Я всё о тебе знаю

Утро морознее некуда. Щеки уже неприятно покалывает, в горле першит, пальцы сводит. Всё равно нервно курю, стоя за остановкой. - Что можно сказать человеку, который всё про тебя знает? - М-м-м? Какой-то парень обернулся, посмотрев на меня. Мимо проходил. Думал, что вопрос обращен к нему. Но я задавал его скорее в воздух. Надеялся, наверное, что они околеют в непривычно холодной зиме и разлетятся на осколки, в которых уже сложно узреть мысль. Я покачал головой, отмахиваясь от незнакомца. Раньше всегда думал, что всё это не для меня. Отношения, общие цветы и домашние питомцы, романтика на диване у телека, полное доверие себя самого целиком тому, кого даже бросить теперь сложно. Внутри всё разрывается, а он звонит и спрашивает, что я сегодня буду на ужин. А я хочу пива и одиночества. Хочу сказать то, что вертится на уме, и оставить всё в прошлом. Ведь это не для меня. Всё это не для меня. Но почему-то не выходит. Автобус довозит меня до моей остановки. Еще через несколько минут оказываюсь дома. Хочу что-нибудь сказать, но голос подводит, вместо этого только молча принимаю его поцелуй. - Привет. - Угум, - в ответ мычу. Что еще можно сказать человеку, который всё о тебе знает. Всего тебя. Что ты любишь, чем ты живешь и дышишь. Знает, что первым делом я завалюсь на диван и не захочу ужинать. И он не предлагает, только продолжает заниматься своими делами. Позже спросит, голоден ли я. Я скажу «да», и он поставит передо мной тарелку с его любимыми спагетти. В тишине пройдет наш ужин. Он выглядит заспанным и неряшливым. Волосы беспорядочно спадают на лицо, взгляд окутан дрёмой, на щеке отпечаток от подушки. Судя по всему, его сон был крепким. Сказалась проведенная в бодрствовании напряженная ночь. - Как отработал? - Нормально, как всегда. – Ответ Вонхо никогда не меняется. Скорее всего он и о моих мыслях догадывается. Стал таким тихим и задумчивым. Больше его улыбка не светит словно солнышко. - «Фу», - проносится в моих мыслях. Всё это не для меня. А руки всё равно тянутся. Обнять Вонхо и крепко прижать к себе, чтобы почувствовать, как его дыхание щекочет шею. По правде, я слишком привык к его присутствию в своей жизни. «Чангюн, ты размяк как тряпка!». Как бы я ни отрицал, я тоже знаю о нем всё. Возможно и не то, что следовало бы, но точно то, что заставляет меня молчать и крепко его обнимать; терпеть, когда он тычет в меня пальцами, добиваясь моих эмоций; спрашивать его о том, что он делает завтра вечером, и планировать большие покупки на двоих. Рано или поздно я приму тот факт, что изменился. Но для этого пройдет еще ни один год, в который я буду не раз пытаться вернуть всё, как было. А потом, приходя домой, снова молчать и сжимать его в своих объятиях. А он будет меня щекотать, выводя из себя. И вместо того, чтобы крикнуть что-нибудь нецензурное в свою защиту, я сгребу его в охапку и поцелую. А он только улыбнется.