Тюльпаны жёлтые и красные

      Алекс вернулась от Грант весьма поздно, но Кара не стала задавать вопросов — прямо возле дома было очень плотное движение на проезжей части. Она так же не спросила, зачем Алекс ездила на работу, предпочтя не вмешиваться — все-таки в медицине Кара совершенно не смыслила, а раз сестра не вернулась злая или вся в слезах, то и переживать не о чем. За это старшая Дэнверс была благодарна ей. Они очень вкусно поужинали, хотя пельмешки в этот раз оказались на вкус острее, чем в любой прошлый, и каждая разошлась по своей кровати. И если Кара отрубилась сразу же, как только её светловолосая голова едва коснулась подушки, то Алекс ещё долго ворочалась и прокручивала составленный план. Она молилась, чтобы все прошло максимально удачно и она всем сердцем желала, чтобы Кара собрала себя в кулак и созналась в своих чувствах. Её мысли плавно перетекли к Мэгги и к их спору о том, кто сделает первый шаг когда придёт время, а затем её забрал сон.       Утром Кара очнулась оттого, что кто-то очень настойчиво и крайне беспардонно тряс её за плечо. Пробормотав что-то вроде «Во имя Рао, отстань», Кара отвернулась от источника самых активных действий в её адрес и натянула на голову одеяло. Тычок в спину заставил её выпутаться из одеяла и, состроив самую грозную (у неё не вышло) моську, посмотреть на причину своего (не столь приятного сколь Каре хотелось бы) пробуждения. Перед ней, стоя в пижаме, изузоренной цветными колибри и пальмами, стояла сестра с огромными гелевыми шарами всевозможных цветов и подарком, обернутым в яркую упаковку фиолетово-розового цвета.       Кара мгновенно оказалась на ногах, надевая очки и сразу же попадая в тёплые, родные объятия сестры. Определённо, её день начинался как нельзя лучше.       — С днем рождения, Мини Дэнверс! — Алекс протянула подарок и шары, глядя на радостный блеск в глазах сестры, которые сияли ярче, чем все звезды вместе взятые. — Надеюсь, я угадала с подарком. Открывай! Мне не терпится посмотреть на твою счастливую мордашку.       Сёстры сели на кровать, и Кара стянула с подарка упаковку, немного пожалев об этом, изящная и лаконичная упаковка из приятной бумаги выглядела просто восхитительно.       В коробке покоился очень дорогой чайный набор, о котором Кара так долго мечтала. Её визг и писк был слышен в соседней квартире и благо, там никого не было. Она все порывалась его купить, но то его не было в продаже, то не было в наличии, а Алекс, используя Мэгги и собственное обаяние, изловчилась его достать (стоил этот набор просто баснословные деньги, но Алекс не стала говорить об этом Каре — это бы её огорчило — раз, и Алекс было все равно на количество денег, ведь она любила Кару — это два).       Когда Кара пришла в себя и высвободила Алекс из своих стальных объятий, настало время завтрака. Алекс пришлось поторопить Кару, а на вопрос почему, она ответила со своей знаменитой загадочной улыбкой ты-ничего-не-узнаешь-без-меня:       — У нас на тебя наполеоновские планы, сестрица. И первый пунктик этого плана начнёт свое осуществление меньше, чем через час. Конечно, если ты хочешь.       — Разумеется, я хочу!       Каре надо было отдать должное — она действительно быстро поела и оделась так, как сказала Алекс:       — Чтобы если что, то тебе не было стыдно.       Когда на телефон Алекс поступил звонок, возле подъезда их уже ждал знакомый им обеим чёрный авто. Кара, как только его увидела, сразу изменилась в лице — щёчки приобрели очаровательный румянец, глаза вспыхнули огоньком надежды. Если бы не план, то Алекс бы расстроилась, зная, какое разочарование ожидало младшую Дэнверс.       Кара с утра чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Сначала долгожданный чайный набор, затем — неизвестный план, сулящий ей превосходный день. Одно выбивалось из ряда вон и омрачало все вышеуказанное. В чёрной машине, пропахшей туберозой и сандаловым деревом, не было никого, кроме Мэгги и увесистого, но очень изящного букета белых гвоздик*. Конечно, Кара очень обрадовалась, увидев подругу, и с не меньшей радостью приняла благоухающий букет, но все же, она была бы более счастливой, если бы увидела ещё и владелицу авто. И, как уже однажды заметила сестра, владелицу её сердца и разума.       Эта зеленоглазая брюнетка с железным характером, ужасной семьёй, кучей скрытых комплексов, ранимой чувствительной душой и добрым сердцем кружила Каре её несчастную (а может и счастливую) голову. Она не знала, почему видела в Лене не ещё одну Лютор, как все вокруг, учитывая сколько раз её гены прорывались сквозь контроль, но она знала лишь одно — она абсолютно и бесповоротно её любит, какой бы та не была и кем бы ни хотела казаться.       За беседой, полной счастливого смеха и радости, девушки не заметили, как за окном возникло место их назначения — огромный шоппинг-центр. Кара сперва была удивлена и даже немного напугана, но успокоилась, так как вовремя вспомнила, что последовала совету сестры и оделась так, чтобы стыдно не было никому.       К четырём часам дня женское трио едва волочило ноги. Они купили много вещей и среди них — белоснежное платье, с двумя короткими разрезами на талии, которое идеально сидело на Каре. Алекс настояла на том, чтобы Кара в обязательном порядке купила его, не соизволив объясниться. Только после того, как Мэгги сказала ей: «Покупай, иначе пожалеешь», Кара дала согласие. Вернулись они домой при странных обстоятельствах (странными они были лишь для Кары) — у Мэгги внезапно заболела нога, и, судя по её эмоциям, боль была невыносимой и Алекс, как врач, была вынуждена отправиться вместе с ней к ним с Мэгги домой. Напоследок сестра заставила Кару надеть платье и посетить парикмахерскую, где ей уложили волосы в красивую прическу.       Кара была так расстроена, что Лена ей даже не написала краткое сообщение, что-то вроде «С Днём рождения, мисс Дэнверс», что даже покупка платья её не насторожила. Она на миг вспомнила, что Лена даже не в курсе, когда именно у Кары день рождения и едва не заплакала от досады. Теперь, купленное платье раздражало взгляд, а прическа выводила из себя, равно как и люди вокруг.       Кара вошла в квартиру и тут же замерла на месте, широко распахнув глаза, будучи более не способной дышать.       С самого утра Лена чувствовала приближение грядущего события, которое, возможно, абсолютно изменит её жизнь, и одновременно чувствовала, как плавно текли минуты. В девять утра она уже была готова сорвать все планы и сознаться Каре во всем по телефону, а ровно через минуту она уже была готова плакать оттого, что боялась быть отвергнутой. Она попыталась окунуться в работу, но у неё не вышло, потому что ей везде мерещилась солнечная улыбка объекта её воздыхания, и вся концентрация сходила на нет практически мгновенно. Она попробовала отвлечься на спорт, но снова не вышло — спортивный инвентарь вываливался из рук. Она попыталась сыграть на пианино, но все её надежды успокоить колотящееся сердце обратились в прах — дрожащие пальцы не попадали на нужные клавиши. В конечном итоге примерка вечернего наряда под I Kissed A Girl, Stop и Stayin' Alive смогла её ненадолго отвлечь.       Сначала она хотела появиться в изумрудном платье, которое бы без всякого макияжа выделило бы её глаза (и не только глаза). Затем, её выбор пал на чёрный приталенный костюм тройку с белым галстуком и красными кожаными перчатками с тростью, с головой шипящей змеи из красного дерева. Но она остановилась на белых узких брюках, красной шелковой рубашке и белом приталенном пиджаке. На ноги она решила надеть белые элегантные туфли лодочки, которые придавали её фарфоровой коже ещё больше белизны и утонченности. Решив, что серебряных сережек и кулона будет достаточно, Лена приготовила себе кофе и, используя весь свой талант, принялась составлять речь. Вряд ли её (ого, с каких пор уже её?) Кара будет достаточно смелой, чтобы признаться во всем первой. К тому же, Лена хотела помочь себе — ей станет легче, если первый шаг сделает она. В конце концов, потом, если все разрушится, она сможет обвинить себя и измениться в лучшую или худшую сторону.       У них с Кэт была договорённость — в два часа дня медиамагнат должна была приехать к Лене домой и обсудить предстоящее. Поэтому к двум часам, речь и наряд были готовы. Однако обладательница и первого и второго такой готовностью не могла похвастаться. Наоборот, чем быстрее приближалось время встречи с Кэт, тем сильнее Лена нервничала. И если речь и наряд можно было переделать или сменить, то пойти на попятную уже было поздно.       Афина всегда была чувствительна к настроению своей хозяйки и в этот раз кошка всем тельцем прижималась к Лене, успокаивающе урча ей в ухо и периодически тыкаясь в шею прохладным носиком. Это немного успокаивало Лену, а если учесть что она лежала под пледом и смотрела милейший фильм «Стажёр», обнимая кошку, то в данный момент она была спокойнее, чем до этого.       Звонок в дверь заставил Лену сильно дёрнуться, и освободить из объятий Афину. Кошка смерила Лену немного обиженным взглядом, когда тепло, исходящее от тела хозяйки исчезло, но почесывание за ушками и плед, которым Лена накрыла её, усмирили обиду.       Кэт стояла в дверях ее дома абсолютно спокойная и собранная, как если бы явилась на работу. Это вселило в Лену немного уверенности — такая Кэт всегда имела два плана, один из которых — сдать назад.       — Боже, ты выглядишь… — она помедлила, — весьма удручающе. — Кэт сгребла Лену в объятия и отошла, когда с улицы неприятно подуло в спину. — Пойдём, тебе нужно успокоиться.       Кэт проверила её речь, дала пару наставлений о том, как звучать максимально убедительно (даже если от волнения прямо сейчас готова упасть в обморок) и оценила выбор одежды:       — Клянусь тебе, ты будешь выглядеть просто потрясающе.       Это успокоило Лену и придало уверенности. Ещё она знала, что флористы уже заполняют квартиру именинницы цветами и знала, какие цветы подарит собственноручно.       Кэт ещё где-то минут двадцать уговаривала Лену выйти из ванны и поехать, так как времени оставалось совсем мало, а затем ещё минут десять они обе пытались снять Афину с Лены, которая не пожелала отпускать хозяйку.       К четырём часам Лена уже была готова и её отражение, облаченное в задуманное, выражало полную, если не боевую, готовность. Позади неё стояла Кэт, с видом наставника (коим она иногда являлась) заявляя:       — Ты готова, Лена Лютор. Пойди и признайся этому недоразумению, в сети которого тебя угораздило попасть, в любви.       Лена пряталась в темноте комнаты, ожидая появления Кары. В её руках был красивейший букет свежих, идеальных жёлтых и красных тюльпанов**.       Повсюду в квартире были цветы. Цветы, которые означали любовь, восхищение, нежность, пожелания счастья — это было все, что Кара могла увидеть. Аллея из цветов вела к ней в комнату, в темноте которой Кара уловила движение.       Вдохнув поглубже и нажав на выключатель, Кара увидела, что в самом центре комнаты стоит Лена. Лена, в белом наряде и красной блузкой. Лена, с цветами, значение которых уверило Кару в правильности своего решения.       — Лена, я…       — Кара, милая…       Они так и не решились начать, боясь перебить друг друга, но Лена все же решила поздравить Кару с её днем рождения.       — Я хотела поздравить тебя с днём рождения и кое в чем признаться тебе, Кара, — она вздохнула и улыбнулась, так нежно и тепло, что у Кару защемило сердце. — В этот замечательный день я хочу пожелать тебе все самого наилучшего, что может быть в этой жизни и я хочу сказать, что… уже давно, достаточно давно, влюблена в тебя. Ты стала мне так дорога, Кара, что я боюсь этого. Твоя улыбка, взгляд, объятия, смех — я влюбилась во все это, я влюбилась в тебя. Я пойму, если ты не ответишь мне взаимностью и попрошу лишь об одном — если эти чувства только с моей стороны, то пообещай что останешься рядом в качестве друга, — она протянула букет цветов, держа себя в руках. Кара, роняя слезы, приняла букет и втянула носом сладкий запах. — Что ты скажешь, Кара?       — Когда я впервые тебя увидела, то сразу же влюбилась. Мгновенно, Лена. Ты была такой собранной, такой невозможно красивой, что я не могла оторвать от тебя глаз. А потом я стала невольно изучать тебя по лёгким движениям: когда ты злишься, то сжимаешь губы, когда счастливая — твои глаза сияют ярче, чем любая звезда во Вселенной, — Кара улыбнулась, смаргивая слезы счастья. — Ты мне тоже безумно дорога, Лена. Я люблю тебя всем своим существом и очень хочу быть рядом с тобой.       — Тогда у меня для тебя есть подарок. Закрой глаза, — Кара покорно закрыла глаза, хлюпнув носом.       Лена вынула из кармана кольцо и аккуратно взяла левую ладонь Кары. Она надела на её безымянный палец и прошептала так, чтобы Кара услышала:       — В знак того, что моё сердце — в твоей власти.       Кара распахнула глаза и увидела воистину шикарное и уникальное кольцо — это было лаконичное и изящное серебряное кольцо с гранатом в форме сердца, окруженного маленькими алмазами. Ободок*** кольца имел витиеватое плетение, цвет драгоценного камня был глубоким, размер идеально подходил. Лена Лютор не обманула — Кара не сомневалась в том, что это кольцо было единственным в мире. Она не смогла сдержать всю бурю эмоций и, убрав цветы, бросилась в объятия Лены, уже свободно вдыхая родной запах, запах её счастья.       Две тёплые ладони коснулись её лопаток, горячее дыхание опалило шею и обе прижали друг друга сильнее, боясь потерять.       Кара была счастлива и не могла больше себя контролировать, удерживаясь от слез (вполне безуспешно), потому что чувство полноты, целостности и любви захлестнули её с неведомой силой. Она никогда не думала, что сможет почувствовать настолько сильные эмоции. А тем временем пиджак Лены был весь в её туши и тенях.       Лена тихо роняла слезы, смешанные с макияжем, на платье Кары, пачкая его, впервые чувствуя себя нужной, по-настоящему счастливой и любимой.       Когда Алекс и Мэгги позвонили в квартиру, они ожидали увидеть двух сногсшибательных девушек, в не менее сногсшибательных нарядах, однако их взору предстала Кара в домашнем виде и Лена, одетая максимально похоже. У обеих глаза были на мокром месте и улыбка до ушей.       — Мы с Леной теперь пара, — сказала Кара, прежде чем две гостьи успели что-либо сказать.       Определённо, это был лучший день в жизни обеих. И для Кары это было вдвойне счастливым днем.