Не бросай

Вы знаете что такое одиночество? То самое холодное чувство, в которое ты погружаешься с головой и уже не можешь выйти из этого состояния. Все люди переносят это состояние по разному: кто-то впадает в жуткую и местами болезненную депрессию, а кто-то уже тянется к острым предметам, которые по их мнению могут изменить многое. А вот один паренёк переживал это состояние по-своему. Юри сидел на краю кровати и смотрел в зеркало перед собой. Сказать, что это как-то сбавляет чувство одиночества? Да. Это так. Но его это только успокаивало. На место одиночества приходили мысли, и не все из них были положительными. Да какие уж там положительные мысли, когда ты один в квартире и единственное, что ты видишь — это своё отражение напротив. Так юноша и сидел, думая то о том, то об этом…иногда были и воспоминания. Вот например, они с Виктором гуляют в парке, а Маккачин весело прыгает в осенней листве. А тут они вместе переносят коробки в квартиру к Виктору — это был переезд Юри. Неделю назад Никифоров уехал на совещание в Россию. Какие-то личные дела, Юри никогда не интересовался ими. Ему очень нравилось жить со своим альфой, а эти частые отъезды на неделю, две (а то и больше) уже стали частью его жизни. Он не обижался на Виктора за это, но и не был рад. Как и всем парам, ему хотелось больше времени провести вместе. Как-то раз фигурист пообещал Юри, что скоро все это закончится, что он уйдёт из спорта. Кацуки все гадал… из-за чего он собрался уходить? Из-за него? Да нет, не может быть, чтобы великий фигурист кинул фигурное катание, то есть почти всю свою жизнь, ради какого-то жалкого омеги. Жалкого? Да, жалкого. Ведь Кацуки в своей карьере профукал все. Провалы на Гран-При привели к тому, что он забросил это дело. И что же теперь он из себя представляет? Ничего не может, слабый, худощавый омега. Так думал Юри. А что же думал Виктор? Думал ли он точно также или бросает спорт ради него, ради Юри, чтобы быть все время вместе? Теперь мысли Юри заняли именно эти вопросы. Может он вообще его не любит? Не любит и не хочет его видеть, поэтому и уезжает так часто? Вдруг он вообще больше не вернётся, останется в России и найдёт более успешную омегу?.. «Такой как я, его только на дно тянет…» По щеке японца невольно скатилась слеза, проложив дорожку по щеке и стекая на оголенную шею, попадая под ворот слегка большеватой, голубой рубашки. Было понятно, кому она принадлежала. Виктору. Всю эту сентиментальность можно было списать на приближающуюся течку, которая должна была начаться уже завтра, а то и раньше. Но нет.Юри ощущал боль на душе, он боялся, что его альфа уже не придёт, что он лишь игрушка в лапах большого зверя. А ведь было уже совсем поздно, Виктор должен был вернуться ещё час назад. «Он уже не вернется», — промелькнула мысль в голове у парня. Опустив голову, Кацуки начал разглядывать свои руки, на которые через секунду упала слеза. За ней ещё…и ещё. Все это сопровождалось громкими всхлипами. Упав спиной на кровать, он уткнулся носом в подушку Виктора, которая все ещё была пропитана его запахом. Такой сильно выраженный запах океана с ноткой свежей, летней травы. Парень и не заметил, как одиночные капли слез переросли в безудержное рыдание. Солёные капли впитывались в подушку, дышать было уже сложнее и спустя минуты две, Кацуки успокоился. Были слышны лишь редкие всхлипы. Решив, что нужно умыться от слез, брюнет откинул подушку и встал с кровати. По пути к ванной комнате, он мельком глянул на входную дверь. Что он там надеялся увидеть? Уже ничего, честно говоря. Он был уверен, его бросили, как куклу. Зайдя в ванную и включив свет, он снова посмотрел в зеркало над раковиной. Красные щеки, заплаканные янтарные глаза и взъерошенные, темные волосы. А лицо не выражало ни единой эмоции. Включив кран, он набрал в ладони воды и быстро умылся. Он осознал, он одинок. В голове было пусто и лишь один вопрос не давал покоя. Что делать теперь? Ведь и правда. Он один в квартире, его возлюбленный полный кретин, а его привязанность и любовь к альфе никуда не делась. Протерев лицо полотенцем и отложив его, он опять посмотрел в своё отражение. Зацепив рукой край рубашки, парень аккуратно поднял её. Телосложение у Кацуки было женственное, кожа очень светлая и немного бледноватая. Слегка выпирающие запястья и длинные, тонкие, но аккуратные руки. Ему не нравилось своё тело, ему не нравился он сам, была неприязнь к самому себе. «Неуклюжий. Ужасный. Мерзкий.» Опустив рубашку, он прикрыл глаза, снова погрузившись в свои мысли. По щеке вновь скатилась слеза. Оперевшись руками о раковину, он снова подумал о Никифорове. Виктор… Виктор…Виктор. В голове один Виктор. Громко вскрикнув, он, сильно замахнувшись, стукнул кулаком об раковину. По щекам потекли слезы, эмоции взяли вверх над омегой. Вдруг, он почувствовал резкую боль внизу живота и, упав на колени, обхватил себя руками. Ну как же…течка. Внизу уже все было мокро из-за смазки, а боль усиливалась. Юри попытался встать и доползти до аптечки с обезболивающим, но новая волна боли прошлась по телу омеги, так и не дав подняться. Сквозь влажные от слез глаза ничего уже нельзя различить, а джинсовая ткань давила на возбуждённую плоть. Юри лежал на полу в ванной, весь мокрый от пота и смазки. Совсем один. Его разум затмило окончательно, когда он почувствовал резкий запах своего альфы. Видимо рубашка также пропиталась запахом. Сказать, что ему было плохо — не сказать ничего. Юри начал вспоминать все те моменты, когда он был с Виктором. Казалось, у него уже были глюки. Вот сильные руки поглаживают вдоль позвоночника, заставляя японца выгибаться. Легкими движениями снимает рубашку и отбрасывает в сторону. Обладатель платиновых волос всегда умело обращался с телом Кацуки. Парень вспоминал все: как легкими поцелуями альфа проходится от шеи, спускаясь ниже; как руки поглаживали бёдра; и как смотрел на него Виктор… У парня снова потекли слезы из-за воспоминаний, он уже не сдерживался. Громкие всхлипы были перебиты тихим голосом и прикосновением к своей щеке: -Эй.эй, Юри, ты чего? , — Кацуки еле как разлепил глаза, как вдруг, увидел своего альфу. Виктор был тут. Виктор не бросил его. Все это не просто воспоминания, все было взаправду. -Я…я.В-Виктор., — не успели договорить, как губы Никифорова накрыли его. Поцелуй совсем нежный, полный успокоения, чтобы не спугнуть парня. Когда в груди стало не хватать кислорода, они отстранились друг от друга. Виктор перешёл поцелуями на шею, то кусая и оттягивая, то осторожно зализывая свои следы. На шее уже красовались ярко красные отметины, показывая всем, что этот парниша уже занят. Юри под ним метался и извивался от удовольствия, прося большего, а мужчина едва сдерживал свою сущность, чтобы не наброситься на омегу, словно дикий хищник. Когда Виктор дошёл до возбужденных сосков, он услышал сладкий стон. Стянув с Юри джинсы вместе с нижним бельём, он ввёл сразу два пальца. Снова стон, полный удовольствия. -Мм, б-больше, Виктор, -простонал Кацуки. У мужчины уже тоже становилось тесно и он поскорее хотел перейти к самому интересном, но и больно он не хотел делать, поэтому к двум пальцам добавился ещё один. Три пальца свободно входили из-за смазки, создавая пошлые хлюпающие звуки. Мальчишка стонал и дрожал в руках у Никифорова. Решив, что парень растянут достаточно хорошо, он вынул пальцы, в ответ услышав недовольный вздох. Но это ненадолго, так как по быстрому сняв свои брюки, Виктор резко вошёл в него, на что услышал громкий стон, смешанный с криком. В уголках глаз у Юри собрались капли слез, а сам он зажмурился. -Прости… Слишком больно? , -голубоглазый поспешил извиниться за такое резкое действие. Заметив в ответ отрицательный кивок, он продолжил двигать бёдрами, но уже более медленно и аккуратно, вызывая стоны со стороны японца. Юри обвил ногами талию альфы, а руками схватился за шею, сильнее притягивая к себе мужчину. Неожиданно для Виктора, Юри решил поменять позу так, что он оказался сверху, на коленях Никифорова. Голубоглазый хотел уже толкнуться в горячее нутро, но встретил сопротивление. -Я с-сам… — проговорил Юри и рывком опустился до основания, что вызвало громкий крик парня. Казалось, он был полностью заполнен Виктором. Без помощи он точно не поднимется. -Юри! Ты зачем так резко? , — Никифоров схватил его за бёдра и аккуратно поднял вверх. -Я с-случайн… Ааах, -Виктор насадил Юри на свой член, но уже медленнее. По стону стало понятно, что вошёл он под правильным углом. -Ммм, ещё! Мужчина услышал парня и начал медленно и аккуратно толкаться в податливое тело, чтобы не навредить своей омеге. Терпение уже было на исходе у обоих и Виктор наращивал темп. Кацуки громко стонал и выгибался, чувствуя движения Виктора каждой клеточкой своего тела. Заключив губы парня в новый поцелуй, он сплёл языки, исполняя своеобразный танец. Было влажно, было страстно. Воздух давил на лёгкие, заставляя чаще вдыхать кислород. Увидев, что парень почти на исходе, Никифоров отстранился, делая более глубокие толчки. Последний толчок и Юри, грациозно выгибаясь в спине и громко застонав, кончает себе на живот. Его затмила волна удовольствия и все, что он разобрал — это тихий шёпот: -Я.люблю, люблю тебя, Юри, -проговорил Виктор, кончая внутрь Юри и кусая чуть левее лопатки. Теперь все будут знать, что он — его. А Кацуки, чувствуя, как внутри набухает узел, крепко вцепился в плечи альфы. -Это…было заебись, — с отдышкой сказал брюнет. Виктор в откровенном шоке посмотрел на Юри. -Юри, где ты научился русским матам? -Вик, ты не о том думаешь. Ты же знаешь, что я залететь мог? О чем ты думал? , -совсем беззлобно спросил парень. -О тебе, солнышко. Кстати, почему ты плакал? -Я.как это на русском? Дурлак? , -Юри выглядел смешно, когда пытался выговорить русские слова, но в то же время мило. Виктору это нравилось и он невольно улыбнулся. -Хочешь сказать, ты дурак? Но ведь это не так, -на лице у Никифорова появилась тёплая, согревающая улыбка. -Ну.тебя долго не было, поэтому я подумал, что ты меня бросил, -ответил Кацуки и уткнулся носом в плечо мужчины. -Не говори ерунды, Юри. Спустя час они переместились в спальню и мирно спали в обнимку. ><•><•>< Всю следующую неделю они провели, как обычно. Но этим вечером, Виктор пришёл раньше. Услышав звук открывающейся двери, Юри побежал встречать своего альфу. -Юрии, я дома, — прокричал Никифоров, снимая обувь. -Привет, Виктор, -весело проговорил парень, увидев счастливую улыбку мужчины, он поспешил спросить, что произошло, на что русский ответил: -Я ушёл с фигурного. У меня есть семья и я должен присматривать за вами двоими. -все с той же веселой улыбкой проговорил Никифоров и чмокнул брюнета в лоб. Ведь и правда, теперь семья состояла из трёх человек и альфа всегда должен находиться рядом. Одно они знали точно- у них троих все будет хорошо. А пока. Юри,счастливо улыбался и был рад за то, что Виктор никогда его не бросит.