Намного важнее

— Я ухожу. Тецуя выходит из спальни, одновременно придерживая руками рюкзак и выкатывая за собой средних размеров чемодан на колёсиках. Красноволосый отрывается от книги и поднимает взгляд уставших, с полопавшейся сеткой капиляров глаз на мужа. Или, лучше сказать, на уже бывшего мужа. Сейджуро туго сглатывает — слова наливаются в глотку раскалённым свинцом. Он сидит на диване, внешне расслабленный и совершенно спокойный. Большой пушистый плед удачно скрывает каменно-напряжённую спину и сжимающие до побелевших костяшек книгу пальцы, опущенная якобы в интересе голова — стиснутые зубы. Акаши слишком хорошо умеет управлять своими эмоциями, чтобы не дать увидеть то, что не нужно. Он дышит короткими неглубокими вдохами, почти насильно проталкивая в лёгкие отчего-то ставший обжигающе-холодным воздух. Отчаянно цепляется взглядом за полы серой кофты и проглядывающие в горловине острые ключицы, когда голубоволосый проходит мимо него. У Тецуи хрупкая бледная шея, которую так и хочется целовать-целовать-целовать, не упуская ни одного сантиметра шёлковой кожи, острый подбородок и очаровательно-прекрасные глаза, смотрящие сейчас куда-то не на него. Он прижимает плечом телефон, попутно роясь в сейфе в поисках, видимо, документов. На кончике языка мерзкая горечь самого, кажется, сокрушительного в жизни поражения. Весь мир подёрнут серой дымкой, только силуэт Фантома в ней болезненно-чёткий, словно вырезанный на сетчатке. Сейджуро в который раз досадливо задумывается, как он cмог позволить этому пиздецу дойти до апофеоза. — Мы расстаёмся, — произносит Тецуя, едва захлопнув за собой входную дверь. На улице метёт непривычная для Токио метель, голубые пряди полны снега, а щёки покрывает морозный румянец. Акаши, сидящий на кухне с кружкой травяного чая, думает, что ослышался. — Повтори. — Мы расстаёмся, Сейджуро. Я уезжаю завтра утром. Насовсем, — Фантом стоит в дверном проёме. Лицо у него как всегда спокойное и серьёзное, в глазах ледяная решимость, и лишь где-то на самом дне черноты зрачков глухое сожаление. В последний раз, когда красноволосый видел у бывшего сокомандника подобный взгляд — Сейрин обошли Ракузан на Зимнем Кубке. Хоть это и принесло хорошие изменения для них всех, вспоминать боль от первого в жизни проигрыша неприятно по сей день. — Тебе не кажется неприличным вот так с порога бросать подобного рода заявления, не удосужившись перед этим даже объяснить мотивы столь резкой смены положения? — Акаши говорит непривычно тихо, с былой невозмутимостью поднося ко рту фарфоровую чашку и лишь на мгновение позволяя губам изломиться кривым подобием улыбки. — Не делай вид, что ты об этом не думал. Последние месяцы всё только к этому и шло, — устало произносит Фантом, облокотившись плечом на косяк. — Уже четыре месяца мы практически не видимся, не разговариваем помимо работы, даже спим под разными одеялами. Мы становимся чужими людьми. Мы сосуществуем на одной жилплощади и только. — И ты так легко всё бросаешь? На тебя совсем не похоже, — взгляд у Сейджуро пронзительный и цепкий, он смотрит не отрываясь, ни единым жестом не выдаёт каких-либо эмоций, лишь разноцветные радужки темнеют на несколько оттенков и зрачки сужаются в две тонкие линии. — Я долго над этим думал, и это решение далось мне нелегко. Я так больше не могу. Завтра утром я улетаю в Точигу, — он на секунду запинается, сглатывает и едва слышно, но всё ещё уверенно произносит: — Прости. — Ты думаешь, я вот так просто отпущу тебя? — Акаши резко поднимается с места, хлопая ладонями по столу так сильно, что слышится жалобный звон посуды. — Думаешь, отдам кому-то то, что по праву принадлежит мне?! — Я не твоя собственность, Сейджуро. Я вправе сам распоряжаться своей жизнью, — Фантом хмурится, явно выражая недовольство, и складывает руки на груди, незаметно даже для себя расправляя плечи и поддаваясь чуть вперёд. — Ты мой, Тецуя. Только. Мой, — тонкие брови сходятся к переносице, глаза с сузившимся в две тонкие вертикальные линии зрачками опасно блестят, и в голосе грозное рычание — Акаши похож на хищного зверя, готового атаковать в любую секунду. — Доказательство на твоём безымянном пальце. Он явно хочет сказать что-то ещё, но все мысли разом выбивает из головы. Того, что обручальное кольцо в следующую секунду прилетит в лицо, Сейджуро никак не ожидает.       Он не спит всю ночь, разглядывая чёрный в ночи потолок, размышляет, пытливо разбирает всю сложившуюся ситуацию по полочкам в попытке понять, где же оступился, что упустил из виду. Он раз за разом прокручивает в голове их разговор и последние несколько месяцев жизни, дотошно выискивает в повседневной рутине какие-то зацепки, но не находит ровным счётом ни-че-го. Ни одного, даже самого крохотного вменяемого ответа. Почти не видятся? Да они днюют и ночуют на работе, Тецую силком не вытащишь из его бумажек даже просто на ужин. Спят под разными одеялами? Ну так он же сам сдал все двуспальные одеяла в химчистку разом! Мало говорят о личном? Будто это у Сейджуро графики и таблицы к завтраку, обеду и ужину вместо соли...       Тецуя приходит домой под утро — красноволосый даже не заметил, когда он уходил — бросает скомканное “Привет” и убегает в спальню, говоря что-то о том, что уже опаздывает в аэропорт. Сейджуро успевает поймать его за руку, но бледная ладонь тут же выскальзывает, буквально просачивается сквозь пальцы. Получается как-то до боли в груди символично. Отчего-то очень хочется рассмеяться. Он с книгой садится на диване в гостинной, через открытую дверь незаметно наблюдая, как Тецуя спешно кидает в чемодан свои вещи — одежду, зарядку для телефона, расчёску и прочие мелочи. Сейджуро кажется, что с каждой деталью он отрывает по кусочку от его сердца. Ему очень хочется поговорить, разобраться в случившемся, на худой конец, прижать к стене и силой выбить ответ, какая муха укусила Фантома, что он за долю мгновения превратился в истеричную бабу с бушующими гормонами. Ему категорически не хочется разрывать их, как он уверенно считал до вчерашнего дня, вполне счастливые отношения вот так — на ядрёном количестве запятых и многоточий, на сплошных недосказанностях и вопросах. Тецуя как ни в чём не бывало стоит, прислонившись спиной к стене, и быстро-быстро что-то набирает в телефоне. Сейджуро смотрит, чувствуя холодящее кончики пальцев оцепенение и жгущую ребра изнутри решимость. Взгляд падает на стену, где в белых рамках висят их совместные фотографии — столько прекрасных мгновений, которые они разделили на двоих, что выкидывать их на такой непонятной ноте в мусор кажется просто кощунством. — Может, ты всё таки подумаешь ещё раз над своим решением? — во рту уменьшенная версия Сахары, отчего из глотки вместо привычного голоса вырывается сухой хрип. Хочется прочистить горло, но Акаши почему-то этого не делает. Всё его внимание сейчас привлечено к самому дорогому и любимому человеку, который стоит в шаге от того, чтобы покинуть их квартиру и его жизнь. Взгляд разноцветных глаз скользит по худощавой фигуре, будто в попытке зацепиться, удержать, не отпускать. Он будто ощупывает изученное до миллиметра тело в попытке найти ответ, эмоции, которые сейчас управляют голубоволосым и почему-то остаются для Сейджуро незамеченными. — Не веди себя как маленький. Я вернусь уже в субботу. “...как маленький. Я вернусь уже в… Что...?” “...вернусь уже в субботу.” Что?! — Ч-что? В ушах раздаётся громкий звон, будто лопается натянутая до предела гитарная струна, и кажется, что время вдруг замедляет ход, почти останавливается. Сейджуро слегка приоткрывает в удивлении рот и глупо, часто-часто хлопает ресницами. — Ты разве не насовсем уезжать собрался? — через силу выдавливает он из себя, лишь невероятным усилием воли удерживаясь в сознании. Тецуя в недоумении выгибает бровь и, убирая телефон в сторону, подходит ближе и кладёт руку на лоб супруга. — Сейджуро… Ты головой стукнулся? — ладони крепко обхватывают щеки, голубоволосый почти силой заставляет Акаши посмотреть себе в глаза. — Это ты мне говоришь? Заявился домой, выдал мне кучу каких-то смешных причин, а потом бросил своё кольцо и смотался! — бывший капитан Поколения Чудес абсолютно не замечает, когда голос поднимается на пару тонов выше. — Тебе баскетбольным мячом по голове прилетело? — Фантом хмурится и одновременно сжимает губы, чтобы не засмеяться. Ситуация кажется ему абсурдной просто до бреда. — Ты же вчера пришёл домой и с порога сказал, что мы расстаёмся. — Сей, — голубые глаза пристально смотрят в разноцветные. — Я вчера вообще домой не приходил. — В-в-смысле…? — тонкие брови выгибаются удивлённой дугой, и Фантом про себя молит всех известных ему богов дать на одну секундочку умение фотографировать глазами. Потому что выражение лица у Сейджуро настолько потрясающее, насколько сложно даже представить. — Я же звонил говорил, что мне нужно проверить бумаги. Последние четыре месяца у нас явная утечка данных, я хотел разобраться до отъезда в Точигу. — Утечка данных? — Не делай вид, будто даже не думал об этом, — фраза звучит до боли знакомо, Сейджуро за ночь прокрутил её в голове раз двести. Только в другом контексте. Их вечерний разговор всплывает перед глазами, и красноволосому кажется, что он видит, как крыша виновато машет ему ладонью, съезжая куда-то под откос. — Я уже не знаю, о чём думать... — он резко и несколько дёрганно берёт супруга за руку и неверяще подносит ладонь ближе к лицу. На безымянном пальце, как и положено, куда он сам надел несколько лет назад — сверкает серебристый ободок обручального кольца. Бывший капитан Поколения Чудес прикрывает глаза, ощущая, как голова наливается свинцовой тяжестью и в ушах тоненько-тоненько пищит, но в груди вдруг становится легко-легко. Он тыкается носом в узкую ладонь и одними губами едва слышно шепчет: — Я всю ночь глаз не мог сомкнуть... — А по-моему, тебе просто приснился дурной сон, — Тецуя присаживается на подлокотник, с лёгкой улыбкой зарывается пальцами в шелковистые волосы и прижимает голову мужа к своей груди — Сейджуро абсолютно не сопротивляется. Он вслушивается в уверенное стучание чужого сердца, и это действует лучше любой колыбельной. Он думает, что если бы стоял — то непременно бы упал от резко накатившей слабости. Он лишь на мгновение прикрывает глаза — и чувствует, как проваливается в темноту. Фантом пересаживается поудобнее, крепче прижимая к себе уже спящего мужа, и продолжая одной рукой гладить красноволосую голову, другой же достаёт телефон, набирая номер водителя. — Нобуко, моя поездка откладывается — можешь быть свободен. — Тецуя-сан, всё в порядке? — голос мужчины кажется самую капельку обеспокоенным. — Да. Просто у меня появилось дело важнее поездки, — Тецуя с тёплой улыбкой смотрит на посапывающего у него в объятиях Сейджуро и невесомо касается губами его виска. Да, определённо, намного важнее.