Сюрприз

      Джек выдохся.       Это было видно сразу. Он улыбался с тем оттенком напряжения, за которым следует паралич мышц, чересчур долго нагружаемых. Он двигался словно марионетка, у которой внезапно оборвались все нити, и остается только лететь вперед по инерции, не управляя членами.       – Надо с этим что-то делать, – выдвинула мудрое предложение Ана.       – Что именно? – сразу согласился Гэбриэл. – Я сделаю.       Беда была в том, что Ана понятия не имела, как заставить Джека выпустить из рук работу. Дротик со снотворным весьма пригодился бы, но толку было бы немного. Отдохнувшее тело еще не показатель того, что отдохнул разум. Да и Джек вполне высыпался, просто остальное время он работал без устали, вникая во все мелочи, изучая чуть ли не все отчеты организации.       – Нужно увезти его отсюда, Гэбриэл.       – Куда?       Раньше можно было хотя бы отправить Джека к родителям. Но вот уже год как ферма Моррисонов опустела, а на маленьком кладбище возникла общая могила двух супругов, ушедших тихо и в один день. Наверное, именно после смерти родителей Джек и сорвался в бездну работы и принялся гореть на ней во имя спасения мира как гребаный феникс.       – Подумай. Вы ведь раньше выбирались вместе куда-то.       Гэбриэл подавил раздраженное фыркание. Раньше. В другой жизни, ха!       – Хорошо, Ана, я подумаю, что можно сделать, – наконец, сообщил он.       Это Ану удовлетворило, во всяком случае, больше ничего она говорить не стала. И ушла, оставляя Гэба наедине с мыслями о том, что вообще можно сделать.       Вариант сгрести Джека в охапку и увезти подальше был отвергнут. Сейчас это не то. Сексом можно и так заняться. Нужно что-то более… дурацкое. Точно, дурацкое. Чтобы удивление Джека перебило все остальные эмоции. Эдакая шоковая терапия. А уж в том, чтобы сделать идиотский сюрприз, Гэбриэлу Рейесу равных просто не было.       – Если это не сработает, – бормотал он, покачиваясь под тяжестью корзины, плотно запертой, чтобы раньше времени не спалиться с содержимым, – то я точно кое-кого украду, увезу в Альпы и там запру на весь уик-энд, приковав к кровати.       – Что не сработает? – заинтересованно уточнил Джек, выруливая из-за угла.       – Скоро узнаешь, – мрачно пропыхтел Гэбриэл. – Дверь открой, ага, спасибо. Приходи через час – закачаешься.       Наверное, сюрпризы надо было делать как-то более… изобретательно. Но у Гэбриэла нервы тоже были не титановыми.       В корзине были припасены лепестки роз трех цветов, бутылка вина и наручники с розовым мехом (по спецзаказу изготовленные, чтобы удерживать одного чересчур прыткого суперсолдата, в порыве страсти так и норовящего то спинку у кровати отломить, то кусок стены выбить). Ну и еще одна коробка, содержимое которой Гэбриэл уже всей душой ненавидел заранее. Но жить личной жизнью захочешь – и не в такую позу Камасутры раскорячишься.       – Сюрпризы… Романтика… – бормотал Гэбриэл, щедро мусоря… усыпая лепестками пол. – Отдых…       К счастью, лепестков хватило на то, чтобы засыпать пол, стол, кровать и даже в ванну бросить пару горстей. Далее последовали маленькие фонарики, имитирующие свечное пламя – настоящие свечи Гэбриэл ставить не рискнул – потом настал тот самый момент, ради которого пришлось претерпеть боль и позор в одном салоне красоты, где пришлось оставить два месячных жалования во имя любви и молчащих ртов работников. Из коробки, на которую он с такой ненавистью взирал, был извлечен комплект белья самого что ни на есть блядского пошиба.       – Больше никогда не буду говорить, что мне трудно содержать в порядке бороду, – пожаловался Гэбриэл отражению, напяливая на себя всю эту кружевную красоту.       Отражение показывало ему боевого хастлера, подрабатывающего на стороне киллером-насильником. Весьма гладкого во всех местах, кроме лица. Ни единого лишнего волоска на теле не осталось, сплошная мускулатура, шрамы. И блядовитые чулочки на безупречно депилированных ногах.       – Так бы и выебал… Или въебал. С ноги. Чтобы не приближался.       Часы показывали, что времени осталось не так уж много. К тому же, замок уже попискивал, открываясь под картой Джека. Гэбриэл броском через половину комнаты нырнул на кровать, словно спасаясь от пулеметной очереди. И возлег там, очень надеясь, что сделал это томно. Еще и наручники с мехом рядом положил.       – Гэб, а что ты…       Далее вошедший Джек осекся, разглядывая всю эту картину: лепестки роз, свечи, любовник на кровати.       – Что-то я переработал, – с нервным смешком заключил он.       – Иди сюда, милый, – промурлыкал голосом разваливающегося "бастиона" Гэбриэл. – Будем лечить твою переработку.       Джек кашлянул, заморгал, снова огляделся, ущипнул себя за руку, ойкнул. Потом снова уставился на Гэбриэла. Тот подумал, решил добить еще порцией эротики, перекатился на живот, встал на четвереньки, призывно выпятив задницу и оглянулся на Джека. Тот вцепился в свой плащ жестом опытного девственника, оберегающего честь.       – А ну быстро пошел сюда! – рявкнул Гэбриэл, потеряв терпение. – И вставил мне по самые яйца!       Окрик на Джека подействовал. Во всяком случае, разделся Моррисон быстро, на кровать скакнул еще быстрее, увлекаемый вставшим членом, перевесившим плоскую от постоянного сидения задницу.       – Это ты все для меня надел? – уточнил он, поглаживая чулки. Ну и ноги Гэбриэла заодно.       – Нет, – убийственно серьезно сказал Гэбриэл. – Это я все напялил для себя. Ну знаешь, подчеркнуть свою внутреннюю красоту, хрупкость и нежность. Почувствовать себя желанным и все такое. Смазка слева. Наручники далеко не убирай, пригодятся при втором заходе.       – Ты невероятен, Гэб.       – Знаю.       И голос у Джека уже… живой. Это радует. Это с лихвой компенсирует ощущение себя актером из пошлой порнокомедии. Да и, если вдуматься, это просто романтично, так? Белье, свечи, цветы. Вино ждет своего случая. Может, именно этого Джеку и не хватало – капельки безумства, совершенного ради него.       – И если ты еще раз попробуешь уйти в работу с головой, белье будет розовым, а свечи настоящими.       – Афина, загрузка отчетов.       – Ректальными, Джек. Со снотворным.       – Афина, отмена загрузки.