Дебютантка

Один поросёнок твёрдо решил стать человеком. Но не просто человеком, а светской девицей. Дерзкие мечты были небезосновательны, так как среди других поросят наш поросёнок был особенно красив, отличался тактом, обходительностью, чувством собственного достоинства, обладал звонким милым голоском, умел стрелять глазками и вовремя краснеть, а также, по словам очевидцев, неплохо вальсировал и даже будто бы поигрывал на клавикордах (но это не точно). Таковые качества и умения могли бы составить ему неплохую биографию и в родном хлеву, но поросёнок желал выезжать на балы, посещать званые обеды и срывать аплодисменты, исполняя романсы в музыкальных гостиных. Последнее представляло собой особенную сложность, ибо свиное рыльце более предназначено для поглощения баланды, нежели для алябьевского «Соловья». Но какие могут быть преграды отважному сердцу и целеустремлённому духу? Мало-помалу, усердными тренировками и сосредоточенным усилием воли поросёнок вырабатывал в себе навыки светского этикета и стиль поведения настоящей леди. А работы было много. Едва научившись ходить на задних копытцах, он обнаружил, что поросячья фигура, хотя и может быть издали принята за человеческую, не оставляет никаких шансов на успех в высшем свете. В ход пошли жестокие корсеты, перетяжки и неустанные физические упражнения. Титаническими усилиями на округлых боках удалось обозначить некоторое подобие талии, а вытесненное оттуда сало очень удачно расположилось в районе груди и ниже поясницы. Густая щетина, покрывавшая всё тело, также не добавляла шарма. Но после того как множество бритвенных лезвий были безнадёжно затуплены, выяснилось, что поросячья кожа имеет приятный розовый оттенок и даже завидный румянец, который редко теперь встретишь в наших салонах. Копытца можно было легко скрыть туфельками и перчатками. Правда, ручку для поцелуя приходилось подавать немного выше положенного места, и это впоследствии даже стало новой скандальной модой на один или два сезона. Увы, о человеческой речи не могло быть и речи. Но во-первых, воспитанной леди и не положенно много болтать. А во-вторых, обилие гортанных и носовых звуков, издаваемых обычно поросятами, легко можно было принять за очаровательный акцент французского языка, которого, сказать по правде, никто почти у нас толком не знал. Особенно хорошо новоиспечённой барышне удавалось произносить слово «oui» со всевозможными интонациями. Радостное «oui». Снисходительное «oui». Удивлённо-вопросительное «oui». Скептически-вопросительное «oui». И, наконец, скромное, застенчивое «oui» для разговора с особенно влиятельными персонами и самыми престижными кавалерами. Надо сказать, что герой наш жил на ферме, хозяин которой не был в восторге от увлечений поросёнка, потому что имел на него предельно конкретные планы. Согласно этим планам, поросёнок должен был принимать личное участие в праздновании следующего Рождества, а следовательно, находиться на ферме и хорошо питаться. Особенно хозяину не нравились все эти упражнения по разгону жира, но увидев, насколько далеко зашёл розовощёкий фанатик в стремлении к своей мечте, этот богобоязненный человек пришёл в полное замешательство. Он погрузил возмутителя спокойствия, как есть, при всех корсетах и кружевах, на телегу и высадил у дверей пансиона благородных девиц. Сделал он это глубокой ночью, чтобы не видели соседи, добрые фермеры, которые уж сумели бы отличить свинью от бабы, хотя и на этот счёт, случалось, проявляли нарочитую близорукость. Так или иначе, утром поросёнок проснулся не в родном хлеву, а в строгом и очень приличном заведении, где новую благородную девицу конечно же приняли, хотя и несколько холодно ввиду её туманного происхождения. Мечта сбылась. В свете быстро пришли к общему заключению, что дебютанточка весьма недурна, хотя несколько чрезмерно курноса и слегка чересчур лопоуха. Впрочем, и эти недостатки с лихвой искупаются её невероятно утончёнными манерами и баснословным приданным, которое, по слухам, будто бы дают за ней (но это не точно). Салонные матроны, которые тогда, как и сейчас, формулировали, высказывали и навязывали «общественное мнение», всегда строгое и бескомпромиссное, на этот раз проявили необычное благодушие, ибо такой пуританской скромности они не могли припомнить даже в «старые добрые времена», к которым беспрестанно апеллировали в прочих случаях. Они даже втайне между собой решили, что барышню не мешало бы обучить известной, допустимой приличиями раскрепощённости в обращении с кавалерами и тем помочь ей не только в полной мере насладиться своей молодостью и привлекательностью, но и составить достойную партию. С этой целью у них даже был утверждён секретный строго выверенный список кандидатов, упорядоченный по предпочтительности. Сама красотка тем временем колесила с бала на бал, из салона в гостиную, всюду ловя восторженные взгляды и вздохи восхищения …И вот, кавалергард (номер третий в секретном списке) незаметно огляделся по сторонам и рухнул на одно колено, громко звякнув саблей: — Сударыня! Сударыня, внемлите мольбам пылающего сердца, которое, может статься, скоро будет пронзено вражеской пулей! — и он припал роскошными закрученными усами к тонкой ручке, как уже было заведено, значительно выше обычного и приличного места. Поросёнок даже прихрюкнул от неожиданности. — Соблаговолите ли вы утолить неугасимым пламенем пылающее... — продолжал кавалергард, но неожиданно в дверях явился мрачный камер-юнкер (номер двадцать шестой в секретном списке). — Чтооо?! Что я вижу?! — воскликнул он, сверкая чёрными молниями глаз. — И это после всех клятв и обещаний!.. — Oui... — хрюкнул поросёнок растерянно. — Извольте немедленно удалиться! — зарычал кавалергард, вставая с колена и хватаясь за рукоять. — Извольте оставить низменные и непристойные притязания! — отвечал камер-юнкер. — Дуэль! Завтра же на рассвете! С двенадцати шагов! — Дуэль! Сегодня же вы встретитесь с моим секундантом! Но прежде позвольте вне дуэльного протокола огреть вас тростью по хребту! — Извольте! Но не раньше, чем я разобью вам нос! Непременно они бы и разбили друг другу носы, если бы на шум не пришёл заслуженный и многоопытный генерал от инфантерии, чей авторитет был равно непререкаем в войсках и в салонах. — Цыц! Отставить рукопашную! — скомандовал он. — Ишь, устроили возню, как гимназисты! А вы, сударыня... Нешто не совестно... Поросёнок покраснел и потупил взор. — Нешто не совестно — продолжал генерал, — быть такой несравненной красавицей! — Oui? — хрюкнул поросёнок недоуменно. — Поглядите, до чего ваши чары довели личный состав, жестокая вы серддцеедка! — он махнул рукой в сторону дуэлянтов. — В сложившейся диспозиции я вынужден принять командование на себя и перейти в решительное наступление. Сударыня!.. — тут уже генерал упал на одно колено. — Будьте моей женой! Готовы ли вы составить счастие старого вояки на склоне его многотрудных но победоносных дней? — Oui! — хлипко проверещал поросёнок, ошеломлённый внезапным поворотом событий. — Тогда все по позициям, и в ближайшее воскресенье выдвигаемся по направлению к алтарю! Ещё одно «oui» было произнесено уже у алтаря. В свадебном наряде невеста была особенно неотразима. Салонные матроны утирали слёзы умиления, а усатые офицеры поднимали бокалы за генерала, с удивлением признаваясь друг другу, что уже и не ожидали от его превосходительства такой прыти. Красавица действительно пришлась очень под стать стариковскому вкусу. Курносый нос, дородные бока, деревенская внешность — всё, к чему привык старый солдафон в утомительных походах по пыльным дорогам Европы. К тому же, потерявшее остроту зрение генерала делало избранницу ещё более привлекательной, стирая мелкие недостатки и неточности анатомии. А поросёнок в свою очередь был доволен тем, что от начала и до конца осуществил свою мечту, ни разу не отступив от задуманного. Потому брак получился крепким и даже в известной мере образцовым, и жили они долго и счастливо. Детей у них не было.