Кап-кап-кап

Джен
G
Завершён
41
Пэйринг и персонажи:
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
41 Нравится 11 Отзывы 7 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Рояль стонет, рояль хрипит, рояль трещит под ударами сильных пальцев. Звучная, бравурная мелодия не льётся — гремит громовыми раскатами на всю Тихую Зону, сейчас совершенно не оправдывающую своё название. Звон сшибающихся клинков, топот множества ног, залпы орудий, победные крики — вот истинное содержание музыки, вот её подоплёка, её смысл. Но минута — и стихает незримая битва, всё замирает на одном месте, словно чего-то выжидая — и из приоткрытого окна высыпается тревожная, быстрая, торопливая очередь почти однообразных звуков. Капелька за капелькой, ниточка за ниточкой. Кажется, что вниз, но на самом деле вверх: ноты всё тоньше и тоньше, пока не наступает тишина… Лишь на полмгновения. Так неумелый певец пользуется почти отсутствующей паузой, чтобы набрать в лёгкие воздуха. И сразу же следом — плавные, вольные, свободные переливы, уверенный, беспрепятственный полёт победителя, чувствующего впереди лишь безмятежность. И так — до конца. Андайн с грохотом захлопывает крышку и шумно выдыхает, переводя дух. Музыка — одно из её подлинных пристрастий. В мелодию — так же, как в боевую тренировку, так же, как в готовку — она выкладывается без остатка. Когда-то всё начиналось с банального: с хулиганства, с бесцельного озорства, когда, впечатлившись игрой матери, маленькая рыбка подкралась к инструменту в её отсутствие и начала колошматить по клавишам что было сил. Дерзкая выходка неожиданно дала плоды: родители не только не надавали чаду по рукам, но и усадили за гаммы… Остальное на первом этапе доделал дух соперничества с соседями-призраками, воображавшими, что они много понимают в музыке. Вторым этапом стал переход от наигрывания заученных мелодий к подлинному творчеству. Андайн нащупала в этом способ выразить эмоции, выместить теснившиеся в душе порывы, выпустить пар — и тогда-то её умение превратилось в мастерство. Стук в дверь прерывает промелькнувшие было в голове воспоминания. На пороге — две рыбки, две сестры, постарше и помладше. Это Смура и Смурена, подруги соседей-призраков. Андайн часто замечает их развлекающимися вчетвером: эти двое, да Напста, да его старший кузен — кажется, Хаппста его зовут. — Хей, привет! Чем могу помочь? Смурена почему-то отодвигается назад, за спину Смуры. Что её смутило? Выбившаяся из «хвоста» красная прядь, падающая на взмокший от старания лоб? Чёрная повязка на месте глаза? Чрезмерно широкая улыбка при большом количестве острых желтоватых зубов? — Привет. Андайн же, верно? — дружелюбно интересуется Смура. — Мы наслышаны о тебе как о талантливой пианистке. Буквально наслышаны. Много раз зависали на ферме под твой аккомпанемент… — она добродушно хихикает. — Смурена захотела научиться играть так же, как ты. Можешь дать ей пару уроков? Если надо, заплатим за курс, с родителями вопрос решён. Андайн с удивлением и восторгом переводит взгляд на робко жмущуюся к Смуре младшенькую. Её игрой впечатлились настолько, что захотели взять её в учителя! Она соглашается без раздумий. — О, не вопрос, научу, раз хотите! И нет, денег не возьму, я тут как бы в Королевскую Стражу готовлюсь, все дела, не в моих интересах нелегально становиться индивидуальным предпринимателем даже на время. Я за справедливость и правосудие, у-ху-ху! Хех. Я вообще-то не профессионал, но гарантирую: Смурена научится бренчать лучше любой заучки. — Это очень здорово, — старшая продолжает улыбаться. — Есть, правда, одно пожелание. Смурена у нас очень застенчивая. Она будет сильно бояться резких движений, громких криков, грохота по роялю, и… как бы это сказать… — Да ничего, я поняла. Дадим облегчённый курс для тех, кто не готовится в Королевскую Стражу, — Андайн подмигивает. — Ты можешь, кстати, присутствовать на занятиях, если хочешь. — Только на первом. Чисто посмотреть, будет ли ей комфортно. Когда приходить? — Э-э-э… Давайте два раза в неделю, по вторникам и пятницам. В пять. Нормально будет? — Абсолютно. После ухода сестёр Андайн невольно задумывается. Во-первых, о том, как достучаться до самой Смурены. В течение всего диалога в дверях она не произнесла ни слова. Здорово, конечно, что у неё есть тот, кто знает её настолько хорошо, что может без проблем общаться за неё с любыми монстрами и по любым поводам. Вот только лучше бы ей было как-нибудь «вылезать из раковины». Да и Смура вон собирается посетить только первый урок. Значит, надо искать подход. Значит, надо вести себя как можно осторожнее и стараться себя контролировать. Во-вторых, о том, как строить уроки. Педагогика и методика преподавания Андайн не знакомы. Всё, что ей остаётся, — вспоминать, как учили её саму, и пытаться воспроизвести в том же порядке. Значит, нужно перелистать нотные тетради, освежить в памяти репертуар, «поднять со дна» весь накопленный опыт… и на его основе уже в процессе подстраиваться под конкретную ученицу. А конкретная ученица — и это уже в-третьих — имеет одну не самую удобную для пианистки особенность. Плавники без пальцев. Причём далеко не длинные. Не антропоморфная она рыбка, в отличие от Андайн. Это может стать проблемой. Но будущая воительница верит в свои силы и — заранее — в свою подопечную. И вот — первое занятие. Смура расслабленно располагается за столом с налитой специально для неё чашечкой горячего чая, Смурена устраивается напротив рояля с тетрадочкой… и прежде, чем Андайн успевает перейти непосредственно к обучению, её вдруг осеняет. Надо поговорить. А зачем Смурене вообще всерьёз погружаться в не самое лёгкое для неё искусство? Желание подражать? Попытка чем-то выделиться на фоне Блуков? Какая-то особенная затаённая мечта? — Хей, Смурена… Слушай-ка. Пока мы ещё не приступили, позволь задать тебе вопрос. Это поможет мне понять, к чему тебя вести. Чему именно ты хочешь научиться? Разбираться в музыке? Уметь играть на рояле на семейных праздниках? Выступать на большой сцене? — последнее предположение звучит с некоторым сомнением. — Или что-то ещё? Смура по привычке открывает было рот, но Андайн делает ей знак помолчать. Глаза старшей рыбки удивлённо расширяются, но затем она понимающе кивает и подмигивает Смурене — та, не услышав голоса сестры, сразу поворачивается к ней в поисках поддержки. Поняв, что рассчитывать сейчас не на кого, младшая смотрит Андайн в лицо из-под чёлки и тихо объясняет: — У нас в семье есть особенная колыбельная... очень дорогая мне. Она называется «Кап-кап-кап». Я бы очень хотела её наигрывать. С музыкой она зазвучит намного красивее, чем просто голосом… Хотя бы потому, что я плохо пою. — Неправда, она очень талантливая. Просто зажимается. Мы с Хаппстой уже пробовали ей голос поставить. Никак. В четырёх стенах, где её слышим только мы, всё более-менее нормально, чуть выйдем на улицу — затихает, — вмешивается Смура. — Что ж, цель понятна, перспективы прояснились. Чики-пуки, берёмся за азы. К сожалению, начнём со всякой скукотищи. Для собственно музыки пока рановато. Андайн начинает с теории и старательно втолковывает всё, что помнит про ноты, октавы и устройство рояля. В первые минуты старательно ведёт себя чинно и максимально нейтрально, но затем её прорывает. Неожиданно объяснять это кому-то другому оказывается веселее, чем постигать самостоятельно в первый раз. Будучи ученицей, Андайн позёвывала и усиленно заставляла себя концентрировать внимание. Будучи учителем, увлечённо бегает вокруг инструмента, подзывает к себе Смурену и с жаром вещает: — А вот там есть такая хреновина, называется резонансная дека. Сейчас объясню, зачем она нужна. Смурена кивает, улыбается и послушно зарисовывает схемы и записывает понятия в тетрадочку. Она даже не шарахается от будущей воительницы в сторону — по крайней мере, к концу занятия уж точно. — А вот тут у нас, короче, педали, и-и-и-и… Так. Проблемка. Педали. У тебя нет ног. А даже если б были — росту не хватает… Ладно, разберёмся, может, как-нибудь магическими атаками сможешь нажимать. Это не повод отказываться от обучения. Я тебе всё равно объясню. Левая педаль у нас «пиано»… — Я немного сомневаюсь в своих силах. У меня ни пальцев, ни ног, а рояль такой большой и сложный… — неуверенно бормочет Смурена, выслушав очередное объяснение, — к слову, бормочет уже куда громче. — Ну ты играть хочешь? — Хочу. — Сильно? — Да?.. — Ну и ерунда вопрос. Значит, научим хоть как-нибудь. Уж свою колыбельную бренчать будешь без проблем. А, и да. Вот это вот всё я у тебя спрашивать не буду. Никакого экзамена на теорию, мы не в музыкалке. Оно, может, и надо, но ты себе просто сразу пойми одну вещь. Не запомнишь — не сможешь применить на практике — не будешь нормально играть. Чтобы разбираться, «что», надо знать, «как». — Я обязательно запомню, — обещает ученица. Она бережно, осторожно прижимает тетрадочку к себе. Её плавнички немного дрожат, но явно не с перепугу — похоже, что от волнения, от осознания, что её мечта станет реальной. Андайн гордо улыбается. Её саму переполняет воодушевление. Да и Смура благосклонно кивает. — Начало довольно недурное, — замечает она. — Сестра пока смущается, как обычно, но в тебе чувствуется хороший друг и наставник, так что она быстро привыкнет. Я, пожалуй, ещё загляну на музыкальный урок, но не более. И действительно, после этого Смура появляется в доме Андайн лишь единожды — понаблюдать, как усердно Смурена нажимает на клавиши рояля, прислушивается к звукам, перебирает простейшие, незамысловатейшие комбинации. Старшая рыбка ободряюще, спокойно улыбается, но, встретившись с сестрой взглядом, отводит его в сторону — сама, давай сама. Смурене этого, впрочем, хватает… — А ты как, никогда не мечтала научиться? — интересуется Андайн у Смуры. — Или не интересно? — Предпочитаю флейту, — отзывается та. — С духовыми как-то больше дружу. С клавишными сложно, но сестрёнка лёгких путей не ищет… Удачи вам обеим. Это их последний полноценный разговор — с тех пор Андайн видит свою собеседницу лишь мельком, на ферме у Блуков или, ещё реже, на улицах Водопадья. Тем не менее, со слов своей ученицы будущая воительница узнаёт, что та обладает прекрасным голосом и чудесно играет, но интересуется не столько исполнением, сколько управлением. Смура мечтает дирижировать оркестром или, на худой конец, быть ведущей в хоре, и её агент помогает ей в поисках подходящей работы. — Вся наша семья глубоко любит музыку… Мелодии, мотивы, напевы, звуки, переливы… До такой степени, что иногда начинает казаться, будто мы даже родились когда-то из самой музыки… Так что я очень рада, что ты меня учишь. Мне не хватает практики… И каких-нибудь особенных умений… — О, не переживай. Со мной ты этой практики получишь сколько угодно. Главное — стараться. И Смурена старается. Замедленные ритмы и «провисающие» ноты вскоре начинают её задевать. Она шустро плавает в воздухе вправо-влево, компенсируя этим отсутствие быстро бегающих по клавиатуре пальцев, пока совсем не выдыхается, выпускает атаки-нотки, заставляя их нажимать на педали, заучивает всё более и более сложные композиции, пытается даже играть с закрытыми глазами… Остаётся лишь поражаться, сколько молчаливого упорства обнаруживается в этой застенчивой рыбке. Она не жалуется, не привлекает к себе лишнего внимания, редко задаёт вопросы и почти не смотрит на свою преподавательницу, но на рояль, насколько Андайн удаётся различить за вечно падающими на глаза подопечной прядями, глядит почти сурово. В мгновения тишины, когда утомлённая рыбка приостанавливается, Андайн слышит сдержанное, сбивчивое от напряжения дыхание. Но никогда — ни слова об усталости. Смурена сохраняет безмолвие, даже если с занятия уплывает, сильно шатаясь. Разве что сердечно поблагодарит напоследок. Такое поведение заставляет будущую воительницу, первоначально по привычке проявлявшую чрезмерный энтузиазм, утихомиривать себя саму и переходить в щадящий режим. Но чем больше Андайн отступает назад, тем дальше Смурена заходит вперёд. Настаёт время для колыбельной. Смурена не сразу осмеливается спеть. Подобие решительности, светившееся в ней во время прежних уроков, теперь куда-то исчезает. Она долго мнётся, озирается по сторонам, и наконец, обречённо вздохнув, затягивает заветную песню. Её голос дрожащий, неверный, от волнения чуть хрипловатый, и обладающая музыкальным слухом Андайн явственно слышит, что рыбка попадает не во все ноты. Мелодия, которую они создадут совместными усилиями, должна стать опорой для певицы. — Звучит недурно! Мне нравится. Ещё немного потренироваться со Смурой и Хаппстой — и будет совсем круто. Напой-ка ещё раз. Рыбка почему-то темнеет лицом, но повинуется. Пока Смурена поёт, Андайн примеривается к клавишам. Она более или менее понимает, как должна звучать музыка… нужно лишь посильнее сосредоточиться, чтобы вышло как надо. Си фа си фа ре ми. Ля соль ми ре си. Будущая воительница пока не играет — выстукивает мотив. Зачаточные звуки колыбельной звучат маняще, завлекающе, обещают нечто выразительное и прекрасное… Но Андайн пока не понимает, как оформить их в лёгкое, воздушное, законченное произведение. — Позволь, я сама?.. Андайн отодвигается в сторонку. Смурена подплывает к роялю. Замирает. Размышляет. Что-то беззвучно бормочет, шевеля губами, и вперивается в инструмент немигающим взглядом. Наконец… Кап... Кап... Кап... Никаких слов — это только вступление. Смурена роняет на клавиши единичные и почти невесомые прикосновения. Звук — и замирающий звон вдали. Звук — и замирающий звон. Едва услышал, ничего не успел осознать — а оно уже унеслось, дрожит и растворяется в воздухе где-то, где не достать. Кап. Кап. Кап. Увереннее. Чаще. Первые редкие дождевые капли сменяются целой россыпью. Перестук, перекличка, перемигивание. Ни одной паузы — есть время лишь отскочить и обернуться. Кап-кап-кап. Дождь зачастил, посыпался, зазвенел со всех сторон. Пара аккордов, короткий перекат — и из лужицы разливается река. Лёгкие, высокие, волшебные звуки поднимаются под потолок, облетают комнату и… Осечка. Смурена досадливо (что за незнакомое выражение на её лице!) закусывает губы и начинает всё заново. Её бормотание больше не безмолвное. Сначала она шепчет. Потом мурлычет себе под нос вполголоса. Наконец — поёт в полный голос. Андайн не мешает. Спугнёшь — зажмётся снова. А ведь ученица только начала по-настоящему расцветать… Плавнички заплетаются или попадают не на те клавиши. Мелодия не сочетается со словами. Нотки-атаки летят мимо педалей. Волосы лезут в глаза. Но Смурена старается — старается так, будто важнее этой песни для неё ничего нет. И заветная музыка наконец начинает звучать плавно, ровно, в меру рассыпчато, со всеми подобающими ей перекатами, переливами и перестуками. Кап-кап-кап. Андайн помогает, как может. В перерывах между занятиями, вечерами, она садится за рояль и, хотя у неё есть масса дел поважнее, играет песню Смурены. Разучивает, отшлифовывает, пытается выправить проблемные места, хотя для неё, привыкшей к бравурным, полным силы и жизни мотивам, такое играть непривычно. Ученица никогда не отказывается от помощи и принимает все поправки… Кажется, что ещё чуть-чуть, ещё пара финальных уроков — и простая семейная колыбельная, незатейливый, но хватающий за душу «дождик» достигнет совершенства, обратится в подлинный шедевр. Но — нет. Однажды Смурена просто исчезает. Она не приходит на урок, не сказав ни слова, и оставляет только робко нацарапанную на бумажке записку: «Большое спасибо тебе за всё, Андайн. Ты замечательный учитель». Её посещения внезапно прерываются навсегда. И лишь потом, спустя какое-то время, Глава Королевской Стражи Андайн узнаёт от Напстаблука, что Смурене больше не для кого петь заветную песню. Смура, та, что научила её этой колыбельной, и та, что должна была стать получателем её творения, пала.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.