Предназначение.

Утро выдалось солнечным. Капли дождя, добротно пролившего ночью, всё ещё скатывались с густой листвы окружающего путников леса, и, падая на стоящую неподалёку Плотву, вынуждали ту морщить нос и забавно поджимать уши. Бельчата, с осторожностью пробирающиеся через привязанные поводья, кажется, тоже не были рады сложившимся обстоятельствам: ни прошедшей грозе, ни новым ночным соседям, а посему смотрели на лошадь стеклянными чёрными глазками; но стоило той фыркнуть, и любопытные зверьки тут же разбегались, ловко спрыгивая с широкого ствола. Точно под таким же деревом, – Геральт замечал каждую мелочь, — на седельных сумках съежился сопящий кожаный комок. И лишь торчащие из – под куртки щиколотки, выдавали в нём человека. Беловолосый коротко усмехнулся и, окатив лицо дождевой водой, за ночь собранной в неаккуратно вырезанную деревянную чашку, выплеснул остатки на оголённые ноги, отчего комок заёрзал , пряча ноги под чёрную кожу. С другой стороны куртки на Геральта смотрели два сонных и недовольных зелёных глаза. — Пора выдвигаться. — ответил Геральт на немой вопрос. — Поедем прямо сейчас и к вечеру переедем Гвиннлех. А там до Каэр Морхена рукой подать. Цири очень вдохновляла идея прибытия в Каэр Морхен. После недавних событий, сплошь пропитанных кровью, ведьмачья школа, обучающая боевому мастерству, казалась ей необходимостью. Ей не было известно, что ждёт Цинтру, не было известно, остались ли у неё друзья на Скеллиге. После смерти бабушки Калантэ, девочка ни в чём не была уверена. Кроме дороги. Она вела вперёд, и за широкой спиной Геральта, обещавшего ей безопасное место в замке, который нильфгаардцам никогда не найти, Цири было уверенно и спокойно. Она опустила взгляд на опустошённую чашку. Геральт тоже посмотрел на неё и мысленно укорил себя, что временами забывал о не совсем самостоятельном попутчике. — А чем умываться мне? – недовольно буркнула Цири, широко разведя костлявые руки, зевая и потягиваясь. — Я же сказал, — твёрдо ответил Геральт, — к вечеру мы будем у Гвиннлеха. Остаток пути до реки они проехали практически молча. Лишь изредка Геральт отвечал на задаваемые из-за спины вопросы по типу: «почему мы не выезжаем на большак?», «почему сиденье такое твёрдое?», «можно ли голыми руками трогать нострикс?», «если всё же потрогать, что с ними будет?» и слушал жалобы ребёнка, не привыкшего к долгим, изматывающим дорогам. — У меня гузно будет болеть ещё месяц! – вскрикнула Цири, соскочив с Плотвы. Геральт вопросительно поднял брови. Увидев это, Цири зарделась и поспешила оправдаться. – Надбор так говорил. Даже слишком часто, вот я и привыкла. Ведьмак улыбнулся. — А ты времени зря не теряла. — Мне повезло, что Златулина приютила меня. Они добрые люди. Все они, даже мальчики, хоть ещё и глупы. – На мгновение Цири замолчала, обдумывая свои слова. – С ними ведь ничего страшного из – за этого не случится? Геральт спешился по другую сторону от Цири и полез в сумки, скрывая тёмный взгляд от проницательных глаз девочки. Он прожил достаточно долгую жизнь, и на своём веку обучился лгать не хуже, чем любому другому полезному мастерству. Но правда была слишком сомнительна, он не нашёл в себе силы сказать её девочке в глаза. Как и не нашёл силы объяснить, что, знай Златулина о возможных рисках, никогда бы не привела домой пепельноволосое несчастье. А потому соврал узелку с вяленой курицей, лежащему перед его глазами. — Думаю, ничего плохого с ними не случится.

***

Замок Каэр Морхен, стоящий некогда неприступной крепостью, а ныне обвалившийся сразу в нескольких местах и явно нуждающийся в умелых руках, возвышался над зелёным лесом, и горный хребет, меж коих он расположен, едва начал пропускать на территорию солнечные лучи. Они выехали из туннеля, и теперь река белых камней журчала за их спинами, а северный ветер обдувал уставшие лица. Цири искренне радовалась окончанию их пути. Вокруг стояла мёртвая тишина, разбавляемая лишь удаляющимся звуком воды и стуком копыт лошади. Она крепче обхватила спину Геральта, который, казалось, совсем не дышал, и с любопытством выглядывала за его плечо, пытаясь понять эмоции ведьмака. Рад ли он, что вновь приехал домой? — Здесь нет никого. — охнула Цири спустя какое – то время. – Совсем? Рядом со школой ведьмаков не появляются монстры? — Многие считали, что монстров здесь достаточно и без иных, — усмехнулся Геральт, — но всякое случается. Обычно мы сразу избавляемся от них, но несколько лет назад, возвращаясь на зимовку, мы таки нашли гнездо Вилохвоста. А там, где обитает Вилохвост, других монстров искать бессмысленно. — Почему? — Их нет. – пожал плечами Геральт. — И вы его сразу убили? — Сразу. За лето он знатно раздобрел на местной трапезе, пришлось идти вместе с Весемиром, чтобы управиться быстрее. — А Весемир – твой учитель? – спросила Цири в десятый раз. Она отлично помнила, кто такой Весемир и как надо к нему обращаться, но всё равно переспрашивала, выжидая от Геральта более полной информации. Ведьмак был красноречив. — Он мне как отец. Старый ведьмак, едва ли ему меньше лет, чем всей этой крепости. Бывает занудным, но ты, главное, указания слушай и под ногами не крутись. Они остановились возле каменных обсыпавшихся ворот. Геральт аккуратно, но ловко спешился и протянул руку Цири, на что та горделиво фыркнула и спрыгнула сама. Её мягкий башмачок угодил прямо меж двух заострённых камней, и девочка взвизгнула, почувствовав резкую боль. Геральт молча повёл Плотву к воротам. — Я принимаю, — окликнула его Цири, — что в некоторых ситуациях, как, например, эта, мне требуется твоя помощь! — И что может потребоваться княжне от простого ведьмака? – улыбнулся Геральт, остановившись и посмотрев на Цири. — Убрать камни, чтобы я могла идти! — Хоть звезду с неба. — язвительно, но с долей уловимой нежности ответил ведьмак. Он наклонился и сжал тонкую ножку Цири в грубой руке, а после резко дёрнул наискось, вверх и чуть от себя. Башмак свалился с ноги, упав в дорожную пыль. — Краснеет. Внутри мы найдём, чем тебе помочь. Геральт посмотрел на поджатые губы Цири. — Ты умеешь терпеть боль. Это хорошо. — А ты умел её терпеть, когда впервые попал сюда? – поинтересовалась девочка, не понимающая ничего в ведьмачьем ремесле и испытаниях, кои с трудом прошёл каждый из выживших ведьмаков. — Думал, что умею. Пока не почувствовал настоящую боль. — И на что она похожа? — Такое сложно передать. — Ехать в седле не слезая целый год? — Страшнее. — Смерть всей семьи? — Страшнее. — более твёрдо ответил Геральт, и Цири поняла, что стоит замолчать и больше никогда не спрашивать о боли ведьмака, которую тот когда – то испытал ради нечеловеческих способностей. – И я рад, что ты девчонка, — докончил Геральт, — и никогда не узнаешь, что значит превращение в ведьмака. Геральт вновь взялся за поводья и повёл Плотву во внутренний двор. Цири молча похромала следом. — К тому же, большинство знаний об этом давно утеряны. — Значит, новых ведьмаков больше не будет? — Мир никогда не жаловал монстров, оно и понятно. И не видел различий между теми, кто нападает на деревни и теми, кто за плату берётся решать эту проблему. Ты понимаешь? Дело не в мутациях, а в самой жизни. На большаке. Если ты выйдешь отсюда ведьмачкой, тебя будут просить о помощи, а за спиной плеваться и говорить самые паршивые слова. Ты необычная, я вижу это и сам. Другим тебя не понять, а потому они будут тебя бояться. Бояться так же, как и любой нечисти, поселившейся в их домах. — Но ведь я не буду такой же плохой, — возразила Цири. — Я знаю.