i can't escape the way I love you

Эль приходит к нему во вторник и падает на кровать. Уилл отрывается от рисования, поворачивается к ней и приподнимает одну бровь. Не то, чтобы Элевен не вламывалась в его комнату раньше. Да что уж сказать, она и кровать его успешно захватывала — и нечестными путями тоже. Так что Уилл давно понял: если Элевен чего-то хочет, она этого добьется. — Уиииииилл, — тянет она, прячась лицом в его подушку. Парень вздыхает, откладывая карандаши, и мгновение разглядывает собственные руки: те покрыты тонким слоем черного грифеля из-за его попыток правильно растушевать тени. — Уилл! — нетерпеливо восклицает Эль. Байерс, наконец, встает со стула и падает с ней рядом. — Ну что ещё? — Я бросила Майка, — и — что?! — это совершенно не то, что ожидал услышать Уилл. Его сердце пропускает удар, потому что он слышал, как этих двоих в школе называют претендентами на короля и королеву Снежного бала в этом году, потому что, ну боже, это же Майк и Эль — они встречаются куда дольше трех месяцев, а это в Средней школе — большая редкость. Только вот, да. Встречались. — Ты… Бросила… Майка? — переспрашивает, думая, что все-таки ослышался. Такого не может быть, потому что ещё неделю назад они вдвоем тут разносили дом, играя в какую-то видеоигру; Уилл особо не обращал внимания, потому что врубил новый микстейп Джонатана и сидел в своей комнате, пытаясь решить, удалось ли у него правильно выставить светотень, или он снова облажался. Да, он задрот по рисованию, но уж какой есть. А то, что у Милэвен все было хорошо ещё неделю назад — это факт. Факт! Эль приподнимается с подушки, и взгляд у нее самый несчастный в мире: щенячьи глазки и надутые губы. Хоть они и разной крови, Байерс уверен, что это выражение лица у них семейное. Однако иммунитет на это выработать ему все равно не удалось. — Ага. Кинула. Сказала ему катиться к черту. Ну, то есть… — она делает глубокий вдох, пытаясь организовать клубок мыслей во что-то более-менее выразимое словами. — Я не так это хотела сделать. Правда! Я думала сказать ему, что нам лучше быть друзьями. Потому что я хочу побыть одна. Он мой первый парень! Ничто этого не изменит, но мне нужно время. — Эль, это же самая клишированная фраза из всех возможных, — падает головой на подушку мальчишка и выпускает смешок, потому что, господи, это всё до жути нелепо. — Учитывая, сколько вы с ним фильмов пересмотрели, я удивляюсь, что ты этого сама не поняла. — Мы… — краснеет и опускает взгляд. — Мы не совсем фильмы смотрели. Оу. Точно. Как он мог не понять. — И почему это клише? Это правда! А друзья не врут друг другу! А он взбесился, начал что-то выдумывать, позвал на свидание, чтобы… Грх! — она вновь прячет лицо в подушке. — Но почему? — Что «почему»? — Почему ты бросила его? Девушка молчит некоторое время. Потом переворачивается на спину и разглядывает потолок, кусает губы. Раздумывает. Уилл дает ей эту паузу, позволяя подобрать слова. Сейчас она понимает большую часть современных концепций, но иногда Элевен бывает сложно сказать именно то, что она имеет в виду. Он понимает её практически на ментальном уровне, но не всегда, и сейчас — тот самый особенный случай. — Я… не знаю? Все так поменялось. Раньше он смотрел на меня, и всё сразу становилось хорошо. Мне хватало посиделок у меня в комнате и… того, что у нас было. А потом он стал отдаляться. Врать, что не может прийти, а потом идти в Старкорт… — она качает головой. — Нет! Это мы уже с ним обсудили, но… Мне нужно время. Одной, понимаешь? — она поворачивается к Уиллу, ища в глазах поддержку, и тот улыбается ей уголками губ. — Когда мы сошлись после того случая, я не могла избавиться от мысли, что эта пара дней были такими… Счастливыми и свободными? Я скучала по Майку, но не по отношениям. Он относится ко мне так, будто я нуждаюсь в защите, и сначала это льстило… А потом стало раздражать! Я хочу сама за себя решать, понимаешь? Она стонет и прячет лицо в ладонях. Уилл пожимает плечами, а потом широко улыбается. — Ну, тогда поздравляю со свободой? — девушка вновь смотрит на Уилла и облегченно улыбается, радуясь, что он её понял. — Ты в порядке? — она кивает. — Ну, тогда можно я порисую тебя? — спрашивает он, поднимаясь с кровати, потому что если это то, что ей надо, какое ему до этого дело вообще? — Ага! — потягивается за его спиной Эль, улыбаясь. * В пятницу на пороге их дома появляется Майк. Неловко мнущийся на пороге, неуклюжий, пытающийся собрать осколки, оставшиеся от их с Эль отношений, Майк. Уилл узнает это, когда они с Эль отвлекаются от поедания мороженого и бесполезной болтовни из-за звонка в дверь. Байерс продолжает валяться на диване, облизывая ложку, думая, что это, скорее всего, Макс — он слышал, как Эль болтала с ней по телефону, договариваясь о встрече сегодня. Но Эль нет минуту, две, зато от порога слышатся негромкое, интенсивное перешептывание, так что он плетется к двери следом за ней, надеясь выяснить, в чем проблема. И, что ж, он видит Эль. И Майка. Целующихся Эль и Майка. Он распахивает глаза, немедленно жалея о своем порыве пойти за сестрой, потому что он совершенно не хотел видеть что-то такое. Но он не может перевести взгляд, только стоит, замерев, и смотрит, как их губы касаются друг друга. Он не может увидеть лица Эль, но глаза Майка открыты, он… растерян? — Майк, — слышит Уилл мягкий, осторожный шепот. — Я люблю тебя. И я всегда буду. Ты мой друг, мой первый парень — и это ничего не изменит. Я не хочу терять тебя. — Так зачем нам терять это? — их лбы прижаты друг к другу, шепот настолько мимолетный, что Уиллу становится стыдно вмешиваться в это, потому что он на это не имел никакого права, и сейчас вина заполняет его. Шепот этих двух настолько тихий, что едва ли доносится до него, но он всё ещё способен разбирать отдельные фразы. — Майк… — он видит, как Эль качает головой, опускает голову вниз, и Майк, наконец, замечает его. Смотря на парочку, Уилл чешет руку, зная, что влез туда, куда не положено. Эль разворачивается, распахивает глаза, увидев его, но ничего не говорит, только улыбается самыми уголками губ, виновато, устало, и скрывается обратно в гостиной. — Привет, — говорит Уилл. Майк продолжает стоять и смотреть на него. Мгновение, и Эль влетает в коридор опять; она всегда такая — маленький вихрь, то, что заставляет Уилла улыбаться в эти жаркие дни чаще всего. Девушка быстро натягивает кроссовки, не оглядываясь на две замершие фигуры парней, лишь сосредоточенно завязывает шнурки. — Я к Макс. Скажешь Хопперу, если он будет искать, ладно? — смотрит только на Уилла, не обращая на Майка больше никакого внимания. Тот кивает. — Сегодня после ужина вафли и фильмы, помнишь? — Ага, — кивает она. — Я не опоздаю, — разворачивается, на этот раз совершенно неловко сталкиваясь с Майком, а затем делает шаг в сторону и выскакивает из дома, хватает велосипед и уносится по дороге. Они продолжают стоять, с распахнутой дверью, молча, не пошевелившись, пока Майк не выпускает уставший вздох. — Я её не понимаю! — восклицает он. — Эти смешанные сигналы… Они сводят меня с ума! — он захлопывает за Элевен дверь и двигается в сторону гостиной. Тормозит, спрашивая только сейчас. — Я останусь? — Ага. И они идут в гостиную, и доедают мороженое. — Ты знал? Ты знал, что она хочет со мной расстаться? — Уилл фыркает, облизывая ложку. — Конееечно, блин, знал, — закатывает он глаза. — Нет, дурень, я сам удивился. Майк кивает. — Она… Она просто сказала это ни с того, ни с сего! Боже, — он падает лбом на плечо Уилла. — Что мне сделать? Что я сделал не так? Как с ней помириться? — Майк. Перестань задавать вопросы. Дай ей время. — Ты знаешь что-то?! — подскакивает, заглядывая в глаза, ища знаки, а Уилл доедает последнюю ложку мороженого, облизывает после губы и закатывает глаза вновь, выпуская смешок. — Я не собираюсь быть между двух огней. Она моя сестра, а ты мой лучший друг, — серьезно отвечает он. — Но… — делает паузу. — Она сказала, что хочет быть свободной. А ты слишком пытаешься взять все под контроль. Ну, на самом деле, это не совсем то, что сказала Эль. Но это правда. Уилл знает это, и Майк — тоже, поэтому нет ничего удивительного в том, что Уилер кивает и говорит: — Ладно. Окей. Проехали, — вновь падает головой на плечо Уилла. — Ты прочитал тот комикс, что я притащил тебе в субботу? Кстати, что это за запах, новый шампунь? Никогда не замечал. Уилл смущенно улыбается: — Ага, яблочный. — Мне нравится. * И неожиданно Майка становится в два раза больше в его жизни. Не то, чтобы он появляется в доме Байерсов-Хопперов больше, просто он внезапно проникает в жизнь Уилла, а не мелькает где-то на периферии. Постоянно ошивается где-то рядом, постоянно в его комнате, постоянно неловко замирает в коридорах, стоит Эль появится. Это забавно, но так же жутко надоедает. — Я… я думаю, мы могли бы пойти в кино завтра. Что скажешь на этот счет? — Да? Было бы неплохо, — кивает Уилл, перебирая записи Джонатана, сидя на полу. — Тогда я позову Лукаса и Макс, и Стив как раз завтра работае- — Я хочу с вами, — Эль хлопает дверью, усаживаясь прямо на стол и сдвигая все его восковые карандаши в сторону. Уилл гневно мычит, что, впрочем, нисколечки не трогает Эль. — Эль, ну серьезно, хватит наводить бардак в моей комнате, — она улыбается ему милейшей улыбкой и использует свои силы, чтобы переложить все штучки для рисования на другой край стола. Капля крови стекает ей на губу, и она достает носовой платок из собственного кармана. На том с десяток следов от крови, но, если учитывать то, с какой регулярностью она использует свои силы, это вполне объяснимо. — Я хочу с вами, — повторяет она и переводит взгляд с Уилла на Майка. Байерс следует за взглядом сестры, поворачиваясь к другу, и видит, что тот мгновенно утыкается в комикс, прикусив губу. Всего секунду на его лице отображается усерднейший мыслительный процесс, он что-то обдумывает, но, наконец, Майк поднимает взгляд назад. — Конечно. Конечно, ты можешь пойти с нами. — Отлично, — улыбается ему она. — Мы давно не тусили всей нашей дружной компашкой! Дастин постоянно зависает с рацией, переговариваясь со Сьюзи. Без шуток, — она болтает ногами, закатывая глаза. — Мне уже надоело слушать их бессмысленную болтовню, так что я сбежала, оставив его одного на вершине. Можно сейчас побыть с вами? Я соскучилась. Улыбается осторожно, спрыгивает со стола и садится на пол к Уиллу, рассматривая кассеты. — Я… я возьму вот эту? — тянется она к микстейпу под названием «fixed heart of broken man». Уилл кивает. — Ага. Джонатан сказал, что хочет записать микстейп для тебя, но он пока в процессе. — Правда? — в глазах — чистый детский восторг, замечает Уилл, и два хвостика, торчащие в разные стороны, которые она заплела, совершенно не помогают развеять этот образ. — Ага. — Круто! — она поворачивается к Майку. — Послушаешь со мной этот потом? — она машет кассетой. Майк улыбается, вытаскивая запись у неё из рук, чтобы разглядеть, какие там песни. — Конечно. Можем встретиться завтра утром, перед кино? Элевен кивает. Они сидят в тишине некоторое время: Уилл перебирает вещи, пытаясь убрать хаос, что творится у него в комнате, Майк перечитывает комиксы, и вскоре Эль перебирается к нему на кровать, чтобы разглядывать картинки и задавать вопросы по сюжету. — Майк, — слышит Уилл шепот сестры. — Ага? — Я рада, что мы с тобой снова друзья. * Следующим днем Уилл просыпается от смеха за стенкой и играющей музыки — и, черт возьми, вчера он рисовал до четверти второго, и теперь ему правда необходимо чуть больше, чем семь часов сна. Но он протирает глаза, выходит из комнаты, чтобы почистить зубы, и только после этого идёт на кухню, обнаруживая там маму. — Привет, — улыбается она ему. — Завтрак? — она достает коробку хлопьев. — Да, спасибо, — они молчат некоторое время, Уилл хрустит, ещё не до конца проснувшийся, а Джойс насвистывает мелодию с радио себе под нос — ту, что не нравится Джонатану, но Уиллу она кажется классной. Прилипчивой, но крутой. — Майк здесь? — спрашивает он. — Угу, — кивает Джойс, мягко ему улыбаясь. Она усаживается рядом и треплет его по волосам. — Они в комнате у Элевен. Хоппер был бы не в восторге, но его же тут нет, ага? — она заговорщицки ему подмигивает и то, каким тоном его мама произносит «Хоппер» — будто бы весь мир отходит на второй план, — и то, как её глаза загораются светом… Уилл понимает, что это значит — любовь. — У вас с Майком все в порядке? — спрашивает Джойс и, что ж. Очень неожиданный вопрос. Уилл приподнимает брови. — К-конечно. Конечно! Почему что-то должно быть не так? — Не знаю, — пожимает плечами Джойс и отвлекается на мытье посуды, но при этом она выглядит так, будто ей есть, что сказать, она просто не желает этого делать. Уилл хмурится. — Я просто спросила. * Макс с Эль уходят в туалет, и Майк будто только и ждал этого момента. Он широко улыбается и восторженно кричит: — У меня есть шанс! — несколько человек неодобрительно оборачиваются на них, Уилл приподнимает брови в вопросе. — Мы сегодня все утро проторчали с Эль, ты же знаешь, и у нас всё практически как раньше. — Вы целовались? — спрашивает он, потому что, хоть это и маловероятно, этот вариант ему не стоит исключать из списка возможных. — Ну, нет, но- — Тогда это не считается, Майк, — говорит Уилл, внезапно ощущая себя чересчур раздраженным. Уилер поворачивается к нему, недоумевающий от такой резкой смены настроения, и хмурится, однако это не останавливает Уилла. — Серьёзно, она буквально сказала, что, — он рисует кавычки в воздухе, — «Рада, что мы снова друзья». Перестань делать вид, будто она просто запуталась. — Но- — Серьезно! — встряхивает головой Уилл. — Она кинула тебя! — выражение лица Майка меняется, теперь там нет замешательства, скорее, его будто ударили, сказали ту самую неприятную правду, что он боялся услышать. Нечестный прием, Уилл знает, но все равно продолжает: — Она сделала это! И сейчас всё, что ты делаешь — это говоришь о ней. От тебя реально ни слова на другую тему не услышишь! Ты делал так раньше! Но ты хотя бы на пять минут умел отвлекаться, а сей- — Это не моя вина, что тебе не нравятся девушки! — кричит Майк в порыве злости, крепко сжимая кулаки, и сожаление о сказанном сразу же прорывается на его лицо. Они дружат с детского сада, и Уилл умеет читать эмоции Майка, так что он видит все: смесь непонимания, сожаления, злости, видит, что эти слова слетели с языка случайно, по нелепой ошибке. И все равно ничего не может поделать с ощущением резкой, острой боли в груди. Он разворачивается, в глазах что-то предательски щипет, но внутри… Буря. Он будто рыбацкая лодка, внезапно попавшая в середину, в самый эпицентр шторма, и всё переворачивается с ног на голову, и как бы он не пытался, чего бы не делал, как бы не кричал… Он тонет-тонет-тонет, мокрая одежда тянет его вниз, кислорода в легких не остается, нет ничего — только сдавливающий его внутренности пузырь, и ничто во всем мире не способно его спасти. Есть только он — и Майк. Как было и всегда, но сейчас это больше не дарит ощущение безопасности. — Уилл, я- я не-, — рука касается его плеча, но Уилл скидывает её, полный обиды. Он поднимает взгляд, видит Эль и Макс, смеющихся над чем-то в паре метров от них, видит Лукаса и Дастина на эскалаторе, но это больше не важно, он теряет связь с этим миром. Уилл не способен выдержать взгляд Майка, взгляд на Майка, потому что это это заставляет его ощущать ком в горле. Так что он говорит: — Забудь. И уходит, скрываясь ото всех. * Когда он возвращается домой без Эль, один, на пару часов раньше, и Джойс спрашивает, что произошло, Уилл не способен ей солгать, но и говорить правду совершенно точно не желает. — Это… Майк? — шепчет она, приближаясь, обнимая его, и Уилл беспомощно оседает в её руках, слишком маленький, бессильный и слабый. Он прячется в объятьях мамы и ненавидит себя за это и за тот факт, что она знает причину его бури, потому что, что ж. Это всегда Майк. * Они не разговаривают неделю. Уилл избегает его всеми возможными способами, запирается в комнате, стоит Уилеру появиться на пороге, не отвечает на звонки и устанавливает полную радиотишину. Эль смотрит на него как-то по-особенному, с сожалением и желанием помочь, и Уилл думает, что она просто чувствует, что происходит с ним, чувствует на ментальном уровне, но Элевен ничего на этот счет не говорит. И хотя бы за это он ей благодарен. * В субботу, когда у Макс и Эль в планах оказался очередной девичник, те вламываются в его комнату и говорят: — Уилл. Сейчас у Майка очередная кампания «Подземелий и Драконов». — И? — он переводит взгляд со своего последнего наброска — вчера, когда по телевизору показывали «балбесов», Элевен сидела на спинке дивана, и он рисовал её, — и ждёт продолжения, всё ещё не улавливая суть диалога. — Иди туда! — Оу. Уилл трясет головой и хмурится. Нет. Неа. Ни за что. — Нет. Мы с ним… не в ладах, — опускает подробности он, на что Макс лишь закатывает глаза с легкой полуулыбкой. — Уииииилл, — тянет Эль, повисая на нем в подобии объятья. — Он твой лучший друг! Всё в порядке, он наверняка уже забыл о вашей ссоре. Это же Майк! — Иди туда, — поддакивает Макс. — У нас планы, и ты нам мешаешь. Договорились? И ему ничего не остается, кроме как сесть на велосипед и поехать к Майку. И, что ж, Элевен всегда говорит, что друзья не лгут, но, видимо, бывают исключения, поэтому, когда дверь ему открывает миссис Уилер, оказывается, что никакой кампании сегодня нет. Зато Майк, поедающий попкорн Майк, валяющийся на диване в совершенно непонятной позе Майк (ему реально так удобно? О, господи) — есть. Уилл не может сдержать улыбку при взгляде на него. — Привет, — смущенно произносит он, ощущая себя лишним. Майк отвлекается, переводит на него взгляд и его глаза сияют в неприкрытой радости. — Уилл! — он вскакивает с дивана, почти рассыпая попкорн, и приближается, обнимая его. — Я соскучился! Прости, я был прид- — Забудь, — говорит Уилл. — Я серьёзно, и мне не стоило говорить то, что я сказал. Майк улыбается. — Неее, ты прав. Я слишком сосредоточился на Эль и немного забил на тебя, да? — он неловко переступает с ноги на ногу, но улыбается, произнося: — Так что, мир, дружба, попкорн? Они приземляются на диван, наверное, чересчур близко, но они не видели друг друга бесконечное количество времени, слишком большое, чтобы заботиться о границах. Да и когда они вообще о них заботились, если уж говорить на чистоту? — Что ты смотришь? — Пересматриваю «Нечто». Уилл кивает, переводит взгляд на телевизор и вытягивается, укладывая голову Майку на плечо. Тот улыбается и перебирает его волосы. Фильм идёт, а всё между ними, кажется, приходит в норму. Уилл уже и забыл, когда это были просто они, молча, без дурацких бессмысленных разговоров о погоде, девчонках, фильмах. И проблема совсем не в том, что Уиллу не нравится говорить с Майком, потому что, чёрт возьми, Уилл обожает говорить с ним — это ведь его лучший друг! Дружба с Майком — одна из лучших вещей, что происходила с ним, и при виде него у Уилла внутри всегда будто бы развязывается узел вечного, безграничного беспокойства, и он, наконец, чувствует себя в порядке. Океан его чувств настигает штиль. Совсем немногие люди дарят ему покой — Мама, Джонатан, Майк. Лишиться любого было бы невыносимо. — Уилл, — шепчет Майк, убирая руку из копны его волос. Тот приподнимает голову, пытаясь взглянуть на Майка, и сталкивается с тем нос к носу. Они смеются. — Упс? — Упс, — кивает со смешком Уилл, чуть отодвигаясь, но все ещё находясь довольно близко. Они немного молчат, но Байерс больше не обращает внимания на фильм, только слушает чужое дыхание рядом и приглушенную болтовню миссис Уилер на кухне, потому что она всегда говорила громко, достаточно громко для того, чтобы заглушить диалоги на экране. — Майк? — Да? — немедленно отвечает он. — Ты что-то хотел сказать? — напоминает он, пытаясь дотянуться до попкорна, но, впрочем, терпя поражение. — А, — прочищает Майк горло. — Да. Точно, — тупо кивает, делая что-то странное со своими ладонями и пальцами. Он всегда так делает, когда нервничает. — Ты- — Я клянусь, если ты спросишь сейчас что-то об Эль, я возьму одну из тех диванных подушек и задушу тебя ею, — улыбается Уилл. — Что? — распахивает глаза Майк. — Нет! Это не то, что я хотел спросить! — протестует он, пихая Уилла локтем, отчего тот ойкает, но все равно продолжает хихикать. — У нас с ней всё в порядке, я разговаривал с ней днем, — произносит Майк и, встречаясь с заинтересованным взглядом Уилла, поясняет: — Мы же друзья! Уилл закатывает глаза. — Ладно. Я просто хотел уточнить, что, если тебе что-то надо, ты должен разговаривать с ней сам. Я не собираюсь собирать для тебя информацию, — показывает он язык, кривляясь, и за это опять получает тычок под ребра. — Ауч. — Ты заслужил, — разводит руками Майк, приподнимая бровь, и они вместе смеются. — Ну так?.. О чем ты хотел поговорить?.. — Ну… Я ненавижу, когда ты злишься на меня, но ещё больше я ненавижу, когда ты не разговариваешь со мной. Если я расстрою тебя… Не избегай меня. Пожалуйста. Ты можешь накричать, сидеть на другом конце дивана, не смотреть в мою сторону, задушить меня подушкой, — уголки губ чуть приподнимаются, и Уилл кусает губы, ощущая, как вина пропитывает его. — Но, пожалуйста, никогда не избегай меня. Хорошо? Уилл обнимает его. — Хорошо, Майки, — кивает он, прижимаясь ближе и ощущая, как его обнимают в ответ, пытаясь заглушить боль в голове Уилера теплом своего тела. — Хорошо. * — Сегодня мы тусим! — слышит Уилл, спускаясь в подвал дома Уилеров. У него в руках альбом с набросками и коробка карандашей, и он чуть хмурится, пытаясь уловить суть диалога. Тусовка? Разве они не планировали порисовать комиксы, раз уж, с тех пор, как Макс подсадила Эль на Чудо-Женщину, та стала ими одержима, и во время обсуждения сюжета послушать, наконец, микстейп, который Джонатан закончил записывать для Эль прошлым вечером? — Что? — спрашивает Уилл. — Почему? — Его родителей нет дома, — объясняет Эль, болтая ногами в воздухе. — Они с Холли уезжают на выходные к тетушке. — И ты уговорил их оставить тебя дома одного? — удивленный, приподнимает брови Уилл. Раньше такого ещё не случалось. — Не одного. С Нэнси, — паззл у него в голове начинает складываться, когда он наблюдает за поигрываниями бровей Майка. — Но ты помнишь последний раз, когда она ночевала дома? Эль улыбается. — Мне кажется, это мило. — Это отстой, — морщится Майк. — Но сегодня нам это играет на руку, так что… — он пожимает плечами, расползаясь по дивану. — Я не против. — И что мы будем делать? — спрашивает Уилл. — Как что? — удивляется Эль. — Я надену платье, мы включим Fleetwood Mac, закажем пиццу и будем танцевать! — хлопает в ладоши, широко улыбаясь, и Уилл откладывает свой блокнот в сторону, решив, что сможет заняться рисованием и дома. — Иии… — ухмыляется Майк, поигрывая бровями. — Я стащу у отца виски! Уилл, уже усевшийся рядом с Майком, чуть хмурится. — Ты уверен, что это хорошая идея? Разве он не заметит? — У него виски больше, чем ты можешь представить. Не волнуйся, — он треплет Уилла по волосам. — Всё будет в порядке. Тот морщит нос от прикосновения, заставляя Эль и Майка хихикать, но внутри ощущает расползающееся тепло от мимолетного касания. Он не любит, когда его волосы трогают, но если это кто-то близкий — совсем другое дело. — Ладно, — кивает он, позволяя ситуации быть так, как она есть, и отпустить все на самотек. — Вы уже позвонили остальным? — В процессе, — произносит Майк, и поднимается наверх. * — Красивые заколки, — говорит Уилл, разглядывая прическу Макс, и та осторожно улыбается. Лукас переводит взгляд с одной на другого, но больше, в общем-то, никак не реагирует, лишь выпускает ладонь Макс из собственной и направляется к Дастину. — Спасибо, — Уилл вместо ответа кивает ей и оборачивается, сталкиваясь взглядом с Майком. Тот стоит поодаль, но взглядом впивается, словно пытаясь вынуть что-то, понять, осознать. У Уилла внутри переворачивается, кажется, сердце — по крайней мере, кульбит оно делает точно, — он открывает рот, чтобы что-то сказать, но слов не находит. Он пытается улыбнуться, но Майк не улыбается в ответ, лишь качает головой и отвлекается, переводит взгляд и вновь творит что-то непонятное со своими руками, выгибая пальцы. — Майк, перестань, — слышит Уилл голос Эль, и отворачивается, не желая вмешиваться в чужую болтовню. Вместо этого он идёт к Лукасу и Дастину. — Да это дураку очевидно! — восклицает Дастин, снимая кепку, и Лукас закатывает глаза. — Ставлю пять баксов на то, что они сойдутся! — Вы про кого? — интересуется Уилл, оттягивая край футболки вниз. Жарковато. — Уилл! — кричит Дастин, уверенный, что Байерс окажется на его стороне в этом споре. — Скажи же, что Стив и Робин будут вместе раньше, чем начнется новый учебный год. — Сомневаюсь, — хмыкает Макс, встревая в разговор. — Она отошьет его. — Что? Почему? — Да так, — беспечно пожимает плечами она и закидывает в рот M&Ms. — Просто не думаю, что она обратит внимание на Стива. Предчувствие. — Но- — Ребят! — кричит восторженно Майк, пританцовывая. Музыку почти не слышно из-за шума их разговоров, но Уилера это не останавливает. Он достает что-то из-под стола. — Виски! — Да ладно?! — загорается лицо Лукаса. Он в мгновение оказывается возле бутылки, разглядывая этикетку. Ещё секунда — и там же, под боком у Майка, оказывается и Дастин с Макс. — Юху! — восклицает Мэйфилд, теперь приплясывая вместе с Майком, а потом дает пять Лукасу. — Вот это я понимаю — вечеринка! Уилл не может сдержать улыбки при виде на них. Они усаживаются на пол в круг, Эль приглаживает юбку платья, чтобы та не задиралась, Макс кладет голову Лукасу на плечо, переплетает их пальцы, осторожно, чтобы никто не обратил внимания, но он все замечает — и Эль тоже: она рисует в воздухе сердце вокруг них и улыбается. Макс закатывает глаза, но все же немного краснеет. Майк открывает бутылку, а Уилл забирает со стола коробку с пиццей, кладет её в центр круга, чтобы все могли дотянуться, и только потом усаживается рядом. Майк открывает виски и, наконец, делает первый глоток. И закашливается, морщась. — Жжёт, — говорит он, сразу же утаскивая кусок пиццы, чтобы заесть неприятный привкус. Он передает бутылку Лукасу, тот делает два глотка, тоже жмурясь, но не выплевывает ни капли. В отличии от Макс. — Гадость! — кашляет она, и Майк возмущенно стонет. — Эй! Вытирать пол будешь сама! — Эль забирает бутылку у Макс, делает глоток, хмуря брови, но ничего не говорит. Дастин пытается распробовать вкус, но, проглотив всё, резюмирует свои чувства кратким «Иу». Уилл забирает у него бутылку и делает глоток, горло и правда будто обжигает чем-то, но не проходит и секунды, как этот жар разливается где-то в груди. Он делает второй глоток и передает бутылку Майку, завершая круг. В общем счёте, они выпивают не больше половины. Макс отказывается прикасаться к бутылке даже во второй раз («Билли убьёт меня, если узнает, что я пила эту хрень, а потом он прикончит вас!»), щёки Эль краснеют от алкоголя, она шепчет Уиллу одними губами «жарко», и он понимающе кивает ей в ответ. И правда жарко. Но в какой-то момент его будто бы отпускает, все напряжение, что обычно захватывает его в свои тиски, вдруг испаряется. Уилл не понимает, действительно ли это влияние алкоголя, потому что, вроде как, он выпил слишком мало, чтобы это могло повлиять на его разум, да и комната перед его глазами совсем не плывёт. Но всё-таки есть какое-то эфемерное чувство легкости. Майк включает музыку громче — Дэвид Боуи, кажется? — и они танцуют, болтая о всякой ерунде. Потом включается какая-то медленная мелодия, Уилл слышал её раньше, это он знает точно, но названия вспомнить не может, и Дастин уже движется, чтобы переключить песню, но Лукас приглашает Макс на медляк, и все они… Ну, они падают на диван и пол, отдыхая и наблюдая за парочкой. Уилл вытягивается на диване, и Майк кладет ему голову на плечо. Дастин поднимается на ноги, чтобы взять колу, а Уилл слушает мелодию, насвистывая ту себе под нос, и щелкает Майка по носу. Тот возмущается. — Эй! — поворачивается он с наигранным гневом и в отместку за хихиканье начинает щекотать Байерса. Тот дергается, смеясь, пытаясь сбежать от касаний друга, поднимает ногу, чтобы оттолкнуть Майка, но одно неловкое движение — и газировка Дастина вылетает из рук того и падает прямо на них двоих, разливаясь на рубашку Майка, футболку Уилла и диван. — Чёрт возьми, — бормочет Майк. Уилл хихикает, тянет руку к чужому лицу и стирает капли газировки. Майк дергается от касания. — Эй, щекотно! — Прости, — улыбается Уилл, разглядывая пятна своей футболки. — Есть, во что переодеться? — Пойдем, — тянет он Уилла за руку, помогая подняться с дивана. Уилл смотрит на Дастина, недовольного тем, что ему так и не дали попить. — Прости, — говорит он и ему. — Можешь взять мою колу, если хочешь. Дастин пожимает плечами, сразу же успокаивая свою гневную тираду. — Окей. Они поднимаются наверх, рука Уилла все ещё в руке Майка, но это не кажется странным или некомфортным, потому что… Ну, это же просто Майк, верно? Его лучший друг с детского сада. — Ой, — замечает их руки Майк, отпуская его и отворачиваясь в сторону. — Прости, я просто задумался. — Всё в порядке, — качает головой Уилл. Майк оборачивается на него, их взгляды сталкиваются и что-то будто бы искрит, настолько ярким и ощутимым кажется этот мимолетный контакт. — Точно? — спрашивает Майк, бегая глазами по его лицу, пытаясь найти там что-то, но Уилл не врет. Не обматывает. — Ты… ты в порядке? И, что ж. Они не говорили об этом, об изнанке, какое-то время. Раньше Уилл просыпался в кошмарах каждую ночь, едва ли мог заснуть без света ночника, едва ли мог заглушить тревогу хоть на мгновение, потому что стоило ему закрыть глаза, как под веками вспыхивали ненавистные, пугающие образы Демогоргона и Изнанки. Но это в прошлом. Да, он всё ещё просыпается в кошмарах в особенно темные ночи, и Элевен — тоже, но теперь это происходит все реже и реже. Жутко думать о том, что он привык к хаосу в его жизни, но что есть, то есть. — Я в порядке, — улыбается Уилл, опуская взгляд в ноги. — Лучше, чем могло бы быть. Они идут молча, Майк достает из комода две футболки, и, пока он это делает, Уилл окидывает комнату рассеянным взглядом и натыкается на стопку фотографий на столе. Его сердце делает скачок, падает куда-то в живот, когда он видит верхнее фото: это они вдвоем, после бала в честь окончания учебного года. Майк широко улыбается, обнимая его, и Уилл улыбается уголками губ, они оба в костюмах и раскрасневшиеся от танцев. Снимок сделан ровно за мгновение до того, как Дастин прыжком влетел в кадр, затем спотыкаясь и падая на них двоих. Эти фото делал Джонатан. Эль и Хоппер переехали к ним за неделю до этого вечера, и, когда снимки были проявлены, они втроем развалились на диване, рассматривая фотографии. После, собрав почти все снимки в стопку, Эль спросила у Джонатана тихое «Можно?», и тот дружелюбно кивнул ей «Конечно», улыбнувшись и положив руку на плечо. Эль приобняла его, а затем утащила фотографии к себе в комнату, расклеив на стенах, чтобы сделать это место (как она призналась ему однажды во время рисования) своим. Уилл не знал, что часть из них она подарила Майку. — А, это, — раздается у него за спиной, и Уилл дергается, пугаясь. Майк стоит едва ли в десяти сантиметрах от него, Уилл чувствует тепло его тела, запах парфюма (разве раньше Майк пользовался им?) и ощущает чужое дыхание, тяжелое и горячее, у себя на ухе. Он поворачивается и смотрит на Майка, в его глаза. Его карие зрачки сейчас едва ли различимы, вечер уже начал перетекать в ночь, и теперь на Уилла смотрят два бездонных, темных океана, сияющих лишь бликами от тусклого света. — Майк? — спрашивает Уилл, сам не зная, что имеет в виду. Майк больше не смотрит в его глаза, его взгляд опускается по его лицу, зачарованный, стеклянный. Наверное, он все же выпил достаточно, мысленно замечает Уилл, а Майк неожиданно шагает вперед и- Обнимает его. Цепляется крепко, так, будто от этого зависит его жизнь, выжимая из Уилла последние капли кислорода, и Уилл не способен противодействовать, сопротивляться, он будто робот, запрограммированный на то, чтобы обнимать Майка в ответ, так же крепко и отчаянно, будто они единое целое, и жар их тел смешивается, единый электрический импульс будто бы прошивает их обоих. — Майк, — шепчет Уилл. — Майкмайкмайкмайк… — Я-я… — Майк сгибается, он же выше него сейчас, перерос за последний год почти на голову, но вот он, здесь, сейчас, прячется в плече Уилла, сжимает чужую футболку в кулаке так, будто на что-то другое он никогда и не был способен. — Уилл. — Да? — Наверное, нам надо переодеться, — шепчет, хрипит, неспособный ясно мыслить. — Кхм, — прочищает горло Уилл. — Ага, — улыбается он, потому что, ну, кажется из таких вот внезапных порывов состоит весь Майк. — Ага, нам надо. Он отпускает его, берет футболку и отворачивается, чтобы переодеться, и этим вечером он больше не способен смотреть на Майка без ощущения шторма у себя под ребрами. * Он стучит в дверь, и та распахивается мгновение спустя. Эрика приподнимает одну бровь. — Я к Лукасу, — поясняет Уилл, заходя внутрь. Эрика поправляет свою прическу, захлопывает дверь и, не оборачиваясь на него, топает в гостиную, крикнув только: — Он у себя, задрот! — она как всегда. Уилл вздыхает и шагает вглубь дома, а затем, достигнув нужной комнаты, он, прежде чем зайти, стучится. Лукас сидит за столом, бормоча себе что-то под нос. — Секунду, — говорит он, не отвлекая своего взгляда, и Уилл садится на кровать, ожидая. Наконец, Синклер поворачивается: — Привет. Просто родители заставляют решать математику, чтобы в этом году я не отставал. — Привет, — кивает Уилл, ощущая себя неловко. Он упирается руками в кровать, болтает ногами, и кусает губу, не зная, как начать. — Я… Можно я спрошу кое-что? — Урх, — закатывает глаза Лукас, стуча ручкой по столу. — Конечно можно, чего ты, валяй давай. — Как… Как ты понял, что тебе нравится Макс? — глупый, дурацкий, ужасно неправильный вопрос. Он заставляет кровь прилить к его ушам, а мозг — сожалеть о сказанном ещё за миллисекунду до такого, как слова были сказаны. Лукас пожимает плечами. — Просто… понял? Ну, типа, она классная. Я увидел её и просто понял: «чёрт», — улыбается Лукас. — «Чёрт, она крутая!» Уилл кивает, задумываясь ещё больше. — Помог? — интересуется он, подмигивая. Уилл смеется. — Неа, — качает он головой. — Нет, вообще-то, совсем нет, — улыбается он, расползаясь по кровати и вздыхая. — А что? Тебе кто-то нравится? — спрашивает Лукас, ухмыляясь, и Уилл удивляется, как он вообще мог забыть о том, какой его друг нелепый. — Может быть, — смотрит в потолок Уилл. — Может быть. * Он вваливается в комнату к Эль, валяясь на кровати той и поедая крекеры, потому что, честно, не только же его простыни должны быть усыпаны крошками. Он молча хрустит, наблюдая, как Джонатан занимается с Элевен географией, и слушает их болтовню, раздумывая обо всем и занимаясь ничегонеделанием. — Я устала, — сползает по стулу, наконец, Элевен, тяжело вздыхая. — Можно я доделаю упражнение вечером? — Конечно, — Джонатан поворачивается к нему. — Ты поделишься печеньем или так и будешь хомячить один? — Хомячить? — приподнимает бровь Эль, ожидая объяснений. — Ага, — кивает Уилл, передавая пачку Джонатану. — Твоё новое слово дня. — Это типа «есть, набивая щеки». Как хомяк, — объясняет Джонатан. — Ну, как Уилл, — улыбается он, подмигивая Уиллу. — Можно, я вам расскажу кое-что? — спрашивает Эль. Джонатан передает печенье и ей, а затем кивает. — Только никому! — Конечно, — обещают они с Джонатаном одновременно. — Друзья не лгут и не раскрывают секреты друг друга, — поясняет Уилл. — Ага, именно. — Я думаю, мне кое-кто нравится, — краснеет она. — Джонатан! — кричит Хоппер с кухни. — Джонатан! Тебе звонит Нэнси. — Чёрт, — тянет Джонатан, поднимаясь со стула. — Сейчас буду, одно мгновение. — Элевен кивает, замолкая на секунду. Она разглядывает пол, качая головой под, видимо, песню, заевшую после прослушивания музыки. Уилл задумывается, не та ли эта песня, что Джонатан включал им вчера вечером. — Я не была влюблена в Майка, — внезапно вырывается из Эль, Уилл едва может разобрать, он скорее догадывается о смысле слов, настолько тихо это произносится. Она поднимает взгляд на него, ища понимания, и начинает говорить, нет, почти тараторить, желая объяснить, что имеет в виду. — Не по-настоящему, понимаешь? Я думала, что влюблена, я думала! Он мой лучший друг и я люблю его, но… Не влюблена. Понимаешь? Ты понимаешь? — Эль, — произносит спокойно он, переползая поближе к ней и пытаясь её успокоить. — Всё в порядке. Всё хорошо, не волнуйся. — Просто, — она стонет, закрывая лицо руками. Затем убирает ладони и смотрит на него, и Уилл ободряюще улыбается. — Просто я не знала, каково это, и мне нужно было понять, что я думаю, самой. Чтобы не кто-то думал за меня, не Хоп, не Майк, чтобы это была я. Я. — она делает глоток воздуха и продолжает. — Я не знала, что я чувствовала, а сейчас… Этот парень, — она смущенно улыбается. — Стоит ему на меня посмотреть, сказать что-то, коснуться… И земля будто уходит из-под ног, и я лечу, и в то же время… Мне спокойно, — она садится по турецки на кровать, прямо напротив него, наклоняется вперед и шепчет: — Мне с ним спокойно. Будто больше не существует опасности, понимаешь? Внезапно осознание впивается в мозг Уилла одной сверхбыстрой пулей, и сердце пропускает удар, опускаясь в пятки. Чёрт возьми. — У тебя такое было? — спрашивает как ни в чём не бывало Элевен, откусывая крекер. Уилл трясет головой, желая вытряхнуть понимание происходящего с ним, желая вернуть всё на свои места, так, как это было пять минут назад, но это бесполезно, потому что, потому что… — Майк. Майк. — Но — хмурится, не понимая, Эль, и спрашивает прямо с печеньем во рту. — Майк же мальчик? — Я… я знаю, — он утыкается лицом в свои колени, жмурясь, желая сбежать и спрятаться от того, с каким осознанием его сестра произносит «Ох». — Мальчики… мальчики могут любить мальчиков? — спрашивает она, вытирая крошку с губ. Уилл не желает ей отвечать, не желает даже делать вид, что он в порядке и находится здесь (нетнетнет, он не здесь, он исчез, он испарился), но внезапно Байерс слышит, как скрипит дверь в комнату, а потому поднимает взгляд и видит на Джонатана. — Что ты там говорила, м? — спрашивает, зевая, тот, уловив лишь часть сказанной ею фразы. Нет. — Мальчики могут любить мальчиков? — повторяет она, желая знать ответ прямо сейчас, и лицо Джонатана меняется, его взгляд становится мягче, осознанней, серьёзней. Теперь он смотрит не на Эль — на него, и, кажется, горячие слезы начинают скапливаться в уголках глаз Уилла. — Конечно, — произносит Джонатан с улыбкой, продолжая все так же смотреть на него, а затем садится рядом, треплет Уилла по волосам и на этот раз адресует свои слова Элевен, чуть посмеиваясь, будто это — самая банальная, очевидная вещь на свете, и его удивляет, что она это спрашивает. — Конечно, могут. Почему нет? Уилл утыкается носом брату в плечо и ощущает, как часть груза спадает с его плеч. * Майк. Это всегда был он, думает Уилл, рисуя столь знакомые черты, желая вылить себя на бумагу, но вместо этого он лишь смазывает линии, дрожащими от злости, обиды и гнева на самого себя руками. Майкмайкмайкмайк. Рисунок так и оказывается незаконченным. Уилл делает глоток воздуха и отодвигается от стола. Ему нужно проветриться. Он натягивает обувь, кричит «Скоро буду!» и, не дожидаясь ответа, скрывается за дверью, садится на велосипед и едет, желая, чтобы ветер забрал его мысли, потому что, чёрт. Как он умудрился влюбиться в своего лучшего друга? Он оказывается у замка Байерсов, потому что это место является его спасением и побегом от реальности, необитаемым островом в бесконечной морской буре, но даже там, даже там чёртов Майк Уилер преследует его, улыбаясь с фотографий, убивая надежду на то, что это всё — чушь. Господи, как это глупо. Он глупый. Уилл рвёт фото на части, и если в его уголках глаз и скапливаются слезы, это ничего не значит. Совсем ничего. Когда он приезжает домой, велосипед Майка стоит у порога, и Уилл вытирает глаза, фыркая, потому что, может быть, Майк и является самым желанным человеком для него во всей чертовой вселенной, Уилл не готов его видеть. Не сейчас, когда он разбит и сломан — да, он сломанная игрушка, неожиданный поворот сюжета, заставляющий пьесу окончиться, не начавшись! Уилл не хочет, не хочет его видеть, потому что он не готов столкнуться с собственными чувствами прямо сейчас. Но выбора у него нет, так что он лишь вздыхает и заходит внутрь. Эль валяется на диване в гостиной, сосредоточенная на чтении, перед ней стопка различных журналов, но она сразу же оборачивается, чувствуя чужое присутствие. Увидев, что это он, Эль зажигается улыбкой. — Привет! Смотри, что мне притащил Майк! — она разводит руками и в воздух взлетают с десяток выпусков, Уилл смеется, когда слышит строгое: — Эль! — с кухни. Элевен тоже хихикает и вытирает обратной стороной ладони бегущую каплю крови. В комнате появляется Хоппер. — Эль, мы уже говорили об этом. Может, у тебя и есть суперсилы, но черта с два ты будешь использовать их ради дурацких забав. Эль закатывает глаза, отправляя Уиллу улыбку, но говорит: — Хорошо, пап. Уилл дает ей пять, когда Хоппер возвращается обратно к приготовлению ужина, и идёт к себе в комнату. И, да. Майк. Стоящий прямо над его столом, разглядывающий его собственный, Майка, незаконченный портрет, портрет, на который у Уилла нет и вряд ли будут когда-то силы, портрет, который должен был быть идеальным,, но вместо этого — сотня дрожащих линий вместо штрихов и размазанный графит на фоне. — Что ты тут делаешь? — интересуется Уилл, и Майк, застигнутый врасплох, дергается. Уголки его губ приподнимаются, когда он видит Уилла, и он проводит рукой по волосам, чуть смущенный. — Я… я привёз Эль журналы, Нэнси попросила передать, — он переводит взгляд на стол и касается пальцами бумаги. — Красиво. Уилл чувствует, как алеют кончики его ушей, и злится на самого себя от того, что не способен нормально функционировать вблизи Майка. Он фыркает и качает головой, желая спрятать свои эмоции. — Чушь, — говорит-отрезает он. А затем уточняет: — Нет, я имел в виду… Что ты делаешь в моей комнате? — О, — теперь вспыхивают щеки Майка. — Прости. Я думал, ты здесь. Поехали ко мне? У меня есть новый выпуск того комикса, про супергероев, почитаем. Уилл качает головой, кусая губу. — Я… я устал. — Оу, — чешет руку Майк, и опять гнёт пальцы. Он нервничает, понимает Уилл. — Тогда… Ну, я, наверное, пойду? — Останься, — вырывается у Уилла, раньше, чем он успевает подумать, потому что он не способен сейчас видеть Майка, но и позволить ему уйти — тоже. На лице Майка появляется угловатая, осторожная улыбка, он смотрит прямо на Уилла, глаза в глаза, и кивает. Уилл садится на кровать, закрывает глаза и произносит: — Включишь что-нибудь? И Майк включает музыку, а потом садится рядом и тянется руками к нему, треплет волосы. — Ты в порядке, Уилл? — тот хмыкает. Грустно улыбается. — Я… да, — произносит он, потому что, ну, это же Майк, его лучший друг, Майк, к чьим касаниям он привык века назад, Майк, который приносит вместе с собой шум, но также — спокойствие. И рядом с ним Уилл просто не может быть не в порядке. Майк касается его ладони, посылая электрические импульсы, и Уилл поднимает взгляд. Сжимает чужую ладонь в ответ. Они сидят так минуты, но кажется, что часы. У Майка круги под глазами и волосы отросли достаточно, чтобы мешаться, замечает Уилл. Они сидят и молчат, разглядывают лица друг друга, и это странно от того, что странным совсем не кажется. А песни сменяются и сменяются, пока не включается… Дорогой, дай мне понять, остаться мне или уйти? Уилл ведет плечом, волна воспоминаний прокатывает сквозь него. — Это… — говорит Майк, но Уилл прерывает его. — Да, — потому что, когда он был на изнанке, он пел эту песню, заставляя себя верить, что все будет в порядке, но сейчас всё и есть в порядке. Майк тянет его за руку с кровати. — Давай, вставай! — улыбается он, начиная крутиться. — Что? — смеется Уилл, все-таки поднимаясь, и наблюдает, как Майк начинает танцевать и, честно, это самое уморительное зрелище во всей вселенной. Разве раньше он этого не замечал? — Уилл! — ворчит Майк, делая музыку громче, а затем тянет Уилл к себе опять. — Потанцуй со мной! — он дергает руками, изображая танец. — Давай! И Уилл сдается. Он смеется, кружась по комнате и врезаясь в вещи, потому что его голова кружится точно так же. Потому что иногда, если воспоминания не хотят покидать тебя по доброй воле, ты можешь заменить их новыми, такими, что заставят тебя улыбаться даже в самый тяжелый день. — Если я уйду, будут проблемы, — поют они вместе в полный голос, вертят головами и смеются. — А если останусь, их будет в два раза больше. — Это про тебя, — дразнится Уилл, и Майк беззлобно бьет его локтем в танце, выпуская победный клич. — Эй! — дергается Байерс, наигранно хмурясь, но Майк лишь с улыбкой пожимает плечами, посылая воздушный поцелуй в качестве извинения, и если щеки у них двоих и краснеют, то это только от танцев — ничего более. Когда песня кончается, они ложатся прямо на пол, голова к голове, и болтают ногами в воздухе, переводя дыхание. Майк поворачивает голову, наблюдая за ним, и Уилл разворачивается к нему тоже, их носы всего в паре миллиметров друг от друга, улыбки и взгляды отзеркаливают друг друга. Уилл вопросительно приподнимает брови, но в ответ Майк чуть качает головой, так и не отводя взгляд. — Ты никогда не будешь меня ненавидеть, Уилл? — шепчет Майк, обдавая Уилла мятным дыханием. — Никогда? — Конечно, никогда! Я бы просто не смог ненавидеть тебя, — Уилл ощущает внезапный порыв не просто сказать всё это, потому что слов иногда недостаточно, но и показать, как он им дорожит. — Хорошо, — Майк кивает, а затем тянет руку — и проводит ею по волосам Уилла, посылая мурашки по спине. Приятные мурашки. — Уилл, можно я… — Да? — прерывает он, надеясь, что это касание никогда не прекратится. — Можно я… — он выдыхает, закрывает глаза и ничего больше не говорит, вместо этого Майк, наконец, решается — и сокращает то мизерное расстояние между их лицами, что вообще у них было. И это будто… Будто вся вселенная, всё в целом мире и за его пределами сжалось до одной крошечной точки, до одного места, в котором есть только он, Майк, и их губы, касающиеся друг друга, будто это самая привычная вещь на свете. И Уилл горит, он словно феникс, перерождающийся прямо сейчас в существо, наполненное пожаром, любовью настолько яркой и яростной, что может сжечь на своем пути что угодно. Уилл шепчет: — Майк… — и чувствует, как краснеет, как всё, что его наполняет — безграничная радость, она практически льется через край, но в то же время он спокойнее, чем когда-либо был. — Ч-что ты делаешь? — Я…Ты не против? — шепчет Уилер, заглядывая в его глаза, рассматривая его порозовевшие щеки, и Уилл, прежде чем ответить, делает то же самое. Наконец он кратко кивает, и Майк, дождавшись ответа, касается его губ во второй раз, и Уилл позволяет себе коснуться волос Майка тоже. Все эти касания абсолютно невинны, но они возносят Уилла на седьмое небо, потому что, ну, разве в этой вселенной вообще возможно так, что Майк целует его, и Уиллу позволено целовать его в ответ? В дверь стучатся, и Майк отрывается, поднимаясь на ноги и протирая губы. Элевен заглядывает в комнату и видит Уилла, лежащего на полу с дурацкой улыбкой, и Майка, бродящего по комнате без цели и смысла. Вряд ли в этом есть что-либо удивительное, потому что, в общем-то, такое иногда случается. Что во всей этой ситуации и удивительно — так это тот факт, что Элевен стучится. — Ты постучалась?.. — спрашивает Уилл. — Ты?! Эль смущенно улыбается. — Я вчера просто выбила дверь в комнату Джонатана, и он был там с Нэнси, — краснеет, опуская взгляд в пол, и Уилл смеется с выражения её лица. Элевен протягивает ему руку и помогает встать, и, поднявшись, он оборачивается, останавливаясь взглядом на растрепанных волосах Майка. Тот тоже смотрит на него, и на секунду весь мир останавливается, здесь больше нет Элевен, больше нет комнаты и музыки на фоне — только они и их сердца, связанные красной нитью. — Поможете накрасить мне ногти? — Конечно, — говорит Майк. — Но предупреждаю, я ужасен в этом, — Элевен смеется, закатывая глаза. — Ага, я знаю. И, кстати, — переводит она взгляд с одного на другого, хитро прищурившись. — Джойс купила мороженое! Они сидят в гостиной, Майк пытается покрасить правую руку Эль, и, да, он постоянно вылазит за границы ногтя, но то, насколько он сосредоточен, заставляет порхать бабочек в животе у Уилла. Майк отвлекается, будто бы почувствовав взгляд, и они смотрят друг на друга, краснея, и Майк улыбается ему, смущенный, счастливый, и Уилл не может сдержать ответную улыбку. Красить ногти Эль невыносимо, потому что, чёрт, Уиллу постоянно хочется вскочить и затанцевать, или приблизиться к Майку и зацеловать щеки того, ему хочется коснуться руки Уилера и почувствовать, как его собственную ладонь сжимают в ответ. И, боже. Неужели любить взаимно — так чертовски приятно? * Вечером, когда все уже спят, он на цыпочках выходит из своей комнаты и звонит в дом Уилеров, неспособный дождаться утра. Его сердце отстукивает безумный ритм. — Да? — раздаётся сонный голос на том конце. Это Нэнси. — Хэй, привет, можешь дать трубку Майку? — проходит пятнадцать секунд (не то, чтобы Уилл считал) (да, он считал, но он влюблен, ему позволено), прежде чем на том конце вновь раздаётся шуршание и затем он, наконец, слышит Майка. — Уилл? — бормочет он. — Я не разбудил тебя? — шепчет, чувствуя, как кружится голова, стоит только понять, что это всё — наяву. — Нет, нет, — Уилл может представить, как Майк быстро качает головой на том конце, и от этого тепло растекается у него внутри. — Я не мог заснуть. Я, кхм, я думал. — Обо мне? — закусываает Уилл губу, потому что ему необходимо знать. Необходимо. На том конце раздается мягкий смешок. — Да, — выдыхает Майк. — Да, конечно же о тебе. — Хорошо. * Утром Уилл приходит к Майку раньше, чем в доме Байерсов успевает проснуться кто-либо (он прикрепляет записку на холодильник), но Майк — Майк не спит, потому что в его голове тот же самый ворох мыслей, что и у Уилла. Они запираются в комнате и первые две минуты способны только смотреть друг на друга, но стоит Уиллу протянуть руку, чтобы коснутся едва заметной россыпи веснушек на щеках Майка, как они оказываются в объятьях друг друга, и Майк целует копну его волос, крепко прижимая к себе. Уилл не способен сдержать улыбки. — Майк, — шепчет он. — Майк, я… я-я, кажется, влюблен в тебя, — чувствует, что краснеет, но не способен смолчать, и взгляд Уилера теплеет ещё сильнее, хоть и казалось, что это невозможно. Он запускает ладонь в волосы Уилла, поднимает голову вверх, льнет к касанию, плавясь, и затем, улыбаясь, Майк шепчет ему прямо в губы: — Как повезло, — улыбается он. — Как повезло, что я тоже влюблен в тебя, Уилл.