Сладкая утеха для души

Америку раздражает. Сегодня его День Независимости. 4 июля. С самого утра во всех городах гремели праздники, а на личную почту приходили десятки, может сотни писем с самыми разнообразными пожеланиями, на всех языках мира. Такое внимание, безусловно, нравилось США, но в этот день, в этот год... Все было иначе. Он чувствовал себя лицемером, что вполне обычное явление, но также все окружение его было таким же. Отвратительно. И это замкнутый круг. И он бежит в бесконечном лабиринте из лжи. Он пытается схватиться за единственный лучик света, но тот столь тонок, даже паутина крепче, нежели этот шанс. И казалось бы все не так сложно, он ведь не просит много дорогих подарков. Штаты не просит ничего, у него все есть, что же просить? Это спросят не знающие, то есть почти все. Так вышло, что Аме самая лицемерная личность, которую вы можете встретить. И нет, он не всегда надевал маски в свою пользу, чаще наоборот, чтоб напугать? Вероятнее это. С мразью водиться будут меньше, а значит и лгать тоже. У Мурики была логика, что чем меньше при общении ему вешают мишуру, тем лучше для него, а значит нужно было просто сокращать время для бесед. Да, он продолжал со всеми сотрудничать, но не верил словам, лишь сухим фактам и бумагам, на которых были важные детали и бухгалтерия инвестиционных процессов. Удивительно, но вся эта фальшь, игра в мессию и властителя миром, надоела. Ему несколько столетий как отдельному государству, а также и во времена колонизации, удалось приобрести незаменимые качества: опыт и мудрость. Да он не всегда придерживался дресс-кода, также казался большинству со стороны легкомысленным или даже ветренным для своего возраста. Но они ведь развиваются иначе? Хотя это все равно была очередная маска. А он хочет... Нет, это неутолимая жажда получить искренность. Это смешно. Его желание вероятно никогда не исполнится, зная современный мир, где люди костьми сука лягут, и ради чего? Правильно, денег. И США задает себе вопрос, возможно ли в этом мире быть еще отвратительней. Обычно он прилетал к своим "друзьям" в это день или родным, но почему же тогда отстранился сейчас от мира всего, сидя на крыше какого-то из собственных зданий. Эгоистично было бы прыгнуть отсюда? Но он ведь все равно не умрет, так, что смысла нет. Сегодня, он себе позволить все, значит и курение марихуаны тоже. Среди своих, искать и светится не хотелось, как никак он может случайно или не совсем упечь в тюрьму, а сейчас возиться с подобным, лишь одна головная боль. Поэтому, хочет он того или нет, но ему все же придется прервать свое одиночество, набрать своего самого любимого братца Канаду. От него поздравлений не было, а вот это даже обидней, от кого как, но только вот такой подставы от Кленового он не ожидал, даже грустно. Взяв какие-то ядовито дешевые сигареты, в обычный день он бы не стал курить, что-то кроме сигар, но сегодня можно все, а если кто-то против, то он без раздумий отпиздит, а после и ядерное оружие испытает. Вспыльчивость была ему присуща, но разве всем не поебать? Да и кто ему, что сделает? Сверхдержава ведь. Штаты всегда любил появляться без предупреждение, это было не исключением. Вот он уже спустя несколько часов стоял на пороге младшего брата. Для приличия купил тортик и какое-то виски. На самом деле, сейчас он выглядел хреновой обычного. Мешки под глазами, патлы не уложены, он где-то упал и теперь его очки приобрели некоторые трещины, он мог заменить их, но плевать. Строит ли он из себя сейчас мученика? Нет. Это он настоящий. Кто сказал, что депрессия тридцатых годов прошла бесследно, она минула для людей, но не для самой державы, что скрывал это, да еще и постоянно растущий госдолг, немного, но давил. Паранойя, что доллар может упасть и его экономика просто рухнет, этот страх, захватывал в сети, сжимая острую челюсть на шее Америки. Он мелко подрагивает, от подобных мыслей, а после все же стучит в дверь. Удивительно, но открывает ему мачеха, Франция. Она очень удивилась увидев такого замученного и необычно серьёзного Америку, будто в прошлое попали, когда еще Союз был жив. Хотя даже тогда, в глазах светился безумный огонь, сейчас же стекляшки были пустыми, словно у мраморной куклы, без чувств и эмоций. Женщина пропускает в дом Канады, своего пасынка. Тот молча кивает головой, словно действительно благодарен. Разуваясь американец проходит на кухню. На немой вопрос про самого хозяина сией обители, ему как-то неловко отвечают: -Понимаешь... Chéri, il est un peu occupé en ce moment. Le Canada pensait t'envoyer un cadeau, mais puisque tu es là, Oh.. Pas moi de le dire,- почему-то она смущена? Странная реакция, но сидя за столом и положив руки на белую лакированную поверхность, тот скрепляет их в один замок. Очки он предварительно снял положив подле своих кистей. Стоит ли говорить о том, что в гетерохромных глазах, лопнуло несколько капилляров, что собственно выглядело слегка пугающе. Да он больше походил на вечно угрюмого Россию, нежели на себя. -Can I see him?- вопросительно поднимает бровь, слегка сильнее открывая карий глаз. -Bien sûr que vous le pouvez, mais ici dans la bonne forme pour vous,- на этом моменте, француженка улыбнулась как-то странно. Пошло? Или это была та улыбка, что сотни лет назад присуща колонизаторам, она ведь тоже входила в их состав. Не о том он сейчас думает. -Did something happen to him? Is he sick?- Аме вскочил со своего места. В этот момент мать Канады помотала головой. Отрицательно. А после вручила фотоаппарат. -Он попросил меня помочь, если хочешь, можешь подготовиться и посмотреть кадры, а он на втором этаже, четвертая комната слева. Там правда беспорядок, хотя это не так важно,- женщина сказала это, а посмотрев на наручные золотые часы, попрощавшись быстро улетела в неизвестность. Слишком странное поведение. Он не смотрит в небольшой экран фотоаппарата, вешает его к себе на шею и проходит к деревянной лестнице. Все в доме Кленового было выполнено в спокойных приглушенных тонах. Поднимается и поверхность легонько скрипит, не раздражающе, просто писк. Проходя мимо небольшого количества дверей, он открывает ту самую. Действительно беспорядок, какие-то вещи, софтбоксы, а также подобие гримерной в углу. У стены стоит огромная кровать таких же мягких и светлых тонов. На шёлке прекрасном тело, не сильно то и крупное, но и хрупким не назвать. На светлой коже, черные чулки, не сетчатые, наоборот, сквозь них практически не видно кожу. Подняв взгляд выше, пышная юбка с рюшами. У этого же элемента одежды также были подобно самой юбке, нежные розовые подтяжки. На тельце младшего был кружевной топ, что только делал визуально меньше канадца. Он смущенно сидел, пытаясь отдернуть юбку как можно ниже, этот подарок... Он долго хотел подарить старшему чего-то необычного, а учитывая собственные чувства далеко не братские, он попросил Францию помочь.Поскольку ранее, у знати Франции в основном и заключались подобные браки, лишь меж членами семьи, чтобы получить более чистую кровь, не порочить её узами с другими возможно не полностью знатными семьями. -Мам? Кто это был? И как скоро мы сможем сделать последние снимки? Это знаешь, так неловко,- Канада был смущен настолько, что даже его плечи горели от стыда. Он поднимает взгляд на дверь и не верит. Но как только осознает, что это явь, быстро накрывается одеялом. -Братец, не смотри,- эта просьба переходит в писк. -Но это ведь мой подарок...-говорит немного отойдя от какого-то шока. Мерика подходит к кровати и садиться на край.- Считай, что произошла подмена фотографа, давай продолжим?-долбоебская идея, но только такие и посещали голову Пендоса. -Я не могу... Ты ведь будешь смотреть,- проговорил комочек в одеяле. -Я бы и так на это смотрел, давай,- уже как-то раздраженно, он дергает это покрывало,его чрезвычайно бесило многое, к сожалению на брата это тоже распространилось. Его глазам предстает испуганный Канада, который вероятнее всего не ожидал от вечно милого Аме подобного. Да, он был груб с другими, но не с Кленовым. Щеки покрытые румянцем, он щурит глаза, пытаясь отвернуться от США. Но тот садится на корточки перед самой кроватью, и только после этого включает камеру и смотрит на брата через объектив.- Почему именно такой подарок,- спокоен как удав, что медленно загоняет мышку в ловушку. Щелчок. После он меняет свою позицию и фотографирует снова. -Я просто подумал... Что это не обычно, я просто пошутить хотел,- он врет, не раскроет же он всех карт сразу, ему как и подобает анальной целке, нужно поломаться, и что, что брат даже не намекает на секс. Хотя младший скрывает много деталей. Когда его любимый братик звонил ему, когда Канада был уверен, что тот далеко, на этот тембр, и на фантазией представленный вид брата, он дрочил. Так сладко и самозабвенно, списывая стоны на боли, такой бы болью он наслаждался вечно. -Не ври мне, я знаю все твои повадки еще с детства, сейчас я рядом и одурачить ты меня не сможешь,-так серьезно и без эмоций.Поднимается, и выходит кадр сверху, после подносит свою ладонь к лицу чужому, теплому.- Не лги мне, ты ведь знаешь как я это не люблю, а сейчас мне так хуево,- и канадец видит в этом шанс, может он своим признанием и не облегчит участь США, но может это как-то поднимет настроение хотя бы на день. Он ведь всегда так честно признавался братику в любви и тот улыбался, конечно Канада не настолько наивный, что будет полагать из-за его слов весь груз мыслей не спадет, но Кленовый листочек надеется на лучшее, как и полагается оптимисту. -Братик..- поднимает свои чистые и по невинному голубые глаза. И улыбаясь говорит.- Я люблю тебя, братик, не как нужно,- в этот момент, он сделал снимок. Это слишком мило, но слишком неожиданно. Сбивает с толку. Не сказать, что Америку это не радовало. Вот то, что он хотел. Искренность, да еще от личности, от которой так хотелось услышать эту правду. Такую сладкую и тягучую, подобно нуге. -Ты уверен? И ты бы хотел меня прямо сейчас?- конечно, для Америки отношения, особенно с таким дорогим человеком не значили лишь секс, но это ведь проверка, на что готов пойти его дорогой братик. -Да.. Если честно я бы с удовольствием, но ты ведь не можешь так сходу сказать? Я понимаю,- он как-то грустно это тянет. А после отводит взгляд, дико смущает. -С чего ты взял? Мудрый правитель и тому подобное может принимать правильные и быстрые решения. И я принял своё, возможно это меня погубит...-он тяжело выдыхает, и Канада уже думал о отказе, но чужие губы накрывают его. Америка нагинается, чтоб достать и не доставлять дискомфорт младшему. Этот поцелуй влажный и с такой отдачей, Канада пытается успевать, отвечая на эти ласки, Фотоаппарат так и повис на шее. Руки же старшего оглаживают тело, такое гладкое, но одежда мешает. Хотя как раз она и сможет помочь поднять боевой дух США. -М.можно я все сам? Сегодня ведь твой день, тебе нужно расслабиться и получать удовольствие,- предлагает канадец. Мерике нет смысла сопротивляться или быть против, все же в теле был и интерес, но апатия побеждала. Он садится опираясь спиной о подушки на кровати. А Канада так забавно дрожит, подобно зверьку, что хочет остаться жив после встречи с хищником. Подбирается ближе так неуверенно, так кротко. Штаты не любит, когда все так медленно и он своим недовольным взглядом впивается в Канаду. Когда его младший братик так вырос? Стал таким... Извращенным? Или просто все это время сквозь призму своих очков американец не замечал этого? Вероятно. Отвлекаясь на мысли, он и заметить не успел, что Кленовый забрался на самого Аме. Руки старшего рефлективно проводят по ногам, по чулкам и забираются под эту юбку. Неожиданно там совершенно не обычные боксеры, а подходящие под это все аккуратные и тоненькие трусики. Смотреть снизу вверх на младшего интересно и в мертвенных рыбьих глазах наконец зарождается какой-то огонь. Под его несложными манипуляциями заводится младший, как школьник. Это на данный момент только в пользу обоих. Ерзает, тем самым возбуждая пах старшего. Тянется за поцелуем и они сплетаются, как же это сладко блять, но эта приторная сладость нужна обоим, одному некуда её более отдавать, а другому наоборот не хватает и он хватается за этот шанс. Хватается, за нить, ему терять нечего, даже если этот свет оборвется и он снова упадет в пучину боли и страдания. Плевать если после этого ничего не будет, если ненависть и депрессия, своей черной жижей начнет топить Америку. Он определенно захлебнется. Штаты отвлекся. Это не нравится младшему, он все же был то же собственником, как и все страны, мало было нынче бескорыстных и делающих все не только для своего блага. Эгоизм царил, но воспротивится и опровергнуть это никто не мог. В очередной раз, проходясь своими ногтями по бедрам и в частности чулкам, он их порвал, хотя даже так эстетично. Вздохи. Стоны и дрожь. Все тянулось подобно засахарившемуся мёду. И Америка берет инициативу на себя. Ему хочется показать, что он может это, и так мастерски, как никто другой. Порвать топик труда не составило, не жаль, это вещь, купит если его дорогой братец захочет такую. И он не может быть нежен, ведь с ними были честны и искренне признались, он должен отплатить той же монетой, своей маленькой прекрасной любви. Он не романтик, так вышло, весь в отца. А вот Кленовый все время шептал какие-то слова, фразочки, что словно кипяток на огромный айсберг. Тот пар, что был меж двумя государствами. Так желанно, так феерично, тело младшего чувствует грубые прикосновения, чувствует то, как сухие губы на его теле контрастируют с мокрым языком. Он поддается и выгибается. Он знает, что так нужно и он так мечтал об этом, каждый ебучий раз, когда его посещали грязные мысли о брате, он хотел, чтоб это стало явью. Тяжело становилось в самый пик пубертата, когда простой мастурбации не хватало. Когда хотелось ощутить реальностью, а не какими-то фантазиями. США ничем не отличался от того, что хотел канадец, он был словно личная утопия для любителя сиропа. Внутреннюю часть бедра окропили краски и несколько болезненных укусов. Жертва отдается. Он поддается и когда руки связывают подтяжками, он просит больше. Когда Америка успел достать смазку? И откуда? Черт. Один палец входит достаточно хорошо, словно раньше в этом месте кто-то был. Это не нравится Сане, и мысли подобные тоже. -Скажи мне, мой братик...- толкает палец сильнее. Получает стон и судороги в ответ.- Тебя, что, кто-то трахал до меня?- недовольно, холод слов снова возвращает в реальность. -Н.нет.. Я.. Пальцы... Только они были во мне,- еле выдыхает, толчки такие желанные продолжаются. -Ты представлял братика, какой плохой мальчик... Тебя бы отшлепать, за то, что ты уже растянут, но я ведь могу войти? Ты ведь растягивался под меня?- он получает судорожные кивки. Ему нравится вот так контролировать. С азартом. А не просто из-за того, что надо. Как же быстро у них все произошло. Он входит в мягкие и нежные стенки, которые еще и смазаны. Его принимают слишком хорошо. Равномерные толчки, то как связанные на груди руки пытаются схватиться за, что-то, как нежные губы кусают собственные зубы, чтоб не стонать так громко. Старшему нравится доводить до такого состояния Канаду. Тело опорочено им же, вот он. Наконец он может показать себя злодеем не только в пропаганде Рашки. Он терзает чужие губы, вдалбливается в чужое нутро с особым чувством самоотверженно. И не удивительно, что в один миг все обрывается. Первый слишком долго ждал этого, а у второго выбора не было, когда его так прекрасно сжали, показывая идеальную гримасу. Они заваливаются на удобный матрас и Америка развязывает руки. -Надеюсь ты не пожалел о своем выборе, теперь ты мой,- сухо говорит, но Канада воспринимает это как особый вид романтики. -Конечно, братец, я ведь люблю тебя,- целуя в переносицу говорит парень, показывая свои чистые омуты. Вот она, та услада для тела и духа.