Мой путь

Увидев Наруто, Итачи кинул ему предупредительный взгляд, и посмотрел на брата. Было больно осознавать что такие дети могут стать жертвами конфликтов. Ни в чем не виноватые. Чистые. Не желающие войны. Как и сам Итачи. Прошлой ночью Еще час назад деревня купалась в пылающих, оранжевых лучах солнца. Сейчас же сгущались сумерки, превращая яркие пейзажи в серую картину. Но это небыло помехой ни то что бы для носителя Шарингана, но и для обычного шиноби. Даже самые густые сумерки светлее мрака беззвездной ночи. Итачи сумел уловить перемену состояний и цвета августовского вечера. Он стоял прислонившись к огромному камню, слившись с ним, совсем не двигаясь. В маске АНБУ он был так же непроницаем как и серый булыжник за его спиной, ровной формой напоминающий овал лица человека. Сверху что-то зашелестело и осыпалось несколько листьев, кружась в воздухе. —Шисуи, ты? — Итачи посмотрел на дерево, немного приподнимая маску, что бы друг смог понять, кто перед ним стоит. —За мной! Они стремительно побежали по деревьям в сторону Наки. Тревога. Вот что чувствовал Итачи. Его не покидало тревожное чувство с момента как он услышал голос Шисуи. И тревога была не из-за того, что они с Шисуи не пошли на собрание, так важное для главы клана. Нет. Что-то другое было. Что-то более важное. Они остановились. Вернее остановился Шисуи, а Итачи встал за пару метров глядя ему в спину. Впереди обрыв, место где река Нака протекает через глубокий овраг. Вокруг чистая поляна и кроме них ни души. Пейзажи окончательно потеряли цвет и даже мозг больше не пытался сделать траву под ногами зелёной, а небо над головой синим. Все серое. Серое, как их форма АНБУ. —Уже поздно останавливать государственный переворот. Если гражданская война поглотит Коноху, другие сразу нападут на нас, и это будет крахом всему. Да, Итачи понимал это. Поэтому он согласился следить за кланом для АНБУ. Но и клан был ему дорог… Он не хотел войны, не хотел нападения на клан, не хотел конца этого шаткому… Этому хрупкому миру! Хотя нет, это уже сейчас было только подобием мира. Политические конкуренты кровожадно целились в глотки друг другу. Это касалось и клана Учиха и правительства деревни. —Я хотел остановить переворот при помощи Котоаматсуками но… Данзо забрал мой глаз. Словно в доказательство этому, Шисуи, до сих пор стоящий спиной к Итачи, повернул голову ровно так, что стало видно закрытое, страшное, пустое веко. Немного ввалившееся. По щеке стекала струя крови, которая в темноте казалась черной. —Он не доверяет мне. Он хочет защитить деревню по-своему. И ему не важна цена этой защиты. Он уже идёт и за вторым моим глазом, Итачи. Так что я хочу отдать его тебе. Пальцы шиноби дотронулись до, пока что целого глаза, и раздалось противное хлюпанье. На протяжении всей речи друга, губы Итачи всё крепче сжимались, а сейчас во взгляде появилось ещё и отчаянная боль от осознания того, что делает деревня с их жизнями. Так просто, так ужасно. Но кроме глаз и губ, лицо оставалось каменно-неподвижным, как белая фарфоровая маска. «Шисуи…» — он хотел произнести имя друга вслух, но сжатые губы не пропустили ни звука. —Я могу рассчитывать только на тебя, ибо ты мой лучший друг. Улыбка на губах Шисуи. Он все ещё может улыбаться. Итачи чувствовал, что он бы уже не смог улыбнуться, он не понимал, как это возможно, сейчас, так искренне… —Пожалуйста, Итачи. Защити деревню, а так же честь клана Учиха. Прошу тебя. Теперь под обоими веками была пустота. И каждую щеку окрасили черные полосы крови. В протянутой руке сжат глаз, который только что смотрел на Итачи, видел мир. Итачи прикрыл свои глаза, и мысленно призвал ворона. Тот забрал глаз и рассыпался на перья. Теперь он будет в безопасности и никто больше не сможет попытаться его забрать. —Я постараюсь. Что ты будешь делать теперь? — ответ казался очевидным, но, Итачи отказывался в это верить. —После моей смерти кое-что изменится, — два шага назад, к обрыву, — Я уже написал записку. —Постой, Шисуи! Итачи дернулся с места на шаг вперед. Его лицо, до сих пор казавшееся почти непробиваемым, ярко окрасилось отчаянием и ужасом. Все же… Все же Шисуи и правда… —Не останавливай меня, Итачи… если ты мой друг. Сделав последний шаг, Шисуи медленно начал падать с обрыва назад спиной. Итачи бросился к нему, пытаясь поймать рукой друга, но… В руке оказался лишь воздух. —ШИСУИ! — боль, отчаяние. Руки неистово дрожали. Руки, не спасшие единственного друга. —Шисуи… Глаза пронзила секундная боль и что-то горячее потекло по щекам. Он что, плачет? Но потрогав лицо, Итачи обнаружил на пальцах черную… кровь. Мангекё Шаринган. *** Клан, клан, клан. У всех. На уме. Одно. Клан. Только Шисуи понимал его. Почему. Итачи знал, это не самоубийство. Деревня на самом деле убила его лучшего друга. Деревня заставляет его выбрать одиночество. Единственное что понял Итачи, это то что Данзо хочет не только предотвратить войну. Он хочет власти. Иначе зачем ему додзюцу их клана? Но если он так и продолжит отлавливать сильных шиноби и убивать их, то во что это перетечет? Данзо боялся. Боялся что Шисуи использует свои глаза на нем… Он мог заставить человека перейти на его сторону с помощью своего Шарингана. Данзо это знал, потому что Шисуи собирался применить это на Фугаку, отце Итачи. Но как Шисуи мог так подставиться? Он врядли сказал «держите, Данзо-сама, один глазик, вот, а второй я пожалуй подарю лучшему другу». С губ Итачи при этих мыслях сорвался истерический смех. Хотелось кричать. Но он только закрыл глаза и несколько раз шумно выдохнул и вдохнул. На Шисуи напали АНБУ Корня, скорее всего. Корень Итачи ни разу не видел, но знал, что им управляет именно Шимура Данзо. Вся информация об этом была секретной. Корень даже не отчитывался перед Хокаге, хотя, скорее всего, глава деревни как-то все же узнавал о том, что там происходит. Но… Идти против правительства так прямо точно нельзя. Если пострадает кто-то из власти, то это будет расцениваться как государственный переворот. Их никто не поймет, как минимум, потому, что всех, кроме Учиха, всё устраивает. И снова же, война. Гребанная война, почему она преследует всегда людей, почему это основа жизни шиноби. Да как людям не противно! —Итачи, пойдем со мной, — к дереву, около которого сидел наследник клана, подошёл Фугаку. Как ни странно, отец излучал поддержку, что было не свойственно ему в последнее время. *** Наруто медитировал сидя в тени раскидистого дуба. Скоро уже вернется учитель, это был седьмой день тренировок с чакрой. И Наруто наконец стал делать успехи. Вчера он все же подошёл к Саске через какое-то время после того, как все разошлись. Саске выглядел слегка расстроенным, но на расспросы друга отмахивался что все нормально и лишь под конец сказал что-то типа «да нии-сан странно себя ведёт… Я не знаю что с ним», а так же подтвердил, что этот Итачи и есть его брат. Говорить о встрече на рыбалке Наруто не стал. И про сцену которую случайно подглядел, тоже. Кстати, про чакру Саске рассказал более чем охотно. Он объяснил, что ее надо для начала почувствовать, потом хорошенько нащупать объем, и, научившись ею прощупывать чакроканалы, попробовать поделить на порции (это важно), и только потом уже выпускать наружу, идя чакрой по каналам, как по дороге. Потом, как сказал Саске, это должно начать получаться без особого напряга, чисто рефлекторно. Спустя несколько часов работы над собой он кое-как мог выпускать чакру через руки, и, совсем напрягшись, он мог даже прилепить листик к ладони. Что ж, это успех. Можно попробовать прилепить несколько листков дерева. Как раз на попытке это осуществить, из-за дерева вышел Ибики. —Привет, Наруто. Делаешь успехи, я смотрю. От неожиданности листья попадали в траву. —Здравствуйте, Ибики-сенсей! —Собирайся, мелкий, мне Хокаге-сама разрешил взять тебя на миссию.