Мой путь

Серо-зеленые стены словно сжимались вокруг. Высокий потолок казалось что падает. Воздух почти покинул помещение оставив только давящее присутствие людей. Их резкие голоса отскакивали от поверхностей и острыми кунаями врезались в уши Итачи. Он сидел в задних рядах на клановом собрании в Храме Нака, мало кто из присутствующих был рад его видеть, да и сам Итачи пришел лишь из-за назначенной встречи с отцом. «Революцию!» выкрикивали рычащие голоса, «Давайте свергнем правительство!» мгновенно кто-то вторил басом, «Мы уже многого натерпелись!». —Тихо! — прервал гомон властный голос главы клана, Фугаку Учихи. Он стоял лицом ко всем. Брови на суровом, грубом лице мужчины были низко опущены, казалось ещё немного, и они смогут дотянуться до глаз. —Мы не будет проводить революцию! Сейчас правительство способно подавить любое восстание, нашему клану не нужны новые жертвы и потери, — его слова не терпели противоречий, и всем несогласным пришлось покорно замолчать, — Собрание окончено. Шиноби медленно начали вставать со своих мест, не спеша начинать друг с другом беседы. Вокруг стояло напряжение, каждый чувствовал это почти на физическом уровне. Наконец пространство зала освободилось. Бросив последний взгляд в полумрак Храма удалилась и Микото, оставив внутри только своего мужа, главу клана, и их старшего сына. —Итачи, — Фугаку стоял лицом к каменной скрижали, которую освещал подрагивающий огонь факелов, — Лишь члены клана Учиха с Шаринганом могут прочесть эту табличку, и то не полностью, но с твоим мангекё ты сможешь прочесть больше. —Ты хочешь чтобы я прочитал тебе то что тут написано? — голос Итачи дрогнул от злости на то что отец возможно хочет его использовать. Фугаку повернулся к сыну и узор на его глазах преобразился: —В этом нет нужды. —Мангекё? Откуда? —Во время войны… Мой друг пожертвовал собой защищая меня, и из кровавых слез появились эти глаза, — слова отца повергли Итачи в смятение, — На этом камне написано, как привести клан Учиха к процветанию, но даже с мангекё недоступна последняя часть, поэтому нам ещё есть к чему стремиться. Но прочитав это, хоть и частично, ты все поймёшь. Сейчас с нашим кланом обходятся несправедливо! —Пусть и так, но использовать силу для того чтобы!.. —Высшие чины боятся нас, и поэтому они нас презирают. Они продолжают цепляться за прошлое, из-за страха держатся от нас подальше. И раз они нас боятся нам остаётся только взять их под свой контроль. —Ты собираешься захватить власть силой? —Клан этого хочет, и я не могу их остановить. Но я не хочу использовать силу, поэтому я никому не говорил о своем мангекё, — Фугаку снова повернулся к Итачи и поймал его взгляд. Вокруг стало ещё темнее и они оказались в прихожей их дома. Дверь за спиной Итачи с шумом распахнулась, повернувшись он увидел несколько черных силуэтов со сверкающими красными огоньками в области глаз. —Вот, мы принесли джинчуурики! Мы ждём революции! Начинайте, Фугаку-сама! — у ног главы клана лежал связанный блондин, Итачи с удивлением узнал в нем друга Саске. На секунду вокруг стихли все звуки, а потом в уши врезался нечеловеческий рёв и перед Итачи оказался девятихвостый лис. Он рушил дома поднимая пыль, люди в ужасе пытались убежать, но не успевая этого сделать превращались в сплошное кровавое месиво под лапами чудовища. Наконец Итачи вынырнул из этого кошмара и дрожа, понял что находится все так же в Храме и смотрит в глаза отцу. Не выдержав он упал на колени и пола коснулось несколько горячих слёз. Итачи ярко помнил как восемь лет назад то же самое происходило в деревне и обвинения тогда пали на его клан. —Многие из нас относятся к деревне с презрением, и если нас загонят в угол, то всё это закончится кровавой бойней. Но Итачи, если ты пойдешь со мной, мы сможем взять их всех врасплох. Конечно будут недовольные, но с твоей помощью в качестве члена АНБУ мы сможем провести бескровную революцию. —Отец… Ты говоришь что клан хочет революции? Я знаю как их переубедить, — с трудом справившись с трясущимися коленями он снова поднялся на ноги, и уверенно расправив плечи, посмотрел в лицо Фугаку. Он наконец видел, его отец и правда ищет мирного решения, как и он сам, значит ещё можно что-то сделать. Сын главы клана вытянул руку вперёд и на предплечье появился крупный, черный как смоль, ворон. —Шисуи перед смертью оставил мне свой мангекё. С его помощью мы можем попробовать убедить всех в неправильности восстания. —Котоамацуками… Я знаю что могли сделать эти глаза. Но у нас есть только один шанс. Если ничего не выйдет то ждать десять лет для повторного использования этого гендзюцу мы не сможем. —Десять лет?.. —Да, без чакры Шисуи перезарядка мангекё будет длиться очень долго. И я не уверен что это сможет подействовать на такое большое количество людей. Хотя, если мы также задействуем свои мангекё чтобы влить силу в эту технику, то все может получиться. Это будет сложно, Итачи. —Но нам нужно это попробовать… Как мы усилим действие Шарингана? —Я захвачу всех в гендзюцу, которое сконцентрирует их внимание и не позволит понять, что им принудительно изменили сознание, а ты будешь вливать силу в технику через ворона, у тебя с ней есть контакт. Завтра днём я соберу всех кто достиг ранга чуунина здесь. —Хорошо, отец. Огонь факелов отразился в глазах молодого шиноби, которые впервые за несколько лет излучали такую веру и уверенность в правильности своих действий. *** «В поисках спокойствия, единый бог разделился на инь и ян, и, действуя вместе, эти две противоположности порождают всё сущее.» — так начинался текст, начертанный на каменной скрижали в Храме Нака. Фугаку считал, что это должно касаться и равновесия внутри деревни, сейчас оно нарушено, потому что верхушка Конохи, посчитав себя всей силой отодвигает Учиха, которые, если верить истории, и должны быть тем самым недостающим «Ян». С самого начала деревней вместе управляли Сенджу и Учиха, но Учих отодвинули. Скоро равновесие вернется, в это глава клана твердо верил. Приближалось время собрания, он стоял на своем месте, спиной к камню, глядя на вход в зал, пока двери не дрогнули. Внутрь начал медленно стекаться народ. Сегодня стены храма были наполнены как никогда. Это решающий момент для дальнейшей истории клана. —Мы с Итачи хотели вам сказать одну важную вещь. Итачи, выйди сюда, пожалуйста. Его сын уверенно вышел под недоверчивые взгляды соклановцев, и встал плечом к плечу с отцом. Фугаку заранее наложил иллюзию на свои глаза и на глаза Итачи чтобы никто из присутствующих не увидел активированных Шаринганов. Затем наложил гендзюцу, не мешающее дальнейшей техники, на всех присутствующих, и они завароженно стали внимать происходящее. Из воздуха появился тот самый ворон, в глазах которого был Шаринган одного из самых сильных шиноби клана, и на мгновение весь зал содрогнулся от мощного выброса чакры, хорошо что вокруг стояли барьеры и снаружи почувствовать такую мощь было невозможно. Ворон разлетелся на множество перьев, которые исчезали, не достигнув земли. Краем глаза Фугаку заметил как его сын слегка пошатнулся, но остался стоять. —Ты молодец, Итачи, — шепотом подбодрил он наследника, и громче уже обратился к клану, — Революции не будет! Мы будем сотрудничать с правительством! Зал, как и ожидалось, наполнился одобрительными возгласами, люди наконец поверили в ненужность восстания, им удалось избежать крови. Оба члена главной семьи клана не могли сдержать улыбки на лицах. —Собрание окончено, все могут идти, — шиноби впервые покинули зал в светлом расположении, кажется техника подействовала даже лучше чем они ожидали, но не стоит надеяться только на нее, — Итачи, — снова обратился Фугаку к сыну, — Завтра я пойду к Хокаге просить о некоторых уступках нашему клану и заодно попытаюсь убедить всех, что мы не желаем революции. Будем надеяться на то, что они проверят и выслушают меня. Думаю, тебе лучше пойти со мной, тебе доверяет правительство. А сейчас отдохни. Выйдя из храма они поровнялись с Микото. Впервые за долгое время они шли без мрачных мыслей о нарастающем конфликте. *** В резиденции Хокаге оперевшись на колено стояли два представителя благородного клана Учиха, у них не было ни намека на оружие и даже под клановой одеждой не спрятано ни сюрикена. Это прямым текстом говорило о мирных намерениях и об искренности их заявления о том что клан хочет только мира и что революционные настроения искоренены. —Как вам удалось это сделать? — мягко, но с просвечивающим недоверием спросил Сандайме. Ему было сейчас нечего бояться, вокруг были члены его личного отряда АНБУ, да и посреди дня совершить покушение на власть невозможно. Так что оставалось только поверить главе клана. К тому же Хирузен доверял Итачи, тот был слишком предан деревне. —Мне пришлось на последнем собрании использовать гендзюцу, — ответил Фугаку, — и убедить несогласных членов клана в том что путь примирения лучше для всей деревни, как и для нас. —Хорошо, — неспеша кивнул Хокаге, — я верю вам. Мне нужно посоветоваться со старейшинами о ваших просьбах на счёт территории клана и места в совете. А так же, Какаши, — Хирузен направил взгляд на шиноби в маске, который стоял слева от выхода, — Найди Данзо и сообщи что я хочу его срочно видеть, ему нужно знать о новом положении дел, пока он не принял каких-либо непоправимых действий. При упомянании главы Корня руки Итачи чуть дрогнули, но никто этого не заметил. —Есть, Хокаге-сама, — и Какаши исчез за дверью. Не прошло и пяти минут как Копирующий ниндзя вернулся вместе с Шимурой, который имел слегка потрёпанный вид. На лице белизной сияли обновлённые бинты, а единственным глазом он прожигал Итачи. К тому времени в резиденции успели появиться старейшины, и после введения в курс событий все согласились с просьбами Фугаку. —Данзо, а ты что думаешь о том, чтобы глава клана Учиха участвовал в обсуждении важных для деревни вопросов вместе со мной, советом старейшин и тобой наравне? — Хирузен, изображая теплоту, смотрел в глаз старого приятеля, — У Хьюга есть такая привилегия, так что просьба Фугаку вполне уместна. Данзо нервно дернулся и снова на несколько секунд вцепился глазом в младшего Учиху, но, стараясь придать голосу спокойное и умеренное звучание, ответил: —Да, я согласен с этим, нам давно уже пора объединиться с великим кланом… *** Несколько часов назад Данзо задумчиво измерял шагами полигон около подразделения Корня. Утреннее солнце освещало рассветными лучами Коноху и слегка слепило шиноби. Наконец перед ним появился тот, кого он ждал. —Я вам зачем-то понадобился, Данзо-сама? — спросил Итачи, встав на колено перед лидером Корня. —Да. Ты, наверное, знаешь о назревающем конфликте между вашим кланом и деревней, — не получив никакого ответа, он продолжил, — Люди хотят революции, но, это только развяжет гражданскую войну, поэтому у тебя только два выхода — либо встать на сторону клана, и тогда вы все будете с позором уничтожены, либо, очистить честь клана, а заодно сохранить жизнь твоему брату. От тебя требуется вырезать весь клан Учиха… Эти слова видимо стали последней каплей для молодого Учихи, практически не отдавая себе отчет, Итачи вскочил и, выхватив из-за спины меч, полоснул им по перевязанному глазу Данзо, за которым скрывался Шаринган Шисуи, Итачи чувствовал исходящую из-под бинтов знакомую чакру. —Ты ошибаешься, клан не хочет революции. А очистить клан я могу только лишив такого человека, как ты, украденной силы. Меч плавно вернулся в ножны, и, не дожидаясь когда Данзо встанет, Итачи поймал его в гендзюцу, впервые показывая человеку мрачный мир в черно-красных цветах: —Если кто-то узнает об этом нападении, я расскажу о том, чей глаз я уничтожил, и как он к тебе попал. А потом убью тебя, и мне плевать, что меня посадят в тюрьму или казнят. Ты понял? —Д-да, — голос Шимуры хрипел, — я понял, я клянусь… Привычный мир вернулся, но утреннее солнце больше не казалось приятным, оно словно утратило цвет. Итачи еще несколько секунд посмотрел на то как жалко стоит на коленях человек, который просил его убить родной клан, и ушел.