Обещание

На горизонте едва-едва виднеется полоска рассвета. Солнечный свет мягко ложился на крылья спящих авионов — последняя ласка перед долгим трудовым днём. В тишине утреннего авиодрома был отчётливо слышен звук шагов; кто-то бежал, торопливо, чудом не спотыкаясь на ходу. Яна боялась не успеть. Сердце стучало быстро, две чёрные косы хлестали ее по спине. Девочка позволила себе замедлиться только тогда, когда впереди показался знакомый авион. «Шторм» был значительно крупнее почти любой другой лётной машины — рядом с ним почтовые авионы выглядели мелкими сошками. Фюзеляж плавно переходил в массивный корпус, а крылья, размах которых в полтора раза превосходил обычный, придавали ему гордый, величественный вид. При близком рассмотрении авион не казался таким уж совершенным. Следы от множественных ремонтов, как морщины, покрывали «Шторм» — когда-то он действительно был грозной машиной, но сейчас больше походил на усталого старика. Перед ним стояла женщина, отражение собственного авиона: седовласая, с тусклыми голубыми глазами, она опиралась на чёрную гладкую трость. — Бабушка! — крикнула Яна и бросилась к женщине, едва не сбивая ее с ног. Та охнула, но рассмеялась, в ту же секунду крепко прижав к себе внучку. — Родители мне не сказали, что ты улетаешь, — сообщила Яна, отпуская бабушку, — и ты, кстати, тоже. — Твоя мать на этом настояла. — Женщина скрестила руки на груди и слегка нахмурилась, словно дочь стояла прямо перед ней. — Она по-прежнему считает, что я не должна забивать тебе голову полётами. Яна благоразумно не стала продолжать эту тему. Авионы и полёты — извечная тема споров между мамой и бабушкой. Конкретных причин этого ей никто не объяснял, но однажды Яна нашла в доме фотографии, на ощупь, вырезанные из газеты. В тот же вечер за семейным ужином она спросила у матери, была ли та авионерой. Мама почему-то сильно разозлилась и после этого случая запрещала Яне общаться с бабушкой весь следующий месяц. — Куда ты полетишь? — спросила Яна. — На мыс Горн? — Я уж слишком стара для войны, — покачала головой бабушка. — К тому же, у меня есть дела поважнее. — Что может быть важнее войны? — Мне нужно довести старого друга до Ванландии. От удивления зрачки глаз у Яны непроизвольно расширились. Бабушка собралась лететь на другой континент, к Ванландии — стране дикарей. Туда даже корабли редко ходят, не говоря уже о авионах. — Зачем кому-то понадобилось лететь в Ванландию? — спросила она. — Знаешь, — бабушка задумчиво оглядела авиодром, — прежде чем вылететь, мне нужно будет дождаться, пока не придёт механикера и не даст разрешение на взлёт. И пока я ее жду, я могу рассказать эту историю с начала. Бабушка забралась в кабину авиона, и Яна — вслед за ней. Не первый раз девочка садилась в удобное кресло, чтобы послушать истории о полётах. Бабушка глубоко вздохнула и начала свой рассказ. *** Стоило Зои только вспомнить о Церемонии, как она тут же бледнела, цветом лица становясь схожей с мраморными стенами коридоров министерства. Накануне события девушка купила билет в зоопарк. В детстве Зои нравилось смотреть на зверей — она надеялась, что это поможет ей перестать волноваться о завтрашнем событии. Безуспешно. Ларьки с воздушными шариками и птицы в клетках напоминали ей авионов; даже волки, рисунками которых Зои исписывала целые блокноты, не смогли помочь ей отвлечься. Она сидела на скамейке, нервно теребя цепочку кулона, когда невдалеке раздался звонкий голос: — Завры! Приходите посмотреть на зверей из Ванландии! Любопытство заставило Зои встать и направиться в сторону, откуда доносился голос. Раньше она никогда не видела завров вживую, а раз уж сейчас представился шанс, то почему бы и нет? Толпа впереди собралась вокруг чего-то. Спины дам и джентльменов закрыли обзор; Зои увидела только светлую макушку, торчащую поверх чужих голов. Девушка влезла в толпу, расталкивая людей локтями, пока не вырвалась в первый ряд. И чуть не завопила, когда столкнулась лицом к лицу с завром. Он оказался в реальности гораздо более жутким, чем на картинках книжек. Огромный, почти в человеческий рост, завр стоял на задних лапах, коротенькие передние прижимая к груди. Ящероподобная голова переходила в массивную пасть, клыки которой угрожающе поблескивали перед лицом Зои. Девушка отшатнулась с дикими от ужаса глазами. Она-то ожидала, что зверь будет в вольере! Сверху раздался звонкий детский смех. Зои вскинула и увидела голову. На спине завра, обнимая его за шею, сидел смуглый мальчишка. Шапка светлых, словно выцветших на солнце, волос, растрепана, вместо аккуратных брюк и рубашек, которые носили дети его возраста, на нем были дырявые обноски какого-то совершенно дикого покроя. — Возмутительно… — шептались люди вокруг. — Неприемлемо, — вторили им другие. Мальчик вместе с завром смотрелись до того чуждо всему остальному вокруг, что казались просто плодом разыгравшейся фантазии. Но зверь определённо был настоящим. Он напоминал об этом, время от времени поворачивая голову и обдавая посетителей зоопарка тёплым дыханием с сильно ощутимой мясной ноткой. Морду зверя несильно обхватывали кожаные ремни, напоминающие недоуздок у лошадей. Мальчик тянул за импровизированные поводья и, что удивительно, завр слушался, хотя мог бы запросто его сбросить и откусить голову. Зои завороженно наблюдала за мальчишкой и его зверем. Людей вокруг все прибавлялось, и он стал вытворять с завром разные трюки — заставлял его крутиться на месте, прыгать, издавать резкие рычащие звуки. Представление длилось почти целый час, а когда до закрытия зоопарка оставалось несколько минут, мальчик загнал завра в вольер. Все люди стали расходиться. Все, кроме Зои. Она смотрела, как мальчик заливает в кормушку ведро воды, но и после этого он не вышел из вольера, а сел на землю возле завра. — Эй! — окликнула его Зои. Мальчик обернулся. — Ты почему домой не идёшь? — Я здесь живу. — Здесь? В смысле, рядом с зоопарком? — Нет. Здесь. — И мальчик посмотрел на Зои, потом кивнул на завра. — Мы вместе. Девушка озадаченно перевела взгляд с мальчика на завра и обратно. — В вольере? — уточнила она. Мальчик кивнул. Зои удивилась еще больше, но зоопарк закрывался, к тому же, ей надо было поскорее возвращаться домой. — Я приду завтра, — пообещала она. — Как тебя зовут? Мальчик ответил не сразу, словно имя было каким-то бесценным сокровищем, которое он боялся выдать незнакомке. Завр словно чувствовал его неуверенность- он поднял голову от кормушки, сделал несколько шагов к прутьям вольера, а из его глотки вырвался короткий угрожающий звук. Зои невольно отступила. — Идай, — подал голос мальчик. — Меня зовут Идай. *** — Почему ты заговорила с Идаем? — спросила Яна. — Я очень волновалась на счет Церемонии, — немного подумав, ответила бабушка. — Мне не хватало той уверенности, с которой Идай себя вел возле завров — я хотела понять, как ему удаётся оставаться таким спокойным. А может быть, это была просто судьба, и так или иначе нам с Идаем нужно было познакомиться. Яна замолчала, обдумывая сказанное бабушкой. — Я могу продолжить рассказ? — спросила Зои у внучки. Девочка с готовностью кивнула. *** Утро прошло для Зои, как в тумане. Она смутно помнила, как дошла до министерства, как женщина за стойкой справочной искала ее имя в списках, как шла по синему коридору. Как рассеянно провела пальцами по резной картине воздушного боя на двери Зала аэролитов. Помнила также, что лётные камни отвергли двух девушек до неё. А когда пришла очередь Зои, разум прояснился, и осознание того, что происходит, хлынуло в голову мощным потоком. Девушка обернулась. Позади неё стояли другие кандидатки — такие бледные и перепуганные, они напоминали ощипанных куриц. Зои засмеялась — так же легко и непринуждённо, как вчера смеялся Идай. И пошла вперед, а в голове пульсировала мысль: «Чего я творю?». У третьего стола внимание Зои привлекла вспышка. Сердце пропустило удар. Девушка обернулась — так и есть, сиял аэролит. Фиолетовый с зелёными прожилками, он был размером с крупное яблоко. Распорядительница подошла к Зои, взяла аэролит и протянула его девушке — та с благовейным трепетом прижала камень к груди, чувствуя пальцами его теплоту. *** — Почему ты грустишь? Зои вздрогнула, услышав голос позади себя. Идай подкрался незаметно и сел на скамейку рядом, смотря на девушку большими карими глазами. — Как ты тут оказался? Они были достаточно далеко от зоопарка — в двух кварталах или около того. Зои ушла из министерства, все еще полная восторга, и провела большую часть дня с подругами, бурно обсуждая Церемонию. Радость омрачало то, что не все из них получили аэролиты — а таких было больше половины, и все они разошлись по домам раньше остальных — с красными от слез и гнева лицами, с потухшими глазами. Зои хотела утешить их, но не знала, как. Под вечер забылось все — и разочарованные подруги, и зоопарк — девушка стояла возле госпиталя и ждала мать. А когда та наконец показалась в дверях, Зои налетела на неё вихрем — меня выбрал летный камень! Девушка ожидала, что мать будет ей гордиться, или, как минимум, обрадуется — но нет, в ее глазах была лишь бесконечная усталость. И еще — обида. Каждая девчонка в Арамантиде росла на историях о подвигах авионер — неудивительно, что и мать Зои в молодости решила пройти Церемонию камней. Аэролит она получила, но совсем маленький — его хватало лишь на короткие и низкие полёты, наверное, поэтому мать быстро остыла к авионам и ушла во врачи сразу по окончанию обучения в лётной школе. Желание Зои пойти в авионеры было встречено ей в штыки. Иногда бывает такое, что родители реализуют в детях то, чего не смогли добиться сами. С матерью Зои все было наоборот. — Я ждал тебя, а ты прошла мимо. И я пошёл за тобой, — сообщил Идай. — Ты забыла про своё обещание? В голосе мальчика слышался упрёк. Зои даже слегка растерялась — она и не думала, что Идай воспримет ее слова, сказанные в порыве эмоций, так серьезно. — Просто мои мысли были заняты кое-чем другим. — Это связано с тем, что ты грустишь? Вопросы Идая продолжали вводить девушку в ступор. Или не сами вопросы, а эмоции, которые вкладывал мальчик в каждое слово. — Что-то вроде того, — пожала плечами Зои. — Но это неважно. Здесь уместнее было бы задать Идаю какой-нибудь вопрос в ответ, тем более что этих вопросов у Зои было полно: откуда он пришёл, где его родители, почему живёт в зоопарке, но вместо этого девушка сильно прикусила губу, чтобы не дать волю эмоциям себя захватить. Стыдно, бесконечно стыдно за свою слабость, особенно за то, что она показывает себя такой перед Идаем — еще ребёнком, но все-таки, мужчиной. — Важно, — возразил ей Идай и сел чуть ближе. А потом произошло что-то совсем немыслимое — он ее обнял. Зои моргнула, окончательно сбитая с толку, но не смогла не признать, что на душе как-то сразу потеплело. — Ты очень странный, — выдавила девушка, похлопав Идая по спине. — Мне никогда не говорили, что я странный, — ответил Идай, отпуская Зои. — Разве это плохо, что я тебя обнимаю? Мы так делали дома, с сестрой. — Сестра? И где твоя сестра? — Она осталась дома, — протянул Идай, нахмурив брови. Лицо его сразу сделалось серьёзным. — В Ванландии. И сестра осталась, и мама с папой. — Тогда с кем ты здесь? С кем приехал в Армантиду? — С Пятнышко. — Это еще кто? — Мой завр. Папа продал Пятнышко, а я не мог его бросить. И приплыл с ним. На огромном корабле, из которого шёл черный дым. — И Идай развели руками, показывая, насколько большой был тот корабль. *** — То есть, Идай был совсем один? — уточнила Яна. — Совсем один, — подтвердила бабушка. — В незнакомой стране с неизвестными ему порядками. Стоит ли говорить, что бросить его просто так я не могла. *** Чудо, что Идая до сих пор не сбил трамвай. Отправляясь в Арамантиду на корабле, он знал о ней абсолютно ничего. Мальчика удивляло все: от авионов, плавно плывущих по небу, до блестящих металлических монет — желлингов и мэннингов — но вместо того, чтобы завалить Зои вопросами, он подолгу разглядывал заинтересовавшую его вещь, словно пытался отгадать ее назначение сам. Девушка быстро научилась замечать такие его взгляды и старалась объяснить все как можно подробнее, однако часто случалось так, что ее знаний оказывалось недостаточно — например, о внутреннем устройстве авионов. Желая удовлетворить любопытство Идая, Зои ходила в Конструкторскую и разговаривала с механикерами. Энергичная и общительная, Зои легко заводила друзей. Так она сблизилась с Ребеккой, ученицей-механикерой, и на все вечеринки брала ее с собой. Поначалу возмущавшиеся, ученицы-авионеры постепенно стали привыкать к ней и даже стали приглашать Ребекку сами. После окончания очередного учебного дня в лётной школе ученицы собирались вместе сходить в бистро «Крылья Ветра». — Извините, сегодня не могу, — Зои улыбнулась, стараясь загладить неловкость в голосе. Идай, должно быть, ее уже заждался — нужно бежать, пока мальчик вдруг не решил искать ее самостоятельно. — Снова пойдёшь с матерью на авиодром? — спросила Ребекка. Зои однажды случайно упомянула, что у ее матери есть летный камень, и остальные ученицы как-то сами решили, что ее пропажи после занятий связаны именно с этим. Разубеждать их девушка не стала. Неопределённо дёрнув плечом, Зои попрощалась с подругами и побежала в сторону зоопарка. Идай стоял возле вольеров с заврами и ждал ее. Пятью минутами позже они сидели на скамейке, разглядывая принесенную девушкой карту. — Смотри, — Зои указала на крупную точку, — это столица. Сейчас мы здесь. А вот эта толстая линия обозначает границы Арамантиды. Зои провела пальцем по контуру континента. Идай внимательно слушал. Брови его медленно ползли вверх — Зои надеялась, что от удивления, а не от того, что он ничего не понимает. — Тогда это — Ванландия? — спросил Идай, тыкая пальцем в соседний континент. — Ванландия здесь. — Зои подвинула палец мальчика несколько южнее. — А то, что ты показал до этого — Третий континент. Мы с ним воюем на мысе Горн. Это место, где рождаются героини, и однажды я буду одной из них. — Обязательно будешь, — кивнул Идай. — Я в тебя верю. Зои улыбнулась. В этом был весь Идай — он поддерживал ее во всем и всегда. В отличии от матери… Вспомнив кое-что, Зои вздохнула — громче, чем собиралась. — Что случилось? — тут же спросил Идай. — Я обещала помочь маме в госпитале этим вечером. Но идти совсем не хочу. — У тебя есть плохая привычка — ты не выполняешь обещания. Это как дать завра кому-нибудь на время, а потом его не вернуть, — нахмурив брови, сказал Идай. — Раз уж обещала, значит, ты должна пойти. Несмотря на то, что к большинству вещей Идай относился просто и даже слегка легкомысленно, были в нем какие-то моральные устои, в которые он упирался, как бык рогами. Он никогда не лгал, не забывал обещаний — которые дал сам и которые дали ему — и не мог пройти мимо подавленного человека. Зои пыталась объяснить ему, что если он будет продолжать приставать к прохожим с расспросами из типа: «Почему вы грустный?», рано или поздно это плохо закончится. Бесполезно. — Если я пойду, ты от меня отстанешь? — спросила девушка в ответ. Идай кратко кивнул. — Ладно. Зои сложила карту обратно в сумку и уже вставала со скамейки, чтобы уйти, как вдруг Идай схватил ее за запястье. — Погоди, я хочу поднять тебе настроение. — И каким образом? — Познакомить тебя с Пятнышко поближе. — Я не думаю, что в желудке у завра у меня поднимется настроение, — пробормотала Зои, но дала Идаю потянуть себя в сторону вольера. Почти каждый день Идай показывал посетителям зоопарка разные трюки с Пятнышко, но за это мальчик денег не получал — только немного еды и разрешение ночевать в вольере вместе с заврами. Зои таскала из дома старые одеяла, тратила стипендию на булочки и прочие гостинцы для Идая, но рано или поздно им придётся искать для мальчика постоянное, нормальное жилье. Даже если бы девушка нашла более-менее хорошую съёмную квартиру за небольшую цену, мальчик без взрослых один там жить не сможет. Домой Идая Зои тоже привести не могла — родители ее не поймут. И пока девушка ломала голову над решением проблемы, Идай продолжал спать в обнимку с Пятнышко. Он открыл дверь в вольер, пропустил Зои вперед и зашёл сам. Девушка застыла — сколько раз уже она видела Пятнышко вблизи, а ощущение того, что зверь сейчас откусит ей голову, никак не пропадало. По заверениям Идая, завры совсем послушные, почти домашние животные. В его родной Ванландии их дрессировали, использовали в земледелии и даже разводили на мясо. Пятно на морде, за которое Пятнышко так и прозвали, было вовсе и не пятном, а плохо зажившим ожогом. Завр был совсем мелкий, когда злобные дети облили его кипятком — ради забавы. Идай самостоятельно выходил Пятнышко, и с тех пор тот привязан к хозяину, как верный пёс. Вот и сейчас завр доверчиво уткнулся мордой в ладонь Идая, издавая низкие звуки, отдалённо напоминающие урчание. — Хороший Пятнышко, — довольно сказал мальчик. — Маленький, хороший завр. — Маленький? — лицо у Зои вытянулось. Пятнышко сам едва-едва уступал девушке в росте, не говоря уже о Идае. — Он еще не совсем взрослый, — пояснил Идай. — Если хорошо за ними ухаживать, завры могут жить долго. Сорок лет, или даже пятьдесят. Зои приблизилась к Пятнышко на пару шагов, и он по-прежнему на неё не рычал. Но Идаю этого, по-видимому, было мало. Без предупреждения он резко потянул девушку за руку, впечатывая ее ладонь в шею завра. Зои внутренне сжалась от страха, но в последующие секунды не произошло ничего страшного: Пятнышко только голову слегка повернул и — девушка была готова поклятся — посмотрел на неё с насмешкой. — Погладь его, — приказным тоном сказал Идай. Зои осторожно поводила рукой туда-сюда. На ощупь кожа завра оказалась немного холодной и шершавой, но гладить Пятнышко оказалось даже приятно. Через пару минут девушка осмелела настолько, что смогла перейти с шеи на морду, осторожно поглаживая завра возле глаза. Зои рассмеялась со смесью облегчения и восторга. — Ты можешь пообщаться с Пятнышко еще завтра, — в какой-то момент сказал Идай. — А теперь, тебе нужно выполнять обещание. Зои неохотно кивнула и вышла из вольера. Попрощавшись с мальчиком, она отправилась в госпиталь. На регистрации девушку хорошо знали и сразу пропустили — по словам полноватой женщины в белом медицинском халате, мать Зои должна быть где-то на складе. Она стояла у полок с медикаментами. Чёрные волосы гладко собраны на затылке, голубые глаза не отрываются от списка в руке — карандашом она изредка делала какие-то пометки, но похоже, мать даже не услышала, как Зои вошла. — Мама? — окликнула девушка. — Чем я могу помочь? — Сейчас будет вечерний обход пациентов. Возьми это, — и она, не оборачиваясь, указала на поднос на одной из полок. На нем лежали бинты, несколько непрозрачных склянок с подписями и еще много чего другого. Зои осторожно подняла поднос и пошла за матерью прочь со склада. Процесс был стандартный. Мама подходила к пациенту, что-то спрашивала у него или у нее, удовлетворенно кивала и двигалась дальше. Медикаменты, которые несла Зои, понадобились всего пару раз, но она не жаловалась, а лишь молча ожидала момента, чтобы заговорить. Когда они закончили с очередным пациентом и шли к следующему, девушка осторожно начала: — Завтра у нас в лётной школе будет первый полет. Зои хотела рассказать об этом Идаю, но с его разговорами о выполнении обещаний мысль совсем вылетела у неё из головы. — Мне все равно, что происходит в твоей лётной школе, — отрезала мама. — И ты об этом прекрасно знаешь. — Я сказала просто так, — пробормотала Зои. — Подумала, может, ты дашь какой-нибудь совет… — Совет? Будь благодарна за то, что я вообще позволяю тебе ходить в твою лётную школу. И не смей даже заговаривать о своих авионах в моем присутствии. — Но… В это короткое «но» было вложено все — и грусть, и разочарование, и тоска. — Пока ты живёшь в моем доме, ты будешь подчиняться моим правилам, — перебила ее мама. На неё ничего не может повлиять, зло подумала Зои. И прикусила губу, чтобы не сказать ничего лишнего. Язык мой — враг мой, решила она, а надежда в глазах девушки потухла, и, похоже, окончательно. — Я думаю, ты справишься сама, — копируя тон матери, сказала Зои. Положила поднос на стол — склянки жалобно звякнули — и твёрдым шагом направилась прочь из госпиталя. *** — Твой первый полет, он ведь хорошо прошёл, да? Бабушка грустно улыбнулась и покачала головой. — Мой первый полет состоялся гораздо позже. Потому что следующий день в лётной школе я пропустила. *** Когда Зои вышла из дома, сжимая в руке саквояж, небо только-только озарили первые лучи рассвета. Еще не всех монкулов успели согнать обратно в склады — пока девушка шла, она искоса наблюдала за их монотонными механическими движениями. Внутри Зои боролись две силы: разум пытался отговорить ее, просил не делать поспешных решений, в то время как сердце вопило: «Я больше не могу так жить!». И голос сердца успешно подавлял своего соперника, а девушка продолжала идти — преисполненная решимости закончить начатое. План был прост на словах — найти съёмную квартиру за небольшую цену и поселиться там с Идаем; в кармане у девушки уже лежало несколько вырванных газетных страниц с объявлениями об аренде жилья и желлинги с последней стипендии. Если повезёт, она найдёт квартиру достаточно быстро, чтобы успеть еще и в лётную школу. Все по порядку, подумала Зои — сперва ей нужно было забрать Идая. Через пятнадцать минут она стояла возле билетной кассы зоопарка и не могла поверить в то, что услышала. — Как это — пропал? — Говорю, вчера прямо после тебя ушёл и не вернулся, — слегка раздражённо ответила женщина. Однако увидев тревогу в глазах Зои, она немного смягченным тоном добавила: — Не знаю, куда, но надеюсь, он скоро найдётся. Зои отошла от кассы, покусывая губу от тревоги. Идай совсем не знает города — он из зоопарка-то выходил строго с ней, и то, девушка ему показывала только несколько главных площадей и улиц. Скорее всего, Идай хотел проследить за тем, чтобы Зои выполнила своё обещание, а по дороге заблудился. Да, с этой догадки и надо начинать. Зои побежала к госпиталю, умоляя все на свете, чтобы Идай оказался где-то там. — Вы не видели здесь мальчика? — с ходу выпалила Зои. — Светлые волосы, карие глаза, смуглый и вот такого роста. И Зои подняла руку на уровень своего плеча. Женщина на регистрации странно посмотрела на девушку, но видя, что она не шутит, пожала плечами. — Вы уверены? — Я что, должна запоминать всех, кто проходит мимо? — недовольно спросила женщина в ответ. Зои расспросила еще несколько проходивших мимо врачей, но те в основном пожимали плечами или косились на неё, как на сумасшедшую. Девушка выбежала из госпиталя, собираясь прочесать окрестности, но на входе чуть не врезалась в какую-то женщину. — Зои? Женщина оказалась мамой Зои. — У меня нет на тебя времени, — рявкнула девушка, всучила ей в руки саквояж, который своим весом только мешал ей бежать. О своих планах искать квартиру в аренду Зои и думать забыла. Мама механически взяла саквояж, а когда очнулась от растерянности, дочь уже унеслась прочь, то и дело окликая кого-то по странному имени Идай. К вечеру Зои совсем отчаялась. Идай не нашёлся ни около госпиталя, ни в городском парке, и даже на площади его никто не видел. Мальчик словно испарился, затерялся в бесконечном лабиринте Сириона. Она плюхнулась на скамейку и прикрыла лицо руками. — Извините, — сказал мужской голос. Зои подняла взгляд на незнакомого парня, ее ровесника, смущённо поправляющего галстук. — Я впервые в городе и немного заблудился. Не подскажите, в какой стороне министерство полётов? В это мгновение Зои осенило. Если есть здание, расположение которого знают все жители города, то это министерство полётов. Девушка вскочила с места, затормозила через пару метров, обернулась на парня и выпалила: — Идите за мной! — Ну что вы, не стоило… — забормотал тот в ответ, но Зои уже неслась далеко впереди. Парню ничего не оставалось, кроме как схватиться покрепче за шляпу и бежать за ней. Светлую макушку мальчишки Зои углядела издалека. — Идай! — крикнула она. Несколько прохожих обернулись на девушку, но ей было глубоко все равно, потому что мальчик тоже заметил ее и бежал навстречу. — Зои! Он чуть не сбил ее с ног. Зои прижимала к себе Идая, а в ушах у неё все еще бешено стучало сердце. Мальчик всхлипнул. Зои вдруг поняла, что ни разу не видела, как он плачет. Идай всегда ее выслушивал, не наоборот — девушка как-то и позабыла, что он не просто мальчик, но еще и совсем ребенок — слабый и ранимый. — Мне не нужно ничего-о-о… — Идай содрогался в рыданиях, повиснув у Зои на шее, — я хочу домо-о-ой… Зои пыталась его успокоить: все будет хорошо, я здесь. Но Идай не замолкал, все продолжая повторять: «домой, хочу домой». — Идай, — пробормотала Зои, — я верну тебя домой. Ты слышишь? Обязательно верну. Идай немного затих и поднял на неё зареванные глаза. — Ты обещаешь? — Обещаю, — твёрдо сказала Зои. *** — Так значит, ты собираешь отвезти в Ванландию Идая? — спросила Яна не то удивлённо, не то с восторгом. — Он, наверное, тоже теперь старый, как ты. Бабушка не обиделась. Потрепала внучку по макушке и продолжила рассказ. *** После произошедшего Зои только твёрже вознамерилась найти им квартиру. Родители возражали — отец пытался уговаривать, мама просто приказывала — но только закончив подготовку, девушка забрала из дому свои вещи и ушла. Так Зои и Идай поселились в Шатрах. Ранним утром девушка уходила в летную школу, оставляла по дороге Идая возле зоопарка — мальчик не хотел надолго разлучаться с Пятнышко — а под вечер возвращалась за ним, чтобы вместе неспешным шагом пойти домой. Время шло быстро. Зима закончилась, за ней пришла весна. Затишье не могло длиться вечно. — Как вы думаете, куда вас отправят на стажировку на следующий год? — однажды спросила однокашница Зои. — Я об этом еще не задумывалась, — пожала плечами одна из девушек. — Зои везёт, с ее-то аэролитом она точно отправится на мыс Горн, — с лёгкой ноткой зависти сказала другая. Вот тогда Зои снова встревожилась. Казалось бы, вот твоя мечта, она скоро исполнится — так иди и радуйся! Но Зои так не могла. Потому что если она действительно улетит на мыс Горн, то Идай останется совсем один — с собой девушка его взять не могла. Что же делать, как поступить? Решение пришло неожиданно и само по себе. Зои и Идай возвращались домой, когда вдруг перед ними возник женский силуэт. — Это ведь ты — мальчик с ручным завром? — спросила незнакомка, женщина сорока лет с яркими зелёными глазами. Идай растерянно кивнул. Зои кашлянула, привлекая к себе внимание женщины. — Что вам угодно? — Софи рей Вон, директор цирка «Сигнум», — представилась она. — У меня к вам предложение. Вы не против, если мы обсудим это внутри? И не дожидаясь согласия, Софи вошла в их квартиру. Разговор был недолгий, но когда женщина ушла, Зои и Идай молчали еще несколько минут. — Я не хочу уезжать, — тихо сказал мальчик. — Просто подумай об этом хорошенько, — мягко сказала Зои. — Рано или поздно я улечу на мыс Горн. О тебе некому будет заботиться. — Я могу полететь с тобой. — А Пятнышко ты в саквояже спрячешь? — спросила Зои, нахмурившись. Идай насупился — ему было нечего на это ответить, и девушка продолжила: — Зоопарк — это ненадежно. Когда-нибудь Пятнышко могут снова продать и разлучить вас. А цирку нужны вы оба — кто еще так хорошо может ладить с заврами, как не мальчик с Ванландии?  — Может, это не очень хороший цирк, и нам там будет плохо. — Идай упрямо скрестил руки на груди. Зои вздохнула, села напротив Идая и взяла его за руку. — Это не окончательное решение. Цирк уезжает не завтра, у нас с тобой еще пара месяцев, чтобы все тщательно обдумать. Но чем больше времени шло, тем сильнее девушка убеждалась, что это единственное правильное решение. Зои и ее несколько однокашниц с крупными аэролитами стали учить тем вещам, которые определённо не понадобились бы для управления почтовым или грузовым авионом — воздушной стратегии, например, или использованию оружия на борту лётной машины. Особенно нравилось девушке разбирать настоящие бои с мыса Горн при помощи документов и записанных на кинопленку камер. Расписывая на чистом листе схемы полётов авионов, стратегию и причины ее выбора, Зои и сама представляла себя авионерой за штурвалом летательной машины. Девушка не просто фантазировала, она искала альтернативные способы выхода из ситуаций, которые возникли в реальной жизни. И ведь часто находила, за что удосуживалась похвалы преподавательниц. В это время Идай бродил в цирке «Сигнум». Вопреки его изначальному скептицизму, Зои видела, как расцветает лицо мальчика, когда он рассказывает о событиях прошедшего дня. Ему нравились люди в цирке — открытые и дружелюбные, нравилось общаться с животными; как оказалось, он легко находит контакт не только с заврами, но и со всеми другими зверями. Из него получился бы хороший дрессировщик, так говорила Софи. Или правильнее сказать — получится. Зои и Идай не говорили об этом, отводили взгляды, однако оба отлично понимали, что решение уже принято. *** Накануне отъезда цирка в дверь постучали. Зои думала, что это Идай в очередной раз забыл ключи, однако когда она открыла дверь, перед ней стояла девочка-разносчица. — Здесь живёт Зои эр Пасс? — спросила она. — Да, это я. Девочка достала из сумки тоненький белый конверт и вручила ей. Зои повертела письмо в руках. Увидев на обратной стороне адрес квартиры своих родителей, девушка нахмурилась. Терпением она не отличалась и хотела вскрыть конверт прямо сейчас, однако разносчица все еще стояла на месте и чего-то ждала. Зои вложила ей в руку один желлинг. Монета тут же пропала в кармане девчонки, впрочем, через пару мгновений и самой разносчицы здесь не было. Когда Идай вернулся, он застал Зои сидящей на кровати с мертвенно бледным лицом. — Что случилось? — встревожился он. — Меня приглашают на похороны моей мамы, — одними губами прошептала она. *** — Я буду скучать. — Я тоже. День похорон матери Зои совпал с днем отъезда Идая. Чтобы успеть на поезд, мальчику нужно было выходить прямо сейчас — нанятый экипаж стоял перед домом и ждал пассажира. Последние дни Идая в Сирионе они хотели провести вместе, но Зои была слишком занята, помогая отцу. Друзья обнимались и не хотели друг друга отпускать, но извозчица кашлянула, привлекая их внимание, и девушка наконец отстранилась. — Забудешь отправить мне письмо хотя бы раз, и я тебя прибью, — пригрозила она. Мальчик только кивнул. У него не было ни желания, ни сил шутить в ответ. Идай сел в экипаж и посмотрел на Зои; и всего во второй раз с момента их знакомства девушка увидела в его карих глазах слезы. А потом, повинуясь команде извозчицы, лошади тронулись с места. Через полчаса после этого похоронная процессия двинулась по городу. Им предстояло проехать несколько кварталов, прежде чем выехать за город на кладбище. Девушка шла возле отца и держала его за руку. Зои впала в то же состояние, что и в день Церемонии камней — не слышала и не видела ничего вокруг себя, механически двигаясь и отвечая на вопросы пустыми, ничего не значащими словами. А очнулась только в тот момент, когда стояла перед открытым гробом с телом матери. Несмотря на следы болезни на лице, она по-прежнему была очень красива: уголки закрытых глаз опущены, чёрные пряди волос обрамляли бледное лицо. В тонкие пальцы женщины сложили футляр с аэролитом — даже посвятив большую часть своей жизни госпиталю и больным, она все равно оставалась авионерой, а после смерти их хоронили вместе с летными камнями. — Прости меня, — пробормотала Зои. Она хотела сказать что-то еще, но передумала — любые другие слова казались сейчас лишними. Гроб закрыли и опустили в землю. Пока его закапывали, люди стояли вокруг в скорбном молчании. Зои хотела уйти, но не могла бросить отца одного — груз приобретённой ответственности мягко, но настойчиво давил на плечи. Ни единый мускул на лице девушки не дрогнул, она стояла, гордо и твёрдо, терпела до самого конца: проследила за установлением надгробной плиты, принимала соболезнования, провожала участников похорон до их экипажей. И только когда уехал даже отец, и кладбище опустело, Зои присела среди корней ивы и позволила себе заплакать. Это были слезы прощания — прощания с матерью и другом, прощание с прошлой жизнью, ведь как раньше уже никогда не будет. Она не будет лежать в темноте, слушать сонное сопение Идая и думать, что где-то в другом конце города родители тоже ложатся спать. Не будет проходить мимо их дома, слегка замедляясь в надежде увидеть в окне силуэты, не почувствует тёплых объятий мальчика и не погладит шершавую кожу завра Пятнышко. Зои ждёт другая жизнь — жизнь, в которой ей придётся бороться с трудностями в одиночестве. Когда кто-то обнял Зои, она решила, что это вернулся отец, но подняв голову, девушка встретилась взглядом с Идаем. — Я вернулся, — робко улыбнулся мальчик, отстранившись. — Но… — Зои вытерла слезы о рукав чёрного платья и посмотрела на Идая еще раз, словно не могла поверить, что это действительно он, — а как же цирк? И Пятнышко? — О Пятнышко позаботятся. Я тебе нужнее, чем ему. Зои не знала, что ответить, пораженная услышанным. В конце-концов она просто обняла Идая. Слезы снова потекли из ее глаз — и в этот раз это были слезы счастья. *** Бабушка сглаживала многие моменты рассказа, но Яна все равно осталась под сильным впечатлением — ей вдруг очень захотелось обнять свою маму. Но мамы здесь не было, поэтому девочка обняла себя и посмотрела на бабушку с немым требованием продолжения. — Идай остался в Сирионе. Мы переехали к моему отцу и стали жить втроём — очевидно, моей стипендии уже не хватало. Идай отговорил меня бросать летную школу, но я работала вечерами после неё. Сперва доход был небольшой, браться приходилось за любую работу. Но потом о моей ситуации узнала директриса и устроила меня на авиодроме. Под присмотром своей наставницы из лётной школы я занималась почтовыми и грузовыми, а потом и пассажирскими перелетами, в основном срочного порядка — ведь со своим аэролитом я могла разгонять авион до большей скорости, чем большинство других авионер. Все это продолжалось несколько месяцев. Бабушка замолчала. Предыдущие такие паузы в ее рассказе предшествовали чему-то плохому, поэтому Яна спросила: — А потом случилось что-то ужасное? — Не совсем. Я закончила год обучения в лётной школе и вместе с несколькими своими бывшими однокашницами полетела на мыс Горн. — А что на счет Идая? Он полетел с тобой? — Поверь мне, если бы мне представилась такая возможность, я бы непременно взяла Идая с собой. Но она не представилась, поэтому он остался под опекой моего отца, а я прилетала к ним каждый раз, когда представлялась возможность. Авионерам даётся не так много отпускных в году, к сожалению или счастью. Но однажды я получила серьёзную травму… *** Стычка патрульных Арамантиды и Третьего континента перетекла в полноценный бой. Звенели сирены тревоги, призывая летный центр к действию. Зои глубоко вдохнула — нос защекотал запах пороха — и запрыгнул в кабину авиона. Минутой позже «Шторм» словно подпрыгнул на конце взлётной полосы и устремился ввысь. За пять лет на мысе Горн Зои успела побывать в сотне воздушных боев. Это перестало быть для неё чем-то фантастическим или пугающим, она просто концентрировалась, а аэролит легко угадывал ее намерения и сиял — ярко, словно пульсируя в такт биению сердца авионеры. Зои направила «Шторм» в самую гущу боя. Не смотря на свои размеры, авион хорошо маневрировал, что позволяло ему вовремя уходить из-под перекрестного огня. Зои беглым огнём прошлась по летящим мимо авиолетам, но добивать их предоставила другим авионерам — ее внимание было сосредоточенно на массивном вражеском зипиллине. Обстреливать его сверху слишком рискованно — становишься лёгкой мишенью для верхних стрелковых позиций. Авион ушёл вбок и обменялся пулеметными очередями со стрелками на боковых двигательных гондолах. «Шторм» некоторые время отвлекал на себя внимание врага, пока другие авионы бойко обстреливали зепеллин. На подмогу к нему помчалась целая туча авиолетов, тут же открывая прицельный огонь по Зои. Уходя от удара, авион нырнул под зепеллин. Авиолеты полетели следом, а когда они вынырнули на другой стороне, девушка расстреляла их по горизонтальной траектории; большая часть была сбита, однако двое оставшихся продолжали преследовать ее. «Шторм» уходил в разные стороны, пытаясь сбросить их с хвоста. Авиолеты упорно обстреливали его, однако тут на помощь Зои пришёл другой авион и сбил их. Бой продолжался. Обе стороны несли потери, но не похоже, что кто-то собирался отступать. В какой-то момент, погнавшись за вражеским авиолетом, Зои поняла, что ее пытаются отрезать от остальных, взяв в кольцо. Ну уж нет, подумала она, и направила авион прямо в скопление врагов. Прочная обшивка выдержала огонь, Зои вырвалась к своим, но девушка не заметила, как несколько авиолетов преследовали ее сверху. А когда заметила, стало уже поздно — прошитые крылья и еще несколько опасных повреждений вынудили ее снизить высоту и зайти на посадку. Словно хищник, заметивший раненую жертву, один из авиолетов продолжал обстрел и отстал только тогда, когда на него обратили внимания орудия противовоздушной обороны. На взлетную полосу «Шторм» не приземлялся — падал. Ногу Зои прошило резкой, пронизывающей болью. Пол кабины быстро пачкался ее кровью, а девушка лишь думала — плевать, главное, осталась жива. *** Ассамблея встретила Зои и Идая громкой музыкой и ярким светом. Одной рукой девушка вела друга, второй — опиралась на гладкую чёрную трость с изогнутым наконечником. С того случая на мысе Горн прошёл почти месяц, и сейчас официально Зои находилась на реабилитации после травмы. Девушка вернулась в Сирион; Идай, как всегда, первым встретил ее на станции и прижал в крепких объятиях. С момента последнего приезда Зои прошло около семи месяцев. Друзья говорили и не могли наговориться, словно эмоции и мысли копились все это время. Они гуляли по паркам, обедали в бистро и даже сходили в синему, правда, став авионерой, Зои уже не могла смотреть эпизоды с авионами без возмущения. — Выдумки все это, — ворчала она. — В реальной жизни все совсем не так. Сегодня Зои предложила сходить на Ассамблею. Идай на таких никогда не был, поэтому охотно согласился, однако одеваться по «последней моде» решительно отказался, и девушка его в этом полностью поддержала. Впрочем, сама Зои для события принарядилась. Платье голубое, как форма авионеры, а чёрные волосы собраны на затылке в аккуратной, но элегантной причёске. Образ загадочной дамы завершили перчатки и трость. От того, что не сможет сегодня потанцевать, Зои особо не горевала. «Зато повеселишься ты», — говорила она Идаю, и оказалась права — с первыми же звуками кадрили к нему подошла незнакомая девушка в ярком красном платье и пригласила на танец. Парень растерялся и нервно посмотрел на Зои; она лишь рассмеялась и кивнула, подбадривая его. Минуту спустя Идай неумело плясал кадриль в центре зала вместе с остальными парами. Зои села за барную стойку, но из напитков заказала только воды — в зале было ужасно душно. Попивая из стакана, девушка делала вид, что наблюдает за танцующими, хотя на деле незаметно поглядывала на зеленоглазого брюнета, который сел через стул от неё и явно хотел поговорить. Он часто смотрел в сторону девушки и беспокойно постукивал пальцами по стойке. Правила приличия не позволяли джентльменам первым заговаривать с дамами; предполагалось, что инициативу должны были проявлять женщины. Зои еще немного понаблюдала за тем, как парень мучается, а потом эффектно развернулась к нему и с лёгкой улыбкой спросила: — Вы что-то хотели? Он смутился. Зои улыбнулась шире и протянула свою руку для формального поцелуя. Парню пришлось пересесть поближе, чтобы до неё дотянуться. — Мне показалось, я вас узнал, — смущённо сказал парень. — Как вас зовут? — Эмиль, — ответил он, но поспешно добавил: — вы, наверное, не помните, но несколько лет назад я впервые приехал в столицу, и вы подсказали мне дорогу к министерству полётов. У Зои была очень хорошая память на лица. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы узнать юношу с того дня, когда потерялся Идай. — Я вас помню, — кивнула она. — Какое невероятное совпадение, что мы сегодня встретились. Меня зовут Зои. — Приятно, наконец, познакомиться, — улыбнулся Эмиль. Похоже тот факт, что Зои его узнала, приободрила парня — он перестал краснеть при каждом слове. — Вы живёте в Сирионе? — Да, переехал из столичного округа. Работаю сейчас в министерстве. А что насчет вас? — Трудно сказать. — Зои опустошила стакан и поставила его на стойку. — Приезжаю, когда появляется возможность, но большую часть года я живу на мысе Горн. — Так вы — авионера? — в голосе парня послышалось неприкрытое восхищение, и Зои не могла не признать, что ей это очень льстит. Она улыбнулась еще раз — что-то совсем развеселела сегодня — и поправила перчатку на руке. — Так и есть. Разговор продолжился в том же ключе. Эмиль задавал вопросы, Зои отвечала, а он очень смешно реагировал — то удивлённо округляя глаза, то восторгаясь, как ребенок. Его компания оказалась для девушки невероятно приятной; закончилась кадриль, за ней менуэт и лендлер, а они все говорили и говорили. Зои про Идая не забывала, но ему, похоже, тоже было весело — она периодически замечала парня в центре зала. Или же он просто оказался слишком добрым, чтобы кому-то отказать. Если к следующему танцу сам не придёт, пойду его искать, решила Зои, между тем замечая, как и Эмиль тоже все чаще наблюдает за кружащимися парами. — Вы не любите танцы? — спросил он. Трудно представить намёка прямее. Зои ничего не ответила; только почувствовала лёгкий укол совести за то, что удерживает Эмиля — парень наверняка пришёл на Ассамблею веселиться, а не просиживать водная на стуле. — Прошу прощения, но мне нужно кое-кого разыскать. — И Зои потянулась к своей трости, прислоненной к барной стойке. Движение получилось слишком резким и неаккуратным. Трость упала с громким «хлоп», от которого на Зои обернулись несколько проходящих мимо нарядных дам. Впервые за вечер девушка немного смутилась — не из-за посторонних взглядов, но от безысходности ситуации. Самостоятельно спуститься с высокого стула и подобрать трость можно, разве что, предварительно распластавшись для этого на полу. К счастью Зои, Эмиль сообразил быстро, поднял ее и протянул девушке. — Премного благодарна, — сказала Зои, взяла трость, и опираясь на неё, спустилась со стула. Эмиль покраснел, явно стыдясь за свой последний вопрос. Зои снова ничего не сказала. Похрамывая на левую ногу, она отправилась искать Идая. *** Яна хотела задать очередной вопрос, но тут наконец подошла механикера. Они с Зои о чем-то немного поговорили — девочка особо не прислушивалась, только отметила, что ее зовут Ребекка — а потом бабушка вернулась в кабину. Яна наблюдала за тем, как механикера осматривает авион, и наконец спросила: — Эмиль — это тот, который мой дедушка? — Тот самый, — подтвердила Зои. — Это была Ассамблея, на которой мы с ним познакомились. Совпадение это или нет, но после неё мы столкнулись снова — в этот раз в министерстве полётов. Я пригласила его на свидание, потом на второе и на третье. Где-то через полгода, перед самым моим возвращением на мыс Горн, мы с твоим дедушкой поженились. — А когда у вас появилась мама? — поинтересовалась Яна. Дедушка Эмиль умер четыре года назад, воспоминания о нем у девочки были очень туманные, однако слушать про своих родственников оказалось очень интересно. В частности ей хотелось, чтобы бабушка перешла к той части рассказа, где объясняется нелюбовь мамы к авионам. — Через два года, может, через три, — немного подумав, ответила Зои. — Она осталась на попечении Эмиля почти сразу после своего рождения, потому что мне нужно было возвращаться на мыс Горн. Несмотря на то, что я рвалась обратно в столицу при первой же возможности, этого для твоей мамы было недостаточно… *** На самом деле у Зои было две дочери — близняшки Исла и Кери, и обе росли, почти не зная собственной матери. Долгое время это и не было особой проблемой. Зои появлялась раз в несколько месяцев; ее визиты становились для девочек настоящим праздником — она водила их в синему, каталась с ними на трамвае, покупала сладости и игрушки, а иногда брала с собой на авиодром и рассказывала о полётах и летательных машинах. Но проходили дни абсолютного счастья, и мама пропадала снова — надолго и бесследно. Конечно, Исле и Кери объясняли, что Зои не исчезает просто так, она сейчас на мысе Горн — защищает Арамантиду от нападений Третьего континента, но девочки все равно ощущали эту неполноценность, незавершенность семьи без постоянного присутствия в ней матери. В основном девочки находились под присмотром своего дедушки или отца; реже, раза два в неделю, к ним приходил Идай, который как-то из друга Зои стал другом всей семьи. Не без помощи Эмиля парень устроился на работу в министерстве — и хотя она вызывала в нем тоску, ничего лучше этого мужчине в Араматинде было не получить. Казалось бы, за более чем десять лет жизни в Сирионе Идай должен был уже привыкнуть, однако с годами он ощущал себя здесь все более и более чужим. Редких визитов Зои, большую часть времени которых она посвящала дочерям, ему не хватало; он копил деньги и покупал билет на поезд, чтобы самому приехать на мыс Горн. В одну из таких из его поездок Идай рассказал Зои о своих тревогах. Где-то через месяц после этого он перебрался жить из Сириона в столичный округ — на природе, в тишине и размеренной жизни местечка под названием Кибирь, сердце Идая немного утихло. Годы летели незаметно. Чем старше становились Исла и Кери, чем сильнее они ощущали нехватку в их жизни матери. В связи с наступившим на мысе Горн затишьем Зои удалось выпросить у начальства больше отпускных. В первый день Зои побывала в гимназии своих дочерей — там близняшки гордо представили мать сперва учителям, а потом и однокашницам, которые явно до этого не верили в существование «мамы-авионеры» сестёр эр Пасс. А вечером вся семья, включая Идая, собралась за общим столом. Эмиль рассказывал Зои все новости с момента последнего его письма. С первым и вторым блюдами было закончено, они перешли к десерту. Некоторое время Кери молча ковыряла торт вилкой, а потом вдруг подняла голову и заявила: — Я хочу стать авионерой. — Я тоже! — крикнула Исла. Родители засмеялись. Исла немного смутилась, но в глазах Кери продолжал гореть тот же решительный огонёк. Смех Зои перешёл просто в улыбку, а потом она вдруг посерьёзнела: — Если это действительно то, что вы хотите — хорошо. Когда станете достаточно взрослыми, конечно. — Правда? — Обещаю. Девочки успокоились — даже они с годами убедились в том, что мать всегда исполняет свои обещания. Идай, сидящий на другом краю стола, позволил себе улыбку. *** Зои и Идай сидели на скамейке вдоль улицы торгового городка, наблюдая за плывущими по небу патрульными авионами. — Прошло столько лет, думаешь, ты его найдёшь? — спросила девушка. — Я должен. Без Пятнышко я в Ванландию не вернусь, — ответил Идай. — У меня уже есть кое-какие предположения, где он может быть. Зои едва слышно вздохнула. — Это значит, я долго тебя не увижу? — Мы и так видимся нечасто. — Это было не обвинение, лишь факт, с которым Зои никак не поспорить не могла. Возможно, редкость встреч друзей и делала их такими долгожданными и тёплыми. Когда-то он пожертвовал всем, что у него было, ради нее. Зои не смогла сделать того же для Идая. Были в ее жизни такие дни, когда она представляла, что было бы, не улети она на мыс Горн. Был бы Идай счастливее? Смогла бы она прожить без неба, навеки прикованная к земле? Зои понимала, что она никогда не получит ответов на эти вопросы, и получать не хотела — вместо этого она думала, как может изменить будущее к лучшему. В данном случае лучшим решением будет просто отпустить Идая. Почти всю жизнь он прожил для других, только спустя годы осознав простую истину — он не обязан этого делать. Зои не сказала этого вслух, но ее глаза говорили — ты сделал достаточно добра для других, иди и поживи для себя. — Ты принимаешь правильное решение. Не сомневайся в этом, — сказала Зои, приобнимая Идая за плечи. Спустя две недели после этого он уехал. Собрал вещи, забрал накопленные средства и много-много писем — светлую память о их дружбе сквозь года — чтобы одинокими летними вечерами с тёплой тоской на сердце перечитывать родные строки, перечитывать до тех пор, пока с нарисованного с краю завра не начнут стираться чернила. Зои провожала друга лично. Она стояла на станции, но вместо поезда впереди видела экипаж, тот же самой, что увёз Идая в день похорон ее матери. Только когда светловолосый мальчик сел в него, Зои знала — в этот раз он не вернётся. Они помахали друг другу рукой, беззаботно, словно увидятся снова уже завтра, а потом поезд тронулся с места. Зои стояла там, пока он окончательно не скрылся из виду. *** — Кери, не смей. Выражение ее лица не изменилось, но в голосе послышались звенящие нотки — гнев у вечно спокойной Ислы проявлялся только так. Такой и должна быть, наверное, настоящая авионера — стойкой и холодной ко всему, ведь как вообще можно управлять авионом, если почти любая ситуация, выбивающаяся из повседневности, наводит на тебя панику? — Из меня авионеры не выйдет, — продолжала бормотать Кери. Она ходила из одного конца комнаты в другой, при этом постоянно представляя вещи туда сюда. Несчастная ваза уже успела дважды перекочевать с тумбы на туалетный столик и обратно, прежде чем девушка наконец остановилась и решительно добавила: — Без тебя мне не нужны никакие авионы! Исла скрестила руки на груди и посмотрела на сестру — пристально и твёрдо. — Авионы всегда были твоей мечтой. Я пошла на Церемонию камней только потому, что мы всегда делаем все вместе. — Вот именно, что вместе, — горько сказала Кери. — Я не хочу разлучаться с тобой, а это рано или поздно произойдёт. Аэролит, выбравший Кери, оказался почти таким же крупным, как у ее матери Зои. Радость от этого потухла, как перегоревшая лампочка, уже через минуту, когда сестра прошла между столами вслед за ней — и ни один из лётных камней не загорелся. Впрочем, в отличие от многих других девушек, которые начинали рыдать на месте, Исла лишь пожала плечами, улыбнулась сестре и вышла из Зала. Вечер прошёл очень странно. Отец молчал — вроде бы и Кери поздравить надо, но с другой стороне, не хотелось расстраивать Ислу. Ночью спать легли молча, и только утром Кери не могла больше сдерживаться. На эмоциях она даже выпалила, что не пойдёт в летную школу — с этого и начался весь разговор. Исле не впервой было успокаивать чрезмерно эмоциональную сестру. Она поставила руки Кери на плечи и посмотрела прямо в глаза. — Вспомни маму и Идая, — сказала Исла, — разве авионы мешали им быть друзьями? — Нет, наверное, — протянула растерянно Кери. — Вот и с нами также. Никакие авионы не изменят того, факта, что мы сестры, — голос Ислы ненадолго смягчился, а потом она снова посерьёзнела. — А теперь взяла себя в руки и пошла на занятия — не хватало тебе опоздать на свой первый день в лётной школе. Когда Кери, наконец, ушла, Исла отправилась гулять и сама не заметила, как пришла к авиодрому. Воспоминания с этим местом в основном были с связаны с матерью, как и мысли, что сейчас посещали девушку. Исла действительно не слишком расстроилась из-за аэролитов, и пусть даже разлучаться с сестрой девушка не хотела, ее тревоги были совсем иного рода. Другим могло казаться, что Кери просто безумно любит авионы, но когда сестра расспрашивала ее о причинах, разговор так или иначе упирался в их Зои. Исла понимала и чувствовала, что в какой-то степени сестра просто неосознанно хотела проводить больше времени с мамой. Девушка опасалась, что однажды Кери поймёт это и просто разочаруется в авионах — но тогда будет уже слишком поздно. «Я просто все преувеличиваю, — подумала Исла. Очередной авион на авиодроме взмыл в воздух, девушка проследила за ним взглядом. — И все же, как же высоко они летают…». *** Кери вышла из авиона. Трость стучал по покрытию взлётной полосы — это к ней неспеша подошла Зои в голубой униформе с нашивками капитана. — Добро пожаловать на мыс Горн, авионера эр Пасс… — сказала она торжественно и протянула руку. Кери приосанилась, улыбаясь уголком губ, и пожала ее. — …И механикера эр Пасс, — добавила она, когда из авиона вышла Исла. Еще одно рукопожатие и несколько секунд для торжественности момента — а потом Зои рассмеялась и прижала к себе обеих дочерей. — Я вами горжусь, — шепнула она. *** Низкие, пронизывающие звуки сирены разносились по всему летному центру и отдавались в теле мелкой дрожью. Предвзлетную проверку Исла заканчивала в спешке; стирая со лба пот, девушка выпрямилась и похлопала авион по обшивке. — Даю разрешение на взлёт. Кери только этого и ждала. Она запрыгнула в кабину авиона, собираясь немедленно выводить его на взлетную полосу, но тут Исла схватила ее за руку. Кери вопросительно посмотрела на сестру. — Береги себя, — сказала она. — Обязательно. Авион взлетел. Исла позволила себе посмотреть, как сестра исчезает в общем потоке своих и чужих летательных машин, прежде чем побежала проверять следующий авион. На небе разворачивался масштабный бой. Исла была слишком занята своей работой механикеры на земле, чтобы наблюдать за его ходом. — «Шторм» сейчас собьют! — крикнул кто-то. Что-то внутри Ислы похолодело. Она резко задрала голову вверх. Несколько авиолетов взяли авион Зои в кольцо. На помощь «Шторму» уже летело несколько других авионов, но один из них вырвался вперед и влетел прямо в ряды врага, разбивая строй. С такой высоты не разглядеть, но Исла чувствовала — это Кери. С ее помощью Зои смогла вырваться из кольца. Оба авиона были повреждены и должны были немедленно садиться, однако в тот момент вражеский зепеллин стал опасно крениться на бок. «Шторм» ушёл в сторону. Неясно, потерял ли авион маневренность из-за повреждений, или Кери просто замешкалась — но она попала под удар, оказалась сбита с курса и врезалась в летящий мимо авиолет. Огонь горящих машин промелькнул в глазах Ислы, как комета. Авиолет врезался в скалу. Его обломки разлетелись в разные стороны. А авион продолжал падать, пока не плюхнулся в океан — пара мгновений, и его поглотила вода. Ноги перестали ее держать Ислу. Она упала на колени, а плечи ее задрожали в беззвучном рыдании. *** — На мысе Горн погиб кое-кто очень важный твоей маме, Яна. Поэтому она не хочет, чтобы ты стала авионерой. — Потому что это очень опасно? — уточнила Яна. «Потому, что она боится потерять кого-то еще, также как потеряла сестру». Когда-нибудь Зои расскажет внучке всю правду. Что на фотографиях, которые она нашла в родительской спальне, вовсе не мать Яны, Исла эр Пасс, а ее сестра-близнец Кери. А пока пусть девочка думает, что дело лишь в опасности полётов. — Да, ты правильно поняла. — А причём тут ты, бабушка? Почему мама не любит с тобой говорить? Чтобы ответить на этот вопрос, Зои снова погрузилась в воспоминания. *** Письмо пришло Зои на следующее утро после смерти Кери. Пустой взгляд прошёлся по конверту — женщина хотела просто выбросить его куда-нибудь в угол, однако ее внимание привлекло имя отправителя. — Идай, чего же ты так невовремя, — пробормотала она, вскрывая конверт. Обычно вместе с письмом Идай вкладывал внутрь высушенные цветы и прочие мелочи, но в этот раз, когда Зои слегка потрясла его, ничего не вывалилось. Женщина раскрыла сложенный лист. Первое, что бросилось в глаза — это не почерк Идая. С нехорошим предчувствием на сердце она начала читать. Выражение лица Зои портилось с каждой преодоленной строкой. — Невовремя, — повторила она одними губами. *** На похоронах Кери присутствовали почти все. Близкие и дальние родственники, выпускницы гимназии, в которой она училась, преподавательницы и бывшие однокашницы из лётной школы. Не было на похоронах тех из них, которым не удалось отпроситься с дежурства на мысе Горн. И не было здесь Зои. Пока механикера неслась на поезде в Сирион, Зои ехала в противоположную сторону, к восточной окраине Арамантиды. Сперва тоже на поезде, потом — на мобиле. Последний отрезок пути до прибрежной деревеньки пришлось добираться на повозке. И все, чтобы успеть в местный госпиталь прежде, чем станет слишком поздно. Зои хотела ворваться в палату ураганом, снося все на своём пути. На деле она приоткрыла дверь, скользнула внутрь и бесшумно села на стул возле койки Идая. Хотела бы Зои сказать, что он очнулся. Что Идай узнал ее, и что она успела сказать ему все, что хотела. На деле все было не так. Идаю становилось все хуже и хуже с каждой минутой, Зои не нужен был врач, чтобы понять это. Женщина держала его за руку и просто надеялась, что он чувствует — она его не бросила. Не в этот раз. Вечером следующего дня Зои вышла из палаты и на безмолвный вопрос врача просто кивнула — да, он умер. Женщина похромала из госпиталя к набережной и сидела там, на причале, пока с неба не пропали последние лучи заката. Когда в последующий месяц Исла увиделась с матерью, первым ее вопросом было — почему? Почему ты выбрала его, а не нас? — У Кери была ты, — ответила ей тогда Зои. — А у Идая — никого, кроме меня. *** — Погоди, — прервала Яна бабушку, — если Идай умер, то кого ты собралась везти в Ванландию? Как раз в этот момент механикера заглянула в кабину авиона: — Все готово, можно взлетать. Бабушка слегка встряхнула головой, словно отгоняя воспоминания, и будничным голосом сообщила: — Ну что ж, мне пора улетать. Ребекка, приглядишь за ней, пока не придёт Исла? — Не вопрос, — отозвалась механикера. Яна расстроенно вздохнула. — А когда ты вернёшься? — Самое большее — через пару месяцев. И когда вернусь, обязательно расскажу тебе еще историй. Яна стояла рядом с Ребеккой и смотрела, как авион выходит на взлетную площадку. — Только твоя бабушка достаточно безумна, чтобы полететь в одном авионе с завром, — покачала головой механикера, все же улыбаясь краешком губ. Неожиданная догадка пронзила Яну. Она округлила глаза и посмотрела на авион — но тот уже взмыл в небо, а затем и вовсе скрылся из виду. При взлёте «Шторм» немного тряхнуло. Из грузового отсека донеслось недовольное ворчание Пятнышко. — Терпи, — весело крикнула Зои, — и ради Идая, пожалуйста, не съешь меня раньше времени.