Голос в сердце

Утрата близкого человека — невыносимая боль, терзающая, словно разъяренный тигр, все внутри. Твое сознание переворачивается с ног на голову, сводя с ума. Все самые светлые воспоминания окрашиваются в черный, делая пронзительный удар по сокрушенной психике, разрушая и разрушая тебя и твое тело. Ты не можешь спокойно есть, спать, жить, потому что каждое действие напоминает о нём. «Железный человек мертв. Кто же будет защищать мирных граждан теперь?» — вот они, кричащие заголовки газет, втаптывающие Питера в могилу, хотя ниже уже некуда. Он бросает все силы не на лечение себя, а на избежание любого контакта с социумом. Даже с тётушкой. Даже с оставшимися Мстителями. Ему жгуче больно дышать, потому что Тони не может этого делать. Каждый час в его руке стабильно оказываются несколько таблеток антидепрессантов, а при любом упоминании о Железном Человеке его подсознание подталкивает подростка к краю крыши.

Хотел ли он этого?

Однозначно нет.

Бесполезны были любые звуки адресованные Паркеру, обещающие утешение, улучшение жизни. «Тебе просто нужно его отпустить», — говорили все кому не лень. «Да, конечно», — автоматизированно, словно запрограммированный робот, отвечал некогда весёлый, кипящий жизнью мальчишка. А в его голове кричали демоны. Кричали от боли, безысходности и несправедливости. «Легко вам говорить! Он для вас никем не был! Тони Старк ничего для вас не значил! Для вас существует только Железный человек, ничтожные ублюдки!» — срывая голос, орал что есть мочи, сидя по ночам на крыше, Питер. Для несчастных, погрязших во лжи, деньгах и похоти людей действительно умер лишь Железный человек, а Тони Старка для них и не существовало вовсе. Только оболочка.

Они ошибались.

Сильно ошибались.

Подростку поначалу хотелось доказать, что Энтони Говард Старк — великий Человек, а не простая железная броня. Он потратил кучу сил на интервью и опровержения высказываний множества тупых обувателей-сенаторов, но вскоре сдался. Руки опустились сами собой и, видимо, настоящего, достойного, великого Тони Старка знают лишь самые близкие для него люди. Каждый день, в дом Паркеров заходит кто-нибудь проведать их, а именно удостоверится, что Питеру лучше Питеру не стало хуже, хотя откровенно говоря, хуже уже некуда. Ранее искрящие жизнью, любопытством, энергией и любовью глаза шоколадного цвета теперь лишь олицетворяют утрату, безысходность и потерянность в этом мире. Такие любимые Тони кудри, почти такого же цвета как и его шевелюра, не расчесывались уже несколько недель месяцев. Завитки спутались в один ком, как и мысли мальчика после трагедии. И без того худое тело стало скелетом, с торчащими костями. Каждый раз, когда тётя Мэй заходила в комнату, она оставляла поднос с едой, но мальчик не прикоснулся ни к чему, кроме стакана воды. Его длинные пальцы обхватывали стакан, а алые, тонкие губы выпивали все содержимое с неутолимой жаждой. Пеппер и Морган в очередной раз заглянули к семье. Они научились жить без Тони, нашли дальнейший путь. Пеппер сильная женщина и растит Морган такой же. Безусловно они скучают, но могут идти дальше и дышать полной грудью.

А Питер не может.

Ему слишком больно.

Он лежал на пыльной кровати, уставившись в потолок. Бездонные, потерявшие всякую веру в человечество и существование справедливости, глаза не моргали, изучая проекцию символа человека-паука, исходящего из рядом лежащего костюма. Самое дорогое, что осталось у мальца от Старка. Самое дорогое, но и самое болезненное, ведь эта вещь целиком и полностью принадлежит Энтони.

Энтони. Говард. Старк.

Черт, снова началось.

Рука автоматически тянется к банке антидепрессантов. Панические атаки — единственные, кто навещал Паркера без лишних слов и жалости. Сурово, строго они сковывали тело тяжелыми цепями скорби и печали, оставляя кровавые, с привкусом железа отпечатки на его душе. Ничего, переживет. Наверное. — Питер, дорогой, тут Пеппер и Морган заходили…- осторожно зашла в комнату к племяннику тётя, тяжело вздыхая при виде его состояния и комнаты. — Я слышал, — сухо отозвался тот, не двигаясь с места. — В общем вот, тебе передали, — положила на кровать пакет с чем-то мягким внутри Мей, удаляясь обратно на кухню. — И да, ужин через полчаса, милый, если хочешь, конечно. Дверь тихо заскулила и вскоре обратно закрылась, «защищая» подростка от внешнего мира. Неожиданно в угасших глазах промелькнула искорка любопытства и он, выключив проекцию, подполз к пакету. Коричневая крафтовая бумага была заметно помята, словно кто-то несколько раз открывал и заворачивал кулек. «Снова деньги или еда от мисс Поттс», — подумал про себя Паркер и, взяв его в руки, немного потряс. На кровать выпал обрывок тетрадного листа. Тощими пальцами он повернул бумажку и прочел слова, написанные до боли знакомым почерком.

Следующему Железному человеку. P.S. малец, я надеюсь, что эта безделушка действительно дойдет до тебя. С любовью искренней любовью Тони.

Дыхание остановилось. Сердце ушло в пятки. Низ живота закрутился в морской узел, стягивая за собой все остальное. Тело тряслось как бешеное, а из глаз брызнули слёзы. С трудом развернув пакет, он достал непослушными пальцами тот самый Железный костюм Человека-паука, в котором он они вместе боролись против Таноса пять лет назад. Пять.

Гребаных.

Лет.

Паркер провел без него. А теперь впереди вся жизнь. Сомнения боролись со страхом, решая надеть или нет этот костюм. Битва была беспощадна, но верх взяли эмоции. Мальчик достал маску и надел её на себя, зажмурив глаза. Знакомый интерфейс огласил начало сканирования личности, а сердце Питера начало биться в бешеном ритме. «Пахнет, как в новой машине…», — подумал он про себя с горечью, режущей наповал. «Сканирование завершено», — огласил голос П.Я.Т.Н.И.Ц.Ы, но он тут же сменился другим, от которого внутри все обрушилось. «Привет, чувачок. Какие планы?» Этот тембр. Легкая хрипотца. Сарказм в каждой букве и безмерная забота. Этот голос в сердце. Его нельзя перепутать ни с чем на этом крошечном шаре. Его невозможно забыть.