Лобная лента

— Потому и не снимаем, — мрачно сказал Лань Сичэнь. Минуту назад он развязал лобную ленту и вложил её в ладони Цзян Чэна. Тот неверяще посмотрел на знаменитый атрибут клана Лань, имеющий известное всем значение, покраснел, потом поднял глаза на Лань Сичэня... Моргнул. И расхохотался. Торжественный момент был испорчен напрочь. — Что, совсем? — разглядывать в упор было, пожалуй, бестактно, но Цзян Чэна это не смущало. — Оно же так навсегда останется. Как клеймо. Это специально придумано? Красивая серебряная вставка на лобной ленте оставила не менее красивый отпечаток на лбу Лань Сичэня. — Оно исчезает, если ослабить ленту, — нехотя пояснил Лань Сичэнь. — Но... не сразу. Цзян Чэн зачарованно разглядывал витой узор, слегка покрасневший там, где серебро врезалось в кожу. Отпечаток манил. Ужасно хотелось коснуться — почему-то казалось, что выступающие линии будут твёрдыми и не разгладятся, даже если надавить пальцем. Однако лезть пальцами в лицо человеку было неприлично, пусть даже прежде эти пальцы неоднократно бывали в других, гораздо более неприличных местах, и никакого протеста не вызывали. Поэтому Цзян Чэн привстал на коленях и потянулся ко лбу Лань Сичэня губами. Тот замер, но не отстранился, позволяя Цзян Чэну делать всё, что тот пожелает. Мимоходом Цзян Чэн подумал, что глава клана Лань умудряется выглядеть полным достоинства даже сидя голым посреди разворошенной постели, на которой они только что предавались любовным утехам. А потом коснулся губами прохладной кожи и больше не думал ни о чём. Причудливый узор на лбу Лань Сичэня был мягким, как и положено человеческой плоти, но разглаживаться никак не желал, даже когда Цзян Чэн на пробу прижался губами сильнее, а потом провёл языком вдоль переплетения линий. Серебряный узор вставки он помнил прекрасно и теперь с почти детским восторгом угадывал его в отпечатке, прослеживая каждую, даже самую маленькую чёрточку. Тянуться очень скоро стало неудобно; недолго думая, Цзян Чэн оседлал бёдра Лань Сичэня и запустил ладонь в волосы у его затылка, придерживая голову. То, как Лань Сичэнь поглаживал его талию, лучше всяких слов говорило, что исследования можно и нужно продолжать. И что даже на лбу можно найти немало чувствительных мест: над бровью, например, или у самого виска… Но отпечаток был интереснее всего. — Глава клана Цзян, — шептал Лань Сичэнь, не пытаясь, впрочем, уклониться, — клянусь, если вы оставите мне на лбу засос... — Мы прикроем его лентой, глава клана Лань. Никто не заметит. — Она уже у вас. — Моей лентой. Вам пойдёт. Засос он, конечно же, не оставил. Но лиловая лента Лань Сичэню и в самом деле шла необычайно.