Страж Империи. Хранитель Цветка

      — Не припомню, чтоб делал наколку, — нахмурился он.        — Это родимое пятно, Маркус. Наверняка, у кого-то из твоих родителей оно тоже было.        — Мои родители — это Елена и Сюзанн. Других я не знаю, и менять это не намерен.        — Тебе невероятно повезло, что Елена нашла тебя. Она воспитала замечательного человека. А мне повезло, что я встретила тебя.        — Я меняюсь лишь с тобой, Цветочек.        Девушка улыбнулась и потянулась к нему за поцелуем.        — Я хочу есть, — оторвавшись от него, сообщила она. — Думаю, пора показать себя солнышку.        — Полностью поддерживаю. Врач сказал, тебе нужен воздух. Сегодня вроде бы тепло, поэтому предлагаю выбрать кафе на улице.        — Хорошо.        Вирая выскользнула из постели и скрылась в ванной. Маркус, потянувшись, тоже поднялся. Но присоединяться к девушке не стал, опасаясь, что они вновь окажутся в постели. А ей нужен отдых и покой, а не сексуальные игры.        — … в виде сердца…        Маркус мотнул головой. Дежа вю?        Он уже слышал что-то о родинке. Но это говорила не Вирая. Кто-то другой.        Мужчина прикрыл глаза пытаясь вспомнить. Но память молчала.        Все еще немного хмурясь, О’Рейли поправил одеяло на постели и, накрыв пледом, направился в ванную. Вирая закончила быстро, столкнувшись с ним в дверях. Коснувшись его губ в легком поцелуе, прошмыгнула в комнату к шкафу.        Через пол часа парочка уже сидела в кафе, в ожидании заказа. Для декабря день был теплым и Вирая довольно щурилась под лучами солнца, не переставая улыбаться. Маркус предложил открыть зонтик, но девушка отказалась.        — … есть родинка…        — … удивлю, но у меня тоже.        — … есть родинка. В виде сердца.        О’Рейли застыл с вилкой в руках. Снова эти воспоминания. В такие моменты он жалел, что помнил слишком многое, не в состоянии забыть. И сейчас он понял, что вспомнит, кто говорил ему эти слова. Возможно, не сегодня. Завтра или еще через пару дней.        — Что-то случилось? — Вирая свела брови, заметив, как нахмурился ее спутник.        — У тебя есть зеркало?        — Зеркало? — не поняла девушка.        — Да. Небольшое зеркало.        — Есть. Но с чего вдруг…        Мужчина поднялся из-за стола. И Вирая, недоуменно посмотрев на него, полезла в сумочку. Отыскав зеркальце, протянула его. Но Маркус взял ее за запястье и утянул за собой в уборную.        — Маркус, что происходит? — не понимала она резкой перемены. С опаской осмотрелась, отмечая, что все кабинки свободны. Она чувствовала себя неловко, находясь в мужском туалете. И оторопела, когда мужчина начал расстегивать рубашку. — Что ты делаешь?        Но Маркус стянул лишь один рукав, разворачиваясь к ней спиной. Левый. В зеркале поймал ее взгляд.        — Покажи мне родинку. Я хочу ее увидеть.        Все еще немного растерянная, брюнетка приблизилась к нему. После нескольких попыток отразить изображение с одного зеркала в другом, Маркус рассмотрел сердце и замер. Ладони сжались в кулаки.        — Черт возьми.        Вирая коснулась его спины. И ждала объяснений.        — Поехали к Сюз, — опустив голову, произнес он. Вирая молча кивнула, понимая, что Маркус все объяснит позже.        … моя сестра Ванесса.        Мэтью Левински.        Ванесса сбежала с ним.        — У нее есть родинка…        — … родимое пятно. В виде сердца, рядом с ключицей.        — Предлагаете всех дам в империи проверять на наличие такой родинки?        О’Рейли с силой зажмурился на несколько секунд. И последовал за брюнеткой, на ходу натягивая рубашку.        Сюзан была удивлена их неожиданным появлением. И еще больше, когда Маркус попросил поднять архив заказов. Но вопросов задавать не стала. Лишь уточнила ищут ли он что-то конкретное или его интересуют все заказы. Маркус слегка нахмурился, задумался, поднял взгляд на Вираю.        — Куда плыл корабль?        Девушка непонимающе посмотрела на него.        — Какой корабль?        — На котором ты поймала меня и соблазнила.        — Я говорила это случай… — брюнетка прервала себя, понимая, что для оправданий сейчас не время и не место. Сдвинула брови, вспоминая свое небольшое приключение. — Ризари?        — Поняла, — кивнула Сюзанн и скрылась за дверью. Маркус мерил шагами кабинет, не в силах усидеть на месте. Майер молча пристроилась на диване. Что-то встревожило Маркуса. Что-то связанное с его прошлым. С его родителями.        И она ждала, когда он разберется с этим и расскажет ей.        Сюзанн вернулась довольно скоро. В руках ее было несколько папок. Она передала их шатену.        Маркус начал пролистывать их, откидывая ненужные на стол.        Вирая наблюдала за ним, отмечая сосредоточенность на лице. Глаза быстро пробегали несколько строк, и очередная папка падала на стол. И открывалась новая.        О’Рейли замер. Еще раз прошелся по строчкам.        — Луиза Розарес.        — Розарес? Владелица инвестиционных банков? — Сюзанн приблизилась к Маркусу. — Сомневаюсь, что я могла бы забыть такого клиента.        — Клиент Пенелопа Ланес, — отдавая ей папку, произнес мужчина. — Инициатором была Розарес. Она хотела поручить одно дело.        — Подожди. Но ты сказал клиент отказался от товара, а нового заказа после не было.        — Потому что я не стал его брать. Слишком сложно найти человека, пропавшего почти тридцать лет назад.        — Почему ты сейчас об этом вспомнил?        — Кое- что изменилось.        — Мне организовать встречу?        — Нет. Я не стану светиться.        Вирая наблюдала, как Сюзанн свела брови, нахмурившись. Похоже, подобное поведение она наблюдала у Маркуса не часто. С другой стороны, мужчина никогда и не думал о своем прошлом и о родителях, которых не знал. Как эта Розарес связана с ними?        А в том, что это так, девушка не сомневалась.        Маркус что-то вспомнил, когда она рассказала о родимом пятне, о котором он не догадывался. И, учитывая его расположение, о нем знали лишь те, кто видел его маленьким. И его любовницы.        — Пусть твои люди узнают расписание Розарес на эту неделю. Где и когда она будет. А также все что возможно про ее семью. Отца и сестру.        — А разве она не единственная наследница?        — У нее есть сестра. Она сбежала много лет назад. Поэтому сомневаюсь, что информации будет много. Но все же постарайся.        — Я всегда стараюсь, милый. Но может все-таки объяснишь, что происходит?        Маркус слегка нахмурился.        — Похоже, то дело, что она предложила, стало личным для меня.        Сюзан молчала, обдумывая его слова. Потом заметила:        — Для тебя личным становится лишь то, что касается семьи. Насколько я знаю ни мне, ни девочкам ничего не угрожает. — Она перевела взгляд на молчавшую Вираю. — Сомневаюсь, что и ей тоже. В городе до сих пор шепчутся о том дне. И вряд ли кто-то сунется к вам вновь. Или появилась другая опасность, о которой я еще не знаю?        — Это связано с прошлым. Сестрам вообще не обязательно об этом знать.         — Хорошо, — согласилась женщина. — Останешься на обед?        Маркус перевел взгляд на брюнетку, молча спрашивая об этом у нее. Это не укрылось от взгляда женщины. Сюзанн свела брови, но тут же отвернулась, пряча недовольный взгляд. В отличие от близняшек женщина никак не хотела принять их отношений. Похоже, не только Маркусу придется налаживать отношения с ее близкими, но и ей с Сюзанн. И она не собиралась откладывать это, поэтому коротко кивнула Маркусу, соглашаясь.        — Мы ушли из кафе так и не пообедав.        — Тогда сообщу повару, что у нас гости.        Женщина направилась к двери, когда Вирая негромко спросила, заставив ее остановиться.        — А вы можете рассказать о детстве Маркуса? Может, Елена что-то рассказывала о дне, когда нашла его?        Сюзан резко обернулась к девушке. И по выражению ее лица Маркус понял — Сюз о чем- то умалчивает.        — Что Елена говорила?        — Почему вдруг сейчас ты об этом вспомнил? Тебя никогда не интересовало прошлое.        — Сюзан, что рассказала тебе Елена?        — Лишь то, что нашла тебя на улице ночью. Объявления о пропавшем ребенке так и не поступило. Поэтому она хотела сдать тебя в приют, но не смогла. — Женщина замолчала. Чуть прикусила нижнюю губу, задумавшись. Потом прошла к сейфу и среди бумаг отыскала потрепанный конверт. Протянула его Маркусу.        — Она отдала мне его где-то за три месяца до смерти. Сказала отдать тебе, когда заинтересуешься своим прошлым. Я спросила, что делать, если ты так и не спросишь. Елена ответила — значит, не стоит ворошить его.         Маркус, не размышляя, вскрыл конверт.        Некоторые строчки скакали вверх-вниз, а буквы были написаны дрожащей рукой. Но письмо точно было написано витиеватым почерком Елены. Мужчина отошел к камину, пробегая глазами строчки.        «Маркус.        Мой дорогой сын.        Ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. А тебе стало интересно пошлое и ты начал задавать вопросы Сюзанн. Я очень надеюсь, что с девочкой все хорошо несмотря на то, что она пережила.        Прости.        Прости, что не рассказала тебе обо всем сама. Прости, что не могу видеть каким сильным мужчиной ты стал.        Наверное, стоило рассказать тебе об этом давно.        Но я так и не решилась, эгоистично храня эту тайну ото всех, даже от Сюзанн.        Прости, что солгала тебе о том, что нашла тебя на улице. Это не так.        Тебя отдала мне твоя мать.        Она была в отчаянии. Ты был любим ею. Это ясно читалось в ее глазах. Таких же зеленющих, как у тебя. Иногда, смотря на тебя, на то, как ты растешь, я вспоминала взгляд, с которым она уходила.        Она хотела забрать тебя.        И обязательно бы сделала это.        Я не знаю всей истории.         Они появились в соседнем доме примерно за две недели до случившегося. Я видела, как она играла с тобой на улице. Пару раз сталкивались в магазине. Она даже заговорила со мной, чего не делали местные, знающие, чем я занимаюсь. Это было так неожиданно.        Ей, наверное, было не больше двадцати. От нее словно исходило тепло и свет. А улыбка при встречах была такой искренней.        Твой отец уходил утром и возвращался, когда темнело. Я не видела его. Она сказала, что он работает. Обмолвилась, что ей опасно выходить на улицу, но ты был таким любопытным, и она не хотела держать тебя в квартире. Рассказала, что часто переезжают, и ты совсем не общаешься со сверстниками.        Я видела, что им не хватает денег. И купила что-то из еды и одежды для тебя. Твоя мать со слезами благодарила меня. И я не понимала почему.        Тебе было девять месяцев и уже резались зубки. В те дни ты температурил, и из-за этого вы задержались. Она не хотела отправляться в другой город, боясь осложнений.        В тот вечер она прибежала с тобой на руках к заведению. Старика Эйджина не было. Она отдала спящего тебя мне, попросив приглядеть пару дней. Я не могла оставить тебя у себя. Она убежала, не став слушать мои возражения.        Я хотела бросить тебя на улице. Прости.        И пошла за ней. До сих пор не знаю, стоило ли это делать.        Мужчину били. Она громко кричала.        А я стояла и смотрела на все со стороны. И ничего не делала.        Не знаю, что это были за люди. Но по отрывкам фраз, что долетали до меня, я поняла, что женщина сбежала с любовником. Родня хотела вернуть ее домой. Но хотели вернуть лишь ее. Ни мужчина, ни отпрыск им были не нужны. Она отказалась говорить, где сын. И тогда те люди убили ее мужа. А ее увезли с собой.        Это все, что я знаю о случившемся.        Больше я ее не видела. Она не вернулась за тобой.        И хоть я видела достаточно, чтобы понимать — она не вернется, отказывалась отнести тебя в приют. Не смогла.        Возможно, там тебе было бы лучше.        Когда констебли ходили и задавали вопросы об убийстве, я не решилась что-либо рассказать. Хотя могла описать тех людей. Но я молчала. И прятала тебя.        Буквально за несколько дней ты завладел моим сердцем. А твоя улыбка покорила даже старика Эйджина.        Возможно, ты не нашел ответа в моем признании. Но это все, что я помню про тот вечер.        Мне жаль, что нас разлучили и тебя забрали в приют. Но тогда я не могла раскрыть твоего имени, не могла допустить мысли, что, если о тебе узнают, произойдет тоже, что и с отцом. Прости за это.        Из-за моего молчания, бездействия ты перестал улыбаться.        Тебе очень идет улыбка, Маркус.        P.S. Когда те люди уехали, я пробралась в квартиру, где вы жили. Нашла документы и несколько фото — это все, что меня интересовало. Все это я оставила в банковском сейфе на твое настоящее имя.        Твою мать звали Ванесса.        Ванесса Лоуренс. Ты не внебрачный ребенок. Она была замужем за твоим отцом — Мэтью Лоуренсом.        Люблю тебя, сын.»                Маркус посмотрел на ключ в руке, который вытащил из конверта. Ключ от его прошлого.        Хотел ли он знать ответы?        Стоит ли ворошить прошлое?        Сейчас он, наверное, лучше понимал чувства женщины, желающий отыскать сестру. Он не верил в случайности.        — Какой банк, Сюз?