Где начинается безумие

      Вчерашний день плавно перетек в сегодняшний, на часах уже было полвторого, видимо сильно я вчера вымоталась. И я не совсем помнила, как добралась домой, словно все происходило в тумане. Помню, как Зейн отвез Кэнди к ней домой, а затем и меня, решив, по какой причине — не могу вспомнить, остаться не надолго у меня. Он говорил что-то вроде, что он сильно волнуется за меня и не хочет оставлять одну и.. В тот момент в моей голове всплыл вопрос, почему же он так заботится обо мне? Ведь я была в полном порядке, ну, по крайней мере, лучше, чем Кэнди, это уж точно. Но он все же решил снизойти именно до меня и не стал оставлять одну в эту ночь, когда я отнекивалась и говорила, что все хорошо и настаивала на том, чтобы он ехал к себе.       Миг, и в голове, словно кто-то тычет лезвием в открытую кровоточащую рану, раздается адская боль, такая, что хочется лезть на стену или же наоборот, зарыться как можно глубже, прорыть все семь этажей, что находятся подо мной, лишь бы боль утихла. Инстинктивно хвастаюсь за голову, только вот толку этого никакого. Кажется, становится еще хуже.       Далее мой разум отказывается воспроизводить события этой ночи, будто я провалилась во тьму и очутилась здесь, прямо в своей комнате на большой кровати и в одиночестве. И вправду, если Зейн хотел остаться и присмотреть за мной, то... где же он? Никак не вспомнить... Надо восстановить события этой ночи, но для начала я должна что-то сделать с этой ужасной болью. Иначе мне грозит целый день пролежать тут и не сделав при этом ничего судьбоносного.       Скинув одеяло, я обнаружила, что на мне, по прежнему, как и вчера было это черное платье. Похоже, я решила оставить все как есть и уснула в нем. Либо же мне просто напросто не хватило сил с ним справиться.       Совершенно необычное ощущение. Я бы сказала даже в новинку для меня. будто не моя подруга была вчера в стельку, а я. На самом деле, от чего мне так плохо? Да, я чуть переволновалась вчера, может и не чуть, но разве из-за стресса голова может раскалываться на две части? Ну, судя по всему может.       Пытаюсь встать и в голове вновь что-то защемляет. Все. Пора искать чем ее можно отрубить. Кто-нибудь дайте мне топор. Начинаю в суматохе перерывать свою аптечку, в надежде найти хоть что-нибудь, что избавит меня от этих мук. Попутно натыкаюсь на никем не тронутые новые шприцы, таблетки от желудку и на различные пустышки, которые якобы избавляют от лишнего веса, я даже не помню, как и зачем приобрела их.       Наконец, найдя и затем приняв обезболивающие, боль мало-помалу стала отступать, тем временем я включила телевизор, чтобы он что-то вещал на заднем плане. Я так делала каждый раз, когда наступал очередной прилив одиночества. Благодаря ему создавалась иллюзия, что все не так уж и плохо, и я вовсе не одна в этой квартире.       Мне стоило бы завести маленького пушистого друга, а может и не пушистого, но потом я вспоминаю о том, что я за собой то не могу должным образом приглядывать. Как же я буду следить и уделять достаточно времени кому-то еще?       «Здравствуйте в эфире "События сегодня", на данный момент происходит упадок в мировой экономике, спад цен на...»       Поворачиваю голову к источнику звука. — Новости... — еле слышно выдохнула я. Только их мне не хватало. На душе сейчас и без того было паршиво. Все же толку от телевизора никакого. Я было хотела уже выключить, как вдруг услышала:       «... Ричард Доусон — известный британский бизнесмен, вчера был госпитализирован и направлен в городскую больницу. Источники сообщают, что на него было совершенно нападение, по настоящий момент нападавшый неизвестен...»       Словно выйдя из какого-то транса или сна, услышанные мною слова вернули меня к жизни. Мне стало еще хуже, чем было до этого.       Все таки это правда. Отец в больнице и в него стреляли. Как же это... А я так надеялась, что это было придумано по какой-то причине моим разумом. Но, к сожалению, это было не так. Это было реальностью.       Все же безжалостно покончив с телевизором, я снова осталась одна, сидя на краю кровати, в этой тишине. В этой удручающей тишине, которая давила с невероятной силой на меня. Гораздо сильнее, чем обычно.       Сейчас в моей голове возникали различные теории о том, что произошло с отцом и о том, каким мотивом послужило совершить это деяние тому человеку. Так можно и вечность просидеть здесь. Надо что-то предпринять, к примеру, для начала, просто съездить к нему.       Ничего толком не сообразив, я засуетилась, уже совсем забыв о том, что еще несколько минут тому назад моя голова была готова разорваться на кусочки, сейчас же я знала только одно — я должна узнать как он себя чувствует. Может, ему уже лучше? По крайней мере, где-то очень глубоко внутри меня, этот маленький огонек надежды никак не хотел гаснуть.       Потратив в целом около часа, на то, чтобы собраться, одеться и помыться, я стала искать информацию о том, в какой именно клинике лежит отец.       Совсем забыв поесть, как это бывало раньше, но только раньше эту случалось из-за того, что я частенько опаздывала на занятия, поскольку слишком поздно пробуждалась, поэтому решила вычеркнуть этот немаловажный пункт утра. Сейчас же, это вылетело из головы совершенно по другим причинам. Таким, которые обычно не случаются, разве что, если человек попадает в больницу по причине болезни, а не таким образом, как в моем случае. Мне до сих пор не верилось в то, что в него стреляли. В это было правда сложно поверить.

***

      «Городская клиническая больница» — мысленно читаю огромное табло висевшее на таком же огромном здании. Кажется, это здесь.       Оказалось, что эта клиника находится не так уж и близко от моего дома, а точнее — в часе с лишнем езды, что еще больше испортило мне настроение. Я и так поздно вышла, а тут еще такая долго поездка. Вдруг он там уже при смерти? А вдруг, прямо сейчас, когда я иду, огибая эти грязные лужи, которые, кажется, уже въелись в асфальт и никогда больше не высохнут, врачи документируют его время смерти?       Или от подобных мыслей, или от такой промозглой погоды, по всему телу пробежал холодок. Нет, это не так. С ним все хорошо, все хорошо... Пожалуйста, пусть это будет так.       Я выдохнула и собралась с силами. Мне оставалось только перейти дорогу и проникнуть внутрь, а что дальше меня ожидало, оставалось лишь гадать.       Уже заметно темнело, хоть на часах еще не было и пяти, но осень, в очередной раз, напоминала о себе и давала понять, что она не собирается отступать и возьмет свое. Она отнимет большую часть дня и передаст ее во владения темноты.       Ну же, долбанный светофор, быстрее! У меня не так уж много времени, я хочу убедиться что с ним все хорошо! Зачем-то мысленно ругалась я на светофор, который, наверное, уже очень много лет стоял тут, на главной улице, и выполнял свою работу и всего лишь. Но мне хотелось разнести все и всех на своем пути. Все внутри меня готово было взорваться от злости, перемешанной со страхом и неизвестностью.       Наконец-то загорелся зеленый свет, который будто говорил: "проходи скорее, я вижу, что ты очень спешишь". Я смело зашагала к противоположной стороне, не замечая при этом ничего и никого.       Абстрагировавшись от всего мира, пройдя уже половину этой огромной трассы, как вдруг с левой стороны от меня я слышу жуткий скрежет шин об асфальт. Все произошло настолько быстро и сумбурно, что я не смогла ничего понять, а лишь замерла на месте инстинктивно закрыла глаза, после чего моментально раскрыла их.       Прямо сейчас, на расстоянии в полметра от меня стоял большой черный внедорожник. Кажется, это был... Range Rover? Или нет. Никогда в них не разбиралась. Через тень машинных окон я увидела знакомые черты лица, и на меня, из-под темных очков смотрела пара глаз, словно пыталась загипнотизировать. Из-за плохой видимости, которой послужила такая пасмурная погода, я не могла быть уверенна в том, что это он. Что это...       Гарри.       Нет. Все же это он.       Это был определенно он.       Справа от него сидело также знакомое мне лицо, кто-то из его дружков.       Ну почему снова они, почему это тоже оказалось ужасной реальностью, а не выдуманное мной обличие монстра из очередной сказки для Лили. Сердце забилось с такой силой, что я уже не могла разделять отдельные удары. Было ощущение, что я торчу здесь, посреди дороги, что-то около вечности. – Эй! Чего встала как вкопанная?! Уже красный! Проходи быстрее, ты не одна тут! — кто-то высунулся из своей машины и начал вторить мне.       Послышалось бибиканье со всех сторон, когда я наконец отошла от оцепенения и быстро побежала к тротуару на той стороне.       Тяжело дыша я судорожно обернулась, но моим глазам предстали лишь проезжающие куда-то по своим делам машины. Ничего больше.       Что же это... Как же... Я закрыла лицо своими ладонями, не такими уж и теплыми, из-за того, что вечно забывала надеть перчатки. Почему... Почему это все свалилось на мою голову? Из-за какой-то глупой случайности, из-за каких-то тупых стечений обстоятельств.       Лучше бы он сбил меня на самой высокой скорости, что бывает у больших машин вроде его. Тогда бы, я, возможно, попала в больницу. А если бы повезло, то это было бы мое последнее пребывание на этом свете. Последнее, чтобы я видела перед смертью, это было бы его лицо. Ну уж нет! Не так бы я хотела провести свои последние секунды жизни. Никогда не приходилось задумываться об этом, но точно не так. — Мисс, — как будто из глубокого туннеля раздался мужской голос, — с вами все хорошо?       Мужчина слегка прикоснулся к моему плечу, от чего я вздрогнула.       Мои глаза встретились с глазами незнакомца, который выглядел совершенно иначе, нежели кто-то, подобный Стайлсу или моему отцу, он выглядел... обычно. На вид ему было примерно лет тридцать. — Да, да, все хорошо. — я смахнула слезинку, которая из-за предательского ветра уже успела поселиться в уголке моего глаза. — А по вам и не скажешь, что все хорошо. — подметил незнакомец. — Улыбнитесь! Разве все настолько плохо?       Если бы он только знал, как плохо. Но может он и прав, ведь я все еще остаюсь здесь, живая и в порядке. Как не кстати мне вспомнились угрозы Гарри. Спасибо тебе, разум. Я всегда умела усугубить и так не очень радужную ситуацию. Но не думаю, что этому незнакомцу хочется выслушивать мои внутренние переживания и проблемы, ведь ему, как и всем, хватает своих.       Мужчина с изумлением смотрел на меня, выжидая моего ответа, который, между прочим, довольно таки затянулся. — Ах, да, вы правы, — я слегка улыбнулась, — все не так уж и плохо. — Вы очень красивая девушка и улыбка вам к лицу! А вот печаль не красит никого. Поверьте мне, я то уж точно знаю. Удачного вам дня! — улыбнулся в ответ мужчина и направился туда, куда шел изначально, до того момента, пока не наткнулся на меня.       Проводив его взглядом, мне подумалось о том, насколько, наверное, этот человек счастливый, раз так добр по отношению к незнакомке, а может просто достаточно воспитан. Но разве человек может постоянно испытывать такое светлое и прекрасное чувство? Думаю, что нет. Ведь в любом случае, у каждого так или иначе бывают моменты грусти, порой настолько сильной, что никто и ничто не способно ему помочь, только он сам.       Чуть помотав головой, в попытке отогнать все негативные мысли, я вновь отправилась туда, куда уже, как вот пол дня пытаюсь попасть.       Часы неумолимо тикают, пока я сижу тут, в приемной, и жду, когда же придет лечащий врач моего отца. Прошло от силы минут семь, а губы уже давно были безжалостно истерзаны зубами, и казалось, что вот-вот случится землетрясение вызванное колебаниями моей правой ноги. Что он там возится? Почему же так долго? — Мисс Доусон? — услышав свою фамилию, резко поднимаю голову, — Я Роберт Скотт, лечащий врач вашего отца.       Перекинув свой маленький рюкзачок через одно плечо встаю и одновременно произношу: — Да, это я, что с папой? — слова, будто на автомате, сами срываются с губ.       Выглядевший несуразно, высокий, худощавого телосложения мужчина, нервно смотрит в свой планшет для бумаги, похоже пытаясь отыскать всю историю болезни моего отца.       И этот человек лечит папу? Да он, наверное, имени то его не помнит! Врач должен знать состояние всех своих пациентов!       Внутри меня бушевала ярость от того, что таких растяп берут в такие престижные клиники. Не понимаю, почему я так сильно завелась из-за этого, хотя кого я обманываю, я бешусь совсем по другим причинам. Если бы не все случившееся, то плевать я хотела сколько бы он там возился с этими бумажками, но не сейчас. Сейчас он должен делать все максимально быстро, ведь на счету каждая минута. Но мой гнев в одно мгновение сменяется спокойствием, когда мужчина произносит: — На данный момент состояние вашего отца в норме, его жизни ничего не угрожает.       Сейчас, кажется, я ощутила на себе эту, всем известную поговорку про ту, что гора с плеч. Я буквально почувствовала, как здоровенный груз спадает с моих плеч.       Громко, с толикой облегчения, я выдохнула. Я не дала угаснуть тому огоньку, что был со мной на протяжении всего этого дня. Мои надежды были не напрасными. — Думаю, вы знаете, что в него стреляли, и мы вынули две пули, одна была в область живота, а вторая в область груди. Попади нападавший чуть точнее, то исход мог быть летальным. Видимо что-то или кто-то помешал нападавшему попасть в цель.       Я выпала в осадок, на лбу выступила испарина. Чувствую, как ноги становятся ватными, хочется упасть прямо здесь от услышанных слов. «... попади чуть выше, исход был бы летальным...» — эхом раздалось в моем разуме. — Можно увидеть его? — Да, разумеется. Прошу пройти за мной. — коротко бросил мужчина прежде чем успел развернуться и уверенным шагом направиться к лифту.       Поднявшись на четвертый этаж, я смотрела в пол, пытаясь подобрать нужные слова, что бы, когда зайдя в палату, не накинуться на отца с истерикой и расспросами. — Прошу, проходите, — произносит он, когда мы уже стоим у палаты, — но только недолго, вашему отцу нужен покой.       Уже не слушав то, о чем он мне говорит, я зашла в палату. И все же, не сумев сдержать слез, неспеша, словно если сделаю лишнее тело движение тут же спугну его сон, подхожу к отцу. — Привет, милая. Как ты? — еле слышно шепчет папа.       Как оказалось, он не спал, но и сил что-то говорить, у него было немного, но все же он нашел их в себе.       Не выдержав всего этого, вновь осознав весь ужас этой ситуации, такой, кажется, не реалистичной, такой, словно сюжет глупого детектива с регионального тв, кинулась обнимать его.       Объятия были не сильным, поскольку я боялась причинить ему боль, но они были настолько теплыми, что в этот момент, я поняла как же сильно я его люблю, не смотря на все его поступки. И как же сильно я боюсь его потерять. — Ну что за глупые вопросы, пап? — дрожащим голосом и с одинокой слезой, неспеша стекающей по моей щеке, спросила я.       Неожиданно для самой себя, я только что поняла, что назвала его папой, впервые за эти долгие годы. — Папа... — тихо повторил он, при этом слегка усмехнулся. — Давно ты не обращалась ко мне так. — Да, я знаю... — стараясь не нарушать эту тишину, соглашаюсь я. — На днях ко мне должна приехать твоя мама и Лили. — чуть шире улыбается он.       Я поднимаю голову, от услышанной новости, ведь мама и Лили так давно в живую не видели папу, это определенно лучшая часть всего этого дня. — Оливия, — уже более серьезно и с интонацией, будто собирается сказать что-то важное, начал отец, — я знаю, что я ужасный оте.. — Ну что ты такое говоришь, — перебила я его, — ты... — Нет, это так, — в след за мной повторил он и также перебил меня, — как бы я хотел быть все те годы с вами, с тобой, с Лили, с... мамой, а не проводить все это время за горой бумажек бок о бок с глупыми людьми, которые все измеряют в деньгах. Но я упустил эту возможность, и мне очень жаль.       Чуть запрокидываю голову, в надежде остановить поток слез, но получается не очень, а точнее совершенно не получается. Глубоко выдыхаю, стараюсь успокоиться. — Пап... Мы в любом случае тебя любим, ты же прекрасно это знаешь, ведь так? Ты же это знаешь? Пожалуйста, скажи, что знаешь. — нервно начала добиваться его ответа, считая, что от этого мне станет легче. Но легче не станет. — Конечно знаю, милая, но прошлого не изменить, — он потупил взгляд, затем взял мои ладони в свои, — я должен сказать тебе кое-что важное и ты должна внимательно выслушать меня. Хорошо?       Кивком дала понять, что я готова слушать. Мне хотелось озвучить свой кивок, но у меня будто в один миг сжалось горло, и звук просто не мог вылететь наружу. — Думаю, ты знаешь, что на меня напали, и пытались избавиться от меня. Кто это был, я, к сожалению, не в курсе, у меня немало врагов и... — он, словно запинается, будто забыл, что хотел сказать, — ты помнишь, что я отдал тебе коробку?       Киваю. — Так вот, то, что находится в ней, это очень важная вещь, я не могу сказать, что это, поскольку везде есть уши, ты открывала ее?       Глядя на него, создавалось впечатление, будто со мной говорит не мой отце, а параноик со стажем. Но его понять можно, особенно после всего случившегося. — Нет, я... я убрала ее, спрятала. — на ходу придумывала то, чего на самом деле не делала. — Замечательно, что ты ее спрятала, надеюсь, в надежное место.       Мне становится стыдно от собственных слов, от того, что я не сделала то, что должна была, я отнесла к этому безответственно, совсем не вняв во внимание это. — Я очень глупо поступил, отдав тебе вот так просто, у всех на глазах.       Не долгая пауза. Затем он решает спросить: — Скажи, никто не тревожил тебя? Не угрожал?       Нервный смешок вылетает из моего рта.       Конечно никто, пап, разве что шайка мистера Стайлса и все. Всего лишь то. Но не думаю, что ему стоит об этом знать. Нет, конечно, он рано или поздно должен об этом узнать, но ему и так сейчас нелегко. Скажу чуть позже. Да, скажу позже. — Нет, что ты. А ты думаешь, что в тебя стрелял... Ста, — запинаюсь на его фамилии, — Стайлс? — наконец твердо произношу. — Не думаю, что он сам, но кто-то из его наемников.       Это его рук дело. Вот же ублюдок. Насколько нужно быть жестоким и безжалостным, чтобы пойти на такое. С каким гнилым обществом, однако, приходится общаться отцу. Ведь тогда, в тот день, что я в очередной раз разочаровалась в отце, они спокойно сидели у него в кабинете и он еще ни о чем не подозревал, как и я... — Мисс Доусон, время принятия посетителей закончилось, прощу вас выйти.       Тут в наш откровенный разговор так бестактно вмешался мистер Скотт, по-прежнему выглядевший нелепо.       Неужели все? Почему так быстро? Я ехала сюда так долго, лишь ради пяти минут? Я еще столько всего не спросила у отца. — Можно еще пару минут? — с мольбой в голосе спрашиваю у него. — Простите, мисс, но у нас с этим строго. Поэтому я вынужден попросит вас покинуть палату.       Вот же гад. Строго у них с этим... Я прошу лишь пару минут, а не два часа. Теперь понятно, почему он мне сразу не понравился. Но делать нечего, он был непоколебим. Мне ничего не оставалось, как покорно послушаться и выйти. — Ладно, уже иду. — бросила я, затем снова повернулась к отцу. — Лив, дорогая, я тебя очень люблю. Поговорим чуть позже. — вновь тихо произнес папа. — Я тебя тоже. — точно также, на той же звуковой волне, повторила я.       Поцеловав небрежно отца в лоб, я поспешила уйти. Уже у двери, уходя, я решила обернуться, чтобы еще разок взглянуть на него.       Выйдя из здания больницы, я почувствовала, как лицо обдало холодом, на улице уже было совсем темно, от чего я не очень уютно себя чувствовала. Еще и живот решил напомнить о себе довольно громким урчанием, настолько громким, что если бы рядом со мной кто-то находился, то явно услышал бы. Нужно скорее поехать домой.       Достаю из кармана телефон, чтобы набрать такси и замечаю одиннадцать сообщений, два из которых принадлежали Зейну, а остальные девять — Кэнди. Надо бы ответить на них, но только позже, пальцы уже потихоньку начинали неметь. Зайдя в контакты, стала искать номер такси, попутно направляясь куда-то.       «Новое сообщение» — высвечивается на дисплее телефона.       Очередное сообщение от Кэнди, уверенна в этом на сто десять процентов. Даже удивительно, что их так мало, что-то она сдает позиции. Только вот, номер почему-то неизвестен, может, она сменила его?       Мне пришлось остановиться, в целях моей же безопасности, вдруг я на что нибудь наткнусь или еще хуже — на кого нибудь. Открыв сообщение, вижу:       «Что же ты так долго?»       Хмурю брови, приближая телефон, будто смогу через экран узнать кто отправитель данного сообщения.       Стала думать о том, кто мог знать, что я не дома и что я вообще нахожусь здесь. Может, это Зейн? Поскольку другие варианты никак не состыковывались в моем сознании. Хотя и он как-то не кстати, но мне так хотелось, чтобы это оказался он, поэтому я не переставала тешить себя этой мыслью.       «Уже довольно поздно, хочешь, я подвезу тебя?» — вдруг приходит второе смс.       Напрягаюсь. Значит, он где-то здесь, раз видит меня. Было бы здорово, если бы он так и сделал, вот только где он?       «И кстати, будь осторожна на дорогах, так и сбить не долго, разве твой отец будет рад этому?»       Ох, черт.       Нет. Боже, пожалуйста, нет...       Судорожно оборачиваюсь, в попытке наткнуться на него, но мое подсознание кричит о том, что мне срочно нужно бежать и даже не пытаться искать его в этой темноте. Лучше находиться в неведении, чем попасться ему в лапы.       Наверное, со стороны, можно было сказать обо мне, что я сейчас отыгрывала роль какой нибудь испуганной студентки для второсортного ужастика, которая увидела перед собой монстра или что-то вроде этого и которая знает, что сейчас ее персонажа убьют. Вот только жаль, что я не в кино, и меня правда, прямо сейчас, в эту самую секунду, могли убить.       Где он достал мой номер? Может быть, это случилось вчера, пока я сидела и рыдала, но телефон вроде был со мной, кажется... Хотя, о чем это я, этот человек, как я уже поняла, способен на все, лишь бы достичь намеченных целей. Да и к тому же, ему бы не составило труда узнать мой номер, наверняка даже не он сам его откопал.       «Я вижу, что ты читаешь мои смски, почему же не отвечаешь? Это не вежливо.»       О Боже. Он буквально рядом, он видит все, что я делаю. Вновь оглядываюсь, но вижу лишь сумрак, который тщательно пытается скрыть все от моих глаз, вплоть до уличных скамеек.       Собрав всю свою храбрость, которой, по сути, уже совсем не осталось, я решаюсь ему ответить. Дрожащими руками набираю:       «Что вам нужно от меня?» — спрашиваю до боли очевидные вещи.       Как только отправляю сообщение, тут же приходит ответ:       «Оу, Оливия, как официально. Мне не сорок, чтобы ты обращалась ко мне на вы. И ты прекрасно знаешь, что мне нужно.»       Просто я воспитана, мистер Стайлс, в отличии от вас. Как же мне сейчас хотелось ему написать об этом, но страх от последствий, которые последовали бы после, отчаянно не давал мне сделать этого.       Звук уведомления и вновь сообщение от Стайлса:       «Я даю тебе сутки.»       Что? Сутки? Он похоже совсем спятил! Как же, по его мнению, я должна отдать ему это? Чего, конечно же, не будет, но все же, как? Нерешаясь больше отправлять ему сообщения, поскольку совершенно не желаю что-то еще с ним обсуждать и просто хочу забыть все это, убираю телефон в свой огромный карман пальто. А в след за ним отправляется и моя рука, от чего по всему телу раздается тепловой разряд. На секунду я и вправду подумала, что таким действием смогла избавиться от этого, до жути навязчивого человека, но это было лишь самообманом. Как только телефон утонул в кармане и достиг дна, приходит уведомление, звук которого уже начал раздражать и откровенно пугать меня. Достав в очередной раз телефон, вижу:       «И мое предложение все еще в силе. Только я не уверен, что не захочу остаться у тебя на ночь.» — Да иди ты к черту... — едва слышно бросаю в пустоту.       После этого сообщения, на душе вновь образовался привкус горечи. Я чувствовала себя униженной. И конечно страх, страх растекся по всему телу, от макушки головы до самых кончиков пальцев ног. Решив, больше не читать будущие смски, которые он еще настрочит, быстро набираю номер такси, как я и хотела изначально, и так же быстро начинаю иди. Пока не знаю куда, но определенно туда, где побольше света, также, как и людей.       Спустя пару минут, когда я уже окончательно околела от холода, наконец подъехало такси. Мигом нырнув в салон машины, я назвала адрес и надела наушники, так, чтобы это заметил водитель, поскольку не хотела сейчас слушать "увлекательные истории". Мне хотелось побыть одной, уйти от этой реальности. Хотя-бы на чуть-чуть.