Убежать в нигде

Толчок. Глупая девчонка! Толчок. Волосы промокли у корней, как на спине – футболка. Жилистые руки, согнутые в локтях, ритмично двигаются вдоль торса, а мышцы, напряженные до предела, начинают болеть. Толчок. Кроссовок громко шлепает о лужу, не замеченную в темноте, но сцепления с упругой поверхностью стадиона не теряет. Наушники забыты дома, и звук почти с болью ударяет в уши, поскольку вокруг стоит немая тишина. Укоряющая какая-то тишина. Толчок. Об макушку ударяется капля вполне ожидаемого дождя. Хотя, стоп. Отлично! Еще и град пошел. Хикару сдвинул брови и побежал еще быстрее – наматывать бесполезные круги на бесполезном стадионе, чтобы выгнать из себя чертову бесполезную злость на эту девчонку! Не бесполезную, правда. Неделю назад он в лихорадке лежал под горой пледов, а виноватый Каору собирал чемодан в дипломатическую поездку отца. Предполагалось, что они поедут втроем, но черт дернул Хикару накануне доверчиво завернуть с Харухи в низкого пошиба ресторанчик! И когда наконец подобралась долгожданная поездка, он сделал самую глупую вещь – заболел. Ни о каком перелете не могло быть и речи, и тем более - о дипломатическом обеде. Отец в ультимативной форме объявил необходимость присутствия хотя бы одного из сыновей, пригрозив отправкой обоих в разные концы мира на обучение в закрытых интернатах. - И без доступа к интернету! – выдал отец, прежде чем громко захлопнуть дверь. Братья тяжело вздохнули, и Каору (первоначально цепляющийся за брата аки парус за мачту) начал собирать сумку. Нет интернета – нет Skype – нет брата, нужного ему как воздух. Каору и отец уехали на десять дней, оставив злющего Хикару ползать между туалетом и спальней; присматривала же за ним горничная и по очереди – ребята с клуба. Собственно, это и стало поднесенной к фитилю спичкой. Выздоровел-то он быстро. Вот только Тамаки, на пару с Кёей заваливший его лекарствами и (бесполезными!) книгами, принимать этого не хотел – как же это вписывалось в дурацкую (бесполезную!) игру "папочка и мамочка"! А уж поддерживать президента в этой игре было точно выше сил здорового или тем более – больного Хикару, а видеть, как в нее включается Ха-ру-хи... И вот симулянт вместо двух дней лежал в кровати всю неделю, благо ненавистный тандем мозолил ему глаза без девушки. О нет, она сыпала соль на раны в другое время, и гораздо более изощренно. Садистка. Толчок. Град перешел в мелкую – и от этого еще более противную – морось. Нога все-таки проскользила по покрытию, Хикару споткнулся, зарычал и продолжил бег. Как еще выплеснуть всю злость на Харухи за то, что он не поехал, за бесцельное разглядывание барельефа на потолке, за отсутствие льющего на душу бальзам Каору? За глупые увещевания, за укрепляющий бульон в термосе (как будто повар готовит бульон хуже)? За тоску не видеть ее ежедневно?.. Не признавая этого, Хикару выбегивал злость по дорожке вокруг теннисного корта за домом. - Хикару! Что я не так сказала? Все ты так сказала, Хару. Просто видеть тебя и не убежать – хотя бы в общий с Каору мир – это тоже выше моих сил. И как это ему раньше в голову не приходило? Хикару подбежал к Хару и зло схватил ее за плечи. - Дождь на улице, зачем вышла?! Я же сказал, почитай что-нибудь! Харухи нахмурилась. - Почитать я и дома могу, я пришла к тебе вообще-то. Хикару опустил руки. Дождь припустил с новой силой, и он заметил, что голова Хару, словно объятая облаком пушащихся волос, сразу заблестела мокрой шапкой. - Хикару, иди в дом, ты же болеешь, - девушка взяла его за руку и потянула, но Хикару не сдвинулся с места. Хару снова потянула, и на этот раз он поддался. Забери меня в свой мир, раз уж Каору рушит наш. Мне больше идти-то и некуда, Хару. Голос Харухи был мягким. - Знаешь, мне никогда не понять, как вы с Каору привязаны друг к другу. Ну не понять, и все тут! – Хару злилась, и тянула еще сильнее, как маленький ледокол. – Проклятые буржуи, - ни с того ни с сего добавила она – и отпустила руку. …Хикару-Харухи. Звучит почти как глупый смех шизофреника. Дождь стекал по щекам у обоих.