Ведьмины объятия

      Выглядывая в мутное окно, Брайан ничего не мог увидеть за стеклом. Настолько оно пропиталось нечистотами, что серо-бурые пятна застыли на нём каменной коркой без тени шанса на то, что однажды они отмоются. Четвертый этаж огромнейшей корпорации «Синтракорпа» просто омерзителен — как подавляющим большинством рабочих, так и санитарией, что буквально ощущалась носом, в какую сторону не пойди. И лишь Катерина Хикс казалась приятным исключением из этого большинства: пыталась поддерживать хоть какое-то понятие порядка на своём рабочем месте, куда беспардонно и безжалостно наваливалось всё больше и больше макулатуры, неясно, стоящей ли себя или же созданной специально отнимать свободное время.       В связи с отсутствием человека на должности главенствующего всея корпорации, в здании творился неизменный хаос, что наводило на сомнение об его отсутствии во времена основателя Джоао Синтра. И Брайан Пастернак точно знал, что на втором этаже (также именуемым этажом «посвящения») в отдалённой комнате, внутри которой длился коридор с тремя заколоченными дверьми, было неладное место. Настолько неладное, что, находясь там мимоходом, он ощущал под сердцем зловещие, нехорошие предчувствия. И потому держался поодаль от тех трёх дверей, если ему позволяла его неясная миссия.       Кстати о миссии. Брайану Пастернаку была дана должность охотника на ведьм, к которой он относился поначалу с неверием, но, после увиденного на каждом из этажей, быстро адаптировался к условиям, чтобы не сойти с ума, и принялся искать ту самую Ведьму, которая разрушила эту корпорацию к чертям, заставив её гнить изнутри.       Саму Ведьму никто не мог описать, но все считали, что она была бледной, дарила всем смертельные поцелуи. И даже Лесной Гоблин, полоумный и самый старший среди всех людей в здании, не смог описать её образ, хотя видел её, если верить его счету и слухам, восемь раз, после чего саморучно выколол себе глаза. Предположительно, белая водянистая змея на листах была её фирменным знаком.       Брайан не видел в ведьминых листах смысла, но ощущал некую зависимость от них, каждый раз прикладываясь лицом к принтеру и получая дозу успокаивающего ощущения в груди, словно всё дальше будет хорошо. И после них он был словно нездоров. Провалы в памяти в критических моментах, нелепые образы его смерти и бесконечное видение раны на животе, мимолетно проносящиеся по его горячей голове.       Чего он успел повидать — ни единый угол корпорации не остался вне его внимания, ни единая легенда не проплыла мимо ушей охотника на ведьм. Даже ненужные и бессмысленные на первый взгляд обрывки были прочитаны им, и он может поклясться в том, что они здорово ему помогли составить представление о масштабе катастрофы кампании «Синтранет». И он начинал примерно осознавать заблуждения предыдущих охотников, считавших её некой гнилью, но не вчитывавшихся в мистические мемуары о духах-фамильярах.       Также читаемая меж строк картина не складывалась, ибо не хватало ещё одного человека. И однажды он увидел картину, которую ему подбросил Рот, что врос в стену, ломая все психические барьеры Брайана и его представление об устройстве мира. Картина показывала семью. Джоао Синтра и его супругу, а также их дочь, Рей Синтра, и была неясна фигура слева от дочери, выжженная на фото, словно ей там не рады. По краям дыры виднелось нечто мохнатое, вероятно, зверёк. А внизу дыры — белая змейка на шее. Похожая на ту, что оставляла Ведьма.       Собирая информацию о ней, которой почти не было, из этого и из того, чем он обладал, складывался неровный паззл. Это было антропоморфным человеком, вероятно рожденным с редкой разновидностью атавизма, вызвавшей бурный рост шерсти и волос там, где их быть не должно.       Но посещение гробницы семьи поставило все факты на свои места. После вскрытия гробницы младшей дочери внутри не обнаружилось ничего, кроме пары бубенчиков, что должны были находиться на прическе покойницы. И при попытке выбраться из склепа появился дух Атия Моэта, легендарного охотника на ведьм, который был единственным из прошлых охотников, кто начал подозревать о неправдоподобности образа Ведьмы. И тем, кто понял это, и рассказал Брайану незамысловатую, на его взгляд, историю о тысячелетней дочери, которая приносит счастье и удачу, если её любить и заботиться о ней.       И открылась полная картина долгожданной правды. Семья Синтра не могли иметь детей. И потому на черном рынке выкупили себе дочь, по рекомендациям торговца, заперев её в особом оккультном круге, из-за которой она не могла выбраться дальше своей комнаты, запертая в её пределах, но усилиями мнимых родителей — довольная своей жизнью. Спустя какое-то время семья смогла зачать ребенка и вскоре у них появилась дочь, Рей Синтра. Обе были рады находиться рядом друг с другом, пока спустя десятилетия Рей не взбунтовалась против сводной сестры и не сбежала от неё на улицу, посчитав себя вольной на такие поступки. И была права, пусть и не понимала всей сути последовавшей после такого события боли сестры. И змея, дух-фамильяр на шее купленной дочери, начала свое влияние, мистическим образом разрушив всё в её новой семье. Рождённая дочь пропала для отца, а оставшуюся сожгли спустя полгода. А после глава семьи умер при неизвестных обстоятельствах, оставив супругу вдовой. Её судьба была не важна, так как она категорически отказывалась иметь дела с корпорацией и прожила безызвестную жизнь дома, занимаясь его уборкой и фактически прожила жизнь зря, после смерти мужа уехав жить к матери за город со всем своим денежным превосходством, которое компания накопила на целые поколения вперёд.       Но кое-что из этого стало ясным, как небо после дождя. Купленная дочь не испарила рождённую, а поменялась телами. Но змея-фамильяр вскоре забрала тело рожденной в свою обитель, а Рей Синтра в теле проклятой была обвинена родителями в похищении и горела в пламени, после чего её дух переместился во плод первых трудов корпорации — в головную часть робота. Позже она назвала себя Синтрой, вопреки заложенным программам, став первым и последним девиантом среди немногочисленных своих моделей.       Брайан сосредоточил свои поиски на вещах, что могли принадлежать ей или той таинственной, кого окрестили Ведьмой. Искал их не ради коллекции, а как доказательство, что был прав. Но нужных доказательств не было, лишь всё больше и больше ужасов плодилось в компании, словно намекая, что он таким образом ничего не добьётся. Так и было. Ни единой зацепки, ни единого бита новой информации — ничего он не находил в корпорации, что подтвердило бы личность Ведьмы. И слов Атия Моэты. Всё, что хоть немного облегчало поиски, не имело твёрдых доказательств и принималось на веру.       К вечеру «Синтракорп» скатился в ад на гнилых дорожках. Мистер Хьюго, документально противоречащая самой себе личность, взошёл на самый высокий пост в корпорации, став её президентом и главой.       Ещё с момента знакомства мистер Хьюго внушил Брайану Пастернаку некую растерянность своим беззаботным поведением, тем самым подставив себя, отчего подсознательно Охотник не мог воспринимать его как добрую душу, пройдя все доступные этажи, прежде чем попасть на пятый этаж. И нутром чувствовал неладное, когда его радушно приняли на работу в офис, не предоставив практически ничего и не разъяснив обязанностей, ещё и заставив помотаться по этажу в поисках своей id-карты. Самой карты не обнаружилось, а от непонятного монстра с нагромождениями на спине побегать пришлось. Охотник долгое время приходил в себя после этого, но обратно возвращаться он не решился, предпочитая явить свою беспомощность с«коллеге». И, после всех трудов, Брайану стоило больших усилий не послать всё к чертям, когда карта находилась прямо в комнате напротив его офиса в кабинете начальника, где сидел мистер Хьюго, объясняя это тем, что самих-то начальников и в помине не было.       Апогеем всех страданий стали «живые мины», мимо которых пройти казалось невозможным и лишь при контакте с карандашом они взрывались, словно шары. Брайан Пастернак подозревал их крайнюю нелюбовь к грифелю, но узнать о них больше не смог. Не было никакой интересной информации о их существовании. И пройдя вглубь пятого этажа, Охотник почувствовал свою цель, точнее, подозревал, что она ею является. Зелёная фигура в красном плаще, что тянулась к выключателю. И он жестоко разочаровался, различив в фигуре знакомые светлые кудри мистера Хьюго.       Однако сейчас это уже не имело значения. Брайан Пастернак уходил от нового главы корпорации «Синтракорп» с листом об увольнении с должности. Но уходил он не к нулевому этажу — на выход из здания, а прямиком на третий этаж, к мастеру электроники Доши Инэю. При всей красе разбушевавшейся паранойи, Брайан не мог не подглядеть в ту комнату, куда запрещал заглядывать компьютерный инженер. И увиденное сильно поразило уволенного Охотника.       Не столь большая, но просторная комната, захламленная тонной электроники и проводами. Но хлам тот не совсем был им. Ранее уволенный Охотник разглядывал каждую деталь, и на каждой детали находил знак фирмы «Синтракорп». Ведь, официально корпорация занималась созданием роботов для сложных задач, а также компьютерными разработками. И добилась успеха, когда появился «Синтранет», о котором никто не знал, благодаря условиям о неразглашении. В этой комнате Брайан Пастернак провёл столь много времени, что не заметил, как за его спиной появился посеревший от страха и переживания Инэй Доши, не знающий, чего ожидать впоследствии.       — Я… Я… — он не мог выдавить ни единого слова. Его эксперименты не одобрены корпорацией и прямо противоречат его обязанностям.       — Это восхитительно! — Брайан буквально лучился, словно обрел большую мотивацию вершить своё дело до конца.       И после этого уволенный с должности Охотник усиленно лазал по всем углам прогнившего здания, ища все детали великого робота. Ему понадобится личный лояльный помощник со всеми знаниями базы данных «Синтранета». И добиться лояльности робота можно, лишь пообещав Доши не разбить его творение в первый рабочий день, и вообще не разбивать его никогда. Спустя некоторое время, все части робота были найдены, кроме одной. Не было важной его части — процессора и главного компьютера, что являлось бы аналогом человеческой головы. И по обложкам памфлетов и брошюр было ясно, как должна выглядеть эта голова.       Брайан не мог не заметить сходство, если верить полусекретным статьям корпорации, прототипов с реальным человеком. Дочерью покойного главы «Синтракорпа», Рей Синтрой. Лишь не хватало пары бубенчиков на двух круглых шариках по бокам прически, но и рост довольно велик для маленькой девочки, бесследно пропавшей немного лет назад.       И только на девятом этаже, чудом избежав смерти от живой картины «дамы в красном» по своей глупости, он находит эту голову, сделав значительный скачок в своей миссии. И, вернувшись к мастерской Доши, уволенный Охотник помещает голову в готового к работе робота. И робот оживает. Он помнит всё, все данные «Синтранета», свою жизнь и свои действия, и даже своё имя. Синтра ожила в реальной жизни, выбравшись за пределы виртуальной реальности. Но обладала скрытой до этого момента волей. И выдала себя с головой, попросив называть её Рей. Просто Рей.       Конечно, она не знала, как много это значило для Брайана Пастернака, и тем более не понимала появившихся на его щеках счастливых слёз. Лишь перешла на другую тему пустого разговора, сказав, что время в корпорации сломано. И действительно, должно было пройти более двух дней, а часы на стенах, пусть и показывали разное число, но ни одна стрелка не пресекла двенадцати часов. Отчего работники на всех этажах были вынуждены работать вечность, не имея отдыха и других привилегий в своём распоряжении, прикованные к рабочему месту и чашке кофе на столе, зачастую пустующей.       И следующее время Брайан Пастернак провёл в ужасных условиях. Безусловно смертельных. Ведьма всё знала и разбушевалась, разрушая здание корпорации куда усерднее. Рей в теле робота Синтры исчезла из восприятия уволенного Охотника, предоставив того самому себе. И, в один момент, его замело водой, потопив весь этаж. Ни один рабочий не видел происходящего, ослеплённый проклятиями. И потому никто не бултыхался в воде, не задыхался — все жили своей жизнью и своими делами, если их каторгу можно назвать работой. И совсем никто не замечал ни Брайана, проплывающего мимо них, ни страшных серо-жёлтых личинок, проплывающих сквозь них.       Это была ужасная борьба, в которой уволенный Охотник проиграл и выиграл одновременно. Красивый финал пропавшей большей части проклятий «Синтракорпа» поражал тем, как на глазах прекратились зловония на всех этажах и пропало несколько страшных фигур в отдалённых частях корпорации.       Но смерти не было, как таковой. Ведьма не убила своего Охотника, лишь усыпила, пока его не разбудил шёпот в ушах, зовущий его по имени. Уволенный Охотник не хотел ничего делать, дав волю своим эгоистичным чувствам и занялся бездействием в воде (благо, контракт Лесного Гоблина позволял дышать под водой сколько угодно). Но чувство долга и мысли, память о Домори, волшебной дочки семьи Синтра, (в которой сейчас должна находиться настоящая Рей Синтра) не давал ему покоя. Он чувствовал, что должен придти к ней, найти её, где бы она ни была и попросить её успокоиться, и, если на то пойдет, — успокоить самому, дать ей всё, что она пожелает. За все страдания на её долю, ей были обязаны больше, чем кому-либо другому. И если Домори, что упорно зовёт себя именем сводной сестры, действительно питает к ней семейную любовь, то должна выполнить любой её каприз.       Корпорация прогнила изнутри, но поначалу именно из-за Ведьмы. Потом — из-за рабочих, что свихнулись на почве своих работ, а сейчас — из-за начальства мистера Хьюго, мерзкого, меркантильного бывшего коллеги, протиравшего свою точку на том месте, что ему не принадлежит. Он хотел лишь власти, но никак не лучшего для своей корпорации. Хотел отомстить подчинённому человечеству за то, что родился классом R, за то, что не имел своего имени, и то, что украл его у мертвого работника, фактически заменив того на рабочем месте. — Ты был близок к выходу. Сдулся? — синтетическим голосом смеялась Синтра, вылавливая бывшего Охотника из воды.       И одолев сильнейшего духа-фамильяра, Брайан увидел тот самый образный свет в конце туннеля, который должен означать скорое завершение его мучений. А может и завершение цели. В тот момент, он ничего не соображал, и сознание его плыло как по волнам моря, укачивало на каждом шагу, который давался нелегко, навевая ощущения безысходности. И потому в определённый момент он перестал соображать, дав себе отдохнуть сном. Надеялся, что вечным, но сон был краток, как зверь, — сделал своё дело в мгновение ока, и уволенный Охотник проснулся сам. На земле, пыльной и твёрдой — каменистой. А по обе стороны от него стояли две девичьи фигуры, неотрывно смотрящие ему прямо в глаза.       Также Брайан не помнил, что было потом. Но хорошо отпечаталось в мозгу, насколько мягкими оказались ушки Доморы, вернувшейся в своё тело, и как приятно хихикала она, слушая его. Он рассказывал ей о всех подозрениях и том, что знал о ней все с самого начала. И о том, насколько нелегко ему дались эти поиски.       Приятная на ощупь шерстка топорщилась при каждом поглаживании пыльной ладонью, что нежно касалась её щек и недлинных, серых волос, массируя мягкие зоны её милых ушек. Брайан неотрывно следил за каждой чертой её личика, в душе ликуя от вида изящности и грациозности её походки, движения и того, насколько прелестно она моргала. Поистине, то самое сокровище, ради которого стоило так постараться.       Но она ненамеренно красовалась, бормоча, что не знает, сколько прошло времени и что успел натворить её дух-фамильяр. Тоненькие пальчики сжимали маленький подбородок, поглаживая его в глубокой задумчивости. Брайан бездумно кивал каждому её слову, но абсолютно ничего не запоминал из этого, просто тупо глазея вслед. Пока случайно не увидел вторую девушку, что всё это время была рядом.       Рей Синтра, снова в своем теле, не переставала хихикать, глядя на эту парочку, особенно ещё сильнее заливалась при виде выражения заалевшего лица Брайана Пастернака, осознающего, что она всё видела и всё знает про его чувства.       — Но, Брайан… Мы должны вернуть себе это здание. Ты говорил, что пост директора корпорации занимает двуличная особа? Моя сестрёнка должна занять его место, ведь это её обязанность, как главы и наследницы. — говорила Домори, совершенно не видя перед глазами ничего из-за своей ладони.       И эти слова были единственными, что запомнил давно уволенный с должности Охотник. И в тот момент он понял, что вся мишура с его должностью — ничто. Ведьмы нет как таковой, равно и должности сейчас, при новом начальстве, и Брайану никто не заплатил за его работу, ведь он ушёл от нового главы полный ярости, не взяв ничего себе. И даже не подумывая о том, чтобы действительно выйти из здания. Ведь ему это было можно, в отличие от нахождения здесь.       Рей Синтра в своём миниатюрном, по сравнении с телом Домори, облике казалась взрослее этак на лет пять. Хотя ей вряд ли исполнилось более четырнадцати. Возможно, сказывались на ней её ранний взрослый опыт и пережитые ужасы, из которых сожжение заживо не являлось исключением. Неясно, что сейчас у неё на уме, и рада ли она тому факту, что родители и она по разным берегам или всё же наивно надеется их увидеть?       Домори же внезапно засияла, превратившись в робота Синтру, один из символов её корпорации, и заняла место рядом с Брайаном, аккуратно поместив свою ладонь на его плече, не сжимая сильно. Сам же парень был рад, что не стал тем самым третьим-лишним, и следовал за буквально поскакавшей Рей Синтрой, что будто играла в видимые лишь ей классики.       Они прошли пешком до конца темного помещения, где и случилась битва с духом-фамильяром. И там, где был обрыв в быструю речку, откуда его выловила Синтра-Домори, чудесным образом возник мост прямо на глазах у них под удивленный выдох Рей, и удовлетворённое дыхание Ведьмы, успокаивающей змейку на своей шее. За мостом, небрежно вытесанная каменная стена прошлась маревом от пола до верху, и они прошли… сквозь неё, протискивая за собою заупрямившегося Брайана, что успел посчитать себя обезумевшим, ничем не отличающимся от других работников этой злосчастной корпорации.       Это был восьмой этаж, и вышли они прямо за спиной Лесного Гоблина, что словно почуял неладное, попятившись с любимого места.       — Я чую Ведьму, — буркнул он, сев под стеной, той самой, вверху которой находилась вентиляция, ведущая на пятый этаж в уборную. Домори была невозмутима в облике робота, каковой ей и следовало быть. Лишь серебряная недовольная змейка прошипела и вновь умолкла, не сказав ничего. И куда бы они ни шли, где бы ни встречались препятствия, волшебный мост появлялся из ниоткуда, предоставляя им возможность миновать все трудности пути. Лишь в конце, внутри лифта обнаружилась Марта Соса, что восхищённо молчала, глазея на троицу, не произнося и звука. И удивительно — она заметно похорошела. До этого момента её сиреневые волосы внушали некий страх, но сейчас они смотрелись куда опрятнее, и в её образе угадывался стиль молодёжной субкультуры, что хотела сильно выделяться среди людей. Но усталость с её глаз никуда не девалась, как и полупустая кружка кофе из правой руки.       Лифт поднимался до самого верхнего этажа. Десятого, откуда управляет «Синтракорп». Марта ободряюще кивнула Брайану на прощание и нажала кнопку на лифте. Быстрого пути назад не оставалось, а встреча с мистером Хьюго точно стала неизбежной.       Сам светлый глава всея корпорации с отвращением следил за появлением Брайана Пастернака, уволенного с должности Охотника на ведьм. Они долго смотрели друг на друга, один — с недовольством и толикой гнева, второй — безучастно, будто оценивая собеседника.       — Ты трус, Хьюго… — наконец произнёс пришедший, уставший от долгого молчания.       — Правда? — он презрительно хохотнул, — Я? А кто же тогда ты?       — Я не такой.       Мистер Хьюго рассмеялся, пристукнув полноватой ладонью по своему столу. Брайан же молчал, ожидая, когда тот успокоится, чтобы продолжить свою речь.       — У меня нет проблем, чтобы признать, что я напуган или что я не могу что-то сделать. Я не прячусь за маской. Я доверяю другим. И они мне помогают достигнуть того, что казалось невыполнимым.       — Как скажешь, Брайан, у тебя есть «сила дружбы», — скептически хмыкнул глава, слушая его без особого интереса. — Но какой тебе от неё прок? Я король мира. А как насчет тебя? — он отошёл от стола, встав напротив Брайана.       И сильно сощурился в гневе, когда тот дерзко шагнул к нему, буквально сочась уверенностью. В себе ли или в чем-то ином, мистер Хьюго не мог знать ответа на этот вопрос.       — Я разобрался с Ведьмой.       — Что?! — взорвался он. Но спустя мгновение осклабился, явно не поверив и доле слов Брайана. — Тогда контракт можно считать выполненным и ты немедленно получаешь премию в двадцать тысяч кредитов.       — Стой, — перебил его Брайан. — Сначала, я хочу, чтобы ты встретился с моим другом.       В конце огромной комнаты со стороны лифта раздался перезвон пары колокольчиков, эхом разнося переливчатые звуки бубенчиков Рей по всему этажу. Она неизменно продолжала прыгать вперёд чередуя по одной-две ножки, словно игра в «классики» у неё не имела своего финала. За нею безмолвно шла Синтра-Домори, не сводя зеленых механических глаз с полноватого главы корпорации.       — Привет, Хьюго, — почти пропела она. — Я надеялась тебя встретить.       — Это Рей Синтра. Наследница семьи. — констатировал факты Брайан Пастернак. И, так как светловолосый глава не хотел ничего сказать, продолжил. — По законам компании, у неё есть право стать исполнительным директором «Синтракорп».       — О чём ты говоришь? Быть этого не может, — несмотря на выпад мистера Хьюго, Рей Синтра демонстративно проскочила на кресло главы, игнорируя его гневное недовольство, и неожиданно для всех из стола выскочили большие панели, а экран позади выдал слова приветствия.       — Хи-хи, ты видел это? — она счастливо улыбнулась Брайану, после скорчив детскую рожицу ошеломлённому мистеру Хьюго. — Компания меня узнаёт! Теперь она моя, мистер Лягушка.       Тому, как исказилось его полноватое лицо, можно было написать картину. Он чуть попятился назад, спрятав руку под чистый пиджак своей одежды. Оттуда опасно блеснула сталь.       — Кинжал! — Брайан догадался раньше всех, выступив вперёд. Он понимал, что не успевает совершить свой спасительный маневр, и что обладатель Атама куда умнее. Но тем не менее посчитал, что это поможет ему спасти жертву. Ибо целился он не в дитя, а в стальное тело Домори.       — Она — Ведьма! — завопил Хьюго, взмахнув Атамом и резко опустив его в загородившее путь тело.       Брайан догадался, что дитя Рей Синтра мало значила для него в тот момент. И возможно он увидел змейку на шее робота, а может, и действительно её учуял. Ибо хорошо был знаком с мистером Р. Корво, последним Охотником на Ведьму, и не было нужды догадываться, что тот обязательно чему-нибудь обучил своего протеже-уборщика с семьюзначными числами вместо имени.       И потому Брайан в последний раз наклонился вперёд, не давая тому вынуть из тела нож. И совсем не различал криков девушек позади, где особенно громко вскрикнула Домори, перевоплотившись в свой настоящий облик. Рука, державшая этот нож, и также занявшая все зрительное поле Брайана, исчезла, посыпавшись на пол серым пеплом. А сам нож покачнулся, выскальзывая из груди, словно и не застревал там.       Было больно, и лишь тёплая ладонь на его щеках утоляла эту боль. Брайан был в сознании всё это время, но глаза его оставались неподвижными и закрытыми. Он чувствовал, как мягкие пальчики тепло проходили по его телу, обводя глубокую рану по кругу несколько раз. Он радовался, ощущая знакомое и полюбившееся дыхание Домори над собою.       И сильно удивился, когда она его обняла спустя пару минут, приподняв над полом. Он не чувствовал боли, лишь — как билось его и её сердце. Он ощущал жар её тела, и обнял, касаясь её лба своим. Отсюда, она казалась настолько малого роста, что непослушная улыбка проскочила на лицо Брайана. И Домори заметила её, чуть надувшись и пунцовея с каждой следующей секундой.       — Брайан… Я залечила твои раны, но теперь ты будешь жив, покуда рядом со мною, — она провела ладонью по его скулам. — И я знаю, что ты тоже этого хотел, не так ли?       — Ну, однажды мне друг показал, как выглядят кошкодевочки. И реальный пример мне нравится настолько, что покидать тебя я не имел желания даже в мыслях. Не после стольких усилий, — улыбнулся парень.       Рей Синтра позади них в своём кресле лишь завистливо вздохнула, облокотившись на передний край. Но мгновение спустя вновь рассмеялась ни из-за чего, скорее — с мысли, что всё закончилось.