В поисках утраченного

Гермиона провела руками по лицу, с наслаждением потянулась, чтобы размять затекшее тело, и посмотрела в окно. Погода полностью соответствовала печальной репутации туманного Альбиона. Дождь заливал Лондон слезами, словно девица, навсегда прощающаяся с пансионом и горячо любимым учителем истории. Подходящий конец сумасшедшего дня. Гермиона Грейнджер, чью фамилию вот уже семь лет со времени окончания Хогвартса периодически пытались сменить лучшие представители послевоенной магической Британии, любила свою работу отчаянно и беззаветно. Но иногда Гермионе хотелось послать всех нерадивых ассистентов подальше, разгромить к тестралам весь отдел и исчезнуть дней на сто в дебрях лесов какого-нибудь из островов Карибского моря. С коктейлем в руках, маленьким домиком под боком и красивым страстным любовником у ног. Нда. Вздохнув, Гермиона покачала головой: от усталости у нее даже фантазии становятся бредовыми. Как будто она сможет сто дней прожить без сумасшедшего рабочего ритма, без постоянно задающих вопросы балбесов, гордо именующих себя ассистентами самой мисс Грейнджер, и без особого запаха министерского Атриума. На островах полно комаров и других противных насекомых, от коктейлей наутро болела бы голова, а красивый страстный любовник наверняка оказался бы болваном, и уже через пару дней она сбежала бы от него сама. Гермиона встала и взмахом палочки погрузила кабинет в темноту, оставив небольшой светильник у выхода. Помедлила, рассматривая свитки пергамента, исписанные за сегодня. Поборола непреодолимое желание продолжить работу, напомнив себе, что тоже всего лишь человек, которому время от времени нужно кушать, спать и принимать душ. Тряхнула головой и нахмурилась: похоже, она зашла в тупик со своими расчетами. Ей не хватало общей составляющей. Вот уже два года, как Гермиона окончила Кембриджский университет и работала в Министерстве в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Год, как возглавляла его, и полгода, как билась над вопросом рождения сквибов. Натолкнула ее на это мысль, что ни у кентавров, ни у гоблинов, ни у эльфов, как и прочих волшебных существ, никогда не бывает потомства без магических способностей. Почему же у людей существовала такая проблема? Поначалу Гермиона просто отмахнулась от этой мысли, решив, что дело в соединении, связи с природой и естественной магии. Решила и больше не возвращалась бы к этому вопросу, да только спустя неделю, сидя в гостях у Поттеров и перебирая огромную коллекцию карточек от шоколадных лягушек, которые Рон от избытка чувств подарил Джеймсу на его первый день рождения, Гермиона заметила, что на одной из них изображен человек в окружении семи ежиков. Заинтересовавшись, Гермиона перевернула карточку и прочитала текст на обратной стороне: Фаддеус Феркл (1632-1692) — сильный природный маг, чистокровный. Многодетный отец. Узнав, что все его семеро сыновей являются сквибами, превратил их в ежей. Умер, не оставив ни одного человеческого наследника. Вот тут-то Гермиона и призадумалась. К счастью, к ней благоволил нынешний министр Шеклболт, который поддержал ее энтузиазм и позволил ее Отделу параллельно заниматься исследованиями в этой области. Гермиона сперва предположила, что сквибы рождаются только в чистокровных семьях каждые пять-шесть поколений. Даже объяснение тому было до смешного простое — в маггловской истории известно немало случаев, когда цветущие династии постепенно вымирали. Однако ее энтузиазм, как и стремление доказать закостеневшему в средневековье волшебному миру, что без магглов никак, скоро угас. Исследования быстро показали, что и полукровок не обходит стороной эта напасть. За примером не стоило далеко ходить: у шестилетней дочки Симуса Финнигана до сих пор не наблюдалось всплесков колдовской силы, да и магический фон ее при всем желании выявить не удавалось даже с помощью специально изобретенных чар. Не сказать, чтобы жена-маггла Симуса была сильно этим расстроена, но он сам всё же слегка беспокоился и разрешил Гермионе присматривать и по возможности обследовать маленькую Лею. Гермиона без конца ломала голову над загадкой, начиная и вновь отказываясь от самых фантастических идей. Каждый раз ей казалось: еще чуть-чуть, и она найдет тот самый фактор, ту переменную, которая уравнивала и чистокровных, и магглорожденных в их общей трагедии. Гермиона предположила, что существуют разные причины появления сквибов: у магглорожденных, в отличие от чистокровных, отсутствовал магический источник, который питал бы их, а у полукровок он постепенно истощался. Но что же приводило к такому резкому исчезновению магии у детей в старинных семьях? Нехватка информации удручала до такой степени, что Гермиона готова была пойти куда угодно, согласиться на что угодно, даже терпеть высокомерное отношение напыщенных, облаченных в допотопно-богатые мантии ученых, рассказывающих ей о великих магах прошлого и их достижениях, лишь бы закопаться в древние фолианты и отыскать недостающие материалы. Но время шло, все величайшие библиотеки мира — и знаменитая Александрийская, и Ватиканская, и Национальная в Париже, и Королевская в Дании, и Библиотека Фишера в Австралии, и прочие — побывали объектами ее ненасытной жажды знаний, неуемной энергии и раздражающей привычки просиживать свои выходные от начала рабочего дня до самого закрытия. Библиотекари по-разному относились к Гермионе: кто вежливо, кто радушно, кто откровенно морщился, но каждый из них втайне считал, что на эту молодую женщину давно не хватает темпераментного мужчины, уютного домика и пары-тройки детей. Кем, однако, должен быть этот самый мужчина, который смог бы укротить неуемный ураган по имени Грейнджер и направить ее энергию в мирное русло, никто не имел представления. Начиная отчаиваться, Гермиона выпросила у Шеклболта разрешение заглянуть в министерский архив темномагических артефактов, где хранилось немало книг. Кингсли, хотя и хмурился поначалу, все же согласился, но с одним условием: рядом с ней всегда будет охраняющий ее аврор. И специально для этого на неделю освободил Поттера от его обязанностей. Посчитал, что если Гермиона за это время ничего не найдет, то нет смысла продолжать дальше, все-таки поиск в подобном архиве — не прогулка по Кенсингтонским садам, пусть и под прикрытием аврора Поттера. Гермиона насупилась, но возражать не стала. «Домой! — скомандовала она себе. — Завтра предстоит нелегкий день». * * * Как выяснилось сразу же, присутствие Гарри стало совершенно не лишней подстраховкой. На многих темномагических книгах лежала мощная защита, и магглорожденная Гермиона никак не могла обойти ее. Полукровке Гарри, обладающему сильным магическим потенциалом, всё же удалось преодолеть сопротивление. Так и приходилось читать их — бдительный Поттер настороже стоял за спиной Гермионы, а она лихорадочно перелистывала страницы деревянной указкой — касаться фолиантов было смертельно опасно. Утомительное занятие, но Гермиона, помня о том, как мало ей отведено времени, могла провести так несколько часов, а верный Гарри уже научился терпению в многочисленных засадах и теперь относился к очередному заданию с олимпийским спокойствием. Да и интересного в книгах оказалось немало — от страшных приворотных заклинаний до наведения кровавого поноса. Попадались порой и смешные проклятия, вроде тех, от которых женщина полностью покрывалась шерстью, а у мужчин вырастали рожки. Забавно, но необратимо. А в средние века таким не шутят — бедных магглов сразу тащили к Святой инквизиции и на костер. И попробуй доказать, что ты ни при чем. К вечеру третьего дня безрезультатных поисков Гермионе, можно сказать, повезло: в одной из книг — скорее, дневнике, — описывались жизнь и «великие» деяния Розье. Того самого Розье, чьи потомки позже примкнули к Волдеморту. Гермиона наткнулась на упоминание о весьма хитром родовом проклятии, которое невозможно выявить. Розье хвастал, что узнал об этом проклятии от салемских ведьм и применил его к своему сопернику Шафику. Больше не было сказано ни слова — все-таки дураками чистокровные маги никогда не были — кто же поделится таким сокровищем? Словно желая вытрясти из книги побольше сведений, Гермиона, забывшись, схватилась за нее обеими руками и тут же получила удар магией — как будто заряд тока прошел через все тело, заставив коротко подстриженные волосы буквально встать дыбом. Отшвырнув книгу, Гермиона вскочила и тут же была отброшена за спину бдительным Поттером. Не сводя глаз с опасного фолианта и держа его под прицелом палочки, Гарри спросил: — Ты как? — Вроде жива, — удивленно произнесла Гермиона, прислушиваясь к своим ощущениям. Гарри обернулся к ней и поднял брови в веселом изумлении. Озадаченная Гермиона недоуменно посмотрела на него. Усмехнувшись, Гарри трансфигурировал аврорский значок в зеркальце и протянул ей. Увидев отражение, Гермиона нахмурилась, а потом рассмеялась: со вставшими дыбом волосами она выглядела забавно — ни дать ни взять рассерженный ежик. Гарри отобрал зеркало и решительно сказал: — Все, поиски на сегодня закончены. — Но... — Закончены, — с нажимом повторил он. — И мы идем проверять тебя на наличие темных проклятий. Кто знает, какую пакость мог придумать этот психопат. Чем-чем, а отсутствием фантазии чистокровные никогда не страдали. Дуем в Мунго. Возразить на это было нечего, и присмиревшая Гермиона направилась к выходу, пока Гарри с помощью палочки левитировал опасные книги по местам. * * * Разумеется, в больнице Святого Мунго Гарри сразу же направился к кабинету главного специалиста по темным проклятиям. — Поттер, опять? — простонал Драко, когда Гарри, правда, вежливо постучавшись, распахнул дверь. — Опять герою не дают спать проблемы магического Королевства? Когда-нибудь ты... — тут он заметил Гермиону и замолчал, изумленно уставившись на нее. — Грейнджер? Неужто в этот раз досталось тебе? — Уж то, уж то, — проворчал Гарри. — И что же случилось? Не договорилась с гоблинами о займе, с эльфами о зарплате или же кентаврам недодали звезды? — ехидно поинтересовался Драко. — Не угодила вредной книге чистокровного волшебника, — объяснил Поттер. Малфой, не выдержав, рассмеялся. — Ну надо же, и почему я не удивлен? Садись сюда, жертва знаний. Гермиона сердито зыркнула на него, но послушалась. Язвой Малфой, конечно, был изрядной, но не за красивые глаза его назначили главой отделения темных заклятий. Чего ему стоило доказать, что бывший Пожиратель во втором поколении на самом деле лучший специалист и действительно достоин этого поста — отдельная история, в которой Золотое трио сыграло не последнюю роль. И Драко помнил это, как и свою тщательно скрываемую симпатию и уважение. И изумление. Они доверяли ему, и он это ценил, хотя никогда не признался бы. В те тяжелые годы и родилось странное чувство причастности, привязанности, принятости. И бывший главный враг Золотого трио, не задумываясь, прикрыл бы их от проклятия. Но старательно язвил и ехидничал, чтобы не показывать беспокойство. — Вроде ничего нет, но я бы на твоем месте не вздыхал от облегчения, Грейнджер, — нахмурившись, сказал Малфой. — Не нравится мне это. Попрошу-ка я крестного обследовать тебя. — Снейпа? — мигом насторожилась Гермиона. — Он тоже здесь работает? — Во-о-от, — с удовольствием протянул Драко. — Налицо признаки проклятия — размягчение мозгов. Грейнджер, ну с чего ты решила, что крестный захочет работать в больнице? Да тут бы уровень смертности сразу вырос бы. Из-за самоубийц. Пациенты сами бы в окно выпрыгивали. — Малфой, не умничай, — рыкнул Гарри. — Быстренько скажи, где профессор, и издевайся дальше над своими несчастными больными. — Чтобы потом снимать с вас последствия проклятий, которые профессор непременно нашлет на непрошенных гостей? Нет уж. Лучше я свяжусь с ним и спрошу, захочет ли он принять вас в своей аптеке. — И Драко направился к камину. Переговорив пару минут, он обернулся: — Грейнджер, крестный ждет тебя прямо сейчас. Поттер, ты, как сам понимаешь, приглашен не был. Гарри вопросительно взглянул на Гермиону, но она качнула головой: мол, все в порядке. Драко, заметивший этот жест, произнес: — Поттер, не переживай. Если Снейп не отравил и не проклял вас еще в Хогвартсе, то уж теперь опасаться нечего. Получишь свою Грейнджер целой и невредимой. Гарри посмотрел на Драко коронным аврорским взглядом — к слову, совершенно не испугавшим Малфоя, — затем кивнул ему на прощание, прикоснулся к плечу Гермионы и вышел из кабинета. — Адрес: аптека Снейпа, Косой переулок, — сказал Драко, протягивая ей коробку с летучим порохом. * * * «Тяжелы аптекарские будни», — мрачно подумал Северус Снейп, выпроводив очередную истеричную клиентку. Не то чтобы ему не нравилась его работа: тут и возможность заниматься любимым делом, и никаких тебе учеников-остолопов, которые даже приличное перечное зелье сварить не могут без того, чтобы не покрыться прыщами. Да и доход, надо сказать, аптека давала хороший. Что может быть лучше? Но вот клиенты! Снейпу иногда хотелось просто постучаться лбом об аптекарскую стойку. Или постучать особенно противных покупателей. Хуже остолопов-учеников могут быть только их остолопы-родители. И вообще остолопы-взрослые. Северус порой задумывался: откуда, ну откуда берутся все эти истеричные, непроходимо глупые, совершенно не поддающиеся внушению, самодовольные, хвастливые болваны? Учитывая, что он без малого двадцать лет преподавал в Хогвартсе и, следовательно, не одно поколение прошло через его уроки, то можно было бы подумать, что он привил ученикам хоть немного уважения и священного трепета к сложному искусству зельеварения. Тогда откуда появляются люди, искренне полагающие, что мечта всей жизни Северуса Снейпа, мастера зельеварения и кавалера Ордена Мерлина второй степени — выслушивать жалобы на больные суставы, прыщи в неприличных местах или тирады о том, что кто-то за всю жизнь не принял ни одного зелья и лишь поэтому совершенно здоров. А в аптеку зашел только за средством от бородавки, которая выскочила после особо сильного приступа мигрени, разыгравшегося из-за язвы желудка, потому что сегодня пятый лунный день и красный перец особенно вкусный. Хорошо еще, что фирменный взгляд Снейпа «хочешь-умереть-легкой-смертью-сделай-себе-харакири» и спустя годы не потерял своей выразительности. Это позволяло поставить на место особенно надоедливых покупателей, которых не пугала его репутация бывшего Пожирателя. Иногда Снейп спрашивал себя: эти люди отчаянно хотят казаться храбрыми или же они просто безнадежно тупые? К сожалению, выяснить это пока не получалось. Перевернув табличку на двери, Снейп посмотрел на улицу, уже почти полностью укрытую сгущающимися сумерками. Весна в этом году выдалась весьма капризная. Не то чтобы Лондон часто радовал своих жителей хорошей погодой, обычно круглый год тут царил примерно одинаковый климат — серость, сырость, туман. Но нынешний апрель просто побил все рекорды: дождь сменялся снегом, и становилось тепло, затем, как ни странно, показывалось солнце, и наступали холода, и все это на фоне привычной промозглости и непривычно сильного ветра. Даже Северус, которому, как правило, было совершенно наплевать на происходящее за пределами его лаборатории, заметил нетипичную смену погоды. А заметив, внезапно понял, что наступила весна. Его сорок пятая. Чаще всего он старался не думать о своей жизни и не ворошить прошлое — слишком много грехов там водилось. Незачем разглядывать темную бездну, в которую превратилась его душа. Но в тот вечер он выпил в одиночестве перед камином бутылку огневиски. В пьяной дымке всплывали старые, полустертые образы и чувства: золотые волосы Лили, усталое лицо матери, страх перед пьяным отцом, пронизываюший насквозь взгляд Дамблдора за очками-половинками, ужасный образ Темного Лорда... Внезапной молнией вспомнились яркие, полные напряженной жизни и сострадания глаза Поттера за минуту до его, Северуса, смерти. И серьезные карие глаза Грейнджер уже потом, в госпитале. Он не хотел их видеть, хотел отвернуться, спрятаться. Он не заслужил такого всепрощения и понимающей мудрости. И Северус тогда так и сделал. Грейнджер молча постояла возле койки, осторожно, неожиданно ласковым движением скользнула рукой по его запястью и тихо вышла. Как ему потом рассказала сиделка, Грейнджер с Поттером вернулись в хижину и, увидев, что Снейп едва заметно дышит, тут же аппарировали с ним в больницу Святого Мунго. Пригрозив распылить главного целителя на атомы, они заставили уделить профессору не меньше внимания, чем остальным раненым в битве. Тогда Снейп лишь усмехнулся и выкинул из головы геройствующих гриффиндорцев. Он впервые в жизни наслаждался покоем. Конец страхам, конец напряжению, хватит с него шумного Хогвартса, любопытных коллег, бестолковых учеников. Первый год он просто впитывал в себя тишину и полное уединение. Его домик, надежно скрытый чарами, не могли найти ни совы, ни надоедливые репортеры или просто любопытные люди. Северус отдыхал, много читал, записывал идеи для разработок, потихоньку экспериментировал и улучшал зелья. Когда разработок накопилось очень много, Северус решил: после смерти рисковать уже не так страшно, почему бы не попытаться открыть аптеку? Конечно, его прошлое никто не отменял, а легковозбудимых личностей хватает повсюду, но зельевар он все-таки лучший во всей Магической Британии. И он рискнул — и не прогадал. Его продукция действительно была первоклассной, а разработки позволяли улучшить свойства и, частично, вкус. Очень скоро у него появились постоянные покупатели, в числе которых — кто бы мог подумать — стал и Аврорат, не без участия Шеклболта и Поттера, и один из ведущих колдомедиков больницы Святого Мунго — Драко, и директор школы Хогвартс Минерва. Спустя год дела шли так хорошо, что Северус не успевал сам справляться с заказами и продажей и даже нанял помощника. Просьба Драко проверить Грейнджер на наличие темного проклятия удивила Снейпа. Насколько он знал из газет, она возглавляла Отдел регулирования магических популяций. Откуда бы там взяться проклятию? Но отказывать Драко не стал. Во-первых, раз он настаивает, значит, действительно беспокоится, а во-вторых, Северусу просто стало интересно, куда теперь влипла Грейнджер. «Наверное, снова полезла кого-то спасать», — подумал он, отступая от камина, чтобы она могла войти. * * * — Здравствуйте, профессор, — поздоровалась Грейнджер, только ступив на ковер. — Я давно уже не ваш профессор, мисс Грейнджер, — спокойно заметил Снейп. — Это не умаляет ваших достоинств, мистер Снейп. — Лучше расскажите, во что вы вляпались и где откопали проклятие на свою... хм-м... кудрявую голову. И, пока она кратко излагала историю, сделал несколько сложных пассов над ее макушкой. Дождавшись, когда Гермиона замолчит, Снейп с иронией взглянул на нее и сказал: — Подобная смерть была бы вполне в вашем духе, не так ли, мисс Грейнджер? — и, не дав ей возразить, быстро добавил: — Все в порядке, вам повезло на этот раз. Но впредь будьте осторожнее. И он сделал шаг в сторону, освобождая путь. Рассерженно фыркнув, Гермиона шагнула по направлению к камину, но вдруг повернулась и спросила: — Сэр, вам известна фамилия Шафик? Если Снейп и удивился, то ничем этого не выдал и ответил: — Шафики — старинный род, упоминавшийся в «Справочнике чистокровных волшебников». — Упоминавшийся? — Был исключен из списка в конце восемнадцатого века. — Почему? Снейп поднял бровь и кратко ответил: — Стали рождаться только сквибы. У Гермионы быстрее забилось сердце: она на верном пути! — Сэр, что вам известно о салемских ведьмах? — Вам не дает покоя их слава или же их смерть? — иронично поинтересовался Снейп. — Мне не дает покоя появление сквибов, — огрызнулась Гермиона. — Пожалуйста. Я чувствую, что должна быть определенная причина! Розье упомянул какое-то хитроумное невыявляемое родовое проклятие, которое он якобы узнал от салемских ведьм. И применил к Шафику. Спустя два поколения род прервался из-за рождения сквибов. Понимаете? — Зачем вам это, мисс Грейнджер? — спокойно спросил Снейп. — Вам скучно в вашем отделе? Не дают спать лавры ученых? Или же в вас снова заиграло типично гриффиндорское желание помогать и спасать, даже если об этом не просят? Гермиона вспыхнула, и Снейп неожиданно для себя даже залюбовался ею: глаза сверкают, щеки алеют, а по коротким волосам, казалось, пробежали искорки зарядов. Настоящая горгона Медуза. — Да, можно сказать, мне скучно! И да — хочу помочь! — рявкнула она в ответ. — До свидания, профессор! И она решительно прошагала мимо него к камину и исчезла в сполохе зеленого пламени. Снейп усмехнулся: а вывести ее из себя все так же просто. * * * Следующие дни для Гермионы потекли достаточно однообразно: днем — работа, а вечерами и ночами Гермиона проводила время, читая все, что нашла, о салемских ведьмах. После происшествия с книгой, Кингсли, при поддержке Гарри, настрого запретил Гермионе соваться в архив и посоветовал выкинуть из головы мысли, касающиеся рождения сквибов, и заняться своими прямыми обязанностями. Рассерженная Гермиона шипела на Гарри не хуже Снейпа, на что ее друг только усмехался — он знал: Гермиона не откажется от своей идеи, как ни запрещай. Твердолобость подруги заставляла беспокоиться о ее безопасности. И когда Гермиона взяла внеурочный отпуск, а на вопрос Кингсли, зачем ей свободные три дня, спокойно ответила, что хочет посмотреть достопримечательности и в очередной раз посетить библиотеку Конгресса, Гарри тут же понял: одну Гермиону отпускать нельзя. И решил попросить поддержки у Снейпа. Почему, собственно, именно у него, Гарри и сам не знал, но интуиция, за годы работы не подводившая ни разу, говорила, что лучшего защитника для Гермионы не найти. Снейп же, выслушав его, задумался и прикинул, что будет полным дураком, если не воспользуется возможностью за счет Министерства побывать в Америке и наладить поставки многих ингредиентов, а также не выторгует для себя привилегии. Заранее составив список требований и заручившись словом Поттера, что список непременно попадет прямо к министру, Снейп отправил сову Грейнджер с сообщением: завтра он будет ждать ее с порт-ключом до Вашингтона в Министерстве в десять вечера. Запечатывая письмо и отпуская сову, Северус довольно ухмыльнулся, представив себе реакцию Грейнджер и то, что она скажет Поттеру о чрезмерной опеке. Определенно, скучно в этом путешествии не будет. * * * Ровно в десять вечера на другой день Северус и Гермиона встретились в Атриуме. Насупленная Гермиона поздоровалась со Снейпом сухо, но вежливо. Служащий провел их в комнату, где через пять минут должен был активироваться порт-ключ в виде пера. Пока они ожидали сигнала, Гермиона повернулась к Снейпу и спросила: — Почему и как? Снейп только поднял бровь в веселом изумлении. — Почему вы согласились, и как Гарри удалось вас уговорить? — повторила вопрос Гермиона. Северус посмотрел на нетерпеливо ожидающую ответа Грейнджер и сказал: — Ваше любопытство до добра вас не доведет. В этот миг служащий подал сигнал, Северус подхватил возмущенную и открывшую рот для возражений Грейнджер под руку, и они оба прикоснулись к перу. После перемещения Снейп переждал противный скручивающий приступ тошноты и, заметив, что Грейнджер стало чуть лучше, сказал: — Активируйте ваш порт-ключ, — и, в ответ на изумленный взгляд Гермионы, добавил: — Вы ведь стремитесь в Салем и совсем не намеревались закопаться в библиотеке Конгресса. Мисс Грейнджер, и соплохвостам Хагрида понятно, что вы предпримете. Сомневаюсь, что министр и аврор Поттер не догадались. Просто, скорее всего, решили оставить вас в покое и доверить защиту вашего драгоценного тела и не слишком разумной головы мне. Гермиона сердито фыркнула и достала из сумочки кулон в виде розовой лягушки. Снейп хмыкнул, но промолчал. Гермиона положила кулон на ладонь, Снейп накрыл ее руку своей и, после того как Грейнджер активировала порт-ключ кодовым словом, второй раз за день пережил противное чувство выворачивания. Отдышавшись и придя в себя в каком-то переулке, Северус вышел на оживленную улицу и тут же обратил внимание на огромное старое здание из красного кирпича. — Салемский музей ведьм, — сказал он, ничуть не удивившись. — Где-то же надо начинать поиски, — отозвалась Гермиона и огляделась. В Салеме шел третий час пополудни, по улицам бродили толпы туристов. — У вас вообще имеются какие-то идеи? Проигнорировав вопрос, она целеустремленно направилась к музею. Снейп закатил глаза, но молча последовал за ней. Купив два билета, они вошли и, не торопясь, принялись рассматривать экспозиции. Остановившись перед одной из них, изображавшей суд, Гермиона неожиданно повернулась к Снейпу. — Как вы считаете, настоящие ведьмы дали бы себя поймать так легко? — и, не обратив внимания на его ироничный взгляд, продолжила: — Волшебники живут дольше обычных людей, а салемские ведьмы — я имею в виду настоящих, а не тех несчастных, которых убивали по ложном обвинению, — всегда были одним из самых сильных кланов. Наверняка их клан существует до сих пор. И я выяснила, как их обнаружить. — Да вы просто кладезь знаний, мисс Грейнджер, — насмешливо протянул Северус. Теперь уже Гермиона иронично посмотрела на него и спросила: — Мистер Снейп, как можно найти ведьму, которая скрывается от людей? — Не искать? — хмыкнул он. — Природные, стихийные ведьмы связаны одним из правил: когда девочка, девушка или женщина нуждается в их помощи, они обязаны помочь. Я нашла в старых магических сказках описание ритуала призыва. — Младенец, принесенный в жертву в полночь на перекрестке? — Почти. На самом деле всё вполне прозаично. Но я не уверена, что вам можно присутствовать на ритуале призыва. Видите ли, испокон веков помощи у ведьмы просили отчаявшиеся, потерявшие последнюю надежду женщины. И причиной, как правило, всегда был представитель противоположного пола. Поэтому я не стала бы проверять, подействует ли призыв, если рядом будет мужчина, и, если подействует, то чем это для него чревато. — Мисс Грейнджер, — спокойно спросил Снейп, скрестив руки на груди. — Неужели вы на самом деле полагаете, что, после того как я пообещал Поттеру охранять вас строже всех сокровищ Гринготтса, я отпущу вас одну проводить неизвестный ритуал? Гермиона внимательно посмотрела на него. — Что обещал вам Гарри взамен? — Это к делу не относится. Спросите своего друга, может, он и расскажет. А на ритуале я буду присутствовать, и точка. — Мистер Снейп, — Гермиона начинала злиться, и Северу это нравилось, — вы понимаете, что я больше полугода пытаюсь решить эту загадку, и теперь, когда подошла так близко, вы можете одним своим присутствием все испортить?! — А это у меня хобби такое — портить всем и все своим присутствием. Вот если бы вы с Поттером не спасли меня тогда, не было бы у вас такой проблемы, мисс Грейнджер. Так что примите, как данность: вы никуда одна не пойдете. И не надо так на меня смотреть, поверьте, до Темного Лорда вам далеко, вот от его взгляда сразу хотелось убиться самому. Гермиона, нахмурившись, молча смотрела на него. С грустью, осуждением во взгляде. И снова, как тогда, в госпитале Святого Мунго, Северус не выдержал и отвернулся, преувеличенно внимательно разглядывая восковые фигуры. — Профессор... — услышал он шепот за своей спиной и тихий вздох. — Я давно не ваш профессор, мисс Грейнджер, — привычно отрезал он и снова посмотрел на нее. — Так что мы должны сделать? Гермиона еще раз тихо вздохнула и сказала: — Девушке или женщине, призывающей ведьму, надо выйти на лесную поляну в ведьмин час и произнести слова призыва. — Что ж, логично. Решиться на такое может лишь потерявшая всякую надежду женщина, — задумчиво произнес Снейп. — Только такой и явится ведьма. Вы знаете слова призыва? — В том-то и дело, что нет никакой твердой формулировки. У каждой женщины рождаются свои слова. Их сила зависит от того, сколько чувств в них вложено. А еще в этот час невозможно соврать — магия ведьм сильна, как никогда, и не допустит лжи. Корыстные желания выявляются сразу, и тогда ведьма не просто не появится, но и начнутся проблемы и несчастья. — И вы уверены, что ваше желание бескорыстное и искреннее? Признайтесь, мисс Грейнджер: вами движет исследовательский интерес и, вполне возможно, желание заслужить лавры или почести. Еще бы, столько веков никто не мог решить проблему появления сквибов, и вдруг магглорожденная ведьма всего за полгода находит корень беды. Ликуй, магический мир! Ведь так? — Не так! — рявкнула Гермиона, не в силах более сдерживаться. Группа туристов, фотографировавшая экспонаты, осуждающе посмотрела на нее, и Гермиона зашептала: — Да, у меня есть исследовательский интерес, и я преследую свои цели! Вас это удивляет, мистер Снейп? Но я и помочь хочу! Да, мне некуда деть свои амбиции и энергию, и я не собираюсь «остепениться и посвятить, наконец, свое время семье»! Потому что у меня нет семьи, и я не собираюсь в угоду общественному мнению, друзьям, знакомым и просто посторонним людям выходить замуж за первого встречного болвана, предложившего мне руку, сердце и место на кухне. Терпеть весь этот идиотизм и фарс, называемый бытом? — Она закашлялась и продолжила чуть спокойнее: — Но уж вам-то это должно быть очень знакомо, не так ли, мистер Снейп? Вы ведь тоже живете один, занимаетесь любимым делом и плевать хотели на всех остальных. — И отчаянно, с какой-то непонятной надеждой посмотрела на него. — Не путайте лимон с лимонником, мисс Грейнджер, — холодно отозвался Снейп. — Я в кои-то веки наслаждаюсь покоем. В моей жизни хватало всего, кроме времени и места для семьи. У вас же есть и время, и место, а вы предпочитаете бездарно тратить их на все остальное. Вы — женщина, и... — Если вы сейчас скажете, что предназначение женщин — семья и дети, то я, не задумываюсь, влеплю вам проклятием между глаз, и вас не спасет даже весь ваш опыт и хваленая реакция, — предупредила Гермиона, и Снейп с удивлением обнаружил, что ее палочка целится ему прямо в переносицу. — Спокойнее, мисс Грейнджер, и уберите палочку, на нас и так уже косятся туристы. Палочка исчезла так же молниеносно, а Снейп уважительно поднял бровь — он совсем позабыл, что Грейнджер знает о войне отнюдь не из книг. Туристы же захлопали в ладоши, видимо, полагая, что это было специальным представлением. Гермиона тряхнула головой. — Нам стоит найти отель, мистер Снейп, до ведьминого часа еще уйма времени, и я хотела бы отдохнуть, прежде чем начать искать подходящее место для ритуала. Снейп согласно кивнул. * * * Спустя несколько часов Гермиона постучалась в дверь номера Снейпа. Когда он открыл, она вошла и с энтузиазмом потрясла у него перед лицом картой. — В черте города находится лес, через который протекает река. Это просто идеально! Надо только найти полянку. Вы идете? Снейп закатил глаза, но перечить не стал. Выйдя на улицу, он обратил внимание на любопытные детали: во-первых, несмотря на то, что время близилось к девяти часам вечера и было темно, количество туристов на улице, казалось, увеличилось. И, во-вторых, многие из них облачились в средневековые одежды, отчасти напоминающие традиционные мантии волшебников. — Мы с вами могли бы не утруждаться. Наши мантии не привлекли бы никакого внимания, — сказала Гермиона, тоже заметившая это. — Если все туристы так любят отдавать дань уважения истории города Салем, то, боюсь, спокойно не будет даже ночью. Так оно и оказалось. Когда они отправились в Минто Браун парк, то и там вовсю бурлила жизнь — люди бродили небольшими группками, многие молодые парочки, практически поголовно одетые в старинные костюмы, то и дело фотографировались со светящимися фонарями в руках. Переглянувшись, Гермиона и Северус сошли с главной дороги, подальше от реки, гуляющих людей и шума. Под кроной деревьев было совсем темно, но и здесь еще можно было наткнуться на искателей приключений в странной одежде или целующиеся парочки. Северус наложил рассеивающие внимание чары, и они с Гермионой зажгли люмос. Но чем дальше Гермиона и Снейп углублялись в лес, тем сильнее проявлялось странное желание вернуться назад. — Отталкивающие чары? — предположила Гермиона, и Снейп согласно кивнул. Вскоре они вышли к небольшой поляне, на другой стороне которой темнело непонятное старое заброшенное строение. Чувство страха и желание сбежать усилились в разы. Казалось, не может быть и речи о том, чтобы идти туда. Северус покачал головой. — Какая сильная магия места. Похоже на родовую магию. Вы обратили внимание на растения вокруг поляны и на пути к ней? Гермиона окинула пристальным взглядом окрестные травы и удивленно приподняла брови. — Тут просто уйма ранних растений, использующихся в зельеварении. — Точно. Остальные наверняка вырастут позже. Если добавить к этому наводящие страх и отталкивающие чары, то, думаю, мы нашли нужное место для ритуала. — Предлагаю остаться здесь. Идти назад по темноте, а потом еще раз искать это место — нет уж, увольте, — решительно сказала Гермиона. — Вы всерьез намерены просидеть весенней ночью шесть часов на краю поляны, испытывая страх и желание сбежать? Гермиона пожала плечами, поудобнее устроилась на сухом поваленном дереве и, вытащив из сумочки небольшой стеклянный шарик, сжала его в руке. Раздался тихий хлопок, и внезапно страх исчез. — Сфера отрицания, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Северуса. — Охватывает весьма ограниченную территорию, снимая действие наложенных на данное место чар. Не советую отходить от меня больше, чем на пять шагов, мистер Снейп, вам будет трудно войти в сферу. — И теперь нам придется просидеть несколько часов в тесном пространстве? Оригинальное решение, мисс Грейнджер. — Не нравится — отправляйтесь в отель, назад в Англию или хоть на край света, — огрызнулась Гермиона. — Я не просила вас о помощи. — И лишиться привилегий, обещанных Поттером? Нет уж. — Вы согласились сопровождать меня только ради каких-то возможных привилегий? Как-то вы продешевили, мистер Снейп. — Не надо решать за меня, продешевил я или нет. У меня своя жизнь и свои цели. Не стоит переоценивать свое знание людей, мисс Грейнджер. Помолчав, Гермиона спросила: — Профессор... Мистер Снейп, вы жалеете, что мы тогда спасли вас? — Теперь уже нет. Со временем я даже почувствовал благодарность. Я никому не нужен в этом мире, но зато никто от меня в кои-то веки ничего не требует. Так можно спокойно проживать оставшиеся годы. Многие люди не имеют и этого. Гермиона опустила голову. Затем снова порылась в сумочке, достала книгу и увеличила ее в размерах. — Хотите почитать? Снейп отрицательно покачал головой и присел на ствол, устраиваясь поудобнее. Наложил на них обоих согревающие чары, слегка откинулся, скрестил руки на груди и закрыл глаза. — Лучше вздремну немного — разница во времени, знаете ли. * * * — Профессор Снейп! Профессор! — пробился сквозь сон шепот Гермионы. — Я давно не профессор, — привычно отозвался Северус и открыл глаза. — Смотрите! — Гермиона показывала пальцем на поляну. Уже стемнело, но поляна хорошо освещалась половиной луны, висевшей прямо над лесом. А еще множеством огоньков: все деревья вокруг поляны и травы светились синими фитильками, напоминавшими небольшие свечки. — Ведьмины огоньки, — восхищенно прошептала Гермиона. — Который час? Наколдованный темпус показал без пяти три. — Пора. — Вы уже знаете, какие слова будете произносить? — Я перебрала множество вариантов. И все они кажутся мне подходящими и одновременно совсем неподходящими. Слова должны идти от чистого сердца, а значит, умом их не придумать. Буду действовать по наитию. Пусть магия направляет меня. Гермиона встала и взмахом палочки отменила сферу. Затем скинула мантию и следующим взмахом трансфигурировала свою маггловскую одежду в простое длинное платье голубого, насколько смог разобрать Северус в полумраке, цвета и удобные туфельки. Гермиона отложила палочку, секунду поколебалась, потом наклонилась, осторожно взяла в руки один из синих огоньков, который плясал на траве, и прошептала ему: — Я не боюсь. Огонек вспыхнул на долю секунду белым и снова замерцал ровным синим пламенем. Гермиона обернулась к Снейпу, который с палочкой наготове наблюдал за ней, и кивнула. А потом шагнула на край полянки. Все огоньки разом затрепетали, словно Гермиона подула на них. Она шла шаг за шагом, не отрывая взгляда от пламени в своих ладонях. Затем остановилась прямо по центру. «Жаль, что сегодня не полнолуние, какой был бы эффект», — невольно подумал Снейп, затаив дыхание от нереальности картины: девушка в длинном платье держит в руках огонек и смотрит на луну. Прошло несколько мгновений, а потом Гермиона заговорила, с каждой фразой повышая голос: — Я требую помощи и жду ответа! Я взываю к терпению праматери и жду отклика! Мне нужна твоя мудрость, о природа! Ты дала мне силу прийти сюда, так дай же и силу узнать правду! Я не нашла ответов в мире людей, так помоги мне, и я заплачу цену! Я имею право взывать к тебе, так услышь меня! На секунду после ее слов воцарилась тишина. Казалось, лес, луна, весь окружающий мир размышляли. Затем огоньки разом вспыхнули, и половина поляны погрузилась в полумрак. Зато на второй половине они продолжали гореть, освещая появившуюся тропинку к стоящему чуть дальше домику. Казалось, что поляна поделена пополам прозрачной пленкой. Гермиона взглянула на Снейпа и сделала шаг, протянув руку к прозрачной преграде. Северус бросился к Гермионе, успев в последний миг поймать ее ладонь и преодолеть грань вместе. И тут же почувствовал, что это место не принадлежит обычному миру. Северус обернулся, но увидел уже другой лес, не тот, из которого они пришли. Этот лес, казалось, дышал и разговаривал, а ведьмины огоньки пронизывали его весь, создавая фантастическую красоту. Гермиона потянула Снейпа за руку. Они подошли по тропинке к домику, и Гермиона постучала. Дверь тут же открылась. * * * — Ну здравствуй, требовательная моя, — с легкой иронией произнесла сидящая в кресле красивая женщина, поглаживая рыжего кота. Ее можно было бы принять за ровесницу Северуса, если бы не глаза — полные вековой мудрости. От таких глаз не спрячешься, им не солжешь. Гермиона выпустила руку Северуса, подумала секунду и сделала легкий книксен. — А ты молодец, — обратилась женщина к Снейпу. — Хоть и из корыстных целей согласился помочь, а слово держишь, не оставляешь ее одну. — Так, значит, мужчине можно попасть сюда? — спросила Гермиона. — Конечно, — махнула рукой ведьма. — Про нас вообще столько сказок выдумали, что иногда удивляешься фантазии людей. Она встала, аккуратно положив кота на кресло, и махнула рукой в сторону стола, вокруг которого стояли удобные стулья. — Присаживайтесь, просящие. Я Елена. — Гермиона. И от Гермионы, и от Северуса не ускользнула ирония совпадения имен*. Впрочем, судя по улыбке Елены, от нее тоже. — Северус Снейп, — в свою очередь представился Северус. Елена налила им обоим в чашку травяного отвара. Снейп, как обычно, проверил невербальным заклинанием напиток и вдохнул аромат трав. Елена рассмеялась. — Все не оставляют тебя старые привычки. Много перенес и никому не доверяешь, принц теней. А ты, милая, — обратилась она к Гермионе, которая с удовольствием пила душистый отвар, — все ищешь, только не то и не там ищешь. И волосы зря обрезала, они у тебя такую силу и энергию имеют, что многие ведьмы несколько лет жизни отдали бы за такие волосы. Гермиона поперхнулась, а довольный Снейп, ухмыляясь, похлопал ее по спине. — Вы же знаете, что я хочу у вас спросить? — просипела Гермиона, отдышавшись. — Конечно, милая. Причем знаю даже то, что ты сама себе не говоришь. Я отвечу на твой вопрос, но только завтра, после праздника Земли. Приглашаю вас обоих принять участие. — Спасибо, — поблагодарила Гермиона. — А теперь отдыхайте, — и Елена указала им в сторону комнат. — Высыпайтесь. А ты подумай, милая. Только один действительно важный вопрос. Все остальное — суета. Сюда за этим не приходят. — И она вышла в ночь. Гермиона и Северус пошли к дверям своих комнат. Пожелали друг другу спокойного сна и разошлись. Превратив платье назад в простую одежду, Гермиона едва успела снять ее и рухнуть на удивительно удобную и пахнущую травами кровать, как тут же крепко уснула. Но даже во сне ее не покидало ощущение, что она должна выбрать правильный вопрос. * * * Разбудил ее стук в дверь. — Мисс Грейнджер! — Который час? — крикнула она, сев на кровати. — Далеко за полдень, и приготовление к празднику идет полным ходом. Вставайте скорей, вы должны это увидеть. Гермиона торопливо оделась и выскочила из комнаты. Снейп, уже стоящий на пороге дома, поманил ее рукой и вышел. Стоял прекрасный весенний день, солнце светило, птицы пели от всей души, создавая постоянный гомон. Северус повел Гермиону за дом, и она ахнула. Это было целое поселение из небольших деревянных или каменных строений, очень красиво разукрашенных резьбой или зеленым плющом. Прямо от дома Елены шла дорога вниз. — Похоже, главная улица, — озвучил свои мысли Северус. Гермиона кивнула. Жизнь бурлила здесь вовсю: женщины и мужчины, дети и старики споро занимались каждый своим делом — кто украшал свой дом, кто резные заборы, многие охапками тащили куда-то дрова или накрытые полотенцами блюда, кувшины и другую посуду. — А ну-ка, помогите. — Появившаяся внезапно рядом Елена сунула в руки Гермионы два кувшина, а Северусу указала на дрова, кучей лежащие рядом. — Несите на большую поляну прямо в конце улицы. — И, подхватив корзину с яблоками, поспешила вперед. Северус и Гермиона постарались не отстать. — Елена, у вас тут целая деревня! Я думала, салемские ведьмы живут очень обособленно, только своими общинами. — А это и есть община. Только почему у нас не может быть нормальных семей? Говорю же, много небылиц гуляет. К нам приходят за советом ведьмы или маги, кого-то приводят, а кто-то и остается. Так и живем. Места хватает всем. Помогаем простым людям по мере сил, коренные жители Салема знают: чтобы заручиться нашей поддержкой, достаточно принести на край поляны какое-нибудь подношение и озвучить просьбу. Туристам об этом, разумеется, никто не рассказывает. Они вышли на большой луг. Прямо посередине трое мужчин складывали дрова для большого костра, а по краям женщины и девушки расставляли деревянные длинные столы и скамьи, накрывая их красиво вышитой тканью и сервируя принесенной посудой, кувшинами с питьем, блюдами с овощами и фруктами. — Идите сюда! — заметив Северуса и Гермиону, позвала одна из женщин. — Здесь не хватает молодого вина и пары помощников! Раздался взрыв смеха. Гермиона, невольно поддавшись общему веселью, с радостью поспешила к ним. Снейп не сдвинулся с места, иронично глядя ей вслед. — Иди, иди, — тихо сказала Елена. — Отпусти себя хоть раз, не бойся пойти за женщиной. — Я уже бегал за женщиной, — сухо бросил Снейп. — Ничего хорошего. — Ты же жаждешь любви, хочешь почувствовать себя живым, даже через муки. Ты опустошен и выжжен и считаешь, что не нужен этому миру. Но ничего не происходит случайно. Раз ты не умер, значит, еще не пришло твое время и ты не сделал предначертанного тебе. — Увольте меня от предсказаний в духе Трелони, — скривился Снейп. Елена весело рассмеялась, запрокинув голову. — Эй, Мэри, налей приглашенному принцу теней молодого вина! На празднике нет места плохому настроению! Гермиона и окружившие ее ведьмы обернулись. Раскрасневшаяся Гермиона задорно улыбнулась ему, очевидно, ее уже угостили. Снейп одарил женщин неприязненным взглядом, который вызвал новый взрыв смеха, и все же пошел к ним. Елена, глядя ему вслед, тихо зашептала: — То, что ищешь, совсем рядом, не прогляди и не оттолкни, прими и не спрашивай, за что. Большего я тебе дать не могу. * * * День пролетел очень быстро, и вот уже в сгущающихся сумерках затеплился робкий огонек костра. Он быстро разгорелся, и люди радостно захлопали. Мужчина и парень, разжигающие костер, благодарно улыбнулись и отступили к своим столам. И началось: шум, смех, музыка... Люди веселились, угощали друг друга, поздравляли с днем Земли и желали всем близким счастья и спокойствия. Северус пил вкусное вино и вдруг с удивлением поймал на себя на том, что улыбается, если его в очередной раз хлопают по плечу мужчины, а женщины и девушки звонко целуют в щеку. Поистине особенное место и время — как будто есть только здесь и сейчас, и он, Северус, родился в этот миг и только для этого мига. Когда внезапно разговоры смолкли, за главным столом поднялась красивая ведьма, возрастом чуть старше Елены, и низким голосом затянула песню. К ней присоединилась Елена и другие старейшие, сидевшие на почетном месте. Невозможно было разобрать слова, и в то же время все казалось совершенно понятным и естественным — словно мир начал песню жизни, а они всего лишь подхватывали строку за строкой. Постепенно дух единства коснулся всех, и Северус вдруг понял, что и сам поет. Сидящая рядом с ним в белом платье Гермиона взяла его за руку и прижалась к плечу. И тоже пела. Пространство полнилось их голосами, и, казалось, сама Земля благосклонно слушает их. Миг жизни. Когда песня закончилась, несколько секунд царила тишина, а потом воздух взорвался звуками задорной музыки. Девушки вскочили и завели хоровод у костра, утягивая в свой круг то одну, то другую ведьму. Совсем молодая девочка подскочила к Гермионе и, надев ей на голову венок из одуванчиков, потянула за собой. Гермиона не сопротивлялась, и вот уже она в ряду таких же красивых молодых ведьм, они весело кружатся, смеются и обнимаются. Северус любовался ею, не отдавая себе отчета в том, как горит его взгляд и сколько в нем горечи и жажды. Внезапно Гермиона взглянула прямо на него, и он словно очнулся. На что он ей? Он отвел глаза, а потом встал и побрел прочь, подальше от костра, в темноту. Елена сказала правду: он выжжен, он — как пустыня. Не осталось чувств, только тоска, которую ничем не уймешь. Он чужой здесь, среди людей, полных жизни. Северус прижался лбом к дереву за пределами луга. Он не живет, а просто влачит дальше земное существование. О каком предназначении можно говорить? Лучше бы он сдох тогда. Вдруг он услышал торопливые шаги за спиной и запыхавшийся голос Гермионы: — Северус... — Уйди, — глухо сказал он. — Зачем вы спасли меня? Кому я нужен, для чего? Она обняла его за талию, прижавшись лицом к его спине, и зашептала: — Глупый, запутавшийся принц-полукровка. Ты нужен жизни, ты нужен миру. Ты же слышал и пел песню, как ты можешь говорить так после этого? Он не разбирал слов, лишь ощущал влажный жар, который расходился от того места, куда она шептала. В ушах вновь зазвучала песня, и теперь он понял, о чем они пели — о перерождении, о вечной надежде, о всепрощении. Он резко освободился из объятий Гермионы, повернулся и опустился на колени, уткнувшись головой ей в живот. Песня переполняла его, магия текла сквозь него, и он словно заново наполнялся жизнью. Гермиона гладила его волосы, перебирала пряди и все шептала: — Забудь обо всем, сейчас есть только мы, мой бедный, исстрадавшийся принц. Я напою тебя жизнью, я заполню тебя и приму твою слабость, заберу твои беды и боль, только доверься мне и не отталкивай. Ты нужен мне. Мой хороший, мой слабый, нежный, храбрый мужчина... Северус застонал. Извечная сила женщины, природной ведьмы. Он поднял голову и вновь наткнулся на тот взгляд, которым она смотрела на него в госпитале. Как он мог бегать от этого? Мир, сама Вселенная прощали его, предлагали ему второй шанс, наполняли магией и огнем. Он дрожал и тянулся вверх, к губам Гермионы, а она наклонялась к нему — щедрая, теплая, жаждущая. Краем сознания Северус успел отметить, что все-таки поднялся с колен, подхватил ее на руки и понес к дому Елены. И когда их окутал уже знакомых аромат трав, он уложил Гермиону на кровать, освещенную луной, и погрузился в мир прикосновений, жаркого шепота, возрождения, любви и волшебства. Ибо женщина, как он теперь чувствовал своим новым инстинктом, есть сама жизнь, она вправе дарить прощение и забвение, и только она способна заставить пустыню зацвести и покрыться травой выжженную землю. Когда утренний луч скользнул в окно и разбудил Северуса, тот открыл глаза и с удивлением ощутил себя полным жизни и энергии. Какое давно и прочно забытое ощущение... Гермиона завозилась рядом, прижимаясь к нему, и ее длинные волосы защекотали ему нос. Северус уставился на прежние пышные кудри мисс Грейнджер и ухмыльнулся. Интересно, как она это воспримет? Он потихоньку выскользнул из ее объятий и направился в уборную. Вернувшись, замер на пороге — Гермиона проснулась и теперь сонно жмурилась и потягивалась. В его сердце взошло солнце. Вот он опять — миг возрождения. Гермиона увидела Северуса и прошептала: — Доброе утро. — Доброе, — отозвался он и подошел к кровати. Лег и сразу же обнял ее, с удовольствием погрузив лицо в волосы и вдыхая пропитавший их аромат. — И только попробуй обрезать их, заставлю пить зелье для роста волос, а оно мерзкое на вкус. — Что? — Гермиона недоуменно взглянула на него и тут же резко села, щупая голову. Потом обреченно вздохнула и посмотрела на довольно ухмылявшегося Северуса. — Только если ты будешь расчесывать их каждый день. — Пора завтракать, гости дорогие, — раздался веселый голос Елены. Когда они вышли к столу, Елена встретила их улыбкой матери, которая гордится своими детьми и радуется им. Гермиона смущенно улыбнулась, а Северус лишь благодарно посмотрел в ответ. Хозяйка дома вновь налила удивительно вкусный травяной отвар, пододвинула корзину со свежеиспеченным хрустящим хлебом, удивительно желтое масло и весьма заманчиво пахнущий сыр. Глядя, как гости накинулись на еду, она довольно покачала головой и сказала: — Думаю, вам пора. — И в ответ на вопросительный взгляд мгновенно вскинувшейся Гермионы, добавила: — Я отвечу на твой вопрос. Но только на один. Гермиона задумалась. Она твердо знала, зачем искала салемских ведьм, но внутри нее накопились и другие вопросы: «Что теперь будет с нами? Будем ли мы счастливы? А если нет? А сможем ли? А вдруг, о Мерлин, я захочу ребенка? Захочет ли Северус?». Но она понимала, что ответы на них может дать только жизнь. И они с Северусом. Елена, с улыбкой наблюдающая за сменой эмоций на лице Гермионы, кивнула и произнесла: —Многое зависит только от тебя, милая. Ты женщина, ты ведьма, в тебе вся сила Земли. Гермиона проглотила все вопросы, которые вертелись на языке, и сказала: — Расскажи мне о проклятии рода салемских ведьм, пожалуйста. Елена, вздохнув, начала: — Никто и никогда не должен был узнать о нем и применять по своему желанию. Давным-давно, когда магглы только начали догадываться об истинной сути вещей, существовали стихийные маги и ведьмы. Они есть и поныне, только тщательно скрываются. И черпают могущество в природе, самой жизни, в том, что их окружает. Так и салемские ведьмы. Мы не можем жить, как простые волшебники, в современном мире. Мы должны всегда находиться ближе к Земле, к простым стихийным явлениям и энергии. Любовь — тоже своего рода энергия, которая может питать или ослаблять нас. Мы не отказываемся от нее, но мужчина, полюбивший стихийную ведьму, обязан навсегда остаться в ее мире, забыв о прежней жизни. Такой брак делает ведьму еще сильнее, и она расцветает и входит в пору полного могущества. — А если ведьму выдать замуж насильно? — спросил Северус. Елена покачала головой. — Такое невозможно. Клан никогда не оставит свою дочь в беде. Но и никогда не станет действовать против воли ведьмы. — Значит, — медленно произнес Северус, чуть сжимая руку Гермионы, — одна из ваших... сестер предала клан? — Не совсем так. Несчастная юная Абигейл влюбилась в сильного нестихийного мага намного старше ее. Он сразу понял преимущества такого союза, женился на ней, но отказался оставить прежнее общество, жить в нашем поселении и увез на свою родину. А когда понял, что стихийной ведьме нужна полная отдача мужчины, чтобы обрести всю мощь, то разозлился. Упрекал бедняжку в никчемности, говорил, что она его не любит. И, чтобы доказать силу своего чувства, несчастная Абигейл рассказала ему очень много о салемских ведьмах, их обычаях, проклятиях и способах исцеления. И не просто рассказала, но и научила, как мужа, так и сына. А когда сын стал достаточно взрослым, она погибла при странных обстоятельствах. — Секундочку, — прервала Гермиона Елену. — Ты ведь сейчас рассказываешь о Розье? — Да, — подтвердила Елена. — Он заморочил голову несчастной ведьме, и мы ничем не могли ей помочь. Любовь ослепила ее, и Абигейл не захотела возвращаться к нам. Мы были бессильны. А через несколько десятков лет в одном старинном семействе, которое соперничало с Розье за власть, начали рождаться сквибы. Конечно, отец семейства сразу же понял, в чем дело, но никаких доказательств не нашел. Несчастный маг недолго прожил после такого позора, но перед смертью успел обвинить салемских ведьм, ведь он знал, к какому клану принадлежала покойная миссис Розье. Поднялся большой скандал, и пострадали невинные люди. Так как суд над ними получил слишком сильную огласку, нас заставили полностью обрезать связи с миром магглов, хотя мы и так почти перестали открываться им после принятия Статута. Лишь три столетия спустя запрет ослабили, и мы снова начали потихоньку помогать местным жителям. А запрещенные знания так и остались у Розье и его потомков. — Но зачем изобретать такое проклятие? — нахмурившись, опять перебила Елену Гермиона. — Потому что нам было дано право решать, какой род достоин продолжения, а какой нет. Мы никогда не использовали это право по своей прихоти. — Но тогда почему ты решила рассказать нам? — Чтобы исправить ошибку, сделанную одной из нас. Это проклятие трудно выявить, потому что оно имеет две составляющие — зелье и, собственно, заклинание. Причем одно может следовать за другим даже через много полных лун. И действовать начинает через столько лет, сколько месяцев прошло между добавлением зелья в питье и произнесением заклинания. — То есть, этот срок можно растянуть на несколько лет? — нахмурившись, уточнил Северус. — Именно. Обычно ведьмы и задавали этот срок. За это время человек мог измениться, и проклятие становилось ненужным. Оно ведь обратимо. И я научу вас, как это сделать. Зельевар и сильная, хотя и не стихийная ведьма — вас привело к нам не просто совпадение. Салемским ведьмам дается возможность исправить ошибку, когда-то сделанную их сестрой. Но вы должны дать слово, что никому, даже детям своим, не откроете этой тайны. — Детям? — вырвалось у Гермионы. Она стремительно покраснела и повернулась к Снейпу. Тот многозначительно поднял бровь. Гермиона сердито ткнула его локтем в бок, заставив охнуть, но не перестать ухмыляться. Улыбающаяся Елена произнесла: — Вы согласны? Гермиона и Северус посмотрели друг на друга. Она взяла его за руку и, повернувшись к Елене, твердо сказала: — Да. Северус только молча кивнул. — Но зелье и заклинание смогут помочь только тем, на кого действительно наложено проклятие. Помните об этом и не давайте напрасной надежды людям. Бывает и такое, что магия просто угасает из поколения в поколение. Ты ведь об этом тоже думала? — обратилась Елена к Гермионе. Та кивнула в ответ. Елена отошла к одному из шкафчиков и достала оттуда узкий кувшин. Вернулась к столу и налила обоим по полчашки темно-зеленой, слегка тянущейся жидкости. — Настойка из трав, — пояснила она. — Помогает очистить разум и запомнить все — любые заклинания или состав зелья — с первого раза. Северус взял в руки чашку, осторожно вдохнул аромат и удовлетворенно кивнул: хорошая настойка. Когда они выпили, Елена убрала кувшин и сказала: — А теперь спрашиваю у вас в последний раз: чувствуете ли вы, что готовы принять знание и ответственность? Что никогда никому не расскажете и будете дарить исцеление тем, кого посчитаете достойным и кому оно может помочь? — Клянемся, — в один голос произнесли Гермиона и Северус. В этот миг прямо перед ними вспыхнул ослепительный синий ведьмин огонек и погас: они были услышаны. — Сначала ты, зельевар, — обратилась Елена к Северусу. Она взяла его за руку и пристально взглянула в глаза. — Я не причиню тебе вреда, открой свой разум настолько, чтобы я могла передать тебе знание. После секундного колебания он снял блок, и тут же перед глазами появилась картинка: древний пергамент, на котором темно-зелеными буквами на латыни был написан состав зелья и приготовление. Все продлилось не больше пяти секунд, а затем Елена разорвала зрительный контакт, но Северус знал, что запомнил рецепт и в любой миг сможет им воспользоваться. После того как Елена таким же образом передала Гермионе ее часть знания, она налила им еще травяного чая, который они выпили молча, осмысливая полученную информацию и возложенную ответственность. — Вам всегда будут рады здесь, — нарушила тишину Елена и положила перед ними на стол два тонких деревянных браслета с резьбой — из светлого дерева для Гермионы и из темного — для Северуса. — С ними вы сможете беспрепятственно аппарировать в наше поселение в любое время. Северус и Гермиона убрали свои браслеты в карманы мантий и встали, чтобы попрощаться. — Спасибо тебе, — от всего сердца поблагодарила Гермиона Елену и обняла. — Не за что, милая, — ответила та, тоже обняла и погладила по длинным волосам. — Берегите друг друга. — Само собой, — отозвался Северус и кивнул Елене. Потянув Гермиону за руку в сторону выхода, у порога он пропустил ее вперед и обернулся. И с признательностью склонил голову. Елена тоже только кивнула и, когда они уже вышли, тихо произнесла: — Живи, принц теней. Ты получил второй шанс, не упусти его. А Северус и Гермиона уже прошли границу и теперь стояли на полянке, с наслаждением вдыхая чистый весенний воздух. — Замечаешь? — спросила Гермиона. — Отталкивающие чары больше не действуют на нас. — Вас это удивляет, мисс Грейнджер? А как же ваши хваленые мозги и умение делать логические выводы? — насмешливо поинтересовался Северус, за что тут же снова получил кулаком в бок. — Не делай из этого привычку, ведьма, не то сама будешь расчесываться каждый вечер, — рыкнул он, с наслаждением погружая руку в ее волосы и притягивая для поцелуя. Затем, оторвавшись от ее губ, продолжил: — Пойдем, порт-ключ активируется через час, а если мы опоздаем, твой Поттер наверняка весь изведется. — С ним я еще отдельно поговорю, — пробормотала Гермиона, едва поспевая за длинными шагами Северуса. * * * После перемещения они оказались в той же комнате, из которой отправились в Америку, и, отдышавшись и кивнув на прощание служащему, отправились к выходу из Министерства. Бравый аврор Поттер поймал их у самых дверей. — Гермиона, мистер Снейп! — поприветствовал он их и добавил, внимательно осмотрев обоих: — Прекрасно выглядите! Рассказывайте, как путешествие и нашли ли вы то, что искали? — Мистер Поттер, — в лучших традициях тона «замолчите-глупый-мальчишка-и-исчезните-с-глаз-моих-долой» произнес Снейп, — мы устали и хотели бы отдохнуть, прежде чем приниматься за работу. А по поводу того, что мы нашли, Гермиона расскажет вам позже. Если захочет. — Я тебе еще припомню, что значит за моей спиной навязывать мне провожатых, — пригрозила в свою очередь Гермиона, а потом обняла его и прошептала на ухо: — Спасибо. Обязательно все расскажу, но позже, — добавила она, отстраняясь от Гарри. — Попроси Кингсли уделить мне завтра время, надо будет многое обсудить и изменить мой рабочий график. А сейчас нам действительно необходимо отдохнуть, это были очень насыщенные дни. — И, поцеловав ошарашенного Гарри в щеку, Гермиона позволила Северусу увлечь себя в сторону выхода. — Вот и отправляй этих двоих на поиски утерянных знаний, — пробормотал Гарри, ероша волосы и таращась на Гермиону, которую крепко обнимал Северус. Вот Снейп притянул ее к себе, коротко поцеловал, и они исчезли за дверью. Гарри покачал головой, протер очки и растворился в пестрой толпе волшебников и ведьм, спешащих в вечерний час домой.

КОНЕЦ

*Гермиона — дочь Менелая и Елены, обещанная под Троей отцом в супруги Неоптолему и выданная за него по возвращении в отечество. До похода в Трою она была обручена с Орестом, который потребовал от Неоптолема, чтобы он уступил ему невесту и, получив отказ, уговорил дельфийцев убить Неоптолема, а сам похитил Гермиону из дома Пелея.