Унесённые светом

Девочка, потерявшая своих родителей в заколдованном городе, полоскала тряпку в ведре. Девочка, заключившая сделку с ведьмой и забывшая своё настоящее имя, тщательно натирала половицы. Девочка, чей разум был скован ужасом, но сердце ещё тешило надежды на то, что всё пойдёт на лад, отодвинув сёдзи, вылила мутную воду в кусты и замерла. Перед ее взором возникло существо в черном плаще и карнавальной маске с нарисованным на ней удивлённым выражением лица. Тяжёлые капли, льющиеся с неба уже второй час, падали созданию на голову, а то, стояло неподвижно настолько, что поначалу можно было подумать, якобы оно вообще неживое. Девятнадцатилетняя Сэн, как любая другая воспитанная девушка, поклонилась незнакомцу, прежде чем спросить. – Вы.. Там не промокнете? Оно (как мысленно окрестила создание девушка) ничего не ответило. Тогда она, подумав, что ему пока и на улице хорошо, решила проявить лучшую из своих сторон: альтруизм. Как окажется позже, очень зря. – Я пока не буду закрывать. Она улыбнулась и спокойно ушла с энгавы, с намерением вернуться к работе. Пока она ещё не знала, что Оно, чье выражение на маске с нейтрального переплавилось, словно смола, на легкую ухмылку, медленно прошло в один из коридоров "Купален Обурайя" и растворилось, так и не будучи замеченным работниками Юбабы. Наконец Сэн закончила обслуживать грязного монстра, который год оказывающимся Хозяином рек, и, получив в награду какой-то кусок глины ("лучше бы как всем, золотишка отсыпал", – думала девушка), свесила ноги с балкона третьего этажа. Понюхав маленький серый шарик, и, не обнаружив в нем ничего странного, она откусила от него небольшой кусок. И тотчас об этом пожалела. На вкус он горчил хуже, чем старый сироп от кашля. Настолько хуже, что горло начало саднить. Откашлявшись, девушка принялась заедать непонятную субстанцию украденным со стола вышестоящих жаб онигири; противный травяной привкус во рту потихоньку растаял. Сэн выдохнула. Прошло уже семь лет с тех пор, как Хаку разбил своё проклятие и покинул Купальни. Но план Дзенибы провалился, и девушка не смогла расколдовать своих отца и мать. Юбаба подписала с ней новый договор, любезно оставляя глупому подростку её рабочее место. Семь долгих лет Сэн исправно выполняла любые поручения старой ведьмы, пытаясь вымолить у неё ещё один шанс. Но с каждым годом память о произошедшем слабела; она вновь потеряла своё имя, и открытка от школьных друзей, когда-то служившая маяком, теперь не вызывала ничего, кроме обиды на саму себя. Досадно было и то, что она стала забывать кем она была до того, как оказалась здесь, на работе; единственное, что она помнила, это девятнадцать неудачных попыток вызволить своих родителей. Да и есть ли еще её родители в том хлеву? Самым страшным для девушки оказалось то, что теперь, ей было на это совершенно плевать. Она не оставила попытки вернуть мать и отца, чьи лица она давно забыла, но делала это исключительно из чувства долга. Из соображений, что "так быть не должно." В остальном же... Она была вполне удовлетворена работой у Юбабы. Платила она хоть и не слишком щедро, но за "былую отвагу" к Сэн относилась менее строго, в сравнении с другими подчинёнными. Девушка смотрела на ночное небо и дожёвывала рисовый треугольник, избавляясь от остатков неприятного вкуса "горького пирожка". Временами, Сэн чувствовала, что её жизнь идёт по какому-то замкнутому кругу: вот она теряет своих маму и папу, вот устраивается на работу с поддержкой и помощью Хаку, встречает Дзенибу, проигрывает пари Юбабе... А затем забывает, что произошло. И обнаруживает себя посреди купален, слыша подтрунивание подруг: "Опять Сэн летает в облаках!" Летает... В голове, неожиданно пронеслись странные образы: она, в объятиях карнавального шута с жуткими острыми зубами, стоит с опущенными на его плечи, по локоть в крови, руками. И хотя всё происходящее явно походило на сцену из старого триллера, где девушка должна была закономерно страшиться и бежать, Сэн стояла, глядя монстру в глаза, зная, что именно сейчас она невероятно счастлива. Пульс сильно подскочил от увиденного: девушка притронулась рукой к своей щеке, чувствуя, как сильный жар растекается по телу сверху вниз. Очень хотелось интерпретировать это ощущение как ужас, но Сэн не стала себя обманывать: она хотела этого высокого, загримированного юношу из цирка. Видение, накатившее как снежный ком, вызвало у девушки чувство сильного вожделения с примесью... ностальгии? Она знала его раньше? Есть очень стойкое ощущение, что да. Наивно веря, что он может что-то знать о колдовстве Юбабы, о том, почему она продолжает забывать произошедшее с ней; веря, что если этот клоун появится на пороге "Обурайя", она обязательно спросит его об этом, Сэн успокоила разыгравшееся воображение и уснула на своём потрёпанном татами. Той ночью, существо, впущенное внутрь "Купален", в предвкушении потирало свои тонкие, облаченные в длинные перчатки из чёрного шелка, руки. Наконец-то нашлась добрая душа, пришедшая на помощь древнему божку! Сегодня оборотень до отвала набьёт себе брюхо. А на десерт оставит ту милую девочку, что так любезно укрыла существо от холодного, осеннего проливного дождя. Кое-что в ней существу очень нравилось, помимо гастрономического фактора: Сэн вызывала у него сильное дежавю. Словно она уже не раз пускала его на порог Обурайя.. Но не стоит поддаваться сантиментам, когда впереди пиршество. И она - не исключение из меню. Гвоздь программы. Да, она будет кричать, будет брыкаться, будет последней, будет... Невероятно вкусной. Оно залезло в большую ванну; ту самую, в которой всего три часа назад принимали этого старого идиота, Хозяина рек. Беззвучно смеясь, создание раскидывает руки вдоль круглого бортика и ждёт. Ждёт, нужно заметить, совсем недолго: жадный до золота лягушонок, с фонарём в половину его роста, крадётся в сторону купальни. Небольшой бамбуковой соломинкой он принимается выковыривать из щелей между половицами мелкие камешки. Оно растягивает нарисованный рот в добродушной улыбке и вытягивает руку вперёд: из разжатой ладони выпадает крошечный слиток. Антропоморфное земноводное сначала кидается на него, с радостным восклицанием "Это же золото!", и только потом, подняв голову, подозрительно щурится, обращаясь к незнакомцу в маске. – Ты кто такой?! Ты не наш клиент! Тебе нельзя здесь сидеть, и уже ночь на дворе!– Его возгласы прервались на том моменте, когда создание скинуло на пол ещё два слитка прямо перед его зелёными ноздрями, моментально сменяя гнев на милость. Оборотень протянул появившуюся прямо из черной ладони горсть блестящих металлических камней. Лягух округлил и без того походящие на блюдца от удивления и алчности глаза, и подполз ближе к нему. – Э-э-это же золото! Это что, всё-всё... мне? В ответ он услышал только тихое "а..", сопровождаемое кивком, и обратил внимание, что рука с вожделенным золотом отодвинулась от него. Амфибия, не сводя взгляда с этой черной, волшебной лапы, подполз почти вплотную к уже склонившемуся над ним, незнакомцу... И тут же сгинул в огромной, полной длинных клыков, чудовищной пасти. Оно довольно облизнулось и откинулось в пустой каменной ванне, ожидая следующего "полуночника". Спустя всего пятнадцать минут, создание слышит шаги и, отрастив пару лягушачьих лап, с помощью только что съеденной твари, забирается на обтянутую плотным тростником, фусуму. Человек в смешном колпаке обходит коридоры, в поисках источника услышанного им шума. – Кому здесь не спится? Уже давно пора спать! – Господин Онияку! Человек запрокидывает голову в сторону голоса (как подумал сам Онияку, очень знакомого) и замирает, пока в его поднятые в тревожном жесте ладони падают золотые слитки. Оно продолжает: – Я ваш гость! Я хочу есть! Поднимайте всех своих сотрудников, плачу настоящим золотом! Охваченный и ужасом, и восторгом, Онияку с дежурной улыбкой кланяется незнакомцу, и, набив карманы металлом, бежит будить своих коллег и подчинённых. Сэн проснулась около полудня; никого из соседок по комнате в постелях не было, а гул, исходящий из старой котельной, свидетельствовал о том, что старого Камадзи подняли уже давно. – Сколько же я проспала?.. Одевшись в рабочее кимоно, девушка заколола волосы любимой синей резинкой с вышитыми звёздами, которую подарила ей Дзениба на совершеннолетие, и спустилась вниз. На лестнице уже был слышен шум и гам: наверное, важная шишка пришла искупаться, вот и собрали всех. Она потянулась, слегка поправила рыжий хвост, убирая непослушные пряди за уши, и ушла за настойками для воды. Интересно, важные шишки любят мяту?.. Сэн перекинулась парой фраз с Камадзи, занятым нагреванием котельной, покормила сахарными конфетами угольки и вернулась к толпе других сотрудников. Те, почти поголовно, держали по два-три огромных блюда, и оживлённо обсуждали щедрого клиента. Сэн прислушалась. – Говорят, его голод ненасыщаем! – Он очень щедро платит! – Появился из ниоткуда! – Заказал настой с мятой, жалуется, что до сих пор не принесли! – У нас со вчера последняя табличка оставалась, где она?! Сэн, порадовшись своей интуиции, протиснулась в комнату и чуть не выронила табличку: в ванне вальяжно валялся тот незнакомец в маске, в один укус огромной пасти покончив с запечённым тунцом. Со вчерашнего вечера он сильно увеличился в размерах, особенно в области талии. Девушка набрала в грудь побольше воздуха, чтобы тело не сковал страх, и приблизилась к гостю. Тот, уставший от выкриков тупых официантов " А попробуйте вот это! Господин, не хотите ли выпить?" раскидал появившийся из черных рук добрый фунт золотых монет, прерывая шум и гам во всей комнате: – Несите всё что есть и оставляйте на пороге! Я уж-жасно голоден! Свалите из купальни и оставьте меня одного если не хотите быть сожраными вместо роллов! И где мой блядский мятный настой!? – Уже прибыл. Существо повернуло голову ровно на сорок пять градусов, так, чтобы горящие под маской жёлтые глаза смотрели на карие глаза ответившей ему юной Сэн. Внезапно образовавшуюся тишину прервало неспешное воркование гостя в маске. – А вот и ты, моя добрая-предобрая ягодка... Умнее своих коллег, хм? Впустила бедного промокшего Безликого, приютила в этой жалкой но уютной гостинице.... А теперь, принесла мой любимый настой.. Что ж, долей мне водички... И останься. Последнее прозвучало всё таким же мягким баритоном, но Сэн точно знала: это приказ. По его медленно расплывшейся прямо по маске (наверное, какой-то очередной магический трюк, подумала она) ухмылке, девушка поняла, чего хочет клиент. Ещё два года назад она была всего лишь гейшей, и гости, разных мастей и возрастов, не заходили дальше неловких объятий, и требовали максимум станцевать народный танец. Все знали: она ещё ребенок. Знали и ждали её совершеннолетия. Все изменилось год назад, когда её впервые взяли силой. И никакими деньгами, никакими настоями девушка не могла отмыть это периодически появляющееся липкое, гадкое чувство со своей кожи. Днём она стойко держала образ девушки, которую не сломит ничего. Ночью же, она порой просыпалась в холодном поту, всё ещё чувствуя на себе эти мерзкие потные руки богатого старика, и дрожа, молилась самой Вселенной, чтобы это больше не повторилось. После того случая Юбаба стала тщательнее следить за клиентами, и установила строгие правила в отношении своих подопечных, накладывая вето на любые действия против их воли. Это касалось даже самых влиятельных гостей. Целых два месяца Сэн размышляла над произошедшим, и, как больно бы не было вспоминать, прокручивала этот эпизод в своих мыслях, обращая полученный опыт в свою пользу. Всё, что не убивает, делает сильней. И теперь, она стояла перед огромным оборотнем в дурацкой маске и думала: сколько он ей заплатит за минет? А за стриптиз? И то и то? Такие жирные обычно кончают быстро. Должно быть несложно. Несмотря на неизвестную природу существа, Сэн была уверена, что конкретно сейчас у него есть член. Именно у этой формы монстра есть огромный монстро-член. С привычной улыбкой обслуживающего персонала, девушка кивнула, отправила табличку вниз по верёвке и потянула за трубку в стене. – Да, господин. Тот медленно облизнулся, наблюдая, как девушка опускает трубку и наполняет воду пенным раствором, источающим аромат сладкой мяты. – Как тебя зовут? – Сэн, господин. Она оглянулась, заметив, что все её коллеги исчезли. Их разговоры были слышны вдалеке, а дверь в купальню Оно была закрыта изнутри. Безликий запер их своей длинной лапой, пока она наливала воду. Пути к отступлению нет. – Сэн.. Хочешь золота, дорогая? Я решил, что буду платить только тебе. Иди ко мне...Чего ты хочешь? Скажи.. Его изогнутые клыки из рта, который оказался под маской, влажно поблёскивали. Массивный, алый язык прошёлся по их кончикам. Безликий поднялся на четырех, напоминающих паучьи, лапах и наклонился к девушке так, чтобы их рты были на одном уровне. Кончик языка скользнул по её шее и щеке, оставляя мокрый след. Девушка закрыла глаза, удивляясь нежности, с которой этот язык прошёлся затем по её, оголённому лапой монстра, бедру. Она сглотнула слюну, притаив дыхание. Если это будет языком, это будет хорошо. На это она согласна. Воспоминания о том клоуне из видения заставили девушку густо покраснеть. Она никогда до этого не хотела ничего подобного... Оборотень, явно довольный результатом его ласк, мягко прижался губами к её губам, тихо рыча и явно сдерживаясь, чтобы не наброситься на человека, не проглотить её целиком. Сэн продолжила мысленно держать перед своими глазами образ рыжеволосого арлекина; не решившись играть с огнём, огладила бархатные, черные щёки Безликого, отвечая на поцелуй. Тот, сопя, прижал её талию лапой к себе и уполз в ванну, утягивая девушку за собой в воду. Освободившись от тугого кимоно, она потёрла держащую её лапу, думая, почему она ей так знакома. Существо прижало её к бортику и нырнуло вниз, под воду. Запах мяты дразнил ноздри и сильно расслаблял: не зря Камадзи занимался магией, раз его настойки действительно так сильно влияют на тело и дух. Тем временем Безликий ухватил девушку за ноги и выпустил свой огромный язык, чтобы рассечь створки её половых губ. Сэн откидывает голову назад, впервые наслаждаясь этим ощущением. Кончик, несмотря на размер, оказывается довольно маневренным, и она подаётся бедрами ему навстречу. Гость обхватывает всю ее вагину губами, оглаживая клитор и вход нежным органом. Проходит некоторое время, и девушка окончательно расслабляется. Ласки чудовища и горячая ароматная вода: кто бы мог подумать, что именно этого ей не хватало последние два месяца? Оборотень, сильно увлечённый её телом, посасывает клитор губами и медленно вводит кончик языка внутрь, срывая с губ девушки тихий стон. Он мягко потирается корнем языка о капюшон клитора, и по телу словно пропускают электрический ток. Как же хорошо... Сэн не успевает задуматься, нужно ли ему дышать, как Оно, достаточно наигравшись, выныривает, чтобы сделать глубокий вдох и прижаться к плечу девушки губами. Теперь к её влагалищу приставлено что-то иное, и она прекрасно знает что. Она готова. Член оказывается куда меньшего размера, чем она рассчитывала: он входит внутрь не вызывая ни капли неудобства, задевая переднюю стенку прохода. Оказывается, это довольно приятно. Она закрывает глаза и прижимается ближе к клиенту, пока тот, внимательно наблюдая за её реакциями, начинает двигаться, вызывая у Сэн перед глазами яркие вспышки. Никто из клиентов не мог заставить её чувствовать себя так хорошо. Некоторые пробовали беседы, кто-то неплохо целовался. Но даже сложив всех их в единый опыт, не получится так сладко, так горячо, так.... Знакомо. Прибавив темп, монстр начинает сопеть и тихо рычать, вцепляясь когтистыми лапами в мраморную стенку ванны, а девушка, перестав сдерживаться, стонет громче, жмуря глаза от удовольствия. Приближаясь к оргазму, Оно легко хватает девушку за плечи и смотрит ей в лицо. Сэн, запечатлевая в памяти горящие угли его глаз, целует его влажный рот, кончая вместе. Отдышавшись, девушка освобождается из объятий и вылезает из воды чтобы надеть кимоно, и слышит вслед знакомый голос Лягушонка. – Далеко собралась, сладкая? – А мы разве не... – О, я с тобой совсем ещё не закончил. И я не заплатил за приятно проведенное время... Скажи мне, чего ты желаешь?... Безликий снова хищно облизывается и манит девушку к себе. Та, без задней мысли, завязывает одежду поясом и подходит ближе. Осознание пришло опосля: это ловушка. Он не хотел её взять. Он усыпил её бдительность и хочет съесть. Он уже съел её коллегу. Сэн закусила губу и нервно вжалась в стену. Нужно срочно сменить тему. – Простите, я всего лишь выполняла свою работу. Я не буду у Вас ничего брать. То, что мне нужно, Вы мне дать не сможете. Существо замерло и слегка вжало голову в плечи, сконфуженно поджав черные слюнявые губы. Девушка продолжила, не в силах держать накопившиеся думы в себе. – Вы помните, кто Вы? Где Ваш дом? Как выглядят Ваши мать и отец? Оно медленно сжалось, бурля, и будто споря с самим собой, рыкнуло, а затем резко выпрямилось, словно пружина, почти нависая пастью над дрожащей гейшей. – Н-нет...Грустно... Почему... Нет.. Сэн нужна.. Нужна - Желай, желай! – Лучше съешь не меня, а вот этот горький пирожок. Мне его дал сам Хозяин рек. Лови! Сэн откинула шарик в сторону, и существо, по-собачьи прыгнуло на другую стену комнаты, ловя его ртом. Проглотив "пирожок", оборотень повернулся к девушке с намерением продолжить осуществление задуманного, усмехаясь... Его торжество было недолгим: почувствовав бурление в надувшемся животе и отвернувшись, создание извергло на пол тёмную рвотную массу, а затем и четверых съеденных людей. С тем же уходила и чернота с его плаща, который, как оказалось, и не плащ вовсе, а что-то наподобие покрывавшей всё тело смолы. Люди сбежали через открытую Сэн дверь, пока девушка наблюдала за изменениями в создании, узнавая в нём знакомые черты. Черная слизь сходила с него, обнажая длинные ноги, широкую, одетую в сатин и атлас, спину, и вполне похожие на человеческие руки в кружевных манжетах. Высокая фигура, мучительно сплевывая остатки непереваренной пищи, держалось за борт ванны. Когда всё закончилось, Оно умыло лицо и прополоскало рот в чистой воде. Сэн медленно подошла к нему, протягивая полотенце, и уже позабыв о собственном ужасе, рассматривала шута, которого она видела в недавнем видении, стоящего перед ней во плоти. – Ты всё ещё здесь? Гадкая девчонка, что ты мне подсунула?! – Ты... Тоже был проклят? Это горький пирожок.. он очищает от заклятий. – Я прекрасно знаю что он очищает, мой больной желудок, который впервые за сотню лет был полон! Стоило тебя сразу сожрать, не было бы проблем... – Ты... Я видела тебя раньше! Кто ты такой? – О, несколько клеток мозга ещё держат память, хм? Ох, бедная моя девочка, в каждом измерении ты любишь, и в каждом забываешь меня, стоит ненадолго ослабить контроль... – О чём ты? – Ты никогда не задумывалась, почему ты справляешься с любой работой, Сэн? А почему дверь, запечатанная магией, легко открывается, стоит тебе прикоснуться к её ручке? – Я...я не понимаю.. – Никогда не ощущала, будто та жизнь, которую ты сейчас проживаешь - не настоящая? Что ты будто бы прожила уже сотню жизней, в разных местах, разных временах и с разными людьми? – Ты несёшь какую-то ерунду. Я не понимаю, к чему ты клонишь. Клоун, подчистив свой воротник и жабо, нетерпеливо берёт девушку за руку и подводит к водной глади. Стиснув зубы, он рыкнул. – Посмотри на себя. Нет, посмотри. Внимательно. А теперь скажи мне, звезда моя, мы находимся в Японии? – Ну да.. какое отношение это имеет- – Тогда почему ты выглядишь как коренная славянка? По легенде, ты родилась и выросла в Японии. Твои родители - потомственные японцы. – Ч-что... Откуда ты.. Ты знаешь как вернуть моих родителей? С глубоким вздохом, Пеннивайз пояснил. В голосе звучал и упрёк, и сильная досада. – Я знаю, моя дорогая, что ты очень хорошо встраиваешься в реальность, даже когда она разрушается, и тебя больше ничего с ней не связывает, и даже когда ничто, черт возьми, не мешает тебе прекратить оставлять меня одного!.. Он дрожал, держа руку ошарашенной, сбитой с толку, девушки, и смотря в отражение своё и её. Едва сдерживая слезы, он проговорил. – Лили, почему ты продолжаешь меня забывать... Зачем ты держишься за обломки реальности, не твоей реальности.. Теряешь саму себя.. Сэн внезапно вырвала руку из его хватки и втянула ртом воздух. – Как ты меня назвал?.. Клоун стоял с опущенной головой, беззвучно всхлипывая. Девушка мелко задрожала: в её разуме всплывали, как гелиевые воздушные шарики, воспоминания. Вот она и шут стоят у на улице, о чем-то беседуя; вот они спорят, яростно всплёскивая руками; вот держат друг друга за плечи посреди леса, окружённые неизвестного рода существами; вот она обнимает клоуна, протягивая ему стакан с цветной соломинкой; а вот в девушку летит пуля, выпущенная человеком в чёрном одеянии. Клоун, стоящий у сложно устроенного прибора, открывает капсулу, заносит холодное тело внутрь... По щекам Сэн стекают крупные капли, когда она, наконец, понимает. – Моё... Моё имя.. А ты... Ты!.. Арлекин вскидывает рыжую голову, часто моргая. – Лилит?.. – Пен..Умный по монеткам... Там было по-английски, умный по монеткам.. Пеннивайз? Он улыбается сквозь слёзы, протягивая к девушке ладони. – Да! Да, ты вспомнила!.. Лили, делая пару шагов вперёд, молча встаёт напротив клоуна.. и даёт ему звонкую пощёчину. А затем колотит ладонями по плечам, не больно, но с упрёком. – За то, что меня клонировал, тупой ты идиот! Пеннивайз, через тихое "ауч", "ладно, я понял" и "хватит", вытирает глаза и смеётся. – Прости.. прости.. Я не мог без тебя... Не могу. – Ты уже двадцать четвертый раз меня возвращаешь и выкидываешь в параллельные вселенные. Каждый раз ты спрашиваешь, хочу ли я стать такой, как ты. Ты знаешь, что я отвечу и буду отвечать. – Знаю.. Но видеть тебя такая отрада.. Он кладет ладонь девушке на щеку. Та, гладя её своей рукой, тихо вздыхает, переводя взгляд на лужу рвоты, разбитую посуду и мутную воду в ванне. Пеннивайз поворачивает голову в ту же сторону. – Ну и бардак мы устроили.. – Впрочем, когда у нас было по-другому? – И то верно... – Пойдем со мной? На станцию "дно болота"? – Что, скажем Дзенибе, что Безликий меня замуж берёт? – Только если сначала поедим у неё чизкейк. Она обалденно их готовит. – Угу. Ты уже двадцатый раз его попробуешь. – Не всё бывает в первый раз, верно? – Да. И это прекрасно.