***
- Оппа, ты наконец приехал, – звонкий голос раздался с гостиной. Девушка с черными, как уголь волосами и большими глазами кинулась мне на шею. - Ха-ныль я не в настроении, - отцепляя от себя надоедливую девушку, я проскользнул на кухню. Ха-ныль, дочка очень влиятельных родителей. Многие мечтали встречаться с ней, но к сожалению, такой шанс выпал мне. Родители настаивали, чтобы я забыл уже Чимина и переключился на такую замечательную девушку. Аргументируя это тем, что сотрудничество с ее родителями может хорошо повлиять на нашу прибыль и саму компанию. Конечно, особого желания встречаться с ней не было. Она лишь украшение, барби, простая кукла, которая скоро сломается. Хотя нет. Мне было плевать. Совершенно неважно с кем встречаться, если твое сердце уже давно растоптано. - А я тебе кофе приготовила, - радостно крикнула девчонка. Я аккуратно беру кружку с кофе и, отпивая несколько глотков, ставлю ее обратно. Ужасно сладкий. Ненавижу…сам уже не понимаю, говорю ли я о кофе или о девушке. - Сладкий, - грубо говорю я. Чимин никогда не допускал таких ошибок. Он всегда знал мои вкусы. Умел развеселить и поддержать, вот только, кто знал что именно он меня убьет.***
Медленно тыкаю по шершавым кнопкам пульта. В поисках программы, под которую можно спокойно отдохнуть. Множество картинок мелькает перед глазами. Вот диктор, который устало объявляет список телепередач, ведущая, объявляющая погоду на завтра, новости, футбол, внезапно сердце пропускает удар. Оно снова начинает болезненно сжиматься, вот только теперь совсем не от горя, а от ненависти. Да, не что иное. Именно она стала спутницей моей жизни. В последнее время только ей я мог доверять. Она подпитывала мое больное сердце, заставляла вставать по утрам, и помогла не погибнуть до конца. Внимательно слежу за происходящим на экране. Чимин стоит рядом с репортером. Его глаза блестят, а губы расползаются в обворожительной улыбке. Его мягкий голос проникает в самое сердце, пробуждая ненужные воспоминания. Вспышки от фотоаппаратов мелькают со всех сторон. Крики фанатов приглушают голос омеги, но мне это совсем не мешает. Я слышу каждое слово. Прислушиваюсь к такому родному голосу, но что-то не так. Что-то в нем изменилось. Что-то непонятное, что-то незаметное для других… - Вы когда-нибудь любили кого-нибудь до смерти, - Чимин смеется, отводит глаза и молчит. Внутри меня что-то напрягается, натягивается, словно леска и если она слетит, то разрежет меня на пополам. - Мне не знакомо это чувство, - слетела, разрезала, снова боль. Новая, сильная, невыносимая… Прошло три недели. Строгие костюмы и слегка подвыпившие альфы. Я стоял перед гробом, черным, как смола. Капли дождя стремительно бились о гладкую, лаковую поверхность ящика, лениво скатываясь вниз, на свежевскопанную землю. Надгробие высилось над гробом, который еще не опустили, массивным крестом. - Посмотри, у него отец умер, а он даже и слезинки не уронил, - тихие голоса раздавались позади меня. Я чувствовал их прожигающие взгляды. Слышал ядовитые слова. Но мне все равно. Я никогда не любил отца. Он был не достоин моей любви. Тем более лучше стоять с каменным выражением лица, чем выдавливать из себя слезы скорби, при этом тайно радуясь в душе. Как я и думал. Ближе к вечеру всем было уже плевать. Многие шутили, болтали, смеялись, напрочь позабыв где находятся. Мне надоел этот театр, и я направился домой. Обещая себе, что лучше вернусь завтра. Все-таки стоило, как следует попрощаться.***
На следующий день мне не хотелось ехать никуда. Чувство разбитости преследовало по пятам. Но было не больно. Было все равно. Я просто не хотел никуда ходить и что-либо делать. Но к сожалению работа не позволяла мне сидеть дома. Сейчас я много чего добился, и мне никак нельзя было терять эту планку. Переборов свою лень я все-таки смог добраться до кухни и сделать себе крепкий кофе. Дальше пошел обычный день, привычные заботы, знакомые лица, серьезные договора. На кладбище я решил съездить вечером… Уставший, злой, и отчаянный я поехал на кладбище. Несмотря на время, на улице ещё было светло. Колыхаемые СЛАБЫМ ВЕТЕРКОМ кроны деревьев создавали под навесом дикое мельтешение света и тени... Сосны и дубы, раскинув свои старые разросшиеся ветви, величественно покачивали ими. Вокруг царила мертвая тишина. Проходя мимо надгробий, по телу пробегали мурашки. Иногда я представлял, как мой гроб будут закапывать в землю, как никто не проронит ни слезинки и не придет на могилу, ведь единственный человек, который, как я думал меня любил, навсегда исчез из моей жизни. Наконец я отыскал нужную мне могилу, но дойти до нее так и не смог. Взгляд был прикован к фигуре, стоящей рядом. Такую знакомую, родную. - Чимин…, - шепотом произнес я. Парень стоял возле надгробья с букетом цветов. Он не видел и не слышал меня, но вот я слышал каждое слово. Сначала я даже подумал, что рехнулся. После того, как омега сбежал, он казался мне везде. В пустой квартире я слышал его мягкий голос. Я до сих пор не знаю, что помогло мне оставаться на плаву, наверное та же ненависть. Не понимаю, что со мной. Ничего, кроме ярости не чувствую. Вот мой омега стоит недалеко от меня. Вот только что-то не так. Я ошибся, когда сказал "мой". В паре метрах от меня стоит совершенно чужой парень. Больше нет рыжих волос, они стали пепельными. Холодный и пустой взгляд. Ровный твердый голос. Он весь такой пафосный, холодный, отстраненный. - Не думал, что вы умрете так рано. Но знаете, я рад. Да. Я очень рад. Вы испортили мою жизнь, заставили страдать, а сейчас лежите под гранитной плитой и больше о Вас никто не вспомнит, - он кидает тот самый букет прямо в надгробье. Красные цветы выпадают, а лепестки летят во все стороны. Подхожу к нему со спины. Ветка под моей ногой ломается и громкий хруст разрезает мертвую тишину. Омега тут же поворачивается ко мне. - Чимин, - как только встречаюсь с ним взглядом, с уст слетает имя, которое я поклялся никогда не произносить. Имя, которое когда-то было моей молитвой. - Хен, - его голос дрожит. В глазах, то ли смятение, то ли страх. Хочу увидеть хоть каплю сожаления, но вижу только пустоту. Мы смотрим друг на друга какое-то время, не моргая, и я понимаю, что все это время я не дышу. Все просто застыло. - Ну и как ты живешь, Чимин-ши…- прерываю затянувшееся молчание. - Хен, - снова произносит Чимин. Он словно в бреду. Словно он совсем не понимает, что происходит. Замечаю, как его глаза наполняются слезами, а одинокая слезинка скатывается по бледной коже. И да. Его кожа бледная, я бы даже сказал, что болезненно бледная. Только сейчас замечаю, что темные круги надежно залегли под его глазами. Его рука дергается, и слегка приподнимается. - Нечего сказать? Тогда может, спросишь как у меня дела? – слышу, как холодно звучит мой голос. Парень сжимается. Он никогда не мог устоять перед таким тоном. Чимин не раз говорил, как страшно ему становится, когда он слышит такой голос. Но сейчас мне плевать. Хочу сделать ему больно. Заставить мучиться также как, как он заставил меня. - Как у тебя дела? – тихо спрашивает он. - Хахаха. Шутишь? Замечательно! Я живу просто замечательно. Много чего добился. Конечно, сцену не покорил, но как видишь, тоже не загнулся! Нашел себе замечательную девушку, которую люблю больше жизни, – срываюсь на крик. Бью наотмашь. Я знаю, ему больно. Последние мои слова заставили его дернуться. Он изменился. И я даже не мог толком за что-то ухватиться и определить, что именно в нем стало другим. Я просто смотрел на человека перед собой, и меня всего будто парализовало и разрывало на части одномоментно. - У тебя завтра день рождения...- внезапно шепчет младший. - Представляешь, я помню, когда у меня день рождения. Удивительно, что ты это ещё помнишь! - Зачем ты…так говоришь? - А как мне еще говорить?! Чимин! ТЫ бросил меня. Оставил здесь одного. Нацарапав всего несколько слов. Ты знаешь, как мне было больно. Я думал, что сойду с ума! Я искал тебя, надеялся, верил, пока ты крутил задницей на сцене! – Чимин снова дергается, будто от пощечины. Его глаза пусты. Он упорно отводит от меня взгляд. - Хен, я знаю. Я виноват, но…- его голос дрожит. - Ничего ты не знаешь. Это не я сбежал, сжигая все мосты. Это не я оставил тебя одного, с чувством пустоты. Знаешь как страшно слышать звонок из морга, а потом ездить на опознания, - ненадолго замолкаю, чтобы восстановить дыхание. Чувства, эмоции, воспоминания, словно лезвием проходит по сердцу. Ковыряя незажившие раны. – Ты даже не представляешь, как больно возвращаться в дом, в котором ты был счастлив. Спать на постели, на которой обнимал своего любимого. Сидеть за пустым столом, понимая, что больше никогда не сможешь есть со своим омегой. – Ярость уходит, оставляя в душе только пустоту. Она поглощает. Убивает все. - Я ждал тебя два года. Чимин, два года. Я вскакивал из-за каждого шороха. И не говори, что знаешь. Ты ни черта не знаешь. Тебя не было со мной. А знаешь, тебе стоило только вернуться. Я простил бы все, абсолютно все, – уже шепчу я. - Хен, я…- уничтожает. - Можешь ничего не говорить. Я все равно не поверю ни единому твоему слову. - Юнги, прошу, послушай. - Нет, Чимин. Я устал. Тебя не было два года, два! - Просто послушай! - Твои слова ничего не стоят! Ты клялся мне в любви. Говорил, что всегда будешь со мной. И что в итоге? Я мучился от безумной боли, а тебе было весело. Ты предал наши чувства. Переступил через меня и отправился покорять вершины к-pop. Скажи, чего тебе не хватало?! У тебя было все! Деньги, альфа, статус. Так что же ещё. Я был для тебя недостаточно богат? - Что ты несешь! Деньги тут не причем! Я любил не твои деньги, я любил и люблю тебя! – нервы Чимина тоже сдают, и теперь кричит он. Кричит громко, так что закладывает уши. По его щекам текут горячие слезы, но он их будто не замечает. - Врешь. - Я знал, что ты не сможешь…знал. Скажи, чего ты хочешь? Если хочешь, убей меня. Убей, Хен! Я не смогу терпеть это! - добивает - Лучше бы я вообще не знал тебя, - Пак резко замолкает. - Хорошо. Только ответь. Ты любишь меня? – земля уходит из под ног. Вопрос эхом раздается в моей голове, больно отзываясь в сердце. - Нет, - тихо, но твердо говорю я. Омега опускает голову. Его рука поднимается и дотрагивается до метки. - Ясно, - отстраненный голос, пустой взгляд и улыбка. Улыбка, наполненная болью и страданиями. – Надеюсь, ты счастлив со своей девушкой, - Пак, аккуратно меня обогнув, стремительно уходит. А я продолжаю все так же стоять, смотря на красные лепестки. Чимин. Вот и все. Я не знаю, куда мне идти дальше. И надо ли вообще куда-то идти. В последнее время я вообще ничего не знаю. Дни сменяют друг друга, я меняю одежду, места, людей, маски… но не мысли. Они больше мне не подвластны. Больше не хочу возвращаться на сцену. Ведь теперь у меня есть все: деньги, слава, девушки, власть…Именно так думаю все. Но на самом деле я несчастен. Я до сих пор живу прошлым. Прошлым, которое разрывает меня на куски. Прошлым, которое заставляет меня тихо умирать внутри. Я отравился. Отравился ядовитым ядом, а единственный антидот потерял. Его флакончик упал на холодный пол, разлетаясь на куски. Что теперь меня здесь держит? Правильно! Ничего. Я так устал… Днем, когда так много людей, суеты, легко затеряться в этой толпе…мишуре, и совсем не обязательно быть самими собой. Но что делать ночью? Когда воспоминания снова возвращаются. Когда маска спадает. Когда ты задыхаешься от своих же слез. Когда мысли, становятся громче мира. И ты осознаешь, что ты одинок…и никто тебе не поможет. Единственный смысл жизни ты потерял, так почему бы не потерять жизнь. Зачем держать за эту бесполезную оболочку? Зачем мучить себя… Юнги сказал все. Он знает куда бить. Знает, как причинить больше боли, но я не могу его винить. Я чувствовал все-то же самое, что и он, и знаю как это... Я винил себя за все. Я жалел, что не сошел с ума или не умер. Иногда я путал кошмары и реальность. Хотя отличия было категорически мало. Я не понимал, где мне больнее. Мне снился он. Снился любимый. Он улыбался. Улыбался, своей обворожительной улыбкой. Он широко расставлял руки и радостно смеялся. Но вот только причиной его радости был совсем не я. Это была девушка. Она подбегала к нему. Прыгала на шею и целовала в губы. Он обнимал ее, поправлял волосы так, как делал это мне. А когда я пытался подойти к нему. Врезался в стекло. Я был под куполом. Плотное стекло лишало меня воздуха и любимого. Чем больше попыток я делал, тем сильнее задыхался. Когда последний вздох срывался с моих губ, Юнги оборачивался ко мне, и брезгливо дергался. Таблетки больше не помогали, а алкоголь и вообще подавно. Всем станет только лучше, если я умру. Никто не расстроится. Никто не будет по мне плакать, потому, что на самом деле, я давно уже мертв, а никто этого даже не заметил. Тогда, зачем все это? Мне больше не выдержать...... Сижу на полу, слушая громкие гудки. Ответь. Прошу ответь! Юнги, молю, хочу услышать твой голос…в последний раз. Внезапно гудки прекращаются и на той стороне трубке слышится писклявый голос девушки. - Алло, - значит не врал про девушку. Ну хоть не один. Он смог пережить расставание, значит и переживет мою смерть. На той стороне слышится недовольный голос Юнги, и трубка тут же перехватывается. - Алло. Слушаю, - родной, любимый, единственный. Прошу прости… - Юнги…- ком в горле мешает мне высказать все, что я хочу сказать самому важному человеку в моей жизни. Он и был моей жизнью. Без него меня нет и не будет. - Чимин. Зачем позвонил? Я не хочу разговаривать с тобой. - Стой. Пожалуйста. Послушай. - У тебя минута, после чего я отключаюсь и блокирую твой номер. - Хорошо. Юнги, любимый, знаешь, почему я сбежал? - Слова упрямо встревают в горле, мешая дышать, не желая быть высказанными. А мне так надо это все сказать ему. Все, что я держал в себе столько времени на дне души. Но сейчас я чувствую, что у меня на это уже не хватит времени. И я говорю только самое важное. - Ну… - Твой отец. Он всегда был против меня. В тот вечер. Помнишь? Я сказал, что иду к другу, но на самом деле я пошел на встречу к твоему отцу. - Чимин, что ты несешь?! Твои глупые оправдания не помогут. -…он сказал, что если я не уйду, он отправит тебя туда, откуда ты не сможешь больше никогда приехать. Я не хотел, чтобы ты лишался из-за меня всего. Я знал, как тебе нравились красивые дома и машины. Я не мог разрушить все это. Правда, не мог. Я бы не простил себя. И ушел. Мне тоже было больно…очень больно. Каждый вечер я вспоминал нас, тебя… Я больше не мог спать без таблеток. Каждую ночь ты снился мне. Ты отгонял меня, уходил, бросал…и я не мог ничего сделать. Я думал если смогу стать популярным, то твои родители примут меня. - Чима, я… - Нет, Юнги. Не говори ничего. Просто знай, я любил, и буду любить тебя всегда, но я так устал. Правда, устал…я больше не выдержу. Моя жизнь…она оборвалась. Меня больше не стало в тот день, в день, когда я тебя бросил… – дурацкие слезы мешают говорить. Я снова задыхаюсь, задыхаюсь от боли. Она течет по венам, наполняет мертвое сердце. Голова кружится. Чувствую как желудок закручивается в три узла. Организм пытается защитить хозяина от нежеланных таблеток, но вот только хозяин сам глотает их. С каждой таблеткой становится все хуже и хуже. - Ты только не ненавидь меня. Хорошо? Я не хочу проживать свои последние минуты, зная, что ты ненавидишь меня. Ненависть она убивает. Я не хочу, что ты разрушал себя этим чувством, - смеюсь. - Чимин, что это значит?! – Юн напуган. Прости. - Помнишь, как мы хотели иметь маленькую девочку. Ты даже смотрел в интернете, как заплетать косички. Это было так мило. Надеюсь, ты исполнишь это мечту, - Юнги кричит в трубку, но я не обращаю внимание. Слабость сковывает. Из последних сил цепляюсь за голос Юнги. Я еще не все сказал! - Прости. Мне немного тяжело. Не ходи босиком по полу, он холодный, а ты быстро заболеваешь. Надевай тапочки. – Улыбаюсь. - Не приходи…не приходи на похороны. Не хочу, чтобы ты видел меня таким. - Чимин. Сукин сын! Скажи адрес! Быстро! Чимин! – Неужели это и вправду мой конец? Завтра появиться море заголовков про то, что знаменитый айдол совершил самоубийство. Преданные фанаты будут горевать, но через время забудут. Все забывают, и Юнги забудет. Юнги Три часа ночи. Голову сносит. Боюсь. Сейчас мне по-настоящему страшно. Я врал. Врал, когда думал, что избавился от любви. Мой омега умирает. Идиот! Я не знаю, что мне делать, не знаю куда идти и где его искать. Снова больно. Но эта боль отличается от той, что была до этого. Она более жгучая, более сильная. Его слова постоянно крутятся в голове, но сейчас не до этого. Мысли сбиваются в кучу, образовывая кашу в голове. Никак не могу собраться. Внезапно вспоминаю про GPS. Заняло это пару минут. Чимин как всегда не выключил свое местоположение. В центре города. Дорогой отель… сразу звонят в скорую. Быстро называю нужный адрес и выезжаю сам. Мимо проносятся огни ночного города. Холодный воздух бьет в лицо. Сердце невыносимо болит. «Вы прибыли к месту назначения» Быстро выскакиваю из машины. На входе охрана. Плевать. - Ваша карточка, - говорит один из них, выставляя руки вперед, преграждая мне дорогу. - Там человек умирает! – кричу я. - Карточка…- раз, два, три. Удар. Конечно, отрубить охранника я не смог, но отвлечь внимание вполне получилось. Быстро проскальзываю мимо амбалов и жмурюсь от яркого света. Испуганная девушка с ресепшена, внимательно смотрит на меня. Тот у меня еще видок. Поднимаюсь на третий этаж. Дверь закрыта. Удар, еще и еще. Наконец она слетает с петель. Краем глаза замечаю охранников. Они ошарашено смотрят на меня и на Чимина. Мой малыш сидит возле кровати. Держа в руках телефон. Его глаза закрыты, дыхание слабое. Подлетаю к нему. Пытаюсь его растормошить. Трясу за плечи. Хлопаю по щекам, но бесполезно. Смотря на баночку каких-то таблеток. Черт! - Чимин, любимый! – пульс слабый, но есть. Почти сразу же за мной в комнату влетает Намджун и санитары. Дальше все словно в тумане. Крики, белые стены, слезы, запах лекарств, каталки. - Дальше Вам нельзя, - медсестра грубо меня отпихивает и влетает в палату. Несколько часов мучений. Самое страшное чувствовать то, что ты ничего не можешь сделать. Ты не в состоянии вернуть время назад, уже не можешь что-то сказать, а уже тем более сделать. Через несколько часов вышел Намджун. Он сочувственно посмотрел на меня. Сердце кольнуло и застучало с новой силой. Нет…нет…нет! Не может быть! Он не мог умереть. - Юнги, мы сделали все что могли. У него отравление второй стадии. Его стояние критическое, теперь все зависит только он него. Но он не хочет бороться. - Он еще жив? - Да. Но сомневаюсь, что это надолго. Организм пытался очиститься, но Чимин продолжал глотать таблетки, не давая ему не малейшего шанса. Прости. - Я могу к нему зайти? – голос осип. - Да. Холодная палата. Противный пищащий звук и ужасный запах медикаментов. Мой любимый… Подхожу ближе. Грудь еле заметно поднимается. Кожа бледная, почти сливается с простынями, пересохшие губы и синяки. Присаживаюсь рядом с кроватью - Чимин, зачем? Зачем ты снова делаешь мне больно?! Ты снова хочешь бросить меня? Снова оставишь одного?! Чимин, я больше не выдержу. Не смогу! Пожалуйста…не уходи. Слышишь? Не уходи. Почему ты снова хочешь оставить меня умирать?! Чима, - как бы хотелось сказать, что его рука дрогнула, и он открыл глаза, как в дорамах, но нет. Жизнь — это не кино. Это ад. Ад, через который должен пройти каждый. Судьба жестока, и она не жалеет никого. На следующее утро меня выгнали из палаты. Аргументируя это тем, что если я буду мучить себя, Чимин не очнется. Но как я могу спать, когда мой омега умирает. Все-таки послушав докторов, я уехал. Прошло два дня Терять надежду это так больно. Осознание того, что Чимин уже не очнется, пришло давно. Я просто не хотел это признавать. Я не хотел снова оставаться один. Эгоист… Все эти дни я провел, как на иголках. Как тогда…Первые дни после того, как Чимин сбежал. Они были тяжелее остальных. Я давно перестал верить в бога, но сейчас кажется, что зря. Телефон разрывался от звонков. Подняв трубку, я опешил. Руки затряслись, а дыхание перехватило. - Он очнулся! Приезжай скорее, - взволнованный голос Намджуна будоражил. Быстро собравшись, я направился в больницу. Чимин. Приглушенный свет, белые стены, ужасный запах лекарств, витавший в воздухе. Даже не сразу понял, умер я или нет. Но когда в палату зашел доктор, моя надежда совсем пропала. Мир, который давно рухнул, снова зашевелился. Огромный ком встал в горле. Я не умер… - Ты снова решил предать Юнги? – холодный голос Намджуна, лезвием проходит по сердцу. Внутри все болело. Органы будто сжимались, после чего выворачивались наизнанку. Привкус рвоты стоял во рту. - Знаешь, я думал, что ты не выживешь. И это было бы лучше. Ты предал Юнги, оставил его одного, а он как сумасшедший до сих пор бегает за тобой. - Зач…ем ты э-то говор…- горло ужасно жгло. - Тебе лучше сейчас не говорить. Это я тебе, как доктор говорю. Радуйся, что Юнги смог тебя найти и вовремя помочь, иначе ты сейчас бы давно загнивал в могиле. - Я...этого и…хот-ел. Я не хо..чу причинять бо…ль Юнги, - Намджун тяжело покачал головой. Меня больше не задевали его слова, меня больше вообще ничего не задевало. Мне было совершенно плевать. Я хотел умереть, но у меня даже этого не получилось. - Ты думал, что если бы умер, Юнги бы плясал от счастья? Ты даже не знаешь, как он страдал, когда ты сбежал, а если бы ты умер, я думаю, он бы отправился вслед за тобой, - в палату влетел растрепанный Юнги. Намджун увидев его тут же замолчал и переглянувшись со мной, вышел из палаты. Юнги. Когда я вошел в палату, внутри, будто все оборвалось. Передо мной лежал не мой мальчик. Это был совершенно другой человек. У него были пустые холодные глаза. Он медленно повернул голову на меня, и я не увидел ничего. Ни радости, ни злости, ни горя лишь пустота. - З..зачем ты это сделал? - Разве это не я должен задавать этот вопрос? - Ты же…знаешь, чем это закончится, - он снова делает мне больно. Это его хобби? Он бьет по больному. Бьет наотмашь. Не давая мне шанса. - Нет, Чимин, ты больше этого никогда не сделаешь,- он смотрит на меня совершенно пустыми глазами. - Я причинил тебе столько боли, а ты все равно вытаскиваешь меня из лап смерти. - Чимин, замолчи. Просто не говори больше ничего. Я прошу тебя. - Нет, Юнги. Нет. Я правда не хочу…причинять тебе боль, - прекрати! - Чимина, - Юнги, если я правда нужен тебе, то прости меня. Прости и держи меня крепко-крепко. Если нет – то отпусти. Я устал, правда, устал…***
Прошло уже несколько дней. Намджун еще раз промыл желудок Чимину, после чего выписал его. Я не хотел, чтобы омега мотался по отелям, поэтому забрал его к себе. Мы уже несколько дней жили вместе. За это время Чимин почти не говорил. Лишь иногда он отвечал на мои вопросы, и то ответы были односложными. Почти все время он проводил перед телевизором, но не смотрел его. Он находился в своих мыслях и чувствах. А я не знал, что делать мне. Мне хотелось обнять его, прижать к себе, поцеловать, но одновременно я не мог. Все-таки, несмотря на всё, осадок от боли и обиды остался. Да, я винил Чимина, что он ничего не сказал мне. Мне было больно, что он вот так просто сбежал, оставив одну жалкую записку. Меня злило то, что он стал счастливым. Счастливым без меня. Но сейчас, я смотря на омегу, и понимаю, что он никогда не был счастлив. Он до сих пор жив в том дне, когда оставил меня одного. Мне даже не верилось, что тот уверенный мальчишка с экрана, смеющийся и отвечающий на вопросы репортера с улыбкой, сейчас сидит с пустыми глазами. Но я понял, что он просто научился врать. Научился скрывать свои чувства и эмоции. Силы кончились, от того счастливого и уверенного в себе мальчика-барби не осталось ничего. Я видел перед собой сломленного, измученного, смертельно уставшего парнишку. Я видел испуганного ребенка. - Чимин,- несколько раз я звал его, но он никак не реагировал. Я легонько толкнул его в плечо. Я не знаю, что я сейчас к нему чувствую. Я не хочу ковырять раны. Я просто хочу ему помочь. Чимин опустил руки. Он больше не борется. Просто отдал свою жизнь мне. Я понял, что тот Пак Чимин с экрана был абсолютной ложью, но и Чимина, который жил со мной сейчас, я тоже не знаю. Это не мой мальчик. Это лишь сломанная кукла, без чувств и эмоций. Я встал перед ним на колени. Как делал это раньше, в те дни когда мы были счастливы. - Чимин. Ты слышишь меня? -Хен, ты простишь меня, если я умру? – сука. Отскакиваю от него как ошпаренный. - Хватит! Слышишь меня! Хватит! Ты извинялся, что причиняешь мне боль, но сейчас сам, же меня убиваешь! Неужели тебе не хватило того момента, когда я был сломлен. Ты добил меня. Добил, понимаешь! Теперь ты доволен?! Всю эту неделю я пытался делать для тебя всё! И что ты дал мне взамен?! - Юн, прошу тебя. Ты ведь научился жить без меня… и никогда не сможешь меня простить, я знаю. Я знаю тебя на все сто процентов. - Хватит с меня! Ты постоянно твердишь мне о смерти. Тебе нужно было мое разрешение? Давай, иди! Я не буду тебя догонять! Ты чертов эгоист! Заливаешь мне о том, как сильно любишь меня, но ты гребаный лжец, не любишь никого кроме себя! Брось меня снова, брось как тогда, два года назад. – Не выдерживаю, больше не сдерживаюсь. Слезы катятся по щекам, а дыхание сбивается. Никогда не позволял себе быть слабым при Чимине, но сейчас плевать. Моя грань ломается. Точка кипения превышает нормы, и просто взлетает в воздух со свистом. — Юнги… — он никогда не видел, как я плачу. Мне всегда хотелось быть сильным, надежным, твердым. Сейчас все летело к чертям. — Не смей! Иди к черту! Мальчишка! Чертов мальчишка! Ты сводишь меня с ума. Из-за тебя я страдаю, мне больно. Ты меня убиваешь! Убиваешь взрослого альфу! Ты никогда не слушал меня, никогда! Так зачем же сейчас тебе мое разрешение?! Пак поднимается с дивана и подбегает ко мне. Он робко тянется. Его руки обвивают мою шею, и он всем телом прижимается ко мне. - Сукин сын! Ты играешь со мной, а я ведусь, - притягиваю его ближе. Целую в лоб. - Прости. Это всё из-за меня, – он утыкается мне в плечо. - Чимин, какой же ты идиот. Ты должен был сказать мне, вместе мы бы выдержали всё. Ведь ты - это я. А я - это ты. - Хен, я люблю тебя. - Нет. Чимин, верни мне моего Чиму. Верни моего мальчика. Прошу тебя. - Хорошо. Прошел год Пушистые, словно хлопья, снежинки, падают, кружатся, в вихре... Сверкают... Ветер подхватывает их и кружит... снова и снова. - Чима, я дома! – мужчина отряхивается от надоедливого снега и проходит вглубь дома. Со второго этажа спускается радостный омега. Его пепельные пряди спадает на глаза, из-за чего тот недовольно морщится. Он прыгает на альфу и нежно целует в губы. - Малыш, к чему такая радость? – Юнги смеется. Впервые за долгое время он смог вздохнуть с облегчением. -Юнги, я это…ну в общем, мне нужно кое-что тебе показать. Только обещай, что не будешь ругаться, - Чимин освобождается от цепких рук и уходит в гостиную, оставляя альфу теряться в догадках. Возвращается омега уже с пушистым недоразумением в руках. - Чимин, котёнок? – альфа недовольно поднимает бровь. - Ну, я его возле мусорки нашел. Он еще маленький, замерзнет. Посмотри, какой он милый, - Пак впихивает мужчине комочек. Котенок ластится, мяукает. Юнги заглядывает в черные глаза бусинки. И вспоминает Чимина. Маленького, брошенного мальчика, которые родители вот так просто выбросили в жестокий мир, не дав ни копейки. Он до сих помнит того мальчишку, который как мог пытался, выкарабкаться из этого омута грязи и нищеты. Он работал на четырех работах, лишь бы оплатить свое обучение. Всегда улыбчивый и веселый парень, так много нес на своих плечах. И альфа решил взять половину груза на себя…Теперь он – его мир, его жизнь. Конечно, им пришлось много чего простить и забыть. Каждый боролся с собой. Они пытались, боролись и смогли. Их чувства не угасли, и никогда не угаснут. Теперь они одно целое. - Хорошо. Давай оставим.