POV Ника
— У тебя есть полчаса. — С этими словами я вышел из ванной и направился в нашу спальню, где также была душевая. Мои тело и разум тоже требовали подготовки.
Лишь под тёплыми струями воды я смог поверить в происходящее. Я наконец-то заполучил своего омегу. Я наконец-то обрёл свою семью. Я обрёл человека, который смог меня полюбить, несмотря на все мои выходки и причинённую боль. Да я его на руках всю жизнь носить буду!.. Никогда не отпущу.
Когда я вышел из ванной, омеги в спальне всё ещё не было, хотя предоставленное ему время уже прошло. Что ж, подожду, может, волнуется просто. А может, проблемы какие-то… Последняя мысль так и не дала усидеть на месте, и я пошёл к Марку. Постучавшись, я зашёл к нему. Он сидел на полу, замотанный в полотенце, обхватив голову руками, и дрожал.
— Солнышко, что случилось? — Он поднял на меня красные от слёз глаза.
— Мне страшно-о, — проговорил он и заплакал в голос.
— Марк, родной мой, любимый, чего ты боишься? — Омега что-то проговорил, но я не понял и, более или менее успокоившись на пару секунд, судорожно всхлипывая, он повторил.
— Что будет больно-о-о… Ч-что бу-будет как т-тогда… Чт-то ты будешь гру-уб… Что я испорчу всё-ё своими воспоминаниями-и-и… — Обняв коленки, он продолжил рыдать.
— Маленький мой, но я ведь — не они, я не собираюсь тебя принуждать к чему-то. Если ты не хочешь или
не можешь сейчас, мы подождём. Подождем момента, когда ты будешь готов. Секс, конечно, вещь хорошая, но в нём не будет никакого смысла, если кто-то будет испытывать неприязнь. — Он не успокаивался, и мне пришлось взять его на руки и отнести в комнату. Уложив его на кровать, я всё-таки надел шорты, дабы не ходить перед и без того напуганным до безумия мужем в одном полотенце. — Давай ты полежишь, а я пока чай сделаю, хорошо?
— Да-а… — Он отвернулся и свернулся калачиком.
Я спустился на первый этаж, где располагалась кухня, и поставил чайник. Да уж, о таком развитии событий я и не думал. Нет, конечно, я понимал, что ему будет страшно, но чтобы вот так всё обернулось… В голове не укладывается… И, знаете, грустно было не оттого, что с сексом обломался, а оттого, что у моего омежки такой страх передо мной. И я понимаю, что не он в этом страхе виноват… Но делать с этим всё же что-то надо…
Заварив чай, я вернулся в спальню, где Марк уже сидел в моей футболке. Ну, хотя бы так.
— Пойдём вниз? Там чай и много вкусняшек. — Сев рядом, я усадил его к себе на колени.
— Я всё испортил…
— Не говори глупостей. Что ты испортил? Ты жизнь кому-то сломал или что? Ну, да, не получилось у нас сегодня ничего, но это ведь не конец света. У нас вся жизнь впереди… — Он слез с меня и подошёл к окну.
— Ты хочешь сказать, что молодому альфе без секса жить почти три года, имея рядом истинную пару, — это нормально? Что эта истинная пара его боится, потому что имела горький опыт, — тоже нормально? Что я не знаю, как заставить себя довериться тебе, — это, по-твоему, нормально? — Последний вопрос он с горечью в голосе прокричал. — Думаешь, я совсем глупый, ничего не понимаю? Думаешь, я не заметил твоё счастливое от осознания предстоящего лицо, когда мы были в ванной?! Никки, я ведь всё понимаю… Я понимаю, что тебе это физически необходимо, но мне трудно, морально очень трудно себя убедить, понимаешь? Я не могу себе в голову вдолбить, что не всегда секс приносит боль. Но я также осознаю, что пока я не осмелюсь — я ничего не пойму. Пожалуйста, Никки, — подойдя, он сел верхом и посмотрел мне прямо в глаза, — пообещай, что будешь нежным, насколько это вообще возможно. Хотя бы в первый раз…
— Обещаю. — Я легко поцеловал его в губы и, замотав в одеяло, понёс на кухню. Зря я чай заваривал?
Пока омега успокаивался, одно за другим поедая пирожные, я всё думал о сегодняшнем дне. Столько приятных эмоций я давно не получал. А сколько родственников приехало, чтобы поздравить! Даже дедушки смогли прилететь из Франции, чтобы познакомиться с моим женихом… Если честно, я не думал, что всё будет так… Грандиозно… Правда, я был приятно удивлён. Но мне не дает покоя одна вещь — конверт, который отдал мне Константин Николаевич. Что в нём может быть? Деньги? Это вряд ли. Документы? Тоже нет. Письмо? Да от кого?.. Ладно, потом открою.
Когда Марк закончил поглощать сладкое, он подошёл ко мне и стал утягивать в сторону гостиной. Уж не знаю, что он хотел, но если то, о чём я думаю, то этим заниматься лучше на кровати. Удобнее. Он и пискнуть не успел, как оказался в спальне. Немного погодя, он стянул с себя футболку и посмотрел на меня. В его глазах читалось невообразимое желание вперемешку со страхом.
Уложив омегу на кровать, я навис над ним. От его запаха, заполнившего всю комнату, голова шла кругом. Мне хотелось резкости, грубости… Хотелось нагнуть и трахать до изнеможения, но нельзя. Нельзя причинять ему боль. Снова…
Конец POV Ника
Когда Ник уложил своего омегу на кровать, последний лишь тихо пискнул, поджигая желающим взглядом своего мужа. Покрытое татуировками тело чуть подрагивало от уже накатившего возбуждения. Залившись краской, Марк развёл ноги чуть в стороны и немного прогнулся, позволяя Нику прикасаться к себе, гладить, целовать.
Наконец настал момент, которого они оба ждали так долго.
Марк уже в который раз видит тело мужа, но сейчас он не сдерживает облегчённого вздоха от столь красивой картины. Сейчас всё кажется таким необычным. Сфокусировать своё внимание на чём-то конкретном не выходит ни у альфы, ни у омеги.
Отгоняя воспоминания о прошлом подальше, Марк жмурится, но сразу чувствует на своих губах поцелуй. Омега чуть ли не расплывается, лёжа под Ником, а после чувствует, как его талии касаются чужие руки.
Ник осторожно оглаживает тельце под собой, стараясь окончательно успокоить своё чудо. Оторвавшись от желанных губ, Ник начинает покрывать поцелуями шею рыжего, изредка чуть прикусывая: клыки побаливают всё сильнее и сильнее.
Омега чуть закидывает голову назад, позволяя старшему терзать свою шею. Скрывать не стоит, ему это чертовски нравится. Нравится ощущать тепло рядом с собой, чувствовать, как любимый человек целует тебя и несильно прикусывает кожу.
— Ты же мне доверяешь? — тихо спросил Ник, заранее зная ответ. Доверяет.
— Конечно, — выдохнул Марк, затуманенным взглядом смотря вниз, прямо в глаза Ника.
Получив удовлетворяющий его ответ, Ник буквально слетает с тормозов и начинает покрывать поцелуями всё, что только попадается ему на глаза: шею, ключицы, соски. На последнем он зацикливает своё внимание, кончиком языка обводя ореол, после обхватывая бусинку губами и изредка несильно покусывая. Штанги, если честно, только подливали масла в огонь. Нику безумно нравилось ощущать их, но дёргать он не стал, боясь навредить.
— Н…ни-ик, — простонал омега, обхватывая мужа ногами и впиваясь ноготочками в его плечи.
Услышав долгожданный стон, альфа тихо рыкнул, вновь целуя Марка. Спустившись руками вниз, Ник начал стягивать с мужа такое лишнее сейчас бельё. Представшая перед его глазами картина могла свести с ума любого: Марк лежал на кровати, обняв за шею своего возлюбленного, глаза были чуть прикрыты, красные щёки… забитое татуировками тоненькое тельце. И всё это только для одного Ника.
Опустив руку в ящик прикроватной тумбочки, альфа нащупал коробочку презервативов и баночку смазки, после чего вытащил всё необходимое и положил на подушку.
Марк, поняв, что приближается самое страшное, еле заметно поёрзал на кровати.
— Никки, мы же оба здоровы, — мямлил Марк. — Может не будем лишний раз тратить на это время?..
Ухмыльнувшись, альфа укусил Марка в районе ключиц, «примеряясь» к месту, где собирается ставить свою метку.
— Ты прав, солнышко, — прошептал на ухо, опаляя кожу омеги своим дыханием. — Нам такие вещи ни к чему…
Ник, оставив несколько багровых меток на шее мужа, взял в руки баночку лубриканта. По-хорошему должно хватить на несколько дней.
Выдавив прохладную жидкость на пальцы, брюнет поднёс их к промежности омеги, отмечая про себя, что с такими «водопадами» ему вовсе и не надо было покупать в аптеке смазку. Проведя по коже, он почувствовал, как омега вздрогнул от холода.
Ник аккуратно протолкнул указательный палец в омегу, заставляя того сжаться, закусывая губу. Прильнув к шее омеги, Ник ввёл палец до конца, двигая им внутри и ища простату. Позже, добавив и второй палец, альфа стал растягивать мужа, разводя и сводя пальцы, изредка выводя их и сразу погружая обратно в омегу.
Марк всё это время старался привыкнуть к ощущениям, постепенно расслабляясь и полностью отдаваясь Нику. Когда же альфа задел «ту самую точку», Марк вздрогнул, издав тихий стон. Поняв, что находится на верном пути, Ник начал осторожно поглаживать это место, чуть надавливая и срывая с уст омеги стоны.
— Никки… пожалуйста… — простонал рыжий, разводя ноги чуть шире.
Вытащив из Марка пальцы, Ник вновь оставил на нём засос, а после, освободившись от своего белья, альфа подтянул рыжего чуть ближе и без предупреждений начал осторожно входить. Медленно, стараясь не вредить, хотя желание сорваться становилось всё сильнее, ощущая вокруг себя тепло и влагу.
Марк, чувствуя, что в него помещается что-то гораздо крупнее, чем пальцы, инстинктивно сжался, усложняя задачу для Ника. Он впился ногтями в плечи брюнета, чуть ли не до крови, и зажмурился.
— Тише… — шепнул Ник, остановившись, дабы нижний смог привыкнуть к новым ощущениям.
В попытках успокоить или хотя бы отвлечь от боли, Ник оставлял поцелуи на щеках, шее, губах мужа. Он сцеловывал скатывающиеся по щекам слёзы. Марк очень старался успокоиться и привыкнуть, но воспоминания накатили с новой силой.
Спустя несколько столь мучительных минут Марк кое-как свыкся с ощущением инородного тела в себе и позволил мужу продолжить эту «пытку».
Дождавшись, когда омега успокоится, Ник аккуратно вошёл до конца, вновь останавливаясь и давая тому уже окончательно привыкнуть к заполненности.
— Н…начинай… — тихо проговорил Марк, обняв альфу за шею.
Ник, услышав долгожданное слово, начал медленно двигаться в омеге, наблюдая за изменениями в эмоциях мужа.
Сначала Марку было слишком непривычно от ощущений, но после, когда Ник вновь коснулся «заветной» точки, с его губ слетел стон.
Альфа стал постепенно набирать скорость, зная, что теперь больно не будет. Он вновь и вновь выбивал из своего омеги стоны, наслаждаясь ими.
Марк же, начав получать долгожданное удовольствие, прогнулся, оставив пару неглубоких царапин на спине Ника. Стоны снова и снова слетали с его губ, и некоторым повезло быть пойманными Ником.
Остановившись, брюнет вышел из омеги и попытался его перевернуть.
Марк, приподнявшись на локтях, незаметно кивнул в сторону одного из чемоданов. Ник — не единственный, кто готовился и закупался.
Тихо присвистнув, Ник достал то, что привлекло его больше всего — ошейник и плеть. Остальное можно будет испытать и после.
Пока он копался в покупках Марка, сам омега уже принял довольно открытую позу: головой лёг на подушку и прогнулся в пояснице, оттопыривая ягодицы к верху.
— Боже, Марк, — тихо выдохнул альфа, подходя к кровати и буквально поедая взглядом это тело.
Сжав в кулаке рукоять плети, Ник несильно хлестнул ей по ягодице омеги. Марк вздрогнул, тихо взвизгнув от неожиданности.
Положив ошейник на тумбочку, альфа встал позади Марка. Положив одну руку на талию мужа, Ник провёл плетью по спине, заставляя того напрягаться. Марк старался увернуться от этого, чувствуя щекочущее прикосновение к коже.
Когда Нику надоело мучить омегу, он отложил плеть в сторону и потянулся к ошейнику, после застёгивая его на шее Марка.
Ещё совсем недавно омега дрожал, боясь что-либо делать, а сейчас дразнит Ника, вставая в самые извращённые позы.
Ник, окончательно слетев с тормозов, начинает втрахивать своего мужа в кровать, оставляя укусы и багровые метки в перерывах.
Всю комнату заполнили звуки шлепков кожи о кожу, хлюпанья смазки и перемешавшиеся запахи двух людей.
Плеть без внимания никто не оставлял. Альфа решил поиздеваться над своим омегой, введя в него рукоять плети, а самого заставил перевернуться лицом к себе.
— Покажи, что умеет твой ротик, — ласково попросил Ник, положив руку на макушку рыжего.
Марк сначала не понял, что от него хотят, но когда до него дошло, он облизнул свои губы и подполз чуть ближе.
Взяв член мужа в руку, омега провёл вверх, а после вниз. Поднеся головку к губам, он осторожно провёл по ней кончиком языка, затем, обхватив её губами, стал посасывать. Всё это время он старался не разрывать зрительного контакта с альфой.
Ник запустил руку в волосы омеги, чуть сжав их, на что Марк лишь тихо промычал что-то, но альфа не старался разобрать это.
Марк со временем стал «насаживаться» на орган альфы, изредка выпуская его изо рта и обводил вены языком.
— Никки, ляг на спину, — оторвавшись, попросил он. Когда альфа принял нужную позу, омега взял смазку и устроился меж его ног. До Ника стало доходить, что задумал его муж. — Расслабься, — с этими словами он развёл ноги ещё шире и, выдавив на пальцы немного лубриканта, поднёс их к промежности, слегка надавливая.
Вновь пытаясь заглотить член до основания, Марк протолкнул внутрь сразу два пальца. Хоть они у него и тонкие, но боль была довольно сильной. Услышав болезненное шипение, омежка извинился и вытащил один палец.
Постепенно растягивая брюнета пальцами, чуть позже всё-таки введя второй, рыжий, выпустив изо рта член, решил уделить внимание мошонке. Он облизывал её, поочерёдно втягивая губами яички, а после аккуратно перекатывал их в руке, вновь вернувшись к члену. Ото всех этих манипуляций альфа всё громче и громче стонал, отчего омега решил, что муж скоро кончит. Вытащив из него пальцы и взяв из лежащего рядом чемодана небольшую анальную пробку, Марк очень медленно вставил её в Ника, после чего оседлал его и начал медленно двигаться.
Желающий прийти к разрядке альфа не выдержал такого темпа и вскоре уже вдалбливал рыжего в кровать, поменяв позу. Охрипнув окончательно, второй мог лишь впиваться в тело Ника ногтями, оставляя глубокие царапины на спине и бедрах, что только распаляло мужа, который попутно оставлял метки на его теле.
— Ни-и-ик, — простонав имя любимого, омега излился себе на живот. Услышав это, альфе хватило пары сильных толчков, после чего он кончил в Марка, чувствуя, как набухает узел на члене. Вытащив из себя пробку, альфа перевернулся на спину, укладывая дрожащего от вновь и вновь накатывающих оргазмов рыжего на себя.
Когда сцепка закончилась, оба немного пришли в себя.
— Я люблю тебя. — Прошептал омега Нику на ухо и поцеловал в щёку, даже не думая, насколько возбуждающий эффект на второго произведут такие действия…
POV Ника
***
Две недели мы практически не вылезали из постели. Начавшийся так вовремя гон лишь усилил удовольствие.
***
Проснувшись утром, я поцеловал сопящего под боком омегу и пошёл в душ. Холодная вода приятно расслабляла ноющее от такой физической нагрузки тело. Надев одни лишь шорты, я тихо прошёл через комнату и спустился на кухню. Ели мы всё это время неважно, лишь в получасовых перерывах.
Когда я приготовил омлет и начал варить кофе, послышались шаги по ступеням. Проснулся. Ходил он, постоянно на что-то опираясь, ибо ножки подрагивали. От осознания этого моё лицо трещало по швам.
— Доброе утро, любимый. — Он подполз ко мне и поцеловал в шею.
— Доброе утро, солнышко, — я обнял его и уткнулся в любимую макушку. Мне показалось? Чуть отстранившись, я начал жадно его обнюхивать. Запах изменился — к мёду и лесным ягодам прибавился слегка резкий аромат фундука. Неужели огромное количество сцепок принесло свои плоды? — Дорогой, тебя не тошнит?
— Да нет, а должно? — Он сладко зевнул и сел за стол. — Где моя еда? — Поставив перед ним тарелку, я стал пристально наблюдать. Через несколько минут лицо омеги скривилось и он побежал в туалет.
— Ура!!! Получилось!!! Я стану отцом!!! — Я орал на весь дом, не думая ни о чем. Теперь не нужны никакие анализы. А потом, спустя пару минут спохватился и побежал к омеге. Застал я его в объятиях белого друга и с зелёной физиономией. — Теперь понял, к чему был мой вопрос?
— Иди в ж…— Договорить ему не удалось, ибо омлет попросился наружу. — Когда домой? — Немного погодя, спросил он.
— Через пару часов полетим, надо вещи собрать только. — Я сходил на кухню и вернулся со стаканом воды. — Только не пей всё сразу. — Марк поднялся, чтобы прополоскать рот, и только после этого сделал пару глотков.
— Тогда пойдём собирать, пока меня снова выворачивать не начало. — Он подошёл и обвил мою шею руками. — Неси меня.
Взяв его на руки, я поднялся в спальню. Вещей у нас было много, но разобрать мы их не успели, думаю, причина ясна.
— Никки-и, а мы же успеем закупиться шоколадом? Иначе зачем мы вообще сюда летели? — Он состроил очень грустную мосю, видимо, рассчитывая на отрицательный ответ.
— Успеем, если очень захотим. В конце концов самолёт у нас личный, мы можем и отсрочить ненадолго полёт. — Я подошёл к чемодану и достал оттуда вещи для прогулки. — Одевайся, сейчас пойдём навстречу мечте.
Мы быстро переоделись и вышли из дома. Так как жили мы в пригороде Брюгге, нам пришлось заказать такси, дабы доехать до магазинов.
В каждом мы, по настоянию омеги, покупали «всего по чуть-чуть», в результате чего, обойдя все ближайшие магазины, набрали аж двадцать три пакета с конфетами, плитками и прочими радостями жизни. Конечно же домой мы ехали тоже на такси, где Марк съел четыре плитки одну за другой, а перед ними коробку конфет. Меня же он бил по рукам каждый раз, когда я пытался взять хотя бы одну.
***
По приезде домой рыжего снова начало выворачивать, но он всё равно цеплялся за любую возможность съесть хотя бы кусочек шоколада. Вот же упертый!..
— Никки, завтра мы идём к врачу. Записывай нас. — Сообщило мне моё зелёное сокровище, вернувшись из ванной.
— Солнце, я уже обо всём позаботился, не переживай. — Марк плюхнулся на кровать и практически сразу уснул. Я уложил его поудобнее и устроился рядом. Только вот сон не шёл — в голове постоянно крутилась мысль: у нас будет ребёнок, — которая не давала мне погрузиться в царство Морфея.
Так и не сумев уснуть, я вспомнил о том загадочном конверте, что был отдан мне в день свадьбы. Я встал и нашёл его в ящике тумбочки. Выйдя из спальни, дабы не разбудить и без того утомившегося омегу, я решил пойти на кухню. Там, заварив себе чай, я распечатал конверт и достал сложенный вчетверо лист. Это было письмо. Содержание его с первых строчек заставило меня насторожиться.
«Здравствуй, Никки
Надеюсь, ты всё ещё помнишь, что у тебя есть папа, который и написал тебе это письмо. Не рви его, пожалуйста, пока не прочтёшь до конца.
Сегодня, тридцать первого августа, исполнился ровно год с того дня, как меня нет. Да-да, ты всё понял правильно.
Знаешь, невыносимо жить с мыслями о том, что сломал жизнь собственному сыну, а потому я решил покончить с этим всем. Но я не хочу, чтобы ты переживал всё вместе: и кому своего омеги, и мою смерть, — а потому я попросил отдать тебе это письмо только спустя год, после моей кончины.
Родной мой, моё счастье, прости. Прошу я у тебя только этого. Прости, что из-за меня ты и твой омега переживали этот период. Я не знаю, что на меня тогда нашло… Наверное, я действительно был слишком озабочен людским мнением, что явно пошло не на пользу нашим отношениям. Когда мне рассказывали о твоих истериках и нервных срывах, когда мне показывали твои фото, на которых ты до жути худой, только тогда я начал осознавать, что натворил. Я знаю, что, если Марк умер, ты меня никогда не простишь, но я всё же прошу о попытке.
Я понимаю, почему ты меня не навещал, не интересовался тем, что происходило со мной за всё это время. Я бы, наверное, тоже предпочёл забыть о таком родителе… Но, пожалуйста, прости…
Надеюсь, очень надеюсь, что сейчас у тебя всё хорошо. Мне хочется верить в то, что ты счастлив. В то, что у тебя есть семья и любящий тебя омега рядом. А если я отнял у тебя это счастье, то ещё раз прости. Это правда невыносимое чувство — осознавать, что, желая своему ребёнку лучшего, отобрал у него всё то, что действительно делало его счастливым.
Если честно, я не знаю, что ещё написать. Мои слова не стоят ни гроша, ведь ничего исправить я не могу, а извинениями время не вернёшь.
Никки, дорогой мой, просто знай, что я тебя люблю, очень-очень люблю. Не буду спрашивать о взаимности, понимаю ведь всё.
Ещё раз прости, родной,
Твой глупый, но любящий папа
31.08.2020»
Дочитав до конца, я закрыл рот руками и закричал. Вопросов было много, и на каждый находился ответ, но я всё равно не переставал ими задаваться. Почему? Почему мне никто ничего не сказал? Зачем он сделал это?..
Дрожа от накативших эмоций, я достал сигарету и закурил. Первая закончилась быстро. Также быстро, как и двадцатая. Перечитав письмо, я сжёг его. Скурив всю пачку, я достал из шкафа коньяк и выпил всю бутылку залпом.
Вернувшись в комнату и почистив зубы, дабы не вонять, я лёг рядом с мужем, что тут же залез на меня, и уснул.
Утром я решил, что просто забуду об этом письме и буду жить дальше, как жил до этого. Не позволю разрушить всё то, что так упорно создавалось три года.
После обеда мы с Марком поехали на обследование, где у него взяли кучу анализов. Самой приятной процедурой дня оказалось УЗИ, которое показало, что скоро мы станем родителями четырёх малышей. Пол их определить пока не представляется возможным, но факт того, что они есть и уже растут, заставлял буквально порхать от счастья.
***
Я настоял на том, чтобы рыжий либо взял академ, либо закончил экстерном. Мой трудяга выбрал второй вариант, а потому уже на пятом месяце беременности получил диплом. Конечно, без посторонней помощи он вряд ли смог бы сдать такой объёмный материал, но друзья нас не оставили и помогали как могли.
Кстати, Май и Олли пришли в неописуемый восторг, когда узнали о беременности друга. Их альфы лишь скромно улыбнулись, а потом в тот же вечер на радостях нажрались.
Что сказать, полюбил я этих людей до невозможного, они стали моей семьей, без которой я уже не представляю свое существование.
А ещё я решил открыть свой бизнес. Да-да, я не пошёл работать ни в одну из фирм, что меня так ждали. Не хочу пахать на кого-то, пускай и по любимой профессии. С теми деньгами, что у меня были, я мог с лёгкостью скупить эти компании. Но всё же начал с нуля.
Константин Николаевич и отцы, когда узнали о беременности, сразу побежали опустошать магазины. Итак, теперь у нас дома есть отдельная комната (!) под игрушки и детские вещи. Саму же детскую мы решили обустроить ближе к родам.
***
Марк всё также каждый месяц ходил на осмотр. Его ничего не беспокоило, просто ему нравилась процедура УЗИ, на которую меня эта жопа брать перестала где-то к пятому месяцу, заявив, что хочет, чтобы пол детей стал для меня сюрпризом. Но всё равно фотографии посмотреть давал. Животик у него рос, казалось, не по дням, а по часам: мое рыжее чудо можно было перекатывать, оно даже ног своих не видело.
Пищевые привычки Марка тоже изменились до неузнаваемости: картошка с шоколадом; вареная рыба с шоколадом; мясо с шоколадом, — в общем, как вы поняли, он начал ко всему пихать свой любимый продукт, даже если он вообще ни коим образом не должен был пересекаться со вторым. Он всё это с удовольствием уплетал за обе щеки, а за компанию и Олли с Маем, а мы с Константином Николаевичем, Каем и близнецами потихоньку поблёвывали, глядя на все эти кулинарные шедевры.
Да-а, эти двое тоже скоро станут папами. Скоро, но на пару-тройку месяцев попозже нас. Уж не знаю, случайное ли это совпадение, но мы были безумно рады за друзей. Кстати, Кая я таким нежным и заботливым никогда не видел — он буквально сдувал со своего омеги каждую пылинку. А Олли наоборот стал жёстче, но Арчи и Арни собой вертеть не позволяли, поэтому первый частенько ходил надутый.
***
Это началось внезапно. Ночью. Я проснулся от того, что в мою руку кто-то вцепился мертвой хваткой.
— Ни-ик! Просыпайся! Я рожаю-ю-ю! — Ничего не соображающий я приподнялся на постели, пытаясь понять, что происходит. А потом меня резко озарило, и я, грохнувшись в попыхах с кровати, вызвал скорую.
В роддоме ему сделали кесарево. Я тоже присутствовал при этой операции и пару раз грозился упасть в обморок — больше от волнения, чем от крови и всех прелестей человеческого тела.
Спустя два часа я наконец-то увидел своих малышей. У нас родились трое здоровых альфочек-близнецов — Тим, Джерри и Том, и один омежка, которого было решено назвать Барни. Все альфы унаследовали гетерохромию, поэтому они смотрели на мир разноцветными глазками, а у Барни мои глаза — ярко-серые. Ещё все они были рыжими и усыпаны родинками. Сказать, что я был счастлив — не сказать ничего, потому как, когда вышел из палаты, я разревелся в объятиях папы.
Следующими, кто зашёл в палату, были омеги — папа и два шара на ножках — Олли и Май. Вышли они оттуда со слезами счастья на глазах.
Последними зашли отец, Константин Николаевич, близнецы и Кай. Пробыли они там дольше всех, потому как никто не хотел выпускать малышей из рук. Но всё же пришлось это сделать, так как их надо было кормить.
Выписали нас уже через три дня. За эти три дня мы с парнями закончили детскую.
***
Вот и наступили наши бессонные ночи. Мелкие постоянно просыпались, каждые полчаса, и если первые несколько месяцев мы вставали спокойно, то через полгода я не слезал с кофе, а Марк засыпал при любой возможности. Днём малыши просили кушать каждый час, ночью — чуть реже. Кормить их грудью Марк решил до последнего, пока у него будет такая возможность, дабы сформировать иммунитет, да и вообще.
В режиме «дети-кофе-дети» я прожил целый год. Потом они стали дольше спать.
В полтора года мы уже спокойно ходили, и начали говорить какие-то слова. В два с половиной мы учили стихи наизусть. На слух, пока что. Ещё через год мы начали читать. А потом мы решили отдать их в садик вместе с детьми Олли и Мая. Детям всё-таки нужно уметь заводить знакомства.
Ещё они росли очень активными, из-за чего им постоянно нужен был присмотр, а мы с Марком спали одним глазом.
Отведя детей в садик и тщательно выспавшись, мы с мужем, впервые за четыре года, решили уделить время друг другу. Особенно страстным был первый день. Не буду описывать в подробностях, но просто скажу, что еще дня три после этого у Марка дрожали ноги.
Подумать только, мы знакомы уже семь лет, из которых шесть с половиной — вместе.
Я счастлив.
