Akai hana tsunde ano hito ni age yo Ano hito no kami ni kono hana sashiteage yo
Она пела. Тихо, являясь ему во снах, она пела о розах, что почему-то казались ему черными. Но как только она начинала петь, розы окрашивались белым, словно неумелый художник водил кистью по холсту, добавляя цвета в его мрачный сон.akai hana akai hana ano hito no kami ni saite yureru darou ohisama no you ni
А потом он слышал чей-то крик, чьи-то вслипы, а розы окрашивались красным. Будто тот самый, и все еще неведомый обладателю сна, художник был ранен, а его кровь попала на холст. Розы становились красными, розы выглядели страшно, розы будто пытались его за что-то наказать. Розы что-то твердили – со злобой и размахивая окрашеными кровью шипами. Что именно так угрожающе твердили розы Хяккимару не мог разобрать – всегда просыпался, вырываясь из цепких рук этого склизкого, холодного и даже чем-то мертвого кошмара. Он не считал, который день ему снится этот сон, не считал сколько уже дней розы окрашиваются в красный, не считал сколько дней он знает эту песню наизусть, не замечал, что начинает напевать ее, когда ему плохо, а может просто и не хотел замечать. Но он знал, что голос девушки, которая поет он услышит и с другого конца земли. Он узнает ее по голосу.***
Хяккимару двадцать три и он не видит. С детства он может видеть лишь размытые силуэты людей и то, лишь только сфокусировав взгляд, что далеко не так легко как кажется – у Хяккимару частичная слепота. Но не полная, а это давало надежду, за которую он и хватался всю свою жизнь. И сегодня он наконец воплотил свою мечту в жизнь – он нашел возможность сделать операцию на глаза. «Теперь, нужно лишь сутки пробыть в темноте и обеспечить глазам постепенное привыкание ко свету... После всего пережитого – это мелочь» — думал Хяккимару, поправляя повязку, что наложил ему на глаза врач, предупредив не снимать до завтрашнего вечера. И вдруг раздался толчок, от которого пошатнулся дом. — Дороро! — Позвал Хяккимару сестру с целью спросить что же происходит вокруг, но вдруг вспомнил, что как только она привезла его домой, то извинившись поспешила на занятия. — Shiroi hana shiroi hana, ano hito no mune ni... — напевал юноша, панически соображая что же делать. Толчки явно усиливалась, уже начала работать сигнализация, установленная в домах на такой случай – из здания нужно выходить как можно скорее. Но у Хяккимару нет возможности выйти – свою квартиру он знает вдоль и поперек, а вот дальше начинаются проблемы... — Кто не рискует, тот не видит сны... — пробурчал парень и, все еще напевая песню, отправился к выходу из дома. На ощупь нашел дверь в квартиру, вставил в замочную скважину ключ, что нашел в заднем кармане джинс – скорей всего он был туда заботливо положен сестренкой Дороро и повернул его, после чего поспешил выйти за дверь. Закрыть дверь у Хяккимару не вышло, он лишь подумал, что в квартиру могут забраться воры, но все-таки поспешил к лестнице. А оказавшись на, по его ощущениям, лестничной площадке, он вдруг замер не зная в какую сторону двигаться. И вдруг в него врезались. — Прошу прошения! — Протороторил милый женский голос и Хяккимару почему-то был уверен, что обладатель голоса ему знаком. — Я очень торопилась покинуть дом, еще раз прошу прощения. А почему вы тут стоите? Девушка обошла юношу и хотела было заглянуть в его глаза, но увидев повязку удивленно охнула и, схватив Хяккимару под локоть потащила его вниз. — Я помогу Вам спуститься! Меня, кстати, Мио зовут! — вот только имя своей спутницы парень не расслышал, ее речь была заглушена паникой людей, шумом начинающего ломаться дома и его собственными мыслями о голосе собеседницы.***
— Я вот очень люблю розы... — произносит Мио и мечтательно прикрывает глаза, явно представляя себе эти цветы. Они стоят в безопасном месте и смотрят на то, как спасатели помогают пострадавшим от землетрясения людям. Мио много рассказывает о себе и слушает редкие «угу», «хм» и «да» Хяккимару, а сам Хяккимару слушает ее голос и наслаждается им. Он знает, что она недавно переехала, она любит розы и часто посещает детские дома, она ненавидит войны, а еще мечтает вырасти и посадить рисовое поле. Он знает ее голос и вроде бы все самое важное и от этого у юноши как-то странно на сердце. Он не видит ту, что говорит ему о себе, он не особо вслушивается, но ему нравится ее голос, который он, кажется, запомнит навечно.***
Они разговаривают до самого прибытия в дежурную часть, где Хяккимару уже ждет взволнованая Дороро, как вдруг он слышит, что собеседница начинает напевать: — Shiroi hana tsunde ano hito ni age yo, ano hito no mune ni kono hana sashiteage yo... Хяккимару поворачивает голову на звук и с удивлением смотрит на девушку, которая шепчет: — Это странно, да? Я всегда пою эту песню, когда волнуюсь... — вдруг она запинается и краснеет, хотя Хяккимару этого и не видит, отводит взгляд и произносит — ой за мной пришли! А потом она дарит Хяккимару легкий поцелуй и до него, кажется, доходит где он слышал этот голос ранее. Вот только спросить ее имя он уже не успел.***
С тех пор как Хяккимару снял повязку с глаз его мучал лишь один вопрос – «кем была та девушка?». Дороро на это лишь недоуменно пожала плечами и сказала, что никого рядом с ним не видела, юноша уже начал думать, что все это было иллюзией из-за сна и нервов на почве операции. Она надеялся все проверить, как только вернется в стрый дом, но судьба сыграла злую шутку – дом был в критическом состоянии и возвращаться в него было нельзя. Пришлось брать Дороро, уцелевшие вещи и ехать на другой конец города – к матушке и братцу Тахомару. Он не знает как она выглядит, но он знает, что она любит розы и ненавидит войны. Он знает вкус ее губ и то, что она мечтает посадить красивое, золотое рисовое поле. Он знает ее голос и найдет ее по нему. Потому что влюбился.***
Год пролетел незаметно – адаптация к возможности видеть, получение полноценного образования, устройство на работу, мысли о неизвестной девушке, что больше не пела ему во сне. «Такой дурак... Думал, узнаю с другого конца мира, а в итоге не узнал ее, пока она стояла рядом, даже имя спросить забыл. Дурак...» — эти мысли крутились в его голове вновь и вновь, им не было конца, но они начались в тот день, когда Хяккимару перестали сниться розы и эти дни он считал. Прошел ровно год с того землетрясения, которое столкнуло не только литосферные плиты, но и двух людей, что в тот момент отчаянно нуждались друг в дружке. А потом раскидало их так же жестоко, как редкие, мелкие и хлипкие домишки, что в тот день разлетелись в щепки. Они потерялись в этом огромном мире, не зная друг о дружке ровным счетом ничего. Сегодня он опять пришел в общественный сад, сел около дерева и начал напевать песню, глядя на розы, что причудливым узором соеденяли красные и белые цвета.shiroi hana shiroi hana ano hito no mune ni saite yureru darou otsukisan no you ni
Он напевал и перебирал свои отросшие волосы шоколадного оттенка, как вдруг услышал, что кто-то по другую сторону дерева эхом продолжил: — Otsukisan no you ni-i-i... А потом раздался задорный девичий смех и озорные, завораживающие глаза глядели на Хяккимару, который лишь радостно выдохнул: — Нашел. Он больше не потеряет свою поющую розу.