Венок

Розовые лепестки мягким ковром укрывали улицы Японии, открывая сезон цветения Сакуры. Парочки и семьи, после ленивой зимы наконец выбирались на улицы, чтобы полюбоваться этим розовым событием. Сладкий запах окутывал город и академию в том числе. Даже строгий взгляд их учителя Айзавы смягчался на фоне сакуры, что настойчиво лезла в окно, отвлекая внимание учеников. Шото же, что-то пробормотав про то, что надо спилить эти ветки к чертовой матери, покинул класс со звонком с последнего урока. Ученики заметно расслабились, развалившись на партах и стульях, давая себе передышку после урока Айзавы. В связи с цветением сакуры всем дали небольшой перерыв, сократив уроки, все собирались на прогулку. Мидория, потирая веснушчатую щеку, поднялся со стула и подошел к Урараке, которая от чего-то тут же покраснела. Не придавая значения этому, парень всё-таки спросил: — Урарака! Собираешься сегодня куда-нибудь? Может прогуляемся? — предложил Изуку, неловко теребя лямку сумки с учебниками. — Ох, прости, я уже договорилась погулять с Асуи и Яойорозу, — замельтешила Очаку, немного расстроившись, что приходится отказывать Деку, — Можешь пойти с нами, если хочешь. — Ничего-ничего, я только помешаю вашей компании. Удачной прогулки вам, — поспешил ответить Мидория, забеспокоившись, что только помешает девичей компании. Парень вышел из класса, а после и из академии, уже направляясь к общежитию в слегка опущенном настроении. Всё-таки хотелось бы отпраздновать с кем-нибудь цветение сакуры. Рядом носились розовые лепестки, принесенные ветром прямиком к тропинке, будто специально дразня Деку. Опять погрузившись в мысли, парень не замечал того, что творилось вокруг. Как и не заметил того, что рядом с ним появился Всемогущий в своей геройской форме. И через мгновение снова потерял её, закашлявшись. Теперь-то, когда вся страна знает о его слабости — не было смысла скрываться. — Мидория, мальчик мой, почему ты не улыбаешься? Тем более в такой день! — усмехнулся Тошинори, поглядывая на своего ученика с легкой нежностью. Парень же, не ожидавший обращения к себе, вздрогнул и повернулся к учителю, сразу просияв, плохое настроение как рукой сняло. На щеки лег слабый румянец при виде учителя. — Всемогущий! Ааа… Да ничего, просто не знаю с кем пойти на день цветения сакуры. Урарака уже пойдет с Асуи и Яойорозу, а я вот что-то не знаю, — не знает чего? Изуку тяжело выдохнул, стараясь не смотреть в глаза старшему. — Изуку, сколько повторять, зови меня Тошинори, — мужчине всегда было неловко, что парень называет его геройским именем, не чужие же уже. — Ох, точно, простите, я не привык, — Мидория прикусил кончик языка, стесняясь называть учителя по имени. — А насчет цветения… Можем сходить вместе, если хочешь, — мужчина пожал плечами, не понимая самого себя. Но будь, что будет, всё равно он не собирался ни с кем идти, а так хотя бы Изуку порадует. Глаза Мидории засветились, словно две звездочки, он с надеждой посмотрел на Олмайта. — Чего? Конечно хочу, Всемо… точнее Тошинори-сан! — поправил себя парень, подобравшись. Тошинори же мысленно похлопал себя по плечу, поздравляя, что смог вернуть Деку его веселый настрой. Он просто не мог смотреть на своего мальчика, когда тот грустил, это было неправильно, чтобы его солнышко было в таком настроении. Мужчина давно уже сознался себе во всех своих грехах, понимая, к чему такая влюбленность может привести. Нет, он не будет рушить жизнь мальчика и будет наставлять, пока может. Ничто не должно портить их взаимного доверия. — Тогда через час буду ждать у общежития! — назначил время Тошинори и махнул на прощание рукой, направляясь в другую сторону, уже домой. Зато Мидория внутри себя кричал от радости, что сможет провести время со своим учителем. Внутри, почему-то, было тепло, но парень старался игнорировать это странное неуместное чувство. Нет-нет, никаких глупых влюбленностей. Деку стартанул в сторону общежития и, быстро поприветствовав одноклассников в гостиной, ушел в свою комнату, начиная тут же готовиться наперед, чтобы потом не спешить. Час прошел быстро, так что Изуку, в уже повседневной одежде, вышел из общежития, поправляя небольшую сумку, где хранился плед. Тошинори уже был на улице, дожидаясь парня. Встретившись, они направились к одному из парков, где как раз и цвели ближайшие сакуры, устилая траву и тропинки нежно-розовыми лепестками. Деку, завороженный, оглядывался, поражаясь преображенному парку. А Тошинори, стараясь не засмотреться на парня, взял того под локоть и потащил с тропинки на траву, как раз под сакуру. Смутившись контакту, Изуку отлипнул от деревьев, расстелил плед, присаживаясь на него, и мягко постучал рядом с собой, приглашая старшего тоже сесть. Кто Олмайт такой, если не согласится. Мужчина сел рядом, как-то не особо любуясь природой, а больше залипая на этих беспорядочных вихрях волос Изуку. Интересно, какие они на ощупь? Яги подавил кровавый кашель из-за собственных мыслей, отводя взгляд на полевые цветы. Это ромашки, кажется. Мидория же наконец восхищенно выдохнул, вытягивая ноги и почти ложась, опираясь только на локти. Парень вернул взгляд на мужчину и тут же смутился, понимая, с кем он всё-таки проводит время. — Да, сакура сегодня во всей красе, — протянул тихо он, прерывая молчание. Не хотелось почему-то говорить о супергероике или об их причуде, а просто сидеть рядом и наслаждаться природой вместе. Звучит странно, наверное, но ведь все подростки подвержены этой романтической стороне, не так ли? И Изуку наслаждался, искренне радовался, глупо улыбаясь своим мыслям. Тошинори же, наоборот, чувствовал себя неловко. То ли от того, что приходилось быть в своей естественной форме на людях, то ли потому, что рядом с ним сейчас сидел юный Мидория. Парень, заметив неуверенность старшего, принялся целенаправленно срывать ближайшие ромашки, начиная плести венок. Ещё в детстве его мама всегда плела ему венки и, конечно, научила Изуку этому нехитрому делу. Поджав губы от старания, он наконец закончил венок, вплетая в него также цельные цветки сакуры. Цветочная корона получилась очень нежного цвета. Конечно, светлое на светлом, будет не очень смотреться, но лучше так, чем ничего. — Тошинори-сан! — неуверенно позвал Мидория, дожидаясь, когда учитель повернется к нему и накидывая на его голову сплетенные между собой цветы, — Это вам, венок для лучшего героя в мире! Мидория вспыхнул со своих же слов, но продолжал уверенно смотреть на растерянного Тошинори, собираясь поддержать. — Даже в такой форме Вы всё ещё лучший герой, не думайте об этом, Вы всё ещё красивый, — выпалил парень, прикусив язык и пряча глаза. Мужчина же, ничего сначала не понимающий, наконец легко рассмеялся и покраснел, осознавая, что Деку неправильно понял его задумчивость. Но этот венок… Ох, парень. Тошинори зарылся рукой в вихры Мидории, ещё больше путая их и гладя по голове. Перестав смеяться и убрав руку, Яги посмотрел на парнишку: — Спасибо, мой мальчик, но, думаю, из нас двоих, лучший — только ты, — он улыбнулся, снимая венок и одевая его на голову парня, — Вот так лучше выглядит. Тошинори расслабленно улыбнулся, смотря на это чудо, которое, кажется, сдерживало слезы радости. Изуку был весь красный и смущенно бормотал благодарности, пока наконец не оттаял и улегся на плед полностью. Олмайт последовал его примеру и тоже лег. Их глаза устремились вверх, прямо на раскинувшиеся над ними розовые ветви и небо. Ветер сносил слабые лепестки, роняя их на этих двоих и словно укрывая от остального мира. Странное облегчение охватило их и теперь они не зажимались, продолжая говорить о всяких глупостях. Вот только теперь рука Тошинори могла спокойно лежать на голове Мидории, и тот был совершенно не против этого.