Обаятельная. Красивая. Кокетливая.
Она любит спать на правом боку и давать себя обнимать. Шея — самая эрогенная зона, которую всячески прячет, то в свитере, то в широком капюшоне плаща. И только дома я могу полноценно уцепиться за хрупкую часть её тела, обставить засосами, из-за чего, кстати, скажу, горло свитера высокое; а также зацеловать, ловя после в объятия. Обмякнет сразу, а если добавить в эту комбинацию поцелуй с языком — безотказно. Перед ней и вовсе трудно устоять: плавно плывёт, виляя своими бедрами, едва ль не цепляя косяки дверей, но точно цепляя мой взгляд; широкой улыбкой, сама того не осознавая, наверное, влюбляет в себя. Задорный громкий смех, заразительный, от которого сводит живот к концу даже самой непонятной шутки, тоже уникальный.Чувствительная. Чувствующая. Милая.
Её бывает трудно рассмешить, но на даже самую глупую твою шутку она отреагирует, приподняв бровку, или уголок губы — а это уже дорогого стоит. Да знали бы вы, что её смутит, когда долго на неё смотришь? Вроде, разглядываешь, точно статую, а она уже вся в краске, стоило только взглядами встретиться. И до жути не любит комплименты — краснеет…ух! Ягодкой становится, малиной. Нет доказательств, что драмы — её конёк, но чувства все проходят через неё. И трудно было бы не заметить, как глубоко их воспринимает, рассуждая далеко выходя за суть самого фильма. Удивительно. Оставлять без внимания нельзя. Запрещено, строго настрого. Нет, конечно, Вы если мазохисты или любите причинять боль своим любимым, делайте как знаете, но лучше такого не допускать. Есть такая поговорка: «относись к людям так, как хотел бы, чтобы они относились к тебе», — пусть послужит важным уроком. Я не могу налюбоваться её карими глазами. Они напоминают мне топлёный горький шоколад, который я так люблю. Да и пьёт она черный кофе, поэтому и пахнет им зачастую. По её мнению, эти запахи идеально совместимы.Ничто так не совместимо, как мы с ней.
Прикроватная тумбочка неприятно скрипнула, а я зажмурился, продолжая за ручку вытягивать полку. Пустая, маленькая бархатная коробочка с глухим стуком опустилась на деревянный столик, стоявший по другую сторону от кровати, с которой спала кареглазая любовь своей моей жизни. Её тонкое запястье умещалось в мою ладонь, позволяло обхватить себя. Когда обручальное колечко плотно устроилось на безымянном пальце девушки, та продолжала крепко спать, ни о чём не подозревая. И даже поцелуй в лоб, обыденный, оставивший чуть влажный след после себя, не разбудил её. — Сладко спи, любимая. Обняв её, я чувствовал умиротворение, которое не испытывал ни с кем в своей жизни. Вдох-выдох. Пора спать, ночь ведь поздняя. А завтра я рано проснусь, наверное, от диких радостных воплей. Такая награда мне по душе. Её счастье — лучшая награда.— Я люблю тебя.