will you hear me out?

            — Эй, проснись.       В аккомпанемент этим словам по Мечнику приходится удар.       Слышится недовольное низкое рычание; сморгнув, Зоро просыпается, встречаемый плотной чернотой комнаты. Он ждёт, пока глаз привыкнет к темноте, желая выяснить, кто разбудил его в такое позднее время, но изредка мерцающего во мраке огонька сигареты вполне достаточно, чтобы убедиться в своих предположениях.       — Вставай, нам надо поговорить, — шепчет Санджи, глядя прямо на Мечника. Ророноа часто моргает, и блондин словно видит, как работает его мозг в попытках понять произошедшее. Спустя пару секунд Зоро садится в постели, сердито окликивая направившегося к выходу повара:       — Эй, кок! Посреди гребаной ночи как, черт возьми, я должен…       — Заткнись, идиот мохоголовый! — Санджи, шипя, резко поворачивается и смотрит на фехтовальщика в упор. Он обводит взглядом мирно спавших Соломенных Шляп и щурится, переводя его вновь на Зоро и демонстративно показывая пальцем на дверь.       — Просто замолчи и сделай, как я говорю, хотя бы один чертов раз, придурок.       Зоро кривится, злобно смотря на кока, но в конце концов решает, что Санджи потревожил его не без причины, да и если они двое перебудят всех остальных, то это непременно взбесит Нами. Перебросив ноги через кровать, он лениво зевает и, закинув руки за голову, потягивается.       Ублюдочный кок… Он определенно за это заплатит. Зоро чувствует прожигающий за столь шумный зевок взгляд Санджи, но решает проигнорировать его, зная, что это только больше разозлит блондина. Когда Ророноа наконец выходит из комнаты и присоединяется к стоящему у перил Санджи, повар кидает на него быстрый взгляд и вынимает сигарету из кармана.       — Чертовски долго.       Зоро думает, что предпочел бы отправиться обратно в постель, нежели иметь дело с этим придурошным сейчас, поэтому спешит перейти к сути:       — Чего ты хочешь? И давай скорее с этим, я хочу спать.       Голос мечника хриплый и заспанный, его глаз все ещё слипается после сна, когда он проводит рукой по ежику волос.       Санджи вновь закуривает, отводит взгляд на море, туда, где лунное сияние находит свое отражение в тягучей синеве спокойных волн, и лёгкий пропитанный соленой влагой ветерок ласкает его лицо. Он выжидает, считает до десяти, медленно затягивается, явственно ощущая все нарастающее раздражение Зоро.       — К черту, я возвращаюсь. Дерьмовый ублюдок. Ещё хоть раз я…       Его ворчание грубо прерывает Санджи, наконец решившийся повернуться к Ророноа лицом.       — Ты меня бесишь, — глаза блондина полуприкрытые, тон — ровный.       В последовавшей тишине можно было бы услышать звон упавшей иголки. Зоро смотрит на Санджи с тупо раскрытым ртом, не в силах закончить вставшее поперек горла предложение. Смотря в ответ, Санджи вяло затягивается. Проходит ещё пять секунд прежде чем Зоро, сведя брови, скрипит:       — Ты не стал бы будить меня только затем, чтобы сказать это, — голос мечника низкий, в нем чувствуется угроза, он свирепеет, это видно по блеску в глазах, но Санджи, закатив свои, просто опускает руку в карман брюк.       — Конечно нет, идиот, — он делает паузу и выдыхает облачко дыма прямо в лицо того, кто, он знает, ненавидит запах сигарет. — Я также хотел сказать, что ты тупица. Ты тупой и раздражающий.       Скептический взгляд устремляется на Санджи, внезапно Зоро даже ставит под сомнение разумность кока, видя, что тот ведёт себя так, словно делает совершенно нормальные вещи. Но даже несмотря на все их трудности, споры, пререкания и подтрунивания, это — совсем новый уровень глупости, бывший, откровенно, просто странным. Ненормальным.       Его замешательство длится значительно меньше, чем в первый раз, и, собравшись, он рычит:       — Я думаю, ты отвратительный и развязный, но ты помнишь, чтобы я когда-то будил тебя посреди гребаной ночи ради того, чтобы сказать это? Хоть один раз?       — Боже, как же ты меня бесишь… — бормочет Санджи себе под нос, прежде чем оттолкнуться от перил и сделать шаг навстречу к фехтовальщику.       Зоро не уверен, что это было каким-то угрожающим способом установить близость, но это было странно, поэтому реакцией он выбрал гнев, ведь выбрать гнев гораздо проще, нежели пытаться понять.       Он хмурится сильнее, раздражённо выдыхает, его руки скрещены на груди.       — Ты один из самых назойливых и мерзких людей, кого я встречал, кок. И если мы собираемся сделать это соревнованием, я надеюсь, ты достаточно подготовился, потому что я…       — Выслушай меня уже, идиот! — огрызается Санджи и рвано выдыхает. Сорвавшийся тон и в секунду изменившееся выражение лица сбивают Зоро с толку.       — Ты невыносимый и нервирующий тупица, и я разбудил тебя, чтобы сказать: я ненавижу все, что с тобой связано. Вот, что я собираюсь сделать.       Повар делает глубокий вдох, прежде чем продолжить. Огонек сигареты в его руках затухает.       — И поверь, для меня это гораздо сложнее.       Опустив взгляд, он смотрит на доски палубы, и в этот момент Зоро уверен, что либо его собственное здравомыслие, либо кока где-то потерялось, потому что ничто в этой ситуации уже не имело никакого смысла.       — Я ненавижу то, что ты грубишь абсолютно всем, с кем обращаешься, как если бы ты никогда не слышал даже о самых основах этикета и элементарной порядочности. Ненавижу то, что ты вечно довольствуешься первыми пришедшими в голову выводами, как чертов пещерный человек, потому что твой тупой заросший мхом мозг, похоже, уже не в состоянии образовать ни одной связной мысли! Я ненавижу то, что ты постоянно теряешь дорогу, из-за чего с тобой постоянно должен кто-то идти. Ненавижу то, что ты всегда кажешься таким безразличным ко всему, и выглядит это так, будто тебе просто постоянно скучно, — Санджи останавливается только затем, чтобы перевести дыхание, и Зоро смотрит на него, совсем не находя слов. — Я ненавижу то, что ты постоянно просыпаешь чертов завтрак, и поэтому мне всегда приходится разогревать твою еду. Ненавижу то, что в любой опасности ты всегда первым летишь жертвовать своей жизнью, словно какой-то идиотский мученик, пытающийся доказать что-то. Я ненавижу, что ты никогда не перестаешь думать о чувствах других людей или анализировать их эмоции.       Повар сжимает кулаки, поднимая глаза и встречаясь со взглядом Зоро.       — Но больше всего… Больше всего я ненавижу то, что я люблю тебя.       В тот миг, когда последние слова слетают с его губ, Санджи заметно расслабляется, а весь тот пыл, скопившийся в его теле, похоже, переходит в Зоро, внезапно напрягшегося, с перехватившим дыханием и стоящим в ушах звоном.       — Я люблю, что ты всегда говоришь то, что думаешь, потому что с тобой легко разговаривать. Я люблю твою прямолинейность, что ты всегда напоминаешь мне элементарные решения, в то время как я мучаюсь слишком большим количеством деталей. Люблю то, что с тобой никогда не бывает скучно. Я люблю спорить с тобой, потому что тогда я могу видеть те эмоции, которые ты почти никогда не показываешь. Люблю сидеть с тобой на кухне, когда ты ешь свой поздний завтрак, потому что тогда мы остаёмся вдвоем. Я люблю твою убежденность, твою сильную мораль и то, что ты готов на все ради тех, кем дорожишь.       Санджи говорит так быстро, что его слова смешиваются, и он снова делает паузу.       — Я люблю… Тебя, — заканчивает он и глотает.       — Я люблю тебя, — машинально, будто сам все ещё не в силах поверить, повторяет он.       Однако когда он смотрит на Зоро, в его глазах вновь вспыхивает решимость, не оставляющая сомнений: повар очень хорошо знает, что он говорит.       Под лунным светом Зоро видит розовый румянец, разгоревшийся на щеках кока, и когда он заглядывает в эти голубые глаза, в голове раздается его голос, повторяющий одни и те же слова. Тень улыбки ложится на лицо мечника.       — Лучшее признание, на которое способен дерьмовый кок, да? — отвечает он, и его улыбка превращается в ухмылку, заставляющую глаз заискриться.       Санджи фыркает, суетливо перебирая пачку сигарет в кармане.       — Не обольщайся. Я просто хотел высказаться, потому что…       Мягкие губы накрывают его, прерывая, не давая закончить, глаза Санджи от удивления раскрываются чуть шире. Он опускает руки, а Зоро обхватывает его лицо и отстраняется, чтобы посмотреть на повара.       — Полагаю, теперь и я должен кое в чем признаться.       Ответа он не дожидается: откидывается назад, чтобы удобнее ухватить губы Санджи, нежно притягивая его к себе и сквозь поцелуй чувствуя, как блондин счастливо улыбается.       Для такой горы мышц целует он на удивление нежно,  — думает Санджи, прежде чем позволить себе раствориться в тепле объятий другого человека. Все его мысли в один миг затмила одна: Я люблю тебя. Люблю тебя. Я люблю тебя. И когда он отвечает на поцелуй, вся страсть проведенных в томительной тоске от невысказанных слов и сокрытых чувств лет, наконец выходит и раздается в душах обоих трепетным содроганием.