девочки дерьмо, а вот мальчики

«пап, девочки дерьмо», именно с такими словами пришёл слава в свой триста двадцать пятый, триста двадцать шестой или же триста тридцать восьмой день после детского сада. никто не считал дни до того, как младший сальников скажет такие слова, никому это не было нужно. всем жилось просто и чудесно, замечательно и прекрасно. но вот славе как-то нет, чего-то не хватало, всегда. абсолютно. хотелось куда-то бежать, хотелось что-то делать и кому-то что-то доказывать. хотелось чего-то такого, но чего, понятно никак не было. слава просто понимал, что все эти девчонки полнейшая чепуха, приносящие лишь проблемы. а славе хватало проблем для его возраста, он хотел бы думать о том, какую машинку лучше попросить у папы с мамой, вместо того, чтобы не спать ночами из-за «очередных лекций» отца на тему его будущего, его бизнеса и прочей чепухи. это было ненужно, этого не хотелось. от всего этого хотелось лишь бежать. куда-нибудь далеко и надолго. а потом слава понял почему так хотелось. ему хотелось обычного подросткового детства, простого общения, простых друзей, а не мразот, которые будут лизать тебе зад из-за денег, которые так и шелестели около славы. иногда ему казалось будто бы он был ходячим кошельком, будто бы люди видели его именно таким. просто кошельком, чёрным или коричневым, из кожи или же какой-нибудь дешевой ткани. просто кошельком, из которого торчали сотни бумажек, которые шелестели лишь при одном его движении. и это так раздражало, ведь славу никто не спрашивал. но в итоге дружить, хотя скорее всего делать вид дружбы, приходилось. приходилось стараться общаться с однокурсниками, поддерживать контакт, шутить разные шуточки и все остальное. но иногда слава срывался, кричал что-то на них, возмущался, хотя прекрасно осознавал, что все его «друзья» на следующий день прибегут обратно, как только увидят его на пороге. ведь деньги и связи просто так не появляются. а потом появилась ася, какая-то неизвестная тетя, которая решила перелезть через забор и пойти искать среди бухих малолеток того самого, нужного ей малолетку. «а вы к нам грабить... или как?», единственное, что тогда пришло в голову. но в итоге ася нашла какого-то другого бухого малолетку: белобрысого и нахального. вот такого вот малолетку. а ещё ася была привлекательная, очень даже. красивая фигура, да и колечко на пальце, указывающие на то, что женщина то замужняя, разоряло лишь ещё большее желание завоевывать и присваивать себе. зачем? непонятно. но в итоге все шло кубарем, в принципе как и обычно. и во всем этом клубке проблем, эмоций и вопросов появился антон. какой-то несуразный, коротко подстриженный мальчик, который будто бы уже норовил убежать в армию. но в армию убегать он так и не стремился, но вот ввалился в жизнь славы как и все остальное - кубарем. и потом сальников вообще растерялся, запутался и замучился. деньги есть? есть. папа богатый и со связями имеется? имеется. мама живая и здоровая рядом? рядом. дак и хрен ему ещё надо было? слава не знал. потому что раньше он мог хотя бы на этот вопрос ответить одно простое «ася», то сейчас он метался между «асей» и «антоном». и ведь не пойдёшь к папе, не скажешь, что влюбился в тетеньку женатую, а ещё, кажется, и в брата ее мужа. потому что папочка по роже как съездит, в итоге так, что отпадёт все желание влюбляться, да и вообще в целом «любить». антон был другом, хорошим другом. он терпел все его выходки, выебоны и прочие заскоки в голове не из-за денег, из-за чего-то другого. а потом эта чертова сцена на улице, слава думает, что антон сейчас выдаст гениальные задумки по поводу аси, измен и всего прочего, но в итоге он заявляет, что его тоже тянет к славе и целует. наклоняется чуть вперёд и впечатывается своими губами в губы сальникова, который явно не соображал, что происходит, но отталкивать своего друга явно не собирался. сначала в голове были мысли о том, что это даже довольно таки приятно, с парнем целоваться, но вот не все так легко. страшно ведь, непонятно. и ведь антон прибежал на первый зов, в этот гребанный отель ради сальникова. прибежал и был рядом, даже когда, сальников начал нести всякую пургу. «ну и куда же ты умчался, мой тушканчик?» услышал из телефона антон, когда свалил из отеля. «вернись домой, истеричка.» «пошёл нахуй», агрессивное и злое. все на что был способен парень сейчас. а слава все шутки шутил, говорил о том, что пойдёт, только антон бы вернулся и прочее. но вот легче антону от этого не становилось, хватило уже всех этих пьяных мучений, когда он ночью сидел в баре и думал о том «гей или не гей?», «гомик или натурал?». и ведь хрен его знает, гомик или же нет, даже ася, которая всегда все знала и во всем помогала, так и не ответила на этот вопрос. даже ася, которая всегда знала, что делать, тогда села на стул и явно была удивлена этим словам. но антону ведь понравилось, тот поцелуй. и повторить он его хотел, но даже слава лучше не делал, да и сам брат антона тоже. один шутки шутил, идиот, а второй отталкивал от себя, как будто что-то знал. и эта чертова неопределённость так убивала, просто невероятно и ужасно. хотелось биться об стены и выкидывать все свои шмотки из окон. валить, валить, валить отсюда подальше. туда, где никто его не знает. но увы, приходится оставаться рядом с сальниковым, который «проверял» своего дружка на вшивость. выслушивать злые и до ужаса больные слова своего старшего брата о том какой он гомик, фу. и видеть как его жизнь с асей рушится, понимая, что даже асе явно не до его внутренних проблем. и приходится мириться со всем этим, разбирать свои чемоданчики, которые он уже где-то в своей голове собрал, сдавать купленные в своей голове билеты на рейс куда подальше и надеяться, что все наладиться. надеятся на что-то хорошее, может быть на то, что слава все таки перестанет быть трусом и поцелует его?