Их погубила любовь

      Принято считать, что ангела способно убить только адское пламя, а демона — святая вода. Только это утверждение не совсем полное. Существует болезнь, которой подвержены как демоны, так и ангелы. Ханахаки — болезнь неразделённой любви, когда в лёгких появляются любимые цветы твоего объекта чувств. Она смертельна, если избранник не ответит взаимностью.       В квартире, где мало предметов, но много цветов, один демон испытывал смешанные чувства. После небольшого кашля в ладони он держал маленький цветок ромашки. Нетрудно догадаться, в кого был влюблён Кроули. На протяжении пяти тысяч лет он и не задумывался, насколько важен для него один конкретный ангел, про чувства вообще не стоит даже упоминать. Однако Армагеддон их сблизил, а когда сгорел магазин вместе с Азирафаэлем, как думал змей, он резко осознал все свои чувства. Правда, близкий конец света несколько спутал карты, отложив болезнь на небольшой срок. И теперь она началась. — Если не конец света, так болезнь, да? — убито проговорил Кроули, сжимая в кулаке белый цветок. — Он даже на него похож! Такой же белый, мягкий и чистый. Ангел, что же ты со мной делаешь?       Ответом ему послужила тишина. Цветы безмолвствовали, только покачивая своими зелёными листьями, а больше ничего не могло издать хоть какой-то звук, кроме них и самого демона.       В другой части города, в книжном магазине сидел вполне обычный ангел за чашкой горячего какао и книгой. Глаза его бегали по строчкам, но было видно, что он не понимает ничего из читаемого. И не потому, что книга слишком сложна или у него недостаёт ума, а потому, что мысли его вращались возле одного знакомого нам демона. В магазине было тихо. Сюда мало кто заходит, а если и заходит, то не в выходной день, какой был сегодня.       Мысли, мучившие блондина, были неутешительны.       Рядом с кружкой на столике лежал среднего размера ярко-красный цветок — мак. Азирафаэль понимал, чем ему грозит эта болезнь, но совершенно не представлял, что следует сделать. Цветок до нервной дрожи в пальцах был, как говорится, похож как две капли воды на избранника ангела: такой же яркий, живой. Особенно бросалась в глаза Азирафаэлю сердцевина: она напоминала ему солнцезащитные очки любимого. Чувство, которое посмело зародиться во время воспитания будущего Антихриста, уже расцвело во всей красе, как бы иронично это ни звучало. Ангел не сразу понял, что творится с ним, но, благодаря большой стопке прочитанных книг, вердикт был поставлен: влюблён. Тогда-то Азирафаэль упал духом. Если бы его избранник был таким же ангелом, как и он, всё могло бы быть не так плачевно, но Кроули — демон. Любовь между ангелом и демоном? Так это не сказка и не книги современных писательниц, в которых безответная любовь всегда оказывается взаимной.       «Ты говоришь, что любви между ангелом и демоном не может быть. А дружба разве может? Вы пять тысяч лет общаетесь и с недавних пор дружите, когда остальные в Раю и думать об этом не могут. Так может попытаться? Всё равно умирать», — шептал внутренний голос, с которым отчасти Азирафаэль был согласен.       Только ангел ничего не предпринимал, ведь в случае неудачи он умрёт, а Кроули, может быть, будет ещё и винить себя в смерти друга. Допустить это он не хотел, поэтому и молчал в тряпочку, сжимая красные цветки в руках.       Такие мысли приходили и к демону, но он рассуждал точно так же, как и Азирафаэль. Его милый ангел не должен мучиться из-за какого-то грязного демона. Из ромашек можно было собирать букеты — так много их было. Однако Кроули приходил в книжный магазин почти каждый вечер, продлевая свои муки. Их встречи сопровождались, как и всегда, бутылочками красного вина и глубокими философскими рассуждениями до позднего утра. Единственно, зачастую они начали вести разговоры о смерти или любви.       Болезнь эта довольно жестока, но вместе с тем и великодушна. Она даёт отсрочку своему владельцу для признания, но при этом постоянная боль в лёгких и страх никуда не уходили и присутствовали до самого конца, каким бы он ни был. Дающееся время начинается с недели и заканчивается месяцем, ни больше ни меньше. Кроули нервно смеялся уже три недели в перерывах между приступами кашля, которые становились всё дольше и дольше. Вместе с белыми как снег, цветочками выходила и алая кровь. Она так и пачкала невинные ромашки, а демон всё смеялся в таких случаях. Жить оставалось недолго, а плакать и ныть совсем не в его духе. Дышать было тяжелее день ото дня, а слова выходили с шипением, только не оттого, что Кроули является Змием.       Очередной совместный вечер проходил, на удивление, на улице в парке. Азирафаэль, несмотря на лето, закутался в шарф, скрывавший половину его лица. За три недели болезни в нём произошли некие перемены. Человеческая оболочка несколько похудела, лучистые глаза лишились своего непревзойдённого блеска. Он не шутил, больше отмалчивался, грустно смотрел на небо, как будто хотел что-то сказать Всевышнему, но не проронил ни слова. Кроули внешне вроде бы не изменился, только под глазами образовались мешки от недосыпа, но они скрывались за очками, поэтому трудно было сказать, что он чем-то болен. Правда, цепкие и внимательные раньше глаза были рассеяны, да и сам демон много думал, отвечал невпопад и как-то по-другому смотрел на Азирафаэля, чего не видел сам ангел.       Они шли по аллее, по которой гуляли молодые и не очень мамочки со своими чадами. Детишки весело смеялись, катались на велосипедах и скейтбордах, ели мороженое. Такая картина встречается довольно часто во всех городах, меняются только люди. Парочка не разговаривала сегодня с самого приветствия возле магазинчика, а прошёл целый час с того времени. Да и простое «привет» трудно расценить как полноценный разговор. Стоит отметить, что тишина их не смущала, казалось, им доставляло особое удовольствие даже просто молчать вместе. Кроули заговорил первым, хотя было ощущение, что вопрос вырвался неосознанно. — Ангел, что будет, если меня не станет?       От подобного вопроса Азирафаэль остановился на минуту, удивлённо, со страхом и тревогой смотря на демона, который отводил взгляд. Некоторое время блондин рассматривал большими глазами собеседника, пытаясь понять смысл вопроса и его значимость. — Ты ведь знаешь, что и демоны, и ангелы после своей смерти расщепляются на миллионы частиц, — проговорил поражённый Азирафаэль, но этот ответ не понравился не только ему, поэтому добавил: — Однако, для меня это будет ударом. Ты мне очень дорог.       «Без тебя меня не станет», — добавил про себя он, не понимая, отчего Кроули задал именно этот вопрос.       Снова воцарилась тишина. Кроули после последних слов впал в ещё более глубокую задумчивость, чем прежде. Азирафаэль же не спешил возобновлять тяжёлый разговор. Ему становилось хуже, он использовал все силы, чтобы хоть как-то продлить свою жизнь, но конец был близок. Может быть, день, может быть, час — он не знал, сколько ему ещё осталось, но явно немного. Можно было сейчас сказать заветные три слова, такие простые и лёгкие, но вместо этого ангел говорит: — Раз на то пошло, пригляди за магазином. — Ты куда-то едешь? Надолго? — Всякое может случиться. Просто если меня по какой-то причине не будет в городе, присмотри, — слова Азирафаэлю давались с трудом, ведь лгать или недоговаривать было непривычно для него. — Я постараюсь, — откликнулся Кроули, не давая обещания, ведь может он умрёт совсем скоро.       Больше они не заговаривали друг с другом, хоть и порывались несколько раз начать незатейливую беседу, но мысли слишком тяжелы были для обычного ничего не значащего разговора. Они дошли до конца аллеи, вышли из парка и разошлись в противоположные стороны, едва успев обменяться слабым «до встречи». Как только оба скрылись в каком-то дворе, то силы, сдерживающие цветки внутри, пропали, и они вышли наружу кашлем.       Кроули добрался до дома поздней ночью. Пустая, холодная квартира не прельщала провести последние свои часы там. На улице дул холодный ветер, пробирающий до костей, а вокруг — ни души. Конечно, люди и в ночное время ходили по городу, но они не встречались именно в его районе. Может быть, потому, что там не было ни какого-нибудь элитного клуба или задрипанного бара, либо это незначительное «чудо» от демона. Факт остался фактом: из-за отсутствия не только людей, но и животных, на улице, в подъезде и самой квартире была звенящая тишина. Однако она не приносила облегчения, как после возвращения из шумного заведения с кучей народа, или наслаждения, как при прогулке с Азирафаэлем. Она давила, незаметно играла на струнах души незатейливый, но печальный мотивчик. Пытливый ум сразу рисует картинки того, что могло бы случиться, поддавшись этой мерзкой атмосфере одиночества и беспомощности. Вот он сидит рядом в его книжном, выпивает бокал красного полусладкого и разговаривает со своим любимым о какой-нибудь ерунде или же просто молчит, но и это молчание сладостно от присутствия одного единственного и неповторимого ангела. В другой сцене Азирафаэль смеётся над какой-то шуткой, а потом встав на цыпочки, невесомо целует его в губы. И этот поцелуй такой любящий, нежный и чистый, какой только может подарить ангел.       Подобные картинки так и всплывали в голове, и оттого, что в реальности этого не было, сердце сжималось от боли. Она была нестерпимой настолько, что Кроули стал крушить всё в квартире. Но мебели у него немного, поэтому весь свой гнев и боль пали на цветы. В пылу чувств квартира за пять минут превратилась в руины, как после сражения. Однако это не прошло бесследно. Затяжной кашель согнул демона пополам, рвущиеся наружу цветы душили. Только в этот момент Кроули понял, что начался его конец. Именно сейчас ему стало по-настоящему страшно.       «Это не может так закончиться. Не может. Надо добраться. Азирафаэль…» — с усилием собрав все оставшиеся силы, Кроули пошёл к машине.       Он мчался по улицам, а кашель не прекращался. К счастью, сил хватало, чтобы управлять любимой бентли. Ромашки заполнили весь салон, боль в груди разрывала на части, но он не останавливался.       «Я должен сказать — и будь что будет. Хотя бы увидеть его ещё раз… В последний», — крутилось в голове, а нога до упора вжала педаль газа.       Азирафаэль почувствовал, что что-то случилось. Он не мог объяснить, с чем это было связано, но сердце почему-то ныло от какой-то тоски. Она поедала изнутри, заставляла куда-то идти. В нескольких кварталах послышался грохот, а потом звуки скорой и пожарной. Устав бороться с самим собой, холодея от неописуемого ужаса, Азирафаэль направился туда, где слышались голоса нескольких людей, суету докторов и пожарных. По мере того как он приближался, сердце ускорялось, а руки дрожали. Преодолев в рекордное время незначительное расстояние, ангел остановился как вкопанный. Горела знакомая ему чёрная бентли. Рядом был погнувшийся фонарь, пожарные тушили огонь, а по всей дороге лежали мелкие ромашки, слегка потемневшие от сажи. Азирафаэль не хотел смотреть внутрь машины, но надежда оставалась до тех пор, пока он не заглянул. Там никого не было. Абсолютно пустой салон. Ничего.       Ноги подкосились, а из глаз полились слёзы. Отовсюду слышались испуганные или осуждающие голоса. — Никого нет в машине. — Не могла же она сама поехать! — Что за чертовщина! — Сам виноват. Нечего было гнать.       Они смешались в голове ангела в один сплошной гул. Он не мог поверить в то, что произошло. Кроули умер от ханахаки. Только что.       «Ромашки… Мои любимые. Идиот! Какой же я идиот! А он ехал…» — сквозь рыдания прорывался укоряющий голос, но во всех этих словах чувствовалась боль.       Эта боль сердца усиливала боль лёгких, случился последний долгий приступ кашля. Тело ангела начало бледнеть, но он этого не замечал, да и при всем желании не заметил бы. Слёзы застилали глаза, и ничего не было видно. — Я люблю тебя! Люблю! Слышишь, Кроули! Люблю! Я не смогу жить без тебя! Не смогу… — сорвался на крик Азирафаэль.       Так кричит умирающее животное, но ангелу тоже осталось недолго. Тело превратилось в едва видимый туман, в котором можно было распознать силуэт человека.       Никто не видел его боли. Толпа наблюдала за тушением автомобиля, не обращая внимание ни на что, тем более на какого-то ангела. Между тем Азирафаэль не мог унять дрожь тела. Ему не было страшно умирать. Он дрожал от боли, от вины, от гнева, от отчаянья. Да как много ещё можно придумать это «от»! Только он уже желал смерти, чтобы избавиться от чувств, чтобы перестать существовать в том мире, где нет его.       Подул сильный ветер. В эту ночь он бушевал неистово, а в небе кружили красные лепестки мака и белые ромашки. Они как будто танцевали в воздухе, то разлетаясь, то сходясь. На следующее утро никто и не вспомнит про «чертовщину» в центре города. Для всех это будет очередная авария, увы, с летальным исходом. Никто не оплачет смерть какого-то демона, ведь у демонов нет друзей ни среди ангелов, ни тем более, среди самих демонов. Про одного ангела упомянут с утра, поворчав, что придётся выбирать нового для миссий на земле, и тут же забудут.       Только прогуливаясь по парку, один совсем маленький мальчик дёрнет маму за подол платья, указывая пальчиком на место аварии, и пропищит своим звонким голоском: — Мам, смотри, как красиво! Красные и белые цветочки! Откуда это? Расскажи! Ну, расскажи! Почему они тут? Зачем?       Женщина устало посмотрит на ничего не значащие цветы и скажет какую-нибудь небылицу.       Принято считать, что не существует любви между ангелом и демоном. Но что если это утверждение не совсем полное?