Голос моей весны

- Юнги-я, - тихо шепчет Пак тому на ушко. Время уже подходило к вечеру, они провалялись в постели уже порядочно. Чимин знал, что его хён, тот еще любитель поспать. Но время уже поджимало, да и хотелось удалиться домой, в приятную и обыденную, обстановку. Поэтому младший надеется, что Юнги не обидится на него. - Юнги-я, пора вставать, - парень, честно, по всякому изголялся дабы по утрам поднимать того на работу. Но сейчас он, превозмогая стеснение, решил попробовать иной способ. Он шепчет томно, слегка игриво, опаляя горячим дыханием его кожу.       Время уже вечер, но Мин ещё сладко спал, как и весь дом. Похоже они все таки переборщили с алкоголем. Парень слышит около уха томный и приятный голос, потихоньку открывая глаза. — Который час?- тот не разбирается во времени в таком состоянии. Парень садится на кровать, и ему тут же отдает головная боль и сухость во рту. А что он ожидал от такого количества алкоголя?       Пак находит в кармане джинсов все еще работающий телефон. - Почти шесть часов. Я сам открыл глаза только к четырем, - зевая, пролепетал он. Младший улавливает свое отражения, в рядом стоящем зеркале. Волосы взъерошены, вечерний макияж слегка стерт, но выглядит, для масштабов такого празднества, весьма неплохо. Пак находит рядом с кроватью на тумбочке графин с водой, видимо уже припасенный для таких случаев. Подает стакан старшему, позволяя тому утолить жажду, - Значит, у меня получилось тебя разбудить таким образом с первого раза... мне дома также теперь делать? - усмехнулся Чимин, не особо задумываясь о глубине им сказанного. — Вау, мой новый рекорд. Меня никто не посмел разбудить, и я проспал шестнадцать часов после пьянки.       Юн немного посмеялся, но это тут же отдало в голову. Ему сейчас нужен душ, таблетка от головной боли и чай с лимоном, а ещё много-много воды. Парень поворачивается лицом к Паку, смотря на такие прекрасные черты лица, ничто не могло испортить эту красоту, ни плохо уложенные волосы, ни размазанный макияж, абсолютно ничего. Парень принял стакан воды и залпом выпил его, но этого, конечно же, было мало, юноше казалось, что он может выпить всю воду в море и не напиться. — Да, один из хороших способов, - тихо усмехнулся, ведь это правда был один из некоторых способ подъёма старшего утром, может младший додумается и до остальных. Через некоторое время эти двое выкарабкались из комнаты и отправились искать хоть кого-то живого после столь масштабной попойки, а Чим был уверен, что слышал какие-то шорохи снаружи и недовольные голоса, по всей видимости, проклинали головную боль. И после не долгих поисков нашли хозяина дома, что предоставил им все необходимое. К восьми вечера парни доползли до собственной квартиры. Пак был рад очутиться в родных стенах, он фактически на ходу снимает с себя одежду и натягивает уже домашнюю свободную футболку и короткие шорты, после чего семенит босиком на кухню. Все-таки нужно приготовить что-то существенное. — Неужели дом. Я так соскучился по моему любимому дивану, - старший буквально лег звездой в объятия дивана, приятно улыбаясь. Он стянул с себя все лишнее, оставаясь прямо в боксерах, ибо юноша дома, и стесняться тут вообще некого.       Мин обнимает свой диван, в шутку осыпает его комплиментами, немного смеясь. Он так обожал этот диван, что никогда и ни за что не выбросит его, пока тот не развалился полностью. Юноша заметил фигуру Пака с подносами.       Пак понимал, что если Мин уже в объятиях их старенького, но уютного дивана, то это все. Поэтому, как на работе берет в руки по несколько тарелок с едой и походкой от бедра идет в зал, ставя все на небольшой журнальный столик. Ему не хватало только подноса на голову, он уже прекрасно управлялся с этой задачей, хорошо балансируя. Но вот когда нес кружки чая, случайно резко повернулся и разлил содержимое своей кружки на пол. После чего он поспешил удалиться, а вернулся уже с половой тряпкой и, нагнувшись, принялся быстренько вытирать жидкость с пола, совсем позабыв, что позади него лежит хён.       Юн даже не смел шевельнуться лишний раз на диване, сильно зевнув и не заметив даже того, что Чимин что-то разлил. Но как только глаза его открылись, он лицезрел прекрасную картину в виде сочной и красивой задницы в коротеньких шортах. — Красиво-красиво, я оценил, но было бы лучше, чтобы это переместилось ко мне на колени. - Ч-что? - Пак буквально вскакивает. Он сейчас ослышался? Видимо, нет. Так как на щеках уже расцвел румянец. Юнги лежал довольный, словно кот, что только что полакомился сметаной. Неловкость за неловкостью. Чимин уносит тряпку и возвращается в гостиную, медленно подходит и присаживается на свободный край дивана, не тревожа старшего на его царской ложе, а про себя думает: "Это же он не серьезно... или же нет?"       Тот широко улыбается, вытянувшись на диване. Парень так любил вот так смущать Пака, следил за его реакцией, посмеивался тихо. Мин чувствует, что Пак сел на диван и поднимает голову, садясь на него. — Ты меня слышал? Я хочу, чтобы ты сел ко мне на колени, ну скорее на бедра. Я жду тебя, булочка, - парень похлопал по своим бедрам, как бы подзывая Чимина к себе. Пак пораженно хлопал ресницами. Но после понял, что делать нечего, несколько помявшись, перемещается к тому на колени. Вот умеет же старший сконфузить его. Чимин взволнованно кусает губу, чуть ерзая на чужих коленях. Он несказанно рад, что хён не уточнил, как сесть к нему на колени, рад, что не видит этого до жути самодовольной улыбки, но зато чувствует спиной разгоряченный торс старшего. - Ты доволен? - тихо спрашивает младший, не представляя, чего ещё можно от него ожидать.       Парню так нравилась такая покорность младшего. Все-таки, у Мина ещё играло немного алкоголя в жилках. Он сначала сводит брови к переносице, ибо не понимает, почему Пак садится к нему спиной, но все равно довольно улыбается, ведь так ещё лучше. Старший кладет руки на бедра Чимина, тихонько проводя по ним и прижимаясь грудью к спине. Юноша горячо дышит на ухо Пака, укусив за мочку уха. — Ты такой у меня послушный.       Парень рвано ахает, машинально вздрагивает. Эти действия и близость вызывали смущение, а этот голос заставляет сердце учащенно биться, он эхом отдается в голове, переворачивая все верх дном. Чимин хочет хоть немного отстраниться от этого пронизывающего жара, но сдаётся, не предпринимая ярого сопротивления. Пак понимает, что это бесполезно. Его тело, его разум полностью принадлежат этому человеку. - А разве может быть иначе? - тихо шепчет парень, будучи готовым расплавиться от любого касания прямо здесь и сейчас.       Юнги целует плечико Чимина, улыбаясь. Ручками переходит под футболку, проводя немного проходными руками по талии. Сейчас у него не было прямо таки задумки переспать с ним, он хотел сделать кое-что другое. — Чимин-а, можно я кое-что спрошу у тебя?       В голосе его была слышна дрожь и беспокойство, он чуть плотнее прижал младшего к себе, очень шумно выдыхая. Мин почему-то волновался перед этим вопросом, но все-таки он хотел слышать ответ на него. Сердце у него быстро билось. - Д-да, что ты хочешь...- у парня не поворачивался язык сказать что-либо против, не смел издать и лишнего звука. Своими короткими пальчиками он сжимает края футболки.       Пак слышит это некое волнение в его голосе. И ему хочется помочь старшему, как-то поддержать. Поэтому Чимин пытается расслабиться и слегка облокачивается тому на грудь и прикрывает глаза. Тепло и приятно. Хочется раствориться в этих ощущениях, чтобы чувствовать их всегда.       Мин мнется ещё какое-то время, смотря вниз и нервно перебирая свои пальцы. Он не понимает, почему так волнуется, ведь парень ответ Пака. Все же выдыхает и шепчет на ухо: — Ты будешь моим... парнем?       Юноша краснеет, кусает губы, ещё больше начав волноваться. У него редко такое было, ведь Юн был уверен во всем, но не сейчас. Старший наконец разобрался в своих чувствах, парень точно знал, что Чимин обязан быть его парнем, ведь чувства полностью взаимны. Чимин в то время перебирал в голове все возможные варианты, каких было очень много. Но самого очевидного и столь заветного, он не ожидал услышать. Младший в миг распахнул ресницы, на мгновение, забыв как дышать. В сердце что-то приятно и волнительно кольнуло.       В уголках глаз уже собрались прозрачные капельки слез.       Он робко поворачивает к нему голову и невесомо чмокает в губы. - Ты даже не представляешь, насколько было мучительно это ожидание... я согласен...- младший, превозмогая смущение, смотрит тому в глаза, тем самым давая понять, что он искренен сейчас как никогда.       Как только Мин услышал положительный ответ, юноша широко улыбнулся, облегчённо выдыхая. — Я так рад этому... Любимый, - он смотрит в глаза Пака, обнимает и целует, ещё более нежно, чем было обычно, ибо в этот поцелуй была вложена вся его любовь, все его чувства к младшему.       Пак просто тает от заветного "любимый". Внутри все трепещет. Вот оно, счастье? Несомненно. Чимин, не разрывая поцелуя, поворачивается к тому в пол оборота, садясь уже поперек его колен. Обвивает его шею ладонями, зарываясь пальчиками в красные волосы.       Поцелуй - это целое искусство. Розоволосый понял это не так давно, именно хён показал ему это, дал понять и почувствовать. Младший трепетно отвечает, вкладывая в этот поцелуй все чувства, что существовали в нем. Чувства, что в один миг вместе с ним могли исчезнуть навсегда. Чувства, что буквально возродились из пепла боли и страха. А сейчас он готов отдать все до последней капли. Всего себя.       В душе все кипит от чувств, сердце колотится, как бешеное, ведь Мин теперь точно, на все сто процентов, счастлив и находится с любимым человеком. Юнги нежно обнимает Чимина за талию, не прерывая такого сладкого и прекрасного момента. Парень так рад, что все-таки признал свои чувства до конца, и теперь Чимина никто и никогда не посмеет отобрать у него, хотя так было и раньше, но сейчас все по-особенному.       Неизвестно сколько они ещё просидели вот так, целуясь, обнимаясь, говоря друг другу о любви, о самых прекрасных чувствах, правильно говорят, что счастливые часов не наблюдают.       Чимин в конец развернулся к тому лицом, в добавок обвивая его бедра, словно коала. Было до жути приятно осознать, что теперь этот человек полностью его. Теперь младший смело может показывать свои чувства, не боясь быть отвергнутым.       После все-таки пришлось оторваться друг от друга, так как тишину и невинные ласки нарушило урчание в их желудках, пора было подкрепиться. Еда уже давно остыла, но младший быстро разобрался с этой проблемой.       Мин не хочет скрывать их отношений перед друзьями, ибо младший теперь - его жизнь, его солнышко и счастье, он просто не может скрывать этого. Теперь это не зачем.       У парня начал урчать живот, и он потихоньку отстранился, ведь, как любил говорить Юн: "чувства чувствами, а еда по расписанию". Он взял со стола тарелку с лапшой, держа Чимина на своих коленях. Юнги хотел приступить к еде, но тут его отвлек младший. - Юнги-я, - Пак аккуратно подносит палочки к его губам, в которых зажата рисовая лапша. Чимин боялся признавать, это был его маленький фетиш, он всегда мечтал воплотить эту задумку в реальность. — Да, солнышко? Юноша посмотрел на Пака вопросительным взглядом, следя за его действиями, и медленно открывает рот, чтобы взять лапшу. - Ты такой милый, Юнги-я, - хихикнул парень, продолжая неторопливо кормить его. Эти минуты были для него так драгоценны, что хочется продлить их хотя бы на вечность. Мин постоянно ухаживал за ним, как за маленьким, вот и ему тоже захотелось узнать какого это. Младший смущенно отводит взгляд. Все эти милые прозвища не могут не смутить его. И неважно, как старший назовет его, ему уже нравится это слышать. После, немного повременив, Чимин решается задать волнующий его вопрос: - А ты не боишься, что Хваса может что-то сделать тебе за твой выбор...       Тот очень мило улыбается, специально дует щечки, придавая себе более детский вид, при этом кушая лашпичку. Парень любил ухаживать за родными и близкими, но ещё больше любил, когда ухаживали за ним с любовью. Он говорит ещё больше милых прозвищ, ещё больше смущая Пака.       От внезапного вопроса Юн немного хмурится и начинает чуть серьезнее говорить. — Мне не зачем её бояться. Сделать она ничего не посмеет, а если и сделает, то ответит по заслугам. Малыш, я люблю тебя, поверь, никто и ничто меня не переубедит в этом. - Ты не представляешь, как мне было важно это услышать... - младший обхватывает ладошками его лицо, пристально смотрит, вглядываясь в каждую, даже самую крохотную черту и деталь. А после ластится ближе и чмокает его в губы, постепенно спускаясь шее, оставляя на коже уже заметные алые следы. Запах этот сводит с ума, Чимин будто вновь опьянен. Потерян безвозвратно. - Хён, я готов быть для тебя всем, что ты пожелаешь. Одно лишь твое слово, - томно шепчет младший. Пусть у него нет такого преимущества, как у представительниц слабого пола, но любимого человека он желает радовать, перекрывая все свои недостатки. Пак готов переступать через стыд и смущение, чтобы полноценно удовлетворить Мина, и будет совершенно неважно, насколько пошлы будут эти предпочтения, парень готов на все, лишь бы Юнги было хорошо рядом с ним. — Я знаю, любимый, я знаю, - шепчет, прикрывая глаза, слегка прикусил губу, чуть откидывая голову назад. Он хотел дать Паку больше свободы, чтобы ему было удобнее. Парень охватывает его талию, поглаживая, после спускаясь чуть ниже, улыбнулся уголками своих губ. — Не учитывай только мои желания, но и свои тоже. Я тоже хочу знать о них и знать, как тебе сделать приятно, - нет, Мин вовсе не эгоист, не думает только о себе, ведь фантазия у него очень хорошая, кинков и фетишей хватает, и Юн не хочет совершать с младшим то, что ему неприятно. Юнги не садист, Юнги не тиран. - Я многого не знаю, поэтому и доверяю этот выбор тебе, - Чимин слегка толкает парня назад, тем самым заставляя облокотиться о мягкую спинку дивана, а сам губами спускается к ключицам и там же оставляет от себя небольшие отметины, как в знак напоминания. Он касался этой кожи, он был так близко к этому человеку. - Уверен, ты не сделаешь мне ничего, что может мне не понравиться, - сладко пролепетал Пак, вспоминая их времяпровождение в доме Хосока, и он прекрасно помнит эти искорки в глазах старшего. А тем временем его короткие, но любопытные пальчики уже исследует горячий торс хёна, чувствуя каждый изгиб, - Научи меня, - в той же игривой манере сладко шепчет младший, но все еще пряча взгляд. - Я очень хочу порадовать тебя, папочка... - в голове у Чимина визжит все его естество от таких слов, но парень, превозмогая себя, решается на этот отчаянный шаг и ожидает реакцию старшего. — И правильно делаешь, - парень облокотился на спинку дивана, прикусив нижнюю губу. У Юнги дыхание учащается от приятных губ на горячей коже,— Нет, конечно, малыш. Я не сделаю ничего плохого тебе. Никогда, - тихо, почти шепча, сказал Мин, шумно выдыхая. Настолько приятные ощущения, что он прикрывает глаза, наслаждаясь моментом,— Малыш, если ты хочешь порадовать папочку, то стоит опуститься чуть ниже.       Юн пошло улыбается от таких слов со стороны Чимина, подталкивает его в нужное русло, подсказывает, что нужно сделать, чтобы доставить удовольствие.       Пак пусть никогда подобным и не занимался, но понял, на что намекает старший. Он неторопливо спускается поцелуями ниже, а после сползает с его колен на пол, устраиваясь рядом с пахом Мина. Младший осознавал всю суть ситуации и свое положение, столько пошлое и ненасытное. Щеки так и горят от стыда, но желание перекрывает его с головой. Чуть помедлив, он приближается к его паху и опаляет своим горячим дыханием уже значительный бугорок, а после, подцепив зубами кромку белья, стягивает ненужный и единственный элемент одежды старшего. Коротко целует головку, начиная облизывать член, постепенно вбирая все больше и больше, издавая время от времени пошлые причмокивания.       Мин, улыбаясь, выдыхает, он не хочет торопить Чимина, дабы тот ещё больше не смущался и чувствовал себя не комфортно. Парень, конечно, хотел этого, но понимал, что для младшего это ново и может в какой-то степени стыдно. Если Юнги возбудился тогда, то сейчас было ещё меньше проблем с этим, ткань боксеров явно стягивала плоть, от чего было не совсем приятно, но, когда его пах освобождается от этого с помощью Пака, юноша довольно улыбается, поглаживая младшего нежно по волосам. Размеры у старшего были довольно таки внушительные, и с первого раза взять полностью у донсена не получится сто процентов, хотя тот очень старается. Юн чуть сжимает копну волос на затылке, тяжело дыша, старается сдерживать себя, чтобы не наделать лишнего в первый раз.       Пак немного теряется сначала, но берет себя в руки и отдается собственным соблазнам. Задача оказалась не простой, но сдаваться он не собирался. Теплая ладонь на затылке придавала уверенности. Языком проводил по каждой венке, уделяя внимание чувствительной коже. В один миг парень не рассчитывает свои возможности, от чего давится слюной. На мгновение выпускает плоть и, переводя дыхание, вновь выбирает в свой горячий ротик. Желание сделать Мину хорошо, перекрывает его. От чего он сам чувствует, как подступает возбуждение. Пак с неимоверным трудом, но вбирает по самое основание и в голос стонет, посылая по плоти вибрацию.       Мин даже поверить не мог, что Чимин может так, ведь это его первый раз. Он предполагал, что это будет не так уверенно, не очень умело, стеснительно, но младший превзошел все ожидания парня, от чего был очень рад. Юнги гортанно постанывая, дышал тяжело, то сильнее, то мягче сжимая волосы младшего. Настолько ему было хорошо, что он еле сдерживается от помощи. — Осторожнее, не старайся брать так много с первого раза, - парень откинул голову назад, немного улыбаясь, как только головка проходит в горло Пака, он сильно сжимает волосы, а после отпускает, изливаясь в рот младшего, шумно выдохнул.       Пак крайне доволен своим достижением. Стоны старшего ему до жути нравятся, и так хотелось услышать еще. Чимин отстраняется и следом проглатывает семя. Лицо все красное, взгляд поднять не может, после осознания, что он сейчас сделал. Но в глазах горят огоньки. Пошлость и непорочность смешиваются в одно целое, олицетворяя сейчас младшего. Пак мельком бросает взгляд на хёна и демонстративно, неторопливо проходится языком по своими губам, собирая остатки спермы. - Тебе п-понравилось? - все еще с детской наивностью встревоженно спрашивает он. Юноша смотрит на младшего, улыбается, пытаясь восстановить тяжёлое дыхание. Давно у него такого не было, да и с ним он не кончал так быстро, это было прям удивлением для парня. Мин приподнимает лицо Пака, красное как помидор, и смотрит в глаза. Юн понимал, как любит это невинное и пошлое солнышко, которому ещё предстоит много узнать в этом деле. — Конечно, малыш. Мне очень понравилось, - чмокает парня в губы коротко, сладко улыбаясь.       Пак приподнимается обратно на диван. Парень не хочет признавать, но от такого положения сам возбудился. Стало неловко, и он всеми силами пытается это скрыть. Но что-то ему подсказывает, что это бесполезно. Внизу уже неприятно тянет, хочется продолжения. - Ю-юнги-я... я это... - у младшего язык не поворачивается произнести это вслух. Он лишь сжимает края своей футболки, оттягивая её вниз.       Тот вновь сажает младшего на свои колени, явно чувствуя, что он возбужден. Парень не подает вида, что заметил это и просто спокойно смотрит на его смущённое личико. — Что такое, детка? Не стесняйся, скажи папочке на ушко, - приближается к уху Чимина, сладко шепчет, приобнимая за талию и к себе прижимая. - Х-хён... я хочу, - Пак сгорает от стыда. И прекрасно понимает, что Мин пользуется этим. Но сам не может, не смеет перечить. Пак ерзает на его бедрах, пытаясь хоть как-то расслабиться. Упирается ладошками в оголенную грудь, кусая губы. — Что ты хочешь, малыш? - с нетерпением ждёт того самого ответа на вопрос или просьбу, он не хочет приступать, пока младший не попросит его. Парень прекрасно чувствует возбуждение, пока тот ёрзает на его коленях, но держится до конца. - П-пожалуйста, возьми меня... - сдаётся младший, не в силах это больше терпеть, - там так тянет, я больше не могу... - уже чуть хныча, шепчет тот, дуя губы. Пак осознает, что полностью пленен этим человеком и готов отдать все-все, что у него есть. — Как скажешь, мой сладкий.       Именно его. Ничей больше. Теперь Юн может спокойно называть Чимина своим, также как и сам парень. Юноша берет младшего на руки и несёт на кровать. Там удобнее. Кладет Пака на мягкую и большую кровать, нависая сверху. Он начал с простых поцелуев по всему телу, исследования руками, раздевания, парню придется немного подождать, когда Юнги будет готов.       Пак до сих пор не может поверить, что это так. Что этот человек принадлежит ему, а сам младший отдаст себя всего, дабы утолить его голод сполна. Нежные поцелуи щекотят кожу, от чего по телу бегут мурашки. Младший слегка елозит по постели, сминая под собой холодные простыни. Эти ощущения добавляют только больше остроты. Не терпится. Чимину сносит голову только от одной мысли: "Юнги, Юнги, Юнги..." - Это все, что занимает его сейчас. Парень вновь ощущает на себе голодный и довольный взгляд. Будучи обнаженным, он сводит ноги, предпринимая ничтожные попытки прикрыться.       Они оба раздеты, вновь повторяется этот момент, но Юнги чувствует себя как в первый раз. Тело младшего все такое же прекрасное, но уже не девственное. Юноша продолжает целовать, оставляя свои метки, спускаясь ниже и останавливаясь около паха и снова поднимаясь наверх. — Малышу не стоит закрывать свое тело перед папочкой, расслабься и откройся, - парень тихонько раздвигает ножки юноши, проходясь вдоль них. Младшему все же стоило преодолеть свой стыд, ведь так им обоим будет намного легче.       Чимин лишь шумно выдыхает и подчиняется. Ему кажется, что он лишился воли и права выбора. Но об этом парень не жалеет, ведь отдал это все одному и единственному. Во время этих нежных ласк, тело младшего становится оголенным нервом, что так чувствительно даже к простому касанию. Главное - это руки Мина, его губы, горячее дыхание... остальное неважно. Пак трепетно смотрит в глаза напротив. Раньше он бы все отдал за этот взгляд. Все, что имел. А теперь он принадлежит только ему, его хён не посмотрит так больше ни какого. Никогда. Розоволосый дает понять, что доверяет ему, доверяет всего себя.       Старший обходился с младшим нежно, не причиняя боли, он хотел дать понять, что не стоит его стесняться, бояться, а лишь довериться и поддаваться действиям. В это раз он вновь не задумывал просто лишь бы всунуть. Нет, он хотел доставить Чимину запредельное удовольствие. Парень говорит прикрыть глаза Паку, доставая смазку из маленького шкафчика рядом, размазывая её по своим пальцам очень тщательно. После этого он тратит какое-то время на растяжку, ибо у них не было этого довольно долго, поэтому нужно было подготовить младшего.       Растянув достаточно, Мин вытаскивает пальцы и, держа за бедра, начинает медленно проникать в Пака.       Пак сдавленно стонет, когда вновь внутри себя ощущает пальцы хёна, что так бережно, но верно растягивают его. А после младший даже не замечает, как сам начинает насаживаться на пальцы, желая получить большего. Тихо и сдержанно стонет, пытаясь держать себя в руках.       Но после самообладание уплывает далеко и надолго, когда на смену пальцам приходит горячая плоть. Чимин выгибается в спине, распахивая ресницы, издавая немой крик, после которого следует первый громкий болезненный стон. Но младший понимает, что нужно потерпеть, он не хочет мешать старшему. Поэтому, переступая через себя, пытается расслабиться, терпя боль, что должна уйти вскоре на задний план.       Во второй раз Юнги старается расслабить Пака, двигаясь медленно, целуя в пухлые губы, проходясь руками вдоль тела, говорит нежные слова, улыбается. После этого Пак все-таки произносит стоны полного удовольствие, и Мин действует более активно, вбиваясь в него во всю длину. Младший вновь сводит парня с ума своей узостью, порой не очень удобно двигаться, особенно, когда Пак напрягается.       Младший извивается под ним, словно змея, красноречиво стонет на всю комнату, не имея сил себя сдерживать. С силой сжимает простыни в ладонях, тем самым показывая, что наслаждение и энергия так и бьют из него, переполняя хрупкое тело. - Юнги-я... - срывается его голос в крике, когда старший задевает простату, - ах, еще... п-прошу еще! - сквозь наслаждение стонет юноша, практически срывая свой голос.       Тот довольно сильно ускоряется, наслаждаясь сладкими стонами под ним, сам постанывает. Резким движением касается простаты, шумно вздохнув. — Ах, детка, мне так нравятся твои стоны, – он снова резкими толчками несколько раз вбивается под нужным углом, по простате, откидывая голову назад. Очень громкие стоны Чимина сводили его с ума, насколько они были сладкие и желанные.       Парень кончает первым с гортанным, хорошо слышимым, стоном. Он смотрит на него, шумно дыша, ещё совсем немного двигаясь внутри.       Пак извивается следом, кончая с любимым именем на губах. Младший жадно хватается губами за воздух, голос его уже нещадно хрипит, не получается издать и звука. До чего же ему было хорошо, что юноша сорвал свой голосок? Ощущения не передаваемые, слов не подобрать. В глазах все еще мутно, горло болит. - Юнги, - через силу зовёт его младший, призывая его лечь рядом. А сам младший уже представляет, что придётся усердно восстанавливать его голос. А с ним не могло быть иначе. Мин буквально выжил из него полностью все соки. Он полностью обессилен. Парень облизывает губы и коротко чмокает Пака в губы, услышав его слова, ложится рядом, приобнимая. Вновь ощущения непередаваемые. Старший вновь понимает, что эти чувства не обман, и он чувствует ещё больше удовольствия с настоящими и искренними чувствами.       У парня нет ни на что сил, Юн истратил их все на Чимина, чтобы ему было хорошо. И похоже не зря. Сейчас он хочет только спать рядом с любимым человеком и все, весь остальной мир Юнги не интересует.       Чимин лишь жмётся к нему ближе, уже привычно утыкаясь носом в ключицы. Чимин - его человек, и он его никому не отдаст, парень готов бороться за него до последнего. Они оба разгоряченные и перепачканы в сперме друг друга, уставшие, но до чертиков счастливые.       Перед тем как окончательно отрубиться, Пак еле как накрывает их одеялом. Он осознает, что уже глубокая ночь. И завтра в никакой универ парень не пойдет, ему бы подняться завтра с кровати - уже достижение. Поэтому ни о чем не беспокоясь, начинает мирно посапывать в чужую грудь.       Юнги просто счастлив, он больше ни о чем другом не хочет думать. Пак стал для него окончательно всем. Парень прижимает к себе младшего, поцеловав в макушку и спокойно засыпает.       Утром, хоть и нужно было в институт, парни сладко спали, ведь слишком уж бурно прошли у них выходные. Мин просыпается только к часам двум, просто лежит, глядя на свое ещё спящее счастье.       Младший просыпается только спустя ещё час, и первое, что он видит, так это счастливое лицо старшего, чьи глаза изучали его, не пропуская и малейшей детали. - Доброе, Юнги-я, - тихо хрипит парень, хватаясь за горло. А после трет кулачками сонные глаза. За такое счастье ему и голоса отдать не жалко. Также пристально смотрит на старшего. Ему придётся немного потерпеть, чтобы голос пришел в норму.       Мин вставать даже не хочет, чтобы не потревожить свое солнышко, которое точно устало за ночь. Он просто лежит, тихонько перебирая прядки волос, смотря на нагое и прекрасное тело, и улыбается. — Доброе, любимый, - все-таки Юнги кажется, что он вчера переборщил с темпом, ведь у младшего голос сорван. Парень просто ничего не говорит, ведь понимает, что Чимину сложно будет отвечать на его вопросы.       Пак оглаживает ладонью его плечо, ведя медленно вверх к щеке, очерчивая линию скул и, наконец, ведет к кончику носа и легко щелкает по нему, бесшумно улыбаясь. Мин Юнги - ходячий позитив, что занял особое место в его сердце. Они еще долго нежились в постели, но нужно было после выбираться. Чимин очень хотел оказаться в горячей ванне, но слишком поторопившись, парень болезненно шикнул и лег обратно, а после кинул взгляд на старшего, надеясь, что тот поймет его без слов. Ведь они настолько близки, теперь и всегда они будут чувствовать друг друга сильнее, как никто другой.       Сейчас им вовсе не нужны дали слова, ведь они понимали друг друга одними движениями. За то время, как они проснулись и пожелали друг другу доброго утра, не было произнесено ни одного слова.       Вскоре все-таки нужно было подниматься с постели, но, когда Мин уже сидел на кровати, младший встал и сразу же лег. Парень подумал, что, скорее всего, это снова спина, но перед массажем им стоило сходить хотя бы в душ.       Юн молча встаёт, оставляя Чимина на кровати, и выходит из комнаты. Через какое-то время он возвращается, берет младшего на руки и относит в ванную, где уже все было готово. Юноша кладет Пака осторожно в горячую ванну с пеной и садится рядом с улыбкой, немного играясь с водой.       У парня было много маленьких слабостей, к которым относилась и пена. Он старался в будни обходиться быстрым душем, но если выдавался момент, то любил понежиться в душистой пене. Розоволосый собирал в ладошках облачко пены и несильно подул. Улыбался словно маленький ребёнок. После младший ложится ближе к старшему и все также, несколько кротко водит пальчиками по торсу Мина, буквально тая рядом с ним. Юноша сидит рядышком с Чимином, тихонько оглаживая ножки, счастливо улыбаясь. Это детская радость младшего несказанно грела душу Юнги. Он совсем немного прижимает тельце к себе, чтобы не причинять боли, кладет голову на плечико и прикрывает глаза. И сейчас ему ничего не хотелось говорить, вся его нежность и забота была понятна в его поступках и действиях.       Так они провели остаток дня, не отрываясь друг от друга. А еще через пару дней к младшему вернулся голос. Пак был крайне растерян, как такое могло произойти. Но Юнги доставил ему такое наслаждение, что об этом задумываться не пришлось. Весь оставшийся день Мин ухаживал за младшим, чтобы тот не совершал лишних движений, не напрягался лишний раз. Он чувствовал себя в какой-то степени виноватым, ведь Чимин из-за него голос потерял.       Через пару дней парни вернусь на учёбу. Пак поначалу стеснялся показывать свои чувства на людях, по после стало на это откровенно все равно. Младший был счастлив осознавать, что его хён был рядом.       Через два дня они уже были на учебе, Юнги не боялся взять его за руку, поцеловать или посадить к себе на колени, хоть и сам Пак стеснялся, но он продолжал это делать, потому что обещал.       Во время одной из смен в кафе младший вновь летал между столов, полностью отдавшись любимой работе и изредка кидая игривый взгляд на старшего, что был за барной стойкой. И вот когда парень спешил принять очередной заказ, он увидел Хвасу с каким-то парнем, чей вид не внушал спокойствия. Младший мгновенно растерялся, но в тот же миг взял себя в руки.       Девушка прилюдно унижала парня словами. Все это юноша терпел, не подавая вида. Пока девушка не дала знак своему "спутнику", что ударил его в лицо.       Парни теперь работали в вечернюю смену, но все остальное было как обычно. Мин стоял у барной стойки, принимал заказы, иногда пересекаясь с Паком влюбленными взглядами. Юн давно заметил Хвасу со своим новым ухажером, но не стал обращать на нее внимание, ибо думал, что она не сможет ничего сделать. Но как только младший подошёл к девушке, парень устремил взгляд, наблюдая. "Да как она смеет?!" - думал Мин, когда Хваса оскорбляла Чимина перед всеми, он пытался терпеть, чтобы не нарушить правил, но удара в лицо он не вытерпел и не на шутку взбесился. Юнги быстрым шагом подошёл к девушке, поднял её за ворот кофты и грубо прижал к стенке, давая сильные пощечины. — Идиотка, как ты посмела приказать своему хахалю ударить моего парня в лицо, бить я буду не его, а тебя. Мне похуй на все. Чимин сразу отскочил, держась за разбитый, возможно, сломанный нос. Лицо горело, а сам Пак недоумевал, насколько первое мнение о человеке может быть обманчиво. Эта девушка казалась ему такой милой и доброй, а сейчас из неё будто сочится яд. И этой стерве он чуть собственно лично не отдал любимого человека.       Младший видел, как спутник девушки, аж со страху отшатнулся, даже не заступившись за неё. Трус. - Юнги-я, прошу тебя, остановить, с неё хватит, - жалобно просит младший, смотря на все это. Он был страшен в гневе, и успокоить было его очень сложно. Но парень надеялся, что тот послушается его, ведь для Мина его слова не пустое место.       В эти минуты Юнги был готов убить её, поэтому не останавливался в выражениях, при этом периодически давая пощёчины и удары в живот. Девушка плакала, молила остановиться, парня заступиться, но Мин не мог остановиться.       У него так много ненависти накопилось к ней, он давно хотел все высказать, только момента не было. Услышав слова младшего, парень глубоко вздохнул и остановился, ведь он мог перечить своему любимому. — Съебывай вместе со своим парнем и не появляйся на моих глазах больше.       Ладно, хоть было не так много посетителей, а те, кто находился, было как-то все равно на их взаимодействия.       После слов старшего эти двое в считанные секунды испарились, от чего Пак позволил себе чуть нервно выдохнуть, все еще не убирая рук от лица. Он чувствовал, как идёт кровь, а с носом было явно что-то не так.       Чимин медленно подходит к парню. Чтобы здесь сейчас не произошло, ему было очень приятно осознавать, что теперь есть в его жизни человек, который заступится за него. Сразу вспомнились детские годы, когда Мин еще тогда размахивал кулаками во все стороны, защищая его. Пак хотел про себя рассмеяться от воспоминаний, но стало больно, от чего он воздержался от этой затеи. Подойдя поближе, он обнимает старшего со спины, пытаясь тем самым успокоить того, утихомирить его пыл.       Если бы не Пак, то парень точно бы убил её, ведь он уже сказал, что никто не посмеет хоть пальцем притронуться к его счастью. Юнги сжимает кулаки, тяжело дышит, его переполняют ярость и ненависть. Ему хотелось бы преподать урок ей ещё, но сзади он чувствует родное тепло, которое начинает согревать его и успокаивать. Юноша поворачивается и начинает осматривать Пака. — Малыш, поехали быстрее в больницу.       Пак лишь устало выдыхает и кивком соглашается с этим предложением, ведь лучше ничего он придумать не может. Очень быстро они приехали в больницу, все это время Юнги обнимал младшего, но ничего не говорил.       Парень завел Пака в кабинет, а сам вышел, потому что не разрешили. Все это время он маячил по коридору, сильно волнуясь за Чимина. Хоть и младший сам на проблемы мало когда нарвался, но, если уж и доходило до драки, ответить он не мог, а Юн оставалось только самому раздавать всем пиздюлей.       Благо, травмпункт работает и в такое время. Так бедный нос младшего осматривают, вправляют и накладывают гипсовую повязку. Повезло, что Чимин не особо пострадал, могло быть и хуже. Больше младший волновался не за себя, а за Мина, что сидел все это время в коридоре и ждал его. Вечно Пак нарывается на проблемы, сам того нехотя, но он по природе такой мягкотел, никогда не ударит первым и даст бить себя, дабы избежать конфликта. Но это скорее глупость, а не слабость характера, и парень понимает, что с этим надо бороться. Но сейчас не об этом. - Юни-и, - парень сразу садится рядом и обнимает его. Так и хочется уткнуться носом тому в плечо, но на две недели придётся от этого воздержаться, - прости меня... Ты самый-самый лучший хён! — Любимый, не извиняйся, ты тут вообще не виноват. Булочка, я люблю тебя, и не могу просто так смотреть на то, как обижают мое счастье. - Хваса - просто несчастна. Но я уверен, что найдётся человек, что сделает её по-настоящему доброй и счастливой. Поэтому я ни слова не сказал ей в ответ, ведь я нашёл свое счастье и ни за что его больше не отпущу, - объясняет младший и кротко чмокает старшего в губы, - Я повторюсь, что готов следовать за тобой хоть на край света, потому что... - Пак невольно вспоминает их ночные посиделки над Титаником с ложками шоколадного мороженого, - потому что люблю. И никому не отдам свое счастье более. Я столько прошёл, так долго боролся за него... — Может быть несчастна, но это не повод рушить чужую жизнь, совсем не повод. Пусть у нее будет парень, который лучше меня в сто раз, а я буду с тобой, и отпускать меня не надо, - Юноша улыбается, прижимая к себе младшего, поглаживая по спинке. — Малыш, мы всегда будем вместе, хоть на краю света, хоть на Титанике, хоть просто дома на диване. И ты самое дорогое, самое драгоценное, что есть в моей жизни, свое настоящее счастье я никогда не отдам никому. - Я верю тебе, хён. Верю, как никому другому... - тихо хихикает младший. За окном уже стемнело, а они все сидят в одном из коридорах больницы в своей рабочей форме, так как не было времени переодеваться. Насколько бы не была плачевна эта обстановка, что-то было романтическое в этой обстановке. С Мин Юнги хоть куда, и тихие разговоры и теплые объятия на больничной скамейке - одно из запоминающихся свиданий. - Я все забывал тебе сказать... Помнишь наш разговор про собственное кафе? Так вот, я позвонил родителям по этому поводу, и они оказались не против и готовы нас поддержать. Все же эта мечта не такая несбыточная... — Я люблю тебя, мой любимый, - Мин счастливо улыбается, на какое-то время даже забывает, что они в больнице, у Чимина гипс на носу, а на них ещё рабочая одежда. Свиданием это назвать было трудно, но именно эти моменты парни запомнят на долгие-долгие годы. — Да, помню. Серьезно?! Они не против?! Боже, это так классно. У нас будет свое уютное кафе, оно будет только нашим, наполненным множеством моментов и воспоминаний. Наша общая мечта, наконец, сбудется!       Пака будто прошибло током. Они через столькое прошли. Младший никогда не представлял, что жизнь - настолько сложная штука, у нее свои законы и правила, что не поддаются объяснению. Единственное, что известно, что все делится на черные и белые полосы. И определенно, Чимин прошел все препятствия, он достоин своего счастья, что сидит рядом с ним. - Я так ждал этих слов... И я люблю тебя, Юнги, - тихо шепчет Пак, сокращая расстояние между ними, завлекая в очередной полный чувств поцелуй. Им суждено еще многое пройти и преодолеть, но одно известно точно, все это они пройдут вместе.       Чимин, наконец, нашел свое счастье. Теперь, просыпаясь каждое утро, он слышит любимый голос и слова о любви. И неважно какое время года: лето и зима. Мин Юнги - его все, его весна, что покорила его юное и горячее сердце.