Butterfly

10 октября. Париж Широкими шагами в мгновение я пересёк небольшое лобби отеля, яростно толкнув стеклянную дверь, наконец выбрался из той удушливой ловушки и обрадовался холодному дождю, который огромными ледяными каплями падал на лицо. Огляделся по сторонам и к моему счастью, вокруг было практически ни души, потому что мне катастрофически хотелось кому-то врезать, а это была очень плохая идея. В меня будто посадили дикого зверя, который метался по клетке, желая вырваться на волю, мечтая ощутить вкус тёплой плоти. Твою же мать! — Аааа! — Заорал я во всю глотку, запрокинув голову назад и запустив пальцы в уже мокрые волосы. — Ненормальный! — взвизгнула, проходящая мимо французская бабуля, которую я совсем не заметил до этого, и поскорее засеменила от меня подальше, пряча лицо за огромным чёрным зонтом. Я закатил глаза и фыркнул. Уже нельзя человеку и поорать нормально. Может вернуться обратно и врезать ещё этому ублюдку? Если бы не Элизабет, я бы на нём и места живого не оставил. Не помнил когда точно в последний раз дрался, но уровень адреналина сейчас настолько шкалил, что думать о чём-то другом просто не мог. Вернее не хотел, если я отпущу это чувство злобы на него, то что останется мне взамен? Унижение? Предательство? Та боль, которую мне чертовски не хотелось испытывать, уже начала пускать свои гнилые корни во мне. Нужно поскорее убираться отсюда подальше. Машинально я потянулся в карман своего пальто за телефоном, чтобы посмотреть, когда ближайший рейс обратно в Лондон, но потом вспомнил, что я чёртов идиот-слэш-победитель по жизни, забыл его дома. Оставил лежать на дурацкой тумбочке у выхода. Просто гениально! Обернувшись последний раз взглянуть на уютное лобби отеля, я надеялся увидеть там её. Думаю, именно поэтому я всё ещё стоял тут внизу не двигаясь с места, как вкопанный. Потому что ждал, что она догонет, выберет меня. Не его. Но там никого не было кроме скучающего ресепшиониста, который время от времени посматривал на меня, абсолютно точно принимая за сумасшедшего. Подняв ворот пальто, я склонил голову, как можно сильнее втягивая шею и засунув руки в карманы, пошёл прочь, противостоя порывам ветра, которые каждый раз хлыстали моё лицо ледяной водой, давая понять, что в этой войне проигравший именно я. Не он. Не этот мистер - я первый примчусь в Париж и украду твою девушку, а потом подарю ей бабушкино кольцо и сделаю своей женой. Чёрт! Ну чёрт же! Мои шаги становились всё более размашистыми, а челюсть заболела от того, насколько сильно я её сжимал. Откуда в моей голове этот образ Элизабет в подвенечном платье с длинной фатой вообще взялся? И нахрен там у алтаря стоит и ждёт её Он?! Мне вообще всё равно! На их обоих. Нет никакого дела! Пусть делают, что хотят. Я отлично с ней поразвлёкся и теперь пусть катится на все четыре стороны! — Плевать, — пробурчал себе под нос и обернулся на дорогу в поисках такси, как раз вовремя. Вскинул руку и к моему счастью, хоть в чём-то сегодня, оно тут же остановилось. Запрыгнув в тёплый салон, на своём сносном французском буркнул водителю, чтобы отвёз меня в аэропорт и сложив руки на груди, уставился в окно. Никогда не думал, что стану ненавидеть этот город, эти улицы и её… *** — Что ты тут делаешь? — Не ожидая такого вторжения, я подскочил на месте и чуть не выпустил гитару из рук. — Работаю, — буркнул в ответ и снял наушники, в которых всё равно была только тишина. — Я вижу, — Джеф, один из моих немногих друзей, а по совместительству ещё и мой менеджер, взял в руки почти пустую бутылку ирландского виски. — Ты в курсе, сейчас всего восемь утра? — Спросил он, указывая в сторону стакана, рядом со мной всё с той же янтарной жидкостью внутри. — Мне не спалось. Думал поможет, — я откинулся на спинку стула и тот лениво заскрипел. Голова по ощущениям весила сейчас не меньше тонны. Глаза болели от усталости, но мозг отказывался отключаться напрочь. Всю ночь я провёл именно там, где чувствовал себя спокойнее всего, где мог выплеснуть комок тех переживаний, что душили моё нутро вот уже больше недели. Я испробовал всё, но только студия помогала мне дышать. Правда все песни, которые я написал за эти дни, были… о ней. Я писал стихи в своём небольшой блокноте, а потом вырывал листы и бросал в урну, конечно же не попадая, отчего мятые клочки бумаги с моей болью, радостью и страстью валялись по всей студии. Я начинал играть мелодии, которые лились откуда-то прямо из сердца и находили выход на струнах моей гитары, которую я боялся выпускать в эти дни из рук, но не мог их закончить, будто чего-то постоянно не хватало. Я пил виски вместо воды и уповал на то, что станет легче. Только ничерта легче не становилось. Я чувствовал себя всё ничтожнее и никчемнее с каждым днём. Я ненавидел её. И себя тоже ненавидел. Много раз брал телефон в руки и откладывал его обратно, так и не решившись позвонить. А она не звонила мне. Хотя могла, если бы было желание, но видимо, имелись дела поважнее. Мне хотелось, чтобы она страдала так же, как я. Чёртов эгоист. Только в этой истории злодей не я оказался, а она. Я бы ни за что не изменил ей. И не изменял. Даже сейчас. Чёртова Элизабет приследовала меня повсюду. Несколько раз я выезжал на ночную охоту, как назвал её сам. В одиночку я кружил по тусовочной части Лондона на своём авто, пытаясь, как какой-то маньяк увидеть хоть одну девушку, с которой мне захочется переспать, но всё мимо. Всё, что я видел перед собой - это Элизабет и её ясные голубые глаза. Мммм. Мысленно застонав, я услышал, как Джеф шуршит какими-то листками. Открыв наконец глаза, я увидел, что он поднимает с пола, разбросанные мною бумажки и по очереди читает их. — Я бы это не выбрасывал. Мне нравится. Чтобы там у вас с этой девицей не случилось, это тебе идёт на пользу. — Пошёл к чёрту! Она не девица и эта херня не может быть кому-то на пользу, — Уверен, что выглядел я так же хреново, как и ощущал себя. О какой пользе могла идти вообще речь. — Ладно, ладно, уйми свой пыл. Стихи мне правда некоторые нравятся, вот и всё. — Ясно, — взяв стакан в руку, снова сделал глоток, намеренно растягивая удовольствие. — Хочешь, сыграю тебе что-то? — Конечно, — Джеф присел рядом на стол и уперся в него руками. Усевшись немного поудобнее, я поднёс гитару к себе поближе, и пропитываясь её звучанием, которое отражало струны моего сердца, начал петь. Слова сами лились из меня, освобождая от лишнего груза эмоций, на которые я обрекал проживать себя снова и снова каждый раз, когда буду петь эту песню. Но как иначе? Если это сидит во мне? Когда я сыграл последние аккорды, Джеф медленно начал аплодировать, намеренно выдерживая паузы между хлопками. — Вот, как-то так, — тихо сказал я, снова устало закрывая глаза. — Это чертовски больно, но оно должно войти в твой следующий альбом. — Ага, сейчас прям, — фыркнул я. — Ладно, показывай что ещё там у тебя нового? И я играл. Иногда полную ерунду, а иногда выходило что-то и совсем неплохо. Но каждый раз, снова и снова я возвращался к той песне и мелодии. Может он и прав? Может она и войдёт в мой следующий альбом. Не знаю сколько часов спустя, Джеф всё же согласился выбраться со мной за пополнением моей алкогольной коллекции, потому что пить было больше на студии нечего, а уснуть как-то хотелось. Я поражался силе выдержки своего организма, который напрочь отказывался отключаться, будто поломался какой-то переключатель и я начал существовать в режиме автономного питания. Так что с разрешения и поддержкой Джефа мы отправились в паб. Это был один из наших любимых в Лондоне, неподалёку от студии, где мы уже успели заказать по паре виски со льдом, сидя на высоких табуретах за барной стойкой. — Я думал, что это временное увлечение, — протянул Джеф. — Мм? — Вопросительно замычал я. — Ну, девушка эта. Элизабет, — пояснил он. — Я тоже думал, — сделав очередной глоток, обжигающей моё горло жидкости, громко поставил тяжелый стакан на стойку, а потом всё же взглянул на друга. — А в итоге оказался в этом дерьме по уши. — Чувак, ты просто влюбился, ничего страшного, это пройдёт, — он похлопал меня по плечу, но прямо сейчас мне было нахрен насрать на его мнение. Таким куском дерьма я давно себя не чувствовал. — Это уже всё не важно, она оказалась такой же, как все и сейчас уверен трахается с этим мистер -идеальная укладка бойфрендом где-то в Нью-Йорке, а быть может и в Париже? Где голубки решили продлить свой романтический уикенд. Сердце опять сдавило железными клешнями от одной только мысли, что его руки прямо сейчас касаются её нежной кожи. — Так иди трахни кого-то и ты! Любая сейчас же прыгнет в твою кровать! — я заметил, как он обвёл рукой небольшой лондонский паб, но я так и продолжал пялиться на идеально расставленные ряды бутылок прямо перед собой, пытаясь прочитать названия на каждой этикетке. Это очень помогало хоть как-то отвлечься и сконцентрироваться. — Ты ведь чертов Гарри Стайлс, хватит ныть. — Да пошло к черту это дурацкое имя! Ненавижу его! Живу, как гребанный бродяга! Где мой дом? У меня его нет! Ни тут ни там, везде и нигде... — Сейчас ты реально несёшь полный бред! Может оно всё и к лучшему? Зачем она тебе? Я повторюсь, любая, которую ты пожелаешь, может быть твоей, только сними свою паршивую кепку, сколько раз говорил, что её давно пора отправить в мусорку, — дальше я просто уже не слышал, что он ещё там говорил, потому что заметил её… Боковым зрением я увидел, как она словно мираж проплыла мимо и двинулась в узкий, тёмный коридор. Я не видел её лица, но это точно была Она. Её длинные, обласканные калифорнийским солнцем, светлые локоны, узкие бёдра, обтянутые тугими джинсами и бесконечно длинные ноги. Разряд, силой с самую мощную молнию в истории человечества, ударил мне прямо в сердце, а потом вихрем опустился в пах и растворился где-то там внизу, парализуя всё тело. Во рту пересохло, я сам того не понимая, с шумом отодвинул высокий табурет от барной стойки и вскочил на ватные ноги, которые тут же понесли меня следом за ней. Как поганая собачонка я тащился за своей хозяйкой. Что она делает в Лондоне? Как сюда попала? Может специально приехала, чтобы меня найти? Но почему не позвонила? Мой затуманенный огромным количеством алкоголя разум ничерта не соображал, только тело магнитом тянуло к ней. Вот она, стоит у женского туалета, кажется смотрит что-то в телефоне, лица всё так же не видно. Я хотел сначала позвать, но желание коснуться её губ оказалось намного сильнее меня. Быстро оглянувшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, два шага спустя, я резко повернул её к себе, и закрыв глаза впился в губы, наваливаясь всем телом, отчего она чуть не упала и мы оба упёрлись в стенку. Но что-то не так. Что-то совсем не так. Мне не хотелось открывать глаза, кажется, я начинаю сходить с ума. Но решил всё-таки сказать, произнести это вслух. — Элизабет, как же я скучал, — шепчу у её губ. — Эм, что? И тут реальность скоростным поездом врезалась в моё сознание. — Прости, ничего, — я быстро отстранился и отвернулся в сторону, настолько был сам себе противен. — Всё в порядке, расслабься, если хочешь, я могу быть и Элизабет, — девушка коснулась пальцами своих губ, а потом попыталась взять меня за руку и сделала шаг навстречу, но я отшатнулся назад. — Нет. Ничего не в порядке, — стянув свою кепку и запустив пальцы в волосы, я пошёл прочь, оставляя ту, кто так была похожа на девушку, заполонившую все мои мысли. Но в тот же момент она была совсем другой. Не тот аромат, не те губы и руки не те... Черт. — Прошу, забери меня поскорее отсюда, — я сжал плечо Джефа, у которого от удивления расширились глаза. — Что случилось? Ты будто приведение увидел. — Да, призраки прошлого, — моё лицо искривилось в подобии улыбки. Признаться честно, необъяснимое чувство тепла стало разливаться внутри, будто я и правда только что поцеловал свою Лизи. Будто какой огонёк воспоминания из прошлого и только что я использовал ту незнакомку, как проводник. Настоящее ли это воспоминание? Но самое лучшее за последнее время. Кажется, у меня серьёзно едет крыша. Пора завязывать с алкоголем. — Идём, — Джеф похлопал меня по плечу, а потом подтолкнул в сторону выхода, оставив на барной стойке несколько купюр. Я ещё раз обернулся, чтобы удостовериться, что то была не Элизабет, и сейчас, когда она что-то рассказывала подружкам, тыча пальцем мне вслед, точно удостоверился, как сильно мой мозг пытался выдать желаемое за реальность. Уверен история о том, как я напал на неё у входа в женский туалет, потом трансформируется в нечто такое, за что могут на меня и в суд подать. Я чуть не застонал в голос. Ну что за идиот?! Но девушки, вроде только мило хихикали, так что буду надеяться на лучшее, но на всякий случай, я всё решил рассказать Джефу, чтобы он был в курсе. — Кстати, тут такое дело…. Он только закатил глаза от моей выходки и сказал, чтобы я позвонил Лизи и всё с ней выяснил или просто пошёл и трахнул уже кого поскорее. Тоже мне, советчик. Когда мы сидели в такси, я натянул себе на лицо кепку, чтобы он не доставал меня своими любовными нравоучениями и прикинулся, что сплю. Сначала меня стало немного подташнивать, от количества выпитого и отвратного вождения того, кто сидел за рулём, но потом я и правда провалился куда-то очень далеко, где не должно быть боли и разочарований. Но это был очередной раз, когда я оказался неправ. Я снова стою в чертовом лифте чертового отеля в Париже, прямо передо мной, только руку протяни, Элизабет. — Гарри... — едва шепчет она, прижимая ладонь к животу, удерживая белое махровое полотенце, но я отворачиваюсь и запускаю пальцы в волосы, не хочу смотреть в её заплаканные глаза иначе сорвусь и затяну её следом за собой. Совсем не понимаю, что должен чувствовать сейчас. Но эти злость на неё и разочарование всё ещё слишком осязаемы. — Гарри, помоги, — Элизабет протягивает ко мне руку, но она вся в крови и полотенце её в крови! Как я раньше не заметил? Она что ранена? Она снова прижимает руку к животу, будто пытаясь остановить кровь, которая успела окрасить белую ткань в жуткий алый цвет. Я пытаюсь выйти из лифта, но двери захлопываются и он мчит меня вниз. — Элизабет! Нет! — Я бью кулаками о двери, жму все кнопки, но лифт так долго мчит меня вниз, будто в сам ад. — Элизабет! — кричу ещё громче, до хрипоты. Мне её уже не спасти. Я резко распахнул в ужасе глаза. Во рту пересохло, сердце пыталось совершить побег из груди, а всё тело было противно липким от пота, потому что на мне была всё та же одежда, что и в пабе, а сверху ещё и натянуто одеяло. За окном было так темно, что сложно было определить утро сейчас или вечер, угрюмый лондонский дождь тарабанил по стеклу, отдаваясь эхом в моём воспалённом мозге. Я сел, протирая глаза и рассматриваясь по сторонам. Что за чертовщина мне только что приснилась? Кажется, пора возвращаться в Лос-Анджелес. Срочно.