Верность

Я считаю, что встреча со старшими братьями — это первое счастливое событие в моей никчёмной жизни… Я всегда с трепетом и уважением относился к мощи и величию Не Минцзюэ, с любовью и признанием к мирному спокойствию, кроткому мудрому нраву и чистой уникальной красоте Лань Сичэня. Для меня они всё, что я имею, самые близкие мне люди, самые доверенные и надёжные — те, которые поддержат, помогут всегда, которым не важно, кто твои родители и как ты рос. Им всегда важен был лишь я. Что из себя я представляю, что я могу и умею, на что я способен, кто таится в хрупкой улыбчивой телесной оболочке. Красивой, как яркая обёртка от вкусной конфеты… Только вот жаль, что если съешь конфету, растопчешь душу, изорвёшь её на мелкие кусочки, придётся выбросить уже бесполезную красивую обёртку. Да, я далеко не идеален, я не ангел и не сама добродетель. Минцзюэ всегда видел меня насквозь. Такого, как он, не обманешь ни одной из фальшивых улыбок, ни одной из сладких речей. Наверно, это был единственный человек, которого я действительно боюсь. Боюсь настолько, что от одного его сердитого взгляда мои колени неудержно трясутся, и сердце болезненно замирает от страха. Не Минцзюэ не представляется возможным солгать или исказить правду. Он и в самом деле стоит колоссального уважения и как Глава Ордена Цинхэ Не, и как старший брат (для Не Хуайсана и меня с Лань Сичэнем). Но именно Не Минцзюэ увидел во мне скрытый потенциал на поле битвы и дал начало моему будущему, как заклинателю. Когда я был моложе, горечь обиды от резких слов обжигала меня изнутри, будто сильно концентрированный яд, но Дагэ в такие моменты звал в свои покои, в уединение, пить чай со сладостями, иногда притягивал к себе, утешительно трепля мои волосы или обнимал, поглаживая по спине. Общение с ним всегда было полезным, ведь в каждом его слове говорил наставник, воин и учитель. Я всегда буду безмерно благодарен Дагэ за этот толчок в моём развитии, как заклинателя, он многому меня научил. Лань Сичэнь же… Совершенно другой, но от этого не менее прекрасный. Он олицетворение благочестия и благовоспитанности, ещё юношей стал гордостью своего Ордена, вместе со своим братом. С первого дня нашей встречи я видел перед собой совершенного человека… Таких не бывает. Ещё тогда, в моём раннем юношестве, я встретил Сичэня. Даже в простой и небогатой одежде, он выглядел настолько величественно, словно небожитель, я не смогу так выглядеть, даже если меня нарядят в шелка лучшего качества, с вышивкой золотыми и серебряными нитями и в украшения с драгоценными камнями. Никто не сможет сравниться с красотой наследника Гусу Лань. Именно знакомство с Эргэ стало для меня первым переломным моментом. Он вселил в меня надежду в будущее, упорство и научил азам обращения с мечом, медитировать и правильно концентрировать духовную энергию. Сичэнь научил, как правильно, и как нужно. Научил, что не стоит обращать внимание на людей, которые смотрят лишь на оболочку. Сичэнь и его нежное «А-Яо» заставляли забывать все обиды, с крепостью духа стоически переживать препятствия и побеждать. Сичэнь любит звать к себе в гости, в тихие непоколебимые горы Гусу, вместе вдыхать туманный сырой воздух. Мы любили вместе пить укрепляющий чай, играть на музыкальных инструментах. Эргэ — хороший учитель, а я — хороший ученик, и вскоре я сам научился играть на гуцине, совершенствуясь в игре с каждым днём. Сичэнь после любил расслабить спину и плечи, отдавая их на растерзание ловким рукам. Мне же совершенно несложно было помочь брату снять напряжение в мышцах. Бывало и наоборот, когда Сичэню приходилось поддерживать меня… Я часто не сдерживался под его нежным пытливым взглядом, который, как бы говорил: «Расскажи мне всё, ты же знаешь, что не сможешь скрыть от меня свои переживания». И я говорил… Рассказывал про брезгливые взгляды отца, нежелание старшего обращать на меня внимание, частые насмешки и издевательства. На людях на моих губах всегда застывала лёгкая полуулыбка, а глаза представляли собой спокойные тихие омуты, которые закрывают от мира все чувства и переживания. И лишь одному человеку было позволено видеть мои слёзы, видеть беспомощное выражение на моём, обычно бесстрастном, лице. Только перед Сичэнем я становлюсь маленьким Мэн Яо, который никому не сделал ничего плохого, но все его почему-то ненавидят. Эргэ нежно обнимал и трепетно целовал в макушку, утешал словами о том, что все эти глупые предрассуды не стоят моего внимания, что я его А-Яо, которого он будет любить и оберегать от всего и будет стоять рядом. Его безупречные одеяния всегда намокали в районе груди от моих слёз, но он по-прежнему с мягкой улыбкой обнимал меня… Я счастлив от знания того, что удостоился чести стать младшим братом таких выдающихся заклинателей.