Дурочка

      Реальность, в которую я попала, больно ударила меня в самое сердце, потому что там мой любимый Мин Юнги не стал спасать меня, он бросил меня, оставив умирать на дороге. Я видела всё со стороны: как он поправил свои элегантно уложенные волосы и ушёл прочь, как сел в самолёт и улетел в другую страну, и как нашёл себе другую, ничуть не пожалев о том, что не нашёл меня где-то там, далеко, где обычные люди не смогут достать меня, но и Мин не достал меня. Он не захотел       Но мы не могли расстаться вот так. Мин Юнги — единственный, кому я нужна больше собственной жизни.       — Ма Лина! Приди в себя, пожалуйста, приди в себя, прошу! — Парень не переставал кричать, сидя прямо посреди дороги, где только что сбили его любимую.       Она умирала на его глазах, но он отчаянно пытался дозваться её, даже зная, что это не поможет. Но у него была на то причина: он абсолютно точно знает, что никто не сможет их разлучить. Пока Лина рядом с ним — он жив. Даже если какая-то смерть попытается разъединить два этих сердца — он умрет вместе с ней. Она для него та, благодаря которой он может дышать. Его жизнь зависит только от биения её сердца. Она — единственная, с кем он будет рядом всегда. Никто и ничто не сможет забрать его девочку, потому что он крепко держит её руку.       Умрет она — умрет и он. Их сердца связаны одной судьбой, одной жизнью, одной любовью, которая не сможет закончиться никогда. Если они не смогут быть вместе на этом свете — они будут вместе на другом.       Будь то шутка судьбы или подарок Бога, но эти двое — неразлучны. Они связаны самой тугой нитью, что была у дядюшки Боженьки в запасе. Любовь Мина настолько сильна, что свет и жизнь, исходящие от его сердца, смогли передаться почти мертвой Ма Лине.       Я чувствую чужие губы на своих. Они такие мягкие, такие нежные и такие родные — губы Мин Юнги. Я так люблю их запах, цвет или просто их вид. Они для меня, словно глоток свежего воздуха. Он целует меня, и я начинаю дышать. Его поцелуй подобен искусственному дыханию, который оживляет меня. Грудная клетка начинает постепенно подниматься и опускаться, а мои глаза открываться. Я начинаю слышать дыхание Мина, который сидит прямо передо мной с мокрыми от слёз глазами и со сбитыми от истерики кулаками. Его трясёт — он боится крови с того момента, когда я при нём попыталась покончить с собой, но всё равно сидит рядом, держит мою окровавленную руку и зовёт на помощь, но помощь уже не нужна — его любовь спасла меня. Воздух, которым он со мной поделился, стал для меня спасением. Свет его души и сердца смогли завести и моё.       — Юнги, — я зову своего парня, который пребывает всё ещё в шоке, — я люблю тебя. Я такая дура, что поняла это так поздно. — Лина! Лина, глупышка! Ты жива! Я тоже люблю тебя, ты же знаешь! Что… что ты натворила, зачем побежала через дорогу?! — Юнги наклоняется и обнимает меня. Вокруг нас стоят люди, некоторые снимают на камеру, а кто-то вызвал скорую. — Я боялась не успеть. Прости меня, что опять чуть не погибла. — Моё раскаяние искреннее, потому что мне правда жаль. Жаль, что я снова заставила его плакать. — Глупая! Запомни, ты успеешь всегда, потому что я никогда от тебя не уйду. Ты можешь сказать мне в любое время всё, что только пожелаешь. Знай, что я всегда буду на твоей стороне, что бы ты ни сделала!       Доктора в больнице, как и предлагалось, сказали, что моё спасение — это чудо. Такой сильный удар, большая потеря крови — всё это почти не совместимо с жизнью. Но только мы с Мином знаем, что является причиной моего восстановления. Наша любовь — как что-то невидимое, но слишком значимое, оно незаметное, но настолько сильное, что его невозможно расцепить. Наша ваза под названием любовь крепко -накрепко перевязана нашими нитями, которые нас связывают. И эти нити сможем распутать только мы.       Моя любовь умеет убивать, но мы слишком любим друг друга на этой планете, чтобы умирать.       Мы будем счастливо жить, а если захотим, то всегда сможем разойтись по своим дорогам, чтобы в конце пути снова встретиться.