Зеленоглазый слизеринец

***

      После произошедшего разговора в подземельях Драко ощутил небывалую уверенность: Поттер отступил, позволил уйти, так и не добившись подтверждения своих слов. Такое случилось чуть ли не впервые за всю историю их дружбы – и это его окрылило. Ничего, он еще сможет завоевать себе желанное место под солнцем. Но как? Как это сделать, когда куда ни посмотри – везде Поттер. Отовсюду из уст студентов слышится его имя, хоть бери и оглушай себя. Это же невозможно. Зеленоглазый умудрился подружиться со всеми и к каждому найти ключик. Как у него это получилось?       Но стоит заметить еще одну важную деталь: после того самого разговора внимание Поттера всецело принадлежало Малфою. Для всех Мальчик-Который-Выжил и слизеринский принц снова дружат, но Драко ведь не проведешь. Было ясно, что Гарри необходимо почитание именно от него, своего друга. И это вызывало внутри Малфоя чувство гордости, высокомерия и якобы снисхождение к «поклоннику». Разумеется, где-то на подкорке это не могло не льстить, такое внимание, хоть и корыстное, но отныне Драко стал ходить с высоко поднятой головой.       - Доброе утро, - Поттер стоит у кровати друга, держа в руках два стакана тыквенного сока. – Пора вставать, я тебе кое-что принес.       Малфой делает над собой усилие и открывает глаза: плохо спал всю ночь, будто чувствовал на себе ненавистный ему взгляд соперника. Приподнимается на кровати и проводит ладонями по лицу, массируя виски.       - Скажи мне, когда ты перестанешь пожирать меня глазами, а? Если я тебе нравлюсь, так и скажи, - шутит Драко, не имея никакого подтекста. Честно говоря, его порядком достало чрезмерное внимание, выходящее за рамки всех приличий.       - Конечно, ты мне нравишься, ты мой друг, - Гарри улыбается в ответ и протягивает стакан сока.       - Отвали от меня, Поттер. Ты мне надоел.       Вот оно – это ощущение превосходства и власти над кем-то. Драко уже успел привыкнуть к такому раскладу, и его это устраивало, если бы только спать не мешал тем, что таращился без конца. Блондин переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, всем видом давая прозрачный намек убраться отсюда.       По звукам Гарри ставит стаканы на прикроватную тумбу, но не уходит. Стоит на прежнем месте, не шевелясь. Что это задумал? Снова смотрит? Да, его тяжелый, сканирующий взгляд Драко чувствует на своей шее.       - Я неясно выразился? Уйди, - доносится приглушенный голос блондина.       Но ничего не меняется. Как вдруг прохладные пальцы касаются выступающих позвонков на бледной коже, заставляя ее стать гусиной. Драко и сказать нечего: он замирает, ожидая следующей за этим фразы или действия, превращается в осязание. И никогда не признается, что это было приятно, ведь к нему никто никогда не прикасался, кроме матери. Даже отец чаще использовал лишь голос, как инструмент донесения своего требования.       Пальцы Поттера медленно скользят вниз, перебирая позвонки, словно считают их. Абсолютная тишина в подземельях благоволит возникнувшему гипнотическому состоянию Малфоя, и не рушит атмосферу. Сейчас последнему как никогда хочется этого, ровно настолько, насколько и применить на Поттере Круциатус. Нельзя ненавидеть человека, но ощущать удовольствие от его касаний. Это противоестественно.       Воздух наполняет легкие и Драко говорит:       - Убери руку.       Пальцы останавливаются на пояснице и плавно соскальзывают прочь. Но ощущение остается. Фантомное ощущение прохладных пальцев. Гул шагов подсказывает: Поттер ушел.       Драко старается концентрироваться на зельях, но все усилия летят в тартарары, фокусировка на нуле. Профессор Снейп тяжело сверлит светлую макушку взглядом, ожидая лучшего результата.       - Мистер Малфой, сосредоточьтесь. Еще минута – и ваше варево будет не отскрести от стенок моего класса.       Пользуясь секундной возможностью, Гарри добавляет в котелок друга несколько ингредиентов. Каких – Драко даже не уследил. Он так и стоит, пялясь в кипящее зелье, что постепенно меняет цвет и становится таким, каким должно быть по инструкции к приготовлению. Снейп оказывается рядом незаметно, оценивающе обводя взглядом содержимое. Драко удостаивается легкой, едва заметной улыбки декана и более никаких комментариев. Читай по реакции: молодец. Парень поворачивает голову к Поттеру и кивает, даже не в силах выдавить из себя слова благодарности. Внутри него кипят противоречия. Он себя не понимает, но в мыслях мантрой скандируется: «Он лжец, он лицемер. Лжец и лицемер. Ему нужно твое обожание, помни об этом». И Драко помнит, держит себя в руках, не позволяет проникнуться симпатией, иначе все пойдет крахом – Поттер победит.       С недавнего времени Пэнси Паркинсон, однокурсница ребят, стала проявлять слишком много внимания к Драко. То сядет рядом, то ходит по пятам, случайно оказывается рядом. К Трелони не ходи – девочка влюбилась. И, разумеется, слизеринскому принцу это приятно. Наконец кто-то не спрашивает у него о Поттере, а интересуется им самим, разве не первый шаг на пути к вершине Олимпа?       - У меня не выходит вот это заклинание. Драко, поможешь? – улыбается девчонка и подсаживается поближе к объекту своих грёз.       В подобные моменты свое внимание нужно обращать на Поттера, на то – как он смотрит. А смотрит он недовольно. Не нравится зеленоглазому, что кто-то претендует на внимание Малфоя дольше, чем несколько секунд. Такой он, интересный субъект. Раз поставил себе цель – добьется. Рано или поздно.       - Ты делаешь неверное движение кистью, - Драко берет руку Пэнси – и уже на этой секунде Поттер неотрывно следит за происходящим, даже прекращает читать. Драко ни к кому никогда не притрагивался намеренно. А здесь…       Девчонка рассыпается в словах благодарности и убегает восвояси. Проницательный взгляд Гарри скользит вверх, останавливаясь на серых глазах.       - И что это было? – не выдерживает Поттер, не меняя ледяного тона. Он уже корит себя, что не промолчал.       - О чем ты?       - Ты никогда. Ни к кому… - начинает было Гарри, но тормозит, закрывает себе рот насильно.       А Драко ликует: наконец прорвало плотину, и мы видим эмоции великого Гарри Поттера. Так он живой внутри, удивительно! Слизеринский принц встает с дивана и подходит к другу, заводя руки в карманы мантии. Смотрит на него, анализирует, ищет проблески тех эмоций, чтобы суметь за что-то зацепиться. А Поттер быстро приходит в себя, тихо дышит. Итак, он впервые допустил ошибку и отклонение от разработанной стратегии. Не дела, больше таких проколов допустить нельзя.       - Ну, говори, отчего умолк, мой дорогой друг? – Драко практически в лицо смеется. Его распирает от удовлетворения. Такой исторический момент: грех не поиздеваться. В камине подземелья тлеют угли, лампы освещают пространство холодным болотным цветом – все это рождает ощущение дискомфорта и неуюта. Именно так чувствовал себя Гарри, пока не собрался. До этого всегда уверенный, непоколебимый точно лев (явно нотки отца присутствуют) в один момент засомневался.       - Нам необходимо готовиться к экзамену. Я бы и тебе советовал, - изрекает Гарри и ускользает прочь.       «Брешь, брешь», - не унимаются мысли Драко. Он давно не ощущал такого вознесения. Но и все же было неясно: на что именно реагирует Поттер? На касания? На внимание к другим? На все вместе взятое? Это и нужно было проверить.       Четвертый год – год проведения Турнира Трёх Волшебников. В школе Чародейства и Волшебства Хогвартс полным ходом шла подготовка к масштабному мероприятию, участие в котором, помимо самого Хогвартса, принимали еще две школы. Огромный корабль уверенно рассекал гладь Чёрного озера, демонстрируя всю мощь Дурмстранга - института для юношей, расположившегося в северных землях. С воздуха же к замку приближалась делегация из Шармбатона – французской школы магии – карета, запряженная крылатыми лошадьми. Для учеников школы Чародейства и Волшебства это было сродни бесплатному представлению, сотни студентов созерцали появление иностранных гостей.       - Не толкайся, Рональд! – фыркает та самая девчонка из Когтеврана, Гермиона Грейнджер, пытаясь влезть между Роном Уизли и его старшими братьями. – Я же тоже хочу посмотреть!       - Обойдешься, - в один голос пропевают близнецы Уизли, Фред и Джордж.       Драко обращает на них внимание, слыша искренний смех. Ему постоянно казалось, что жизнь есть на любом факультете, кроме Слизерина. С детства Малфою прививали аристократические манеру поведения и вкусы. Само поместье Малфоев было идентично схоже с гостиной Слизерина: такое же мрачное, неуютное и зябкое. И мальчик вырос в такой «мёртвой» атмосфере, не зная ничего другого. А здесь, наблюдая за обстановкой того же Большого зала с преобладающими теплыми цветами интерьера, Драко осознавал, насколько унылое чувство посещает его в моменты нахождения в гостиной своего факультета. Думая обо всем этом, он направляется внутрь замка: скоро торжественное появление гостей в Большом зале. Пока все еще находятся снаружи, Драко может насладиться тишиной в коридорах. Не тут-то было.       - Почему ушел?       - Тебе какое дело? – грубо отрезает блондин, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Можно подумать, это сработает и Поттер исчезнет.       Гарри подходит ближе и накрывает плечи собеседника ладонями, слегка поглаживая на автомате.       - Почему ты вечно норовишь меня трогать? – устало бормочет Драко.       - Ты же не запрещаешь, - улыбка касается тонких губ.       - Отныне запрещаю, - слова слетают прежде, чем Малфой успевает подумать, хорошая ли это идея.       - Неприятно?       - Мерзко.       И это бьет достаточно больно, словно пощечина со всего размаху. Но лицо Гарри остается каменным. Больше он не покажет своих эмоций, ни за что. Иначе пойдет трещина – прорвет плотину, затопит внутренности без возможности восстановления. И не думал Мальчик-Который-Выжил с какими трудностями столкнется на пути к завоеванию ледяной крепости. Последнее время это превратилось в навязчивую идею, это подстёгивало Поттера, мол, какого черта сдались все, но не он? Это недопустимо. Любой бы уже бросил попытки, но только не упрямый Гарри.       Гул шагов подсказывает: Поттер ушел.