АпокаЛЯПсис

Публичная бета включена!

— Ох, Люба, Люба, звезда Ютюба. Миллион просмотров за янва-а-арь!* — пропел Серега и скривился, глядя на себя в зеркало. Все было в точности по определению ослика Иа: «Жалкое зрелище, душераздирающее зрелище, кошмар!» Именно. Лучше и не скажешь. Разве только так: пиздец пиздецовый. Или пиздатый? Нет. Пиздатый — это отличный. Совсем к случаю не подходит! Хотя и произошло все вчерась как раз потому, что Серега отличился… Тьфу! Пропади пропадом эта прикладная лингвистика! Зарычав злобно и даже от переизбытка эмоций одной ногой задрыгав-затопав, Серега еще раз проинспектировал себя. Красота-а-а! В проколотом неизвестно кем соске нагло поблескивала сережка колечком, а многочисленные засосы на плечах и шее выглядели так, будто тело чем-то заляпали. Жуть. Не какой-то там Апокалипсис, а кое-что пострашнее — полный и окончательный апокаЛЯПсис! — Ляп! Ляп! Ляп! Ляп! — начал Серега, тыкая себя пальцем в засосы, и вдруг замер, потому что его взгляд сполз ниже. Мамоньки родненькие! На лобке его ждал новый, ранее незамеченный сюрприз: бесконечно пошлая да еще и неряшливо исполненная фигурная стрижка в виде неровно выбритого контура стоящего члена с яйцами… Рядом с природой данным, похмельно-понурым Серегиным естеством, этот «кудряш» смотрелся как-то особо нагло и победительно. Так, будто издевался! Или намекал… Окончательно озверев, Серега ухватился за бритву, фукнул на волосяной «член» гелем и, вытягивая шею и глухо матерясь себе под нос, сбрил его к ебене матери, оставив мотню отвратно голой и какой-то тоскливо беззащитной. Ладно! Зарастет. Волосы ж — не зубы, в конце концов! Теперь настала очередь позаботиться о пострадавшей сиське. Шипя и матерясь, Серега вынул из нее сережку, а сосок залил йодом. По мозгам резануло яркой болью, и от этого сразу как-то вроде бы просветление наступило. Благодаря ему Серега доказательство произведенного над ним надругательства не выкинул, а аккуратненько прибрал, кинув серебряное колечко в пустую рюмку на застекленной полке в кухне. Улика! Хотя какое тут может быть расследование? Что спрашивать, предъявляя эту самую серьгу? Прикрыв глаза, Серега прислушался к ощущениям в теле. Да-а-а… Как же все это — и выбритый член, и проколотый сосок, и даже засосы — было бы просто, весело и вполне по-гусарски, если бы не одно «но»: если бы не задница, в которой щипало и побаливало! С целью инспекции тылов Серега даже принес с кухни в ванную табуреточку, на которую после влез с ногами и раскорячился орлом перед все тем же многострадальным зеркалом. Оно такого в своей жизни еще точно не видело, но пришлось уж ему потерпеть, потому что разглядеть все в подробностях было очень нужно. Так что Серега сопел, выворачивал шею, разводил руками булки и… И что же? Предчувствия его не обманули, бля! Отверстие было покрасневшим и даже припухшим! А когда Серега, кривясь и страдая, начал его ощупывать, погружая указательный палец, выяснилось и вовсе страшное — в жопе что-то было! Некоторое время помаявшись, он все же сумел извлечь инородный предмет, который, сука, оказался презервативом! Раскатанным кем-то для прямого и понятного использования, а после соскользнувшим… В процессе… В процессе, мать его! Мысль была убийственной, но не утешать же себя тем, что все произошло, как в том анекдоте про мстительную жену, которая мужу-алкашу такой вот подарок в зад запихала, чтобы отвадить от посиделок с дружбанами! Хотя бы потому, что жены у Сереги не имелось, да и к алкашам причислить его можно было только с очень большим натягом. Гм… И кто же это его все-таки натянул в самом прямом, а не переносном смысле этого слова? Нет, все понятно, на корпоративе джазу он таки дал! Да такого, что теперь в памяти зияла дыра размером с бо́льшую часть вчерашнего вечера. Но причина-то для такого выступления была! Была, чтоб ей! Дело в том, что накануне этого долбаного мероприятия, посвященного очередному юбилею родной компании, Серега подчистую разругался с Леночкой из финансового отдела. Некоторое время назад у него с ней завязался романчик, который чуть позднее совершенно неожиданно для привыкшего к легким, необременительным отношениям Сереги перерос в нечто тяжелое и, пожалуй, даже мучительное. Леночка почему-то мигом начала считать любовника своей единоличной собственностью, а потому отслеживала и караулила его, будто дворовая собака кость. И даже рычать и кидаться принималась на любого или, вернее, любую посмевшую приблизиться. Но совсем все плохо стало после того, как во время прогулки она недвусмысленно закруглилась в магазин свадебных платьев… Серега попытался объясниться, уверяя, что еще слишком молод для столь серьезных событий. Да и потом терпел производимый над ним учет и контроль, сколько мог, но в конце концов все же не вынес, вспылил и послал надоеду. Далеко и надолго. И как назло накануне корпоратива, пропади он! Вариант был: не ходить никуда, несмотря на то, что начальство на такое проявление антикорпоративной этики всегда взирало неодобрительно. Но тут Леночка подбросила дров в костер, позвонив и буквально приказав «бывшему» сидеть дома, чтобы не портить ей настроение на общем празднике. Понятно, что Серега в ответ на такой демарш тут же уперся роговым отсеком и в родной офис на корпоратив, на который при ином раскладе вот точно бы не пошел, все-таки поперся. Ну и «блистал» там всяко и разно. Участвовал во всех дебильных конкурсах, танцевал медляки и джиги-дрыги, пел малопристойные куплеты в караоке, толкал тосты… И, понятно, пил все, что наливали. А после отключился, чтобы утром обрести себя в засосах и с чьим-то презиком в жопе! — Выложила в сеть подруга-тва-а-арь…* Мамоньки! — Серега оторвался от зеркала, спрыгнул с опасно накренившейся табуретки и метнулся в кухню к лежавшему на подоконнике ноутбуку. Фух! Ни в ВКашке, где коллеги замутили пабличек на потрепаться, ни на корпоративном сайте, где тоже была предусмотрена флудильня, ничего этакого не было. Серега на уже выложенных коллегами фоточках был (и как ему не быть, если звЯзда, блин?!), но все на этих снимках не выходило за рамки обычного. Ну да, пьян, как фортепьян, но чтобы презик в жопе?! Днем позже на работу Серега крался, словно партизан в тыл фашистам — перебежками, вздрагивая от каждого резкого звука и тревожно оглядываясь. Но никто не погнался за ним с криками: «Ахтунг! Дас ист пидорас!» и не начал совать ему в нос компромат любого вида, будто шмайсер. Мужики ржали и хлопали по плечу. Девицы тоже хихикали и интересовались утренним состоянием головушки забубенной после столь яркого выступления. И только дамы постарше были серьезны: журили, поправляли очки, чтобы лучше рассмотреть пятнистую Серегину шею, а после норовили напоить чаем с шоколадками. Да что там! Даже Леночка, встреченная в коридоре, коситься осуждающе не стала, а лишь вздернула подбородок и промаршировала мимо, будто бывший любовник был ей глубоко чужд и вообще мало знаком. Какая ж все-таки тварь надругалась над Серегиной мужественностью, при этом лишив его девственности?.. Народная мудрость гласила, что один раз не пидорас, но все же как-то лучше бы вообще не надо… Тем более так: чтобы в памяти о пережитых впечатлениях не осталось ничегошеньки. Обидно же — потерять анальную невинность и даже не помнить, каково это… А ведь, если честно, иногда мыслишки появлялись… Ну… Ну просто чтобы попробовать. И вот те ж на! Попробовал! Жопа болит, а впечатлений ноль! Несколько дней после корпоратива Сереге мерещилось, что все смотрят только на него, а некоторые девицы еще и обсуждают что-то за спиной. Но никаких слухов до его ушей так и не дошло. Да и на просторах интернета было относительно тихо. Только в воскресенье кто-то с незнакомого, ранее не встречавшегося аккаунта неожиданно выкинул в сеть видос, на котором пьяный в дупель Серега выплясывал что-то вроде ламбады со здоровенным длинноволосым парнем из IT-отдела: сидел верхом у того на бедре, отираясь яйцами, да еще и задницей вилял музыке в такт. И опять-таки ничего страшного в этом не было бы — просто очередной чудо-конкурс, исполненный с пьяной самоотдачей. Однако имелось, имелось и тут очередное злоебучее «но». Дело в том, что у этого не сильно знакомого Сереге типа с дебильным именем Эдик обнаружилось по серебряной серьге в каждом ухе… При одном только взгляде на эти самые колечки начал саднить пока так и не заживший сосок, жопа поджалась пугливо, а главное, к горлу подкатило лютое бешенство. Больше всего хотелось вот прямо сейчас, сию секунду отделать этого, прости господи, Эдика так, чтобы после только веником в совок собирать. Но было воскресенье, а у Сереги не имелось ни адреса этой подлюки патлатой, ни даже телефона. Так что коней пришлось придержать. Да и потом, когда ярость схлынула, показалось, что это даже к лучшему. Глупо было бы сгоряча наломать дров. Во-первых, чувак мог оказаться совершенно не при делах. В конце концов, сережка, которую Серега обнаружил в своем соске, была совсем обыкновенной, ничем не примечательной, а потому вполне могла принадлежать кому угодно. А во-вторых, месть — это блюдо, которое традиционно подается холодным. Все следовало разузнать получше, взвесить, обдумать и спланировать. Так что прямо с понедельника Серега принялся за своим потенциальным насильником следить. Работал тот на должности системного администратора. Так что для начала Серега придумал себе дело к айтишникам и приперся к ним в отдел, чтобы выяснять и расспрашивать, попутно изучая «объект». Ну, а после еще и нарочно подгадал так, чтобы попасть в столовку в то самое время, в которое на обеденный перерыв ходил и придурок Эдик. Не Эдуард, а, блядь, именно так — Эдик. Эдик, блядь, педик с пучочком на башке! И с проколотыми, блядь, ушами, в которых, сука, теперь было пусто: дырки имелись, а вот сережек не наблюдалось! Потому что только одна осталась? Потому что вторая была в сиську Сереге вставлена? Одновременно с членом в жопу?! Сдерживать себя становилось все сложнее, но никаких действий, кроме все того же очевидного — подойти и без долгих разговоров дать в харю, не придумывалось… Гм… Нет, все-таки подойти и ударить в харю, а не дать, потому что такие действия как «дать», «засадить» и даже «сунуть» теперь обрели для Сереги какое-то дополнительное, малоприятное значение. Чертовы многозначные слова! Долбаный апокаляпсис, в который довелось вляпаться, будто в собачью какашку — воняет, фиг ототрешь, а вокруг все еще и ржут! Пристальное внимание, которым Серега со дня корпоратива регулярно одаривал Эдика, не осталось незамеченным. Сисадмин, который до этого разве только косился на коллегу из PR-отдела, теперь вдруг начал, сука такая, ему улыбаться! Этак приветливо-зазывно, но при этом чуть смущенно и вроде бы неуверенно. «Знает кошка, чье мясо съела!» — злобно думал Серега, окончательно уверившись в том, что вычислил-таки мерзавца, который трахнул его, будто подгулявшую девку. — Ну ничего! Ничего! — бормотал он себе под нос. — Уж я тебя! Уж я тебя так, что сидеть ровно неделю не сможешь, тварюга! И не посмотрю, что здоровый, как шкаф! И не таких уму-разуму учили! Возникший в голове план мщения был коротким, как выстрел, и метким, как пуля. О том, что она дура, Серега постановил не думать и вообще послал все сомнения и колебания на уровень великой еврейской реки Иордан, определенный в старом филологическом анекдоте как «по хуй». Да! По хуй! Вот так! Серега прихватит этого самого Эдика-педика, соблазнит его халявной выпивкой и своим поруганным телом, а после заманит в койку и уж там выебет так, чтобы век не забыл! Отыграется по полной! Чтобы знал, сучара драная, каково это подличать тайком! Реализовать задуманное, как ни странно, удалось легко. Услышав предложение вместе выпить, Эдик вдруг засмущался, будто школьница в пубертате, потупил карие (коровьи, блядь!) глаза, обрамленные неожиданно густыми и нереально длинными ресницами, а после пробормотал короткое: «Давай!» Пить сели в небольшом барчике неподалеку от работы. После первой же рюмахи, Серега приступил к запланированным действиям и для начала спросил про тот самый видос с танцем, который появился в сети в воскресенье. — Видел его, — опять смущаясь, отозвался Эдик. — Кто снимал, не знаешь? — Да там многие снимали. Я особо не обращал внимания. Уж очень сильно офигел, когда ты меня пригласил. И отказаться — никак, конкурс же. И соглашаться… Короче, сложно мне было соглашаться. — Почему? — уточнил Серега и затаил дыхание, почему-то ожидая каких-то признаний. — Пьяный ты был. — Можно подумать, ты трезвенник-язвенник. — Не язвенник, — согласился Эдик и повел пудовыми плечищами. — Но почти не пью. — О как! — хмыкнул Серега и налил по второй. Эдик тяжело вздохнул, глянув на рюмку, однако возражать не стал и выпил, впрочем, после передернувшись. «Ишь, фифа какая!» — злорадно подумал Серега и задал следующий наводящий вопрос: — А сережки из ушей у тебя куда делись? — Заметил? — Эдик глянул быстро и, как показалось, с надеждой и даже с каким-то тяжеловесным кокетством. Он, что же, реально думает, что Серега?.. Нет, серьезно?! С другой стороны… Вдруг представилось это мощное мужское тело — покладистое, распластанное на кровати, отдающееся… Или наоборот — сопротивляющееся, но после недолгой яростной борьбы покоренное, заломанное… Серега от всего этого мигом вспотел и, желая задобрить внутренних демонов, которые что-то совсем страх божий потеряли, разлил по третьей. — Я не буду, — начал Эдик, но Серега был неумолим. В итоге они таки допили бутылку, выпрошенную у бармена прямо на столик, чтобы не бегать к стойке за каждой рюмкой, а потом взяли такси и переместились сначала в круглосуточный магаз, а после и на квартиру. Эдик, несмотря на явно непривычную дозу «беленькой», поддатым совсем не выглядел (что значит «полетный вес» под центнер!), а вот Серегу стало крыть. Но не отступать же теперь от намеченного плана страшной «мсти»! Враг должен быть повержен на еще утром постеленные чистые простыни, а потом отъебан так, чтобы впредь неповадно было! Видимо, из-за выпитого, которое Серегу здорово расслабило, мысль о сексе с мужиком совсем не казалась дикой или тем более отвратной, хотя изначально, намечая план возмездия, он сильно сомневался, что у него элементарно встанет. И вот те ж на! С этим как раз, судя по ощущениям в штанах, не возникнет вообще никаких проблем. Теперь бы как-то так устроить… Вот только как? Собственно, за неимением опыта иного рода, вариант виделся один — начать по привычной схеме, которая с девицами сбоя обычно не давала. Так что Серега пересел к Эдику поближе, а после, улучив момент и затаив дыхание, пристроил потную от предвкушения и азарта ладонь тому на ляжку. Она оказалась, прямо сказать, совсем не девичьей — мягкости не наблюдалось вовсе, зато под пальцами обнаружились крепкие мышцы, которые мигом напряглись и закаменели. — Ты… — выдохнул Эдик и поднял глаза. — Ты… Я так давно смотрел на тебя, но ты все с девушками. А когда на корпоративе ты меня пригласил… Я… Я вдруг стал надеяться. «И, воодушевленный этим светлым чувством, завалил меня пьяного и поимел в извращенной форме, подлюка патлатая?!» От этих мыслей пальцы, которые все еще покоились на чужом бедре, невольно сжались, наверняка причиняя боль, но Эдик пищать и жаловаться на возможные синяки, как сделала бы любая девица, не стал, а вдруг сглотнул и задышал чаще. — Пошли в койку, — мрачно велел Серега. — Я купил смазку и презервативы. — Сначала в ванную, — возразил Эдик и поднялся, сразу напомнив, что он крепкий молодой мужчина и в плечах существенно шире Сереги. А ну как все пойдет не по плану? А ну как этот гад захочет повторить уже содеянное и в схватке за позицию победит? — Ты снизу! — решительно расставил точки над «i» Серега и глянул испытующе и с вызовом, но увидел лишь ответный кивок. Бля-я… Значит, вот так оно все бывает у геев? Значит, еще на берегу надо обговаривать кто кого? Насколько ж с девицами проще! Хотя… Хотя, если бы Эдик был не мужиком нестандартной ориентации, а как раз таки девицей, Серега его бы сейчас не в койку, а домой к маме провожал и после долго бы танцы вокруг да около вытанцовывал, перед тем, как перейти к сладкому. А тут — кивок и широкая спина, удалившаяся в сторону ванной комнаты… Гм… А это для Эдика точно будет месть? Уж очень просто и даже с видимым удовольствием он согласился на перепих в позиции снизу! «Влюблю и брошу!» — решил Серега и кивнул сам себе. Этот план показался куда более сильным по своему воздействию, чем ранее принятый «нагну и выебу». Правда, на его реализацию могло потребоваться куда больше времени, но ведь месть — это блюдо, которое подается холодным, не так ли? Серега размышлял об этом все то время, пока в ванной был Эдик, и после, когда в нее поперся он сам. Выходить, чтобы оказаться в освещенной ночником спальне, у кровати, на краю которой сидел голый и готовый к ебле мужик, было дико. И в то же время возбуждающе. Особенно ясно это стало после того, как выяснилось: Эдик, вечно носивший свободные майки и широкие штаны, а потому казавшийся неуклюже-полноватым, на самом деле фактурный, словно с картинки сошедший. — Здоровый ты, — сказал Серега и пощупал Эдику плечо, а после бицуху. — Вольная борьба, — пояснил тот и усмехнулся. — КМС. Правда, давно дело было. Теперь только так, по инерции форму поддерживаю. — Тебе удается, — проворчал Серега и стянул с бедер полотенце — будто театральный занавес отдернул. — Ты такой красивый, — с проступившей хрипотцой в голосе отозвался Эдик и потянулся жадной ручищей к самому ценному. На месте себя удержать удалось лишь страшным усилием воли. Но после, когда Эдик нагнулся и принял Серегин член в рот, стало как-то совсем не до тревог и страхов. Бля-я-я… Правы, ох правы были те чудаки на кое-каких найденных еще пару лет назад форумах, которые утверждали, что самый лучший минет — это минет в исполнении гея! Воистину Эдик знал, что делал, когда облизывал и сосал, глядя исподлобья зовуще и в то же время как-то, что ли, покорно. Когда после сам раскатал по Серегиному стояку презик. Когда сначала направлял хриплым страстным шепотом, от которого аж в зобу дыхание спирало, а потом просто стонал и выгибался, напрягая фактурные мышцы на руках и широченной спине. Ахххх… Мамоньки мои! Кандидат в мастера спорта по вольной борьбе! Чувак, который легко может свернуть Серегу в хуй свинячий! И вот гляди ж ты: прямо сейчас сам охотно подставляет задницу, оглядывается шало, отбрасывая от лица длинные немного вьющиеся волосы, и при этом порочно облизывает вдруг показавшиеся чрезвычайно желанными губы! Но… зачем? Зачем ему это? Одно дело, когда ты, и совсем другое, когда тебя! Не по-мужски это — ложиться под другого, постыдно! Или?.. Додумать Серега не смог: мысли спутались, яички поджались, член стал сверхчувствительным, а после яростный ритм этого сладко-мучительного напряжения взорвался оглушительно ярким оргазмом. Серега кончил, пожалуй, впервые в жизни громко, в голос, подвывая от полноты чувств, а после без сил рухнул на надежную спину Эдика, обвиснув на ней мокрой от пота тряпочкой. И вот зачем этот дурак залез на пьяного Серегу без спросу? Вот зачем? Зачем глумился: прокалывал сосок, брил фигурно лобок?.. Если бы не это… Стоп! Серега даже томно прикрытые глаза вытаращил. Сто-оп! А ведь действительно: зачем? Как-то теперь казалось, что подобное ну совсем не в духе Эдика. То есть, ну вот вообще нет. Несмотря на свое дурацкое сахарно-выебонистое имя и вскрывшееся стопроцентное гейство, он на поверку оказался парнем спокойным, простым и даже прямолинейным — без закидонов, кренделей и прочей хрени… Но ведь серьга! Решившись на месть, Серега переложил ее в прикроватную тумбочку, чтобы в определенный момент, когда покажется, что пора пустить в дело главный козырь, вытащить ее и предъявить. Вот и теперь не составило труда сползти с Эдика, дотянуться до ручки выдвижного ящика, нащупать в нем сережку, а после сунуть ее любовнику под нос. — О! — сказал тот. — Потому вторую и снял, что она одна осталась? — целенаправленно раскручивая в себе злобу, спросил Серега и, стащив презерватив, отшвырнул его. — Ну да, — поразительно спокойно для пойманного с поличным преступника согласился Эдик и потянулся к Сереге. Судя по всему, приласкать хотел, прикоснуться как-то, может, даже поцеловать, но это уже было слишком. Серега резко отстранился, а после и вовсе встал с кровати. Мозги словно бы заклинило. Так, будто в башке было не всем известное серое вещество, а органчик, как у прописанного Салтыковым-Щедриным градоначальника из города Глупова. Помнится, у того все закончилось плохо. А что будет с Серегой? Одно казалось понятным: никакой дальнейшей «мсти» с попыткой влюбить в себя Эдика, чтобы после его бросить, не получится. Настроя не хватит. Сомнения замучают. Да и вообще: выебал в отместку, ну и хватит. Плюнуть и забыть! А впредь не напиваться до изумления. Эдик смотрел тревожно своими по-коровьи беззащитными глазищами, чуял, сучара, что сейчас прилетит. Ну Серега и не стал затягивать, резко велев: — Поднимайся. Мы квиты. На этом все. Просто вали отсюда и серьгу свою забери. Теперь у Эдика вид сделался таким, будто он действительно был коровой, и Серега его только что на убой приговорил. Но потом поразительно длинные и густые ресницы опустились, скрывая болезненно напряженный взгляд. Эдик хмыкнул, подкинул серьгу на ладони, а после ловко вдел ее в проколотую мочку — этак демонстративно в правую, пидорскую. — Откуда она у тебя? — Голос был спокойным, словно и не смотрел Эдик только что на Серегу отправленным на бойню животным. — Хотя чего я спрашиваю? Вы ж с Леночкой… — Эта-то тут при чем? — скривился Серега и, подобрав полотенце, замотался им. На душе было погано. Будто и не справедливое возмездие только что свершилось, а какая-то мерзость произошла. И ведь не потому, что гомоебля! А потому, что просто вот мерзость и все тут! — Ну так сережка эта у нее была, — по-прежнему спокойно пояснил Эдик, тоже встал и начал одеваться, повернувшись спиной. Серега глянул на то, как под гладкой кожей перекатываются мышцы, и отвернулся, отрезав: — Не пизди! — Это легко доказать, — возразил Эдик и, выпрямившись, осмотрелся. — Где у тебя комп? Так и получилось, что ровно через пять минут Серега уже смотрел запись очередного дебильного конкурса с того самого долбаного корпоратива, который и стоил ему анальной девственности. Сам он это соревнование в «Угадай какую-то хуйню» уже не помнил абсолютно, хотя в тот момент все еще физически присутствовал в зале. А вот Эдик тогда проиграл, после чего, выполняя желание победительницы, и вынул из уха серьгу. Вынул, а после положил ее на раскрытую ладонь… Леночке. В голове что-то щелкнуло. Шестеренки было засбоившего «органчика» закрутились и, пожалуй, впервые после того утра, когда Серега проснулся с больной жопой и дурной головой, заработали четко и в полную силу. Куда там швейцарским часам или даже Кремлевским курантам! — А скажи-ка мне, друг ты мой компьютерно подкованный, можно ли посмотреть аккуратненько или не очень, что за человечек выложил в сеть в воскресенье видосик, на котором мы с тобой ламбаду отплясываем? Эдик вздохнул, но опять-таки спорить не стал — только пальцы запорхали над клавиатурой. Поиски заняли чуть больше времени, но все равно очень скоро Серега узнал, что выкладка была произведена со свежезаведенного фейка, и что фейк этот зареган с того же ай-пи, что и другой компанейский аккаунт. — Ну и чей он? Эдик вместо ответа нажал еще несколько клавиш, а после все так же молча довернул монитор в сторону Сереги. — Леночка… — как-то совсем не удивившись увиденному и при этом все-таки ощущая натуральный шок, констатировал тот и схватился рукой за лоб. — Ну? Теперь уже могу валить, как ты и желал, или тебе от меня еще что-то нужно? Ты не стесняйся! Любое ваше желание, как говорится! — Что? — переспросил Серега, слишком сильно занятый переосмыслением всего того, о чем думал последние две недели. — Я говорю: мне валить или?.. — Валить? — Так. Ладно. Все понятно, — Эдик, через казалось бы непробиваемое спокойствие которого вдруг что-то все-таки просочилось, раздраженно ударил ладонями по столешнице по бокам от ноутбука и поднялся. — Ничего. Не в первый раз. Переживу. — А? — снова переспросил Серега. Смерив его взглядом, будто врач больного — разве что лобик на предмет высокой температуры не пощупав, — Эдик махнул рукой и двинул к выходу. Серега дернулся, ухватил его за рукав… и тут же был вынужден скорчиться, хватая воздух разинутым ртом и округляя разом пересохшие от слишком сильной выпученности глаза. Удар, прилетевший ему от Эдика, был сильным и точным. А главное, заслуженным. — Пох-ходи, — прохрипел Серега, откашлялся и попробовал еще: — Погоди! Мне нуш-шно… — Правда? Тебе? Нужно? — уточнил смешливо Эдик. — Ош-шень! — Ты глуп, если думаешь… — Я вообш-ше не думаю. Ох! — Тут пришлось прерваться на подольше, чтобы окончательно восстановить способность к внятной речи, но после Серега все-таки продолжил: — Думал бы, не сделал бы всего того, что сделал. А так… — Мне всегда казалось, что ты совсем не идиот. Что ты забавный, авантюрный, но вменяемый. — А мне казалось, что ты меня изнасиловал пьяного, а после еще и подшутил с особым цинизмом! — Что?! — Хуй в пальто! — отрезал Серега, распрямился и решительно ткнул себе пальцем в сосок. — Утром после корпоратива твою сережку я нашел здесь. — Где? — Теперь явно настала очередь тупить Эдику. На этот раз рифмовать Серега не стал, хоть извечная тяга к складному словоблудию и зачесалась где-то под ложечкой, а просто взял и пересказал все: и про засосы, и про выбритый фигурно член на лобке, и про пострадавшую сиську… Эх! И про задницу, в которой обнаружился презерватив. — И ты подумал, что это я? — пораженно выдохнул Эдик и развел ручищами. — Ну да, — вяло откликнулся Серега. — И решил отомстить, трахнув… — Прости. — А я-то, идиот, губы раскатал… Эдик повернулся и все-таки пошел прочь, но Серега вновь поймал его за рукав. — Мало получил? — мрачно поинтересовался тот и отступил с брезгливостью на лице. — Достаточно. И не только от тебя. Совершенно не представляю, как быть, если эта тварь все, что провернула со мной, надумает выложить в сеть. — Чем ты ее так разозлил-то, мститель? Тоже чего-то там себе надумал на ровном месте и… — Жениться отказался, — перебил Серега и нахохлился. — И да, выходит, что на ровном месте — не из-за какой-то суперважной причины, а просто потому, что не хотел. Эдик помолчал. Вздохнул. Переступил с ноги на ногу, а после… После взял да и пообещал помочь, чем сможет. И ведь помог! Да так, что Леночку из компании чуть было не уволили. Как-то вдруг оказалось, что она не только потеряла в недрах своего компа очень важные документы, пересланные ей из головного офиса, но еще и серьезных ошибок наделала в финансовых отчетах. Скандал вышел громким. Речь зашла не только об увольнении, но даже об уголовном деле, однако потом спецы из IT-отдела выяснили, что на Леночкин аккаунт была совершена хакерская атака. В итоге перед пострадавшей ни за что ни про что сотрудницей извинились и даже предложили перевод как раз таки в головной офис, айтишникам выдали премии, а Сереге… Сереге Эдик принес флешку со всеми сделанными Леночкой видеосъемками и ей самой написанное заверение, что более у нее никакого компромата на бывшего любовника нет. — А если что и осталось, то использовать она это побоится. Не дура. И с первого раза поняла, что может случиться, если вновь пакостить начать, — пояснил Эдик, усмехнувшись криво. — Смотрел, что там? — мрачно поинтересовался Серега и покрутил в пальцах флешку. — Бутылка из-под вина, если тебя интересует именно это. Никаких посторонних мужиков в твоей заднице в тот вечер не побывало. Легче стало? — Еще как! — закивал действительно совершенно счастливый Серега, а после предложил: — Считаю, за такое дело нам надо выпить! Фраза эта была заготовлена давно, вот только повода применить ее не находилось уже с месяц, если не больше. Серега банальным образом не решался! И не потому, что вдруг, как и Эдик, надумал стать трезвенником. Совсем нет. Просто он очень четко понимал, первым шагом к чему станут эти вроде бы простые слова. Уж слишком хорошо помнилось большое сильное тело, в которое оказалось так сладко вбиваться. Слишком впечатляющим был минет в исполнении Эдика. А главное, слишком правильными, вызывающими уважение стали его реакции на ситуацию, в которую он оказался вовлечен — сначала Леночкой, а после и Серегой, тупым бараном пошедшим у нее на поводу. Эдик оказался классным! И чисто человечески, и, господи прости, физически… Серега потратил немало муторных ночных часов, чтобы разобраться в себе. В чем-то преуспел, в чем-то так и продолжал буксовать, не имея сил и смелости перевалить через вбитые в голову, закрепившиеся в обществе табу. Крутился, сопел, то натягивал на себя одеяло, то сбрасывал его, и думал, думал, дрочил и снова думал… Чтобы в конце концов понять: желание, каким бы диким и неправильным оно ни было, сильнее страха. — Я ж не пью. Забыл? — отозвался Эдик, щуря очень странные на таком мужественном лице добродушно-томные и опушенные слишком уж завлекательными для мужика ресницами глаза. — А я на дальнейшее без ста граммов не решусь, — возразил Серега. — Мне твоя героическая решимость ни к чему. Не на помойке себя нашел, чтобы… — А я и не собираюсь с тобой в постели расплачиваться за что-то! — прошипел Серега, мигом сатанея от высказанного предположения. — Тоже не пальцем деланный! Просто… — Ну?! Повисла пауза, а потом Серега сглотнул, зажмурился и сиганул, словно в ледяную воду с обрыва: — Просто забыть тебя не могу. Все думаю о том, что сделал… И, главное, о том, что не сделал. Так что прекращай ломаться и уже дай мне попросить у тебя прощения нормально. Так, как хочется. — Орально? — вскинув бровь, уточнил Эдик, кажется, все еще не до конца поверив в происходящее. — Или анально? — А и так, и так. Но чур во втором случае я сверху. — Так уж вышло, что я иначе не больно-то и люблю, — вздохнул Эдик, пожимая тяжелыми плечами. — Трагедь, понимаешь, всей жизни с моими-то габаритами… — Твоя трагедь — ничто по сравнению с моей. В моем совсем не детском возрасте и с моей биографией завзятого женолюба вдруг осознать, что хочешь мужика размера XXL — вот где трэш, угар и апокаляпсис! — Апо… Что?! — Ну, а как иначе-то, Эдичка, если я каким-то совершенно поразительным образом вляпался в тебя так, что, похоже, всей моей прошлой жизни настал-таки категорический трындец?!