a story never told

Все утро Джерард провел в крайнем беспокойстве и потерянности. Точно бы луч оплывшей свечи, доселе пробивающийся сквозь закопченное стекло ручного фонаря и освещавший дорогу его жизни, неожиданно погас, а со всех сторон подступила могильная тьма. Свечи, обернувшись поминальными, горько заплакали восковыми слезами, и откуда-то с чернеющего купола небес, словно исполняемый призрачно-туманным оркестром, гулко послышался плавный и вместе с тем печальный реквием, вздрагивающими нотами окутывающий землю полупрозрачным покровом. Сквозь плотные кроны деревьев по-прежнему виднелись голодные глаза. Рассеянность молодого человека была настолько явственна, что мистер Уайт, сперва долгое время окидывающий его тревожным взглядом, наконец подошел к юноше и участливо, но настороженно спросил, не болен ли он. Джерард, буквально всем телом трясущийся от внутреннего напряжения, попытался унять предательский тремор и отрицательно покачал головой, стараясь, чтобы его жест выглядел как можно более убедительно. Еще какое-то время мистер Уайт тайком поглядывал на юношу, когда тот без особой необходимости вдруг принимался переставлять книги на полках или подметать и без того чистый пол, однако, вскоре, ответив на телефонный звонок, сообщил, что ему без промедления нужно направиться в банк, так как наконец-то разрешились проблемы со счетами, и теперь необходимо лишь подписать несколько документов — исключительным образом для проформы. Данная новость столь обрадовала мужчину, что тот совершенно забыл о своих пристальных наблюдениях за молодым человеком и, бросив на прилавок связку ключей, покрытых тонкой пленкой ржавчины, спешно попросил того запереть двери по окончании рабочего дня и моментально вылетел на улицу, уже сладко спящую в белоснежной колыбели незаметно наступившей зимы. Джерард позволил себе чуть облегченно вздохнуть: теперь, находясь в полном одиночестве, он ощущал себя гораздо спокойнее, хоть сердце и стучало по-прежнему так, точно в следующий миг готово было выскочить из груди, разрывая ее насквозь. Сжав в руках кружку, до половины наполненную растворимым кофе, купленным несколько дней назад по акции в близлежащем супермаркете, Джерард с глухим вздохом опустился на стул и, потерев пальцами саднящие от нехватки сна виски, в отрешении сделал несколько небольших глотков. Тишину, поселившуюся в магазине с самыми первыми, еще совершенно холодными лучами солнца, разрезал визг телефонного аппарата, и юноша чуть не уронил кружку на пол, подскочив на месте от неожиданности, тут же сменившейся страхом. Сердце в груди забилось еще сильнее, так, что юноше стало трудно дышать. Он широко раскрыл рот, судорожно вбирая им стылый воздух, и окинул прибор затравленным взглядом. Дрожащими пальцами Джерард поднял трубку и почти шепотом, хрипя произнес: — «Букинистический магазин мистера Уайтмонда», чем могу помочь? На другом конце провода тут же выкрикнули, едва только юноша завершил свой вопрос: — Хэй, это Фрэнк… Точнее, тот парень, что вчера к тебе приходил. Знаешь, мне правда стыдно за свое поведение…опять: когда я напуган, веду себя как последняя свинья. В общем, если ты на меня не злишься и не хочешь послать в ответ к чертовой матери, то я готов оказать тебе помощь. По твоим словам, весь мир находится под угрозой порабощения, и если я правда единственный, кто может предотвратить подобный исход и еще способен хоть что-то изменить, думаю, я согласен… Джерард, придя в искреннее замешательство, успел лишь сипло выдохнуть, как голос на другом конце телефонной линии продолжил: — Я сегодня задержусь допоздна на занятиях, но часу, скажем, в восьмом буду свободен и, если ты не возражаешь, все же прочел бы дневник твоего отца. Прости, что отнесся к нему так пренебрежительно вчера: по всей видимости, для тебя эта вещь очень значима… В общем, мне уже пора идти, но в случае если захочешь выполнить мою просьбу, отправлю на факс магазина свой адрес. Связь оборвалась с характерным щелканьем, и через несколько мгновений факс, расположенный в подсобной комнате на одной из чуть провалившихся под тяжестью книг полке, дробно загудел. Джерард, до сих пор не вполне отдающий отчет в своих действиях, направился к аппарату и, точно в полусне сняв трубку, нажал на кнопку приема документа. Устройство вновь протяжно зашумело, и вскоре из крышки факса показался лист бумаги. Юноша потянул вверх за оба края и, вытащив его из аппарата, сложил в кривой квадрат, после чего убрал его в задний карман джинсов, даже не взглянув на адрес отправителя. Джерард совершенно не ожидал, что подросток столь резко и скоро изменит свое решение, и, хоть и радовался подобному развитию событий, не мог поверить в их доподлинность. Кофе уже остыл, а последние блеклые ленточки пара, поднимавшиеся с поверхности напитка, давно растворились в воздухе. Юноша, тем не менее, сделал еще несколько глотков, но после отставил кружку в сторону на край стола и в прежней задумчивости взглянул на скопление книжных шкафов, расположившихся стройными рядами, точно безукоризненно выполнявшие свой воинский долг солдаты. Вдруг в, кажется, столь внезапно наступившей тишине, Джерард снова различил тихий и печальный напев, точно бы кто-то незримый настойчиво и чувственно гудел в рожок из-за толщи окружающих юношу стен; и вместе с зазвучавшей прозрачным эхом музыкой из углов комнаты вновь потянулась темными волнами безжизненная чернота.

* * *

Джерард и сам проработал до наступления предзакатного часа: людей, желающих приобрести то или иное издание, было такое множество, что казалось, им не будет конца. Кто-то заглядывал в магазин, руководствуясь исключительно любопытством и раздражавшей сознание скукой, кто-то спешно залетал в полураскрытые двери и, переняв заранее заказанную книгу, высыпал на прилавок горсть монет, звонко бьющихся о поверхность стола, а затем с той же торопливостью вновь оказывался за пределами лавки. Переводя дыхание буквально лишь на несколько мгновений, юноша вновь кидался на помощь очередному клиенту, тупо глядящему промеж книжных полок так, что было совершенно непонятно, ищет он какое-то конкретное произведение или же не более чем в инертном бездумстве проглядывает корешки истертых книг. Подобная спешка сильно вымотала юношу. Забросив на плечи рюкзак, который отныне всегда находился при нем, и наконец заперев двери магазина по указанию мистера Уайта, он мгновенно ощутил в ногах легкую дрожь, сопряженную с резким и щекочущим покалыванием. Джерарду хотелось поскорее добраться до чердака и, совершенно забыв об угрозах и предостережениях, упасть в объятия пускай и прохладной, но яро ожидаемой ночи, проснувшись лишь на рассвете, когда солнце только принималось окаймлять позолотой худосочные ветви растущих в городских парках деревьев и запыленные окна искусственно выращенных ровными рядами домов, громады которых неподалеку возвышались железобетонными горными массивами над еще почти не наполненными шумом улицами. Однако юноша лишь смиренно вздохнул, отгоняя мысли о блаженном покое, и медленно, но тем не менее довольно твердо, зашагал по нагруженной людскими, снующими во все стороны, точно снежинки на ветру, сотканные этой зимой из тонких и хрупких нитей, телами. Добравшись до дома, Джерард, погруженный в глубокую задумчивость, машинально отстукивая каблуками дробь по просевшим ступеням, взлетел на самый верхний этаж, в таком же бездумии отворил дверь, ведущую на чердак, зашел в притихшую под навесом пустой и холодной тишины комнату и остановился у стола. В трещины на его поверхности забивались желтоватые отблески от света фонарных ламп, и юноша невольно застыл, точно погруженный в гипноз, наблюдая за тем, как они неспешно растекались по столу сетью золотистых жил. Затем он встряхнул волосами и все же открыл ящик, достав из него уже успевший покрыться легким слоем пыли дневник. Тихий, но отчетливый и по обыкновению печальный голос отца тут же эхом отозвался в височных долях мозга, однако, юноша, старательно не обращая на него внимания, лишь раскрыл рюкзак, уперев его в колено и придерживая сверху левой рукой, и положил тетрадь в большой внутренний карман. Фолиант с затертым экслибрисом находился здесь же, так как Джерард, обуянный страхом, не решался оставлять его без присмотра. Вновь очутившись на улице, из-за наползшего, еще более сильного холода юноша наполовину спрятал лицо в воротник пальто и поспешил по указанному в полученном документе адресу. Оказалось, что Фрэнк проживал в одном из блоков кампуса, около которого состоялся с неделю назад диалог между ним и Джерардом, когда маг впервые попросил подростка о помощи. Расположение колледжа юноша помнил наизусть, а потому воспользовался листом бумаги лишь для того, чтобы отыскать нужную квартиру. Она располагалась в конце тихого, погруженного в какой-то таинственный и грязный полумрак коридора одиннадцатого этажа блока, находившегося в заметном отдалении от основного здания учебного заведения. Стук шагов юноши глухо резонировал от стен, отзываясь в тишине, точно удары метронома, и Джерарду вдруг отчего-то показалось, что стены, окружавшие его, о чем-то зашептались между собой так скоро и неразборчиво, что из их возбужденных речей нельзя было понять ни единого слова. По спине забегали мелкие и проворные жучки страха, вызывая в теле непроизвольную дрожь своими семенящими лапками. Джерард повел плечами, пытаясь отогнать от себя наваждение, и, поравнявшись с дверью нужной ему квартиры, слабо постучал. Несмотря на приглушенность ударов, в комнате тут же послышались шорох и протяжное сопение, и в следующее мгновение на пороге появился брюнет с привычно зажатой между зубами сигаретой. Взглянув на Джерарда, парень обхватил ее указательным и средним пальцами и, сделав затяжку, а затем неспешно выпустив изо рта бесформенную струю дыма, фривольным жестом пригласил юношу внутрь комнаты. Тот стянул лямки рюкзака, торопливо переступил через порог и тревожно, хоть и не без интереса, огляделся вокруг, поворачивая в стороны голову, однако, более не двигаясь с места. — Спасибо за то, что пришел, — проговорил Фрэнк, достав изо рта сигарету и затушив ее о поверхность кухонного стола с подбитой ножкой и оттого чуть покосившегося. Джерард неопределенно качнул головой и тут же раскрыл рюкзак, располагая его на ближайшем стуле. Вынув из кармана фолиант и дневник, юноша протянул их брюнету. Тот обвил их руками и крепко прижал к груди, поскольку фолиант был настолько тяжел, что подросток боялся ненароком уронить его на пол. Метнувшись к кровати, плотно приставленной к дальней стене, он опустился на одно колено и разместил свою ношу под подушкой, вдобавок прикрыв ее сверху пыльным одеялом. Удовлетворенный исходом, парень поднялся на ноги, а затем, шаркая ими по доскам паркета, прошел мимо Джерарда к небольшому подвесному ящику и вытащил из него две кружки. У одной из них так же была подбита ручка, а стенки второй испещряла тонкая паутина неглубоких трещин. Вновь засопев носом, Фрэнк наполнил чайник водой и поставил его на плиту, предварительно провернув колесико на панели управления. Сине-белесый огонек тут же заплясал, обдавая его дно своими трепещущими робкими язычками. Парень потянулся за уже наполовину опустевшей банкой с растворимым кофе и, не оборачиваясь, вопросительно бросил: — Выпьешь чего-нибудь? Джерард, по-прежнему неловко оглядываясь по сторонам, теперь смутился еще больше и сбивчиво протянул: — Нет-нет, благодарю, вообще, мне, наверное, пора идти. Фрэнк в ответ лишь бесцеремонно фыркнул, на глаз высыпая в кружку кофе, затем залил порошок кипятком и небрежно помешал напиток маленькой ложечкой. К потолку тут же лениво заструились потоки пара, беспорядочно переплетаясь между собой и спешно растворяясь в воздухе. Парень поднес кружку к чуть подрагивающим губам и сделал короткий глоток, облокотившись спиной на столешницу и смерив юношу чернотой своих дерзко поблескивающих глаз. — Да брось ты: час уж совсем поздний, и на улицу выходить тебе теперь небезопасно. Тим решил остаться заночевать у кучки каких-то ребят со второго курса, а Джон и вовсе умотал на всю неделю к родственникам, так что можешь занять его кровать: она — самая дальняя в правом углу, — Фрэнк завершил поток своей речи легким кивком головы, указывающим на упомянутое спальное место. Затем он вновь отпил кофе, сделав еще один, но на этот раз более глубокий, глоток, и машинально похлопал рукой по карманам джинсов в поисках сигарет. Джерард, молчаливо наблюдая за его действиями, думал ответить отказом и на это предложение, но бросив мимолетный взгляд на окно, за которым небо уже успело сгустить краски, и весь его холст затянулся плотным слоем беззвездной мглы, в нерешительности поджал губы, а после проговорил, тревожно всматриваясь во внезапно окутавшую город ночь: — Если вас не обременит мое присутствие, думаю, мне и правда стоило бы остаться здесь до рассвета, — юноша пресекся, но тут же поспешно добавил: «Я уйду с первыми лучами солнца, ведь надо поспеть в лавку, а час открытия у нас всегда ранний». Подросток вновь лишь с видимым безразличием повел плечами, окидывая сереющую обшарпанными стенами комнату пристальным взглядом в попытке отыскать брошенную где-то пачку сигарет, но вскоре прервал это занятие и, постукивая пальцами одной руки об острый угол столешницы, спросил, снова обращая взор на юношу: — Почему именно я? Встретив непонимающий взгляд горящих напротив тревожным огнем глаз, он продолжил: — Почему ты выбрал именно меня, чтобы попросить о помощи? Ведь, разумеется, я далеко не единственный клиент вашего магазина. К тому же, вероятно, для такого важного дела нашелся бы человек и поответственнее, — чуть конфузясь, добавил парень, очевидно вспоминая обстоятельства своего первого визита в букинистическую лавку. Джерард сипло выдохнул и прочистил горло. Нещадный страх, пробуждаемый мыслями о видениях, вновь плотно зажал юноше рот своими холодными и склизкими пальцами, отчего тому становилось трудно говорить, и сделать это удавалось лишь всеми силами превозмогая телесную дрожь и трепет в голосе. — Я верю пророчествам звезд, — проговорил он, подавляя вспыхивающие перед внутренним взором воспоминания. — В моем видении химеры пытали меня, намереваясь выявить ваше местоположение, а делать это они могли лишь с одной, абсолютно ясной целью: они хотели вас убить, и я не мог не предупредить об этом. Джерард на мгновение прервался и вопросительно повел бровью: — Разве я уже не сообщал вам об этом при нашей встрече у стены кампуса? Фрэнк многозначительно сверкнул чернотой своих глаз и повел головой, отводя взгляд в сторону то ли в стеснении, то ли в угрюмой задумчивости. Он цокнул кончиком языка, точно чем-то огорченный, и бросил как бы между делом: — И только лишь поэтому?.. Юноша оглянул подростка в растущем замешательстве, как вдруг, натужно кашлянув в кулак и закинув на плечо одну из крепко перетянутых лямок рюкзака, проговорил с деланной небрежностью: «Знаете, наверное, я все же пойду», — он метнул глазами по сторонам, пытаясь зацепиться за что-то, позволящее обосновать столь резко принятое решение, и заметил связку ключей, брошенную им ранее на край стола. — Совсем забыл запереть двери магазина, мистер Уайт с меня за это шкуру спустит, — продолжал сбивчиво лепетать Джерард, подхватывая их большим и указательным пальцами. Фрэнк успел лишь издать хриплый вздох, засквозивший внезапной горечью и смущением, как юноша торопливо хлопнул дверью, и вскоре глухой стук его удаляющихся шагов растворился в тишине здания, спящего глубоким сном в крепких, удушающих объятиях ночи. Парень сжал потухшую сигарету бледными пальцами и чуть слышно чертыхнулся, глядя на залитые лунным молоком истертые плиты пола. Точно бы в этот самый миг с него сошла вся горделивая спесь, и он в исступленном раздражении напряженно покусывал губы, не трогаясь с места, пока белеющий диск неспешно и величаво продолжал свой путь по полукругу чернеющего небосклона.