Та сторона жизни

Знаете, у каждого человека есть то, чем он дорожит. У кого-то это деньги, машины; у кого-то родина, культура; кто-то дорожит своими коллекциями, кто-то близкими. Но… Больнее всего, когда то, чем ты дорожишь просто исчезает. Все чувствовали нечто подобное. Когда ты задыхаешься от негодования, скрючиваешься от невыносимой боли и уже плевать на жизнь. Сейчас я говорю не о машинах, бриллиантах и прочих безделушках, которые лишь дополняют привычную жизнь, показывая ваш статус. Я говорю о тех самых близких людях, за которых вы готовы убить любого, которые всегда рядом, ради которых вы готовы пожертвовать всем. Сейчас кто-то вспомнил такого человека и улыбаясь представляет его. Даже у меня есть тот, кто мне не безразличен, тот, кто мне дорог, кого я люблю. Я, как никто другой, понимаю ту самую боль. Его белые волосы развивались на ветру, а взгляд был устремлён куда-то вдаль. Он стоял у окна и наблюдал за проходящими мимо людьми, которые спешили куда-то, не обращая внимания на окружающий мир. Он всегда стоял там. Я всегда ругал его за это, боялся, что он может простудиться. «Но я не хочу. Я хочу увидеть закат первым. Ведь это, что-то среднее между концом и началом жизни. Хочу видеть этот момент.» Я не понимал, что он имеет ввиду. Что для него была «жизнь»? Но кажется сейчас я начинаю догадываться… Помню, как я обнимал его со спины и зарывался носом в его мягкие волосы, вдыхая запах шампуня. Он что-то недовольно бурчал, а потом обнимал мои руки, всё также стоя ко мне спиной. Я любил эти моменты. А как-то раз мы с Гено решили прогуляться в одном парке. Ох, никогда не забуду этот день! Гено держал меня за руку. Его рука была такая холодная. Помнится, я решил разрядить молчание и сказал какой-то каламбур. Гено улыбнулся и сказал, что я идиот. А я и сам не удержался и уже через секунды две на моём лице растянулась улыбка. Гено был счастлив. Пока мы шли, я пару раз пытался поцеловать Гено, но получал по шапке. Но зато вечером я уломал его. В итоге всё закончилось не только поцелуйчиками, если вы понимаете о чём я. Его сладостный стоны заполняли всю комнату. Он выкрикивал моё имя, просил большего, царапал спину. Это только сильнее возбуждало меня. Я гладил его грудь, иногда покусывал шею, вызывая при этом новую волну стонов. Это просто сносило башню и я ускорялся, стараясь получить как можно быстрее желаемую разрядку и услышать очередной громкий стон, наполненный смущением. Я любил Гено всей душой. Он отвечал мне тем же, но не на людях. Мы были любимы друг другом, строили планы на будущее. Мы были счастливы, пока не настал роковой день. Я давно начал замечать, что Гено часто кашляет и задыхается. Мне он говорит, что скорее всего просто простудился. Я приносил ему лекарства от кашля, но что-то мне подсказывало, что это не просто кашель. И вот в один день я снова пришёл с пакетом в руках. Я позвал Гено. Он подбежал ко мне и я увидел его улыбку. Я хотел его обнять, но внезапно Гено зашёлся в новом приступе кашля. Вот тогда я и увидел кровь на его ладонь. Всё происходило, как в тумане. Помню набрал номер скорой и кричал в трубку, чтобы они быстрее выдвигались. Я держал Гено на руках и видел, как ему было плохо. Меня разрывало изнутри. Я не мог видеть его страдания. Пять дней были настоящей пыткой для меня. Страх, боль, слёзы и наконец приговор врача. Моё сердце перестало биться. Он говорил своё «Сочувсвую», а я не верил, что это происходит со мной. Моё солнце умирало… Врачи говорили, что он может протянуть месяц, если не меньше. А я боялся. Боялся, что этот день может настать и… Я приходил каждый день к Гено. Он всегда был рад меня видеть. Гено спрашивал почему его держат в больнице, что с ним, когда мы вернёмся домой… А я обнимал его и говорил, что всё будет хорошо, а слеза непроизвольно скатывалась по моей щеке. Я старался не показывать ему этого, старался не волновать. Но он похоже понял, что его ждёт, поэтому перестал задавать вопросы. Он не изменил своим привычкам. Гено стоял у окна, всё также смотря куда-то вдаль. Стоило ему увидеть меня, как он улыбался и подбегал ко мне, чтобы обнять, а потом мы вместе сидели на подоконнике и разговаривали. Я прижимал его к себе, думая, что так смогу уберечь его от всего. Мы долго разговаривали. Я старался подбодрить его, рассказывая шутки. Он смеялся. В больнице я проводил очень много времени. Не высыпался, но всё равно бежал к моему солнцу, чтобы снова порадовать его вкусностями или своими шутками. Частенько мне попадало от него. Он говорил, что мне нужно больше спать, а я не слушал. Я хотел проводить всё время с ним, не упуская ни секунды. Что плохого было в этом? Мне приходилось возвращаться домой. Заходя туда, я чувствовал себя просто ужасно. Эти стены стали чужими. Я чувствовал одиночество и боль. Найдя в холодильнике что-то съестное я через силу ел. Даже еда потеряла вкус и стала для меня чем-то противным. Остаток дня я проводил в кровати, прижимая к себе подушку, на которой обычно спал Гено, и горько плакал. Плакал от безысходности. Бывало, что даже кричал. Я не хотел терять его. Но часики тикали… В тот день я снова пришёл в больницу, поднялся по лестнице и зашёл в привычную палату. Гено, как всегда встретил меня объятиями. Мы сидели с ним на кровати. «Рипер… Я люблю тебя. Очень сильно.» Эти слова тронули меня. На глаза навернулись слёзы, но я их сдержал и улыбнулся так широко, как только мог. «Я тоже». На его щеках появился румянец и он сказал что-то вроде «Ты слишком мягкотелый». Мы посмеялись, но внезапно Гено изменился в лице. Он схватился за горло и прикрыл рот ладошкой. Гено задыхался. Я придерживал его и начал кричать, зовя врача. На простынь капала красная кровь, а из моих глаз капали слёзы. Меня поглотил страх. Я говорил ему, чтобы он держался, что всё будет хорошо. И вот моё солнце увезли на каталке в операционную. Я рвался туда, но меня удерживали медсёстры. Под успокоительными я сидел на стуле и качался из стороны в сторону. Волнение не уходило, а лишь усиливалось, но я не кричал, не плакал, а лишь сидел. Я всячески хотел оттянуть этот день, но… Из моих мыслей меня вывел врач. Он похлопал меня по плечу. Я посмотрел на него. Он лишь покачал головой. «Мне жаль. Мы не смогли его спасти.» Эти слова просто убили меня изнутри. Я опустил голову. В моей душе что-то треснуло. Казалось, что мир перестал существовать. Все краски смазались и превратились в серые, не яркие, блёклые. Я схватился за голову. Изо рта вырывались только хрипы. Я уже не мог кричать… Врач отошёл от меня, но через некоторое время на моё плечо снова легла чья-то рука. Подняв взгляд, я понял, что это была медсестра, которая частенько приходила к Гено. Она сказала, что ей очень жаль, что так получилось. «Извините, но я хочу побыть один.» Это всё, что я смог выдавить из себя и то произнёс это шёпотом. «Да, я понимаю. Держитесь, мистер Рипер.» Она удалилась. Я слышал стук её каблуков всё дальше от меня.

***

И вот я снова дома. Меня встречает лишь тишина. Я уже не мог держаться на ногах, поэтому съехал по стенке и сел на пол. Я опустил голову на колени и заплакал. Почему? Почему его забрали от меня?! —Гено… Пожалуйста… Вернись ко мне. Я не могу без тебя! Всё тем же шёпотом. Горло першило, а я зову его, надеясь, что сейчас откроется дверь и раздастся звук тихих шажков. Он подойдёт ко мне, задорным голосом выкрикнет моё имя и затянет в крепкие объятия. Почему же этого не происходит?! Почему?! «Я хочу увидеть закат первым. Ведь это, что-то среднее между концом и началом жизни. Хочу видеть этот момент.» Я, держась за косяки двери, встал и, стараясь не упасть, направился в нашу комнату. Открыв дверь, я буквально подбежал к окну, чуть не упав, но я всё-таки успел ухватиться за подоконник. Я посмотрел в окно, еле держась на ногах. Жёлто-оранжевое явление окрасило небо. Затаив дыхание, я смотрел на это. По щеке снова потекла слеза. —Когда-нибудь мы встретимся. На той стороне жизни. Мы снова будем вместе, Гено. Навсегда.