Fire breather

Когда ранним утром на пороге квартиры появился Борис Наумович в совершенно бодром расположении духа, сонная и, прошу заметить, выходная Реброва всеми своими фибрами ощутила, что ничего хорошего лысоватый гонец в блестящем сером пиджаке не принёс. Во-первых, по его довольному румяному лицу было понятно, что случилось что-то «замечательное», причём, Марго была уверена, что директор издательства нагрянул к главному редактору непременно с ярым желанием обрушить ушат благих вестей прямо на её голову, во-вторых, уж слишком подозрительно поблескивал в пухлых пальцах сиреневый глянцевый конверт.  — Марго, у меня для тебя такие новости! — первым диалог начал все-таки Егоров, сдерживая порыв протереть галстуком выступивший на лбу пот.  — И Вам доброе утро, Борис Наумович, — Маргарита притворно лениво потянулась, вызывала у себя зевоту и сквозь прищуренные глаза уставилась на Наумыча, всячески изображая полное безразличие к пришедшим новостям, — проходите. Чай, кофе, виски? — Реброва сама себе улыбнулась и пропустила-таки всё ещё взволнованного начальника внутрь своего убежища.  — Я бы, конечно, выбрал виски, но Каролина, — Егоров тяжело вздохнул и запустил пятерню в вазочку с разнообразным печеньем, прихватив парочку песочных динозавриков, — не одобрит. — его добродушная улыбка озарила всё лицо, и Борис проникновенно вздохнул, аккуратно уложив конверт на кухонный стол, — Во-о-от, Маргарита Александровна. Откройте и внимательно прочтите. Реброва, не питающая особой любви ко всей этой таинственности, закатила глаза и из исключительной любви к Борису Наумовичу раскрыла конверт, выудив оттуда какую-то до одури вычурную бумажку. Маргарита вздохнула, искренне надеясь, что это не приглашение на свадьбу Егоровой-младшей и углубилась в чтение пяти строчек курсивом. — И что это означает? — осведомилась Марго, поглядев на Наумыча. Вообще, она горела желанием найти на нем выключатель, чтоб он прекратил светиться, но первостепенным все-таки оставалось содержание письма.  — Пакуйте чемодан, Маргарита Александровна! Вас ждут в Питере! — кажется, Егоров старался заменить собой торшер, потому что Марго пришлось даже зажмуриться от обрушившейся на неё радости. Женщина тяжело вздохнула, поняла, что абсолютно правильно вникла в содержание открытки и присела на барный стул.  — И что это за идиотская премия? Кто её организует? — Реброва потёрла виски, ощутив, как гурьба из сборов, приготовлений, покупки билетов, бронирования гостиницы и, самое отвратительное, из соревновательной части любого такого мероприятия наваливается на шею.  — Олег Звонцов, директор журнала «Л&Л». — услышав название, Маргарита усмехнулась. Да, вот уж с кем они никогда не конкурировали, так это с околонаучными газетёнками. На самом деле, весь негатив в отношении этого журнала возник спонтанно, да и был исключительно ситуативным — нормальное издательство, неплохой материал и… Тут Реброва нахмурила брови и перевела взгляд с пола на Наумыча.  — А кто у них главный редактор? — Егоров насколько возрадовался, что Марго не послала его с этим мероприятием прямо сразу и по самому известному направлению, что просто молча достал из кармана пиджака такую же совершенно по-идиотски оформленную визитку, где белым по чёрному было написано «Королёва Лариса Викторовна». Реброва пару раз хлюпнула ресницами, потом осторожно перехватила у мужчины карточку и убедилась, что там действительно красовалось женское ФИО.  — Я еду, — коротко ответила Маргарита, подгоняемая исключительно желанием посмотреть на ещё одну такую же отчаянную, как она сама. Вечер Реброва провела в сборах, потому что уходящий Наумыч здорово обрадовал её тем, что богемная тусовка намечена на конец недели. Пару раз и совершенно за дело вспомнив директора самыми могучими словами из русского языка, Марго наконец-то нашла в дебрях опустевшей после Анькиного отъезда в Прагу квартире нужное ей платье и бросила его на стопку аккуратно уложенных вещей, изобразив вишенку на торте. Симпатичное кремовое мини блеснуло парой искусственных жемчужин и было окончательно убрано в чемодан. Маргарита неуверенно оглядела кавардак, свидетельствовавший о недавних и очень скорых сборах, печально вздохнула и лёгким броском закинула косметичку в сумку. Когда голова Ребровой коснулась подушки, женщина сразу прикрыла глаза, стараясь поймать тот самый долгожданный и определенно желанный сон, буквально час назад мешавший спором. То ли Морфей решил над ней поиздеваться, то ли просто организм таким образом выразил протест съеденной на ужин пицце, но факт оставался фактом — заснуть Марго не могла. Девушка сосредоточилась на своих ощущениях, наивно посчитав, что, если уничтожить источник дискомфорта, проблемы уйдут. Пару раз поменяв позу для сна, почесав сначала левую, потом правую коленку, собрав волосы в хвост и проветрив помещение, Реброва обессилено уселась на кровати и хмыкнула, отметив лежащий на столике новенький опус Акунина, поблескивающий белым форзацем. Головная боль ударила в виски, заполнив собой весь череп, и Маргарита от бессилия выдохнула: то ли погода за окном менялась, наконец-то став летней, то ли старые раны решили вернуться и добить девушку окончательно. Оказалось, что второе. Уже через пару минут Марго лежала на животе, тщательно укутавшись в одеяло, и изучала тонкий, но до конца собранный фотоальбом.  — Андрей, — жарко и с тяжестью в голосе выдохнула Реброва, разглядывая фотокарточку из их поездки в Петербург. Она так отчётливо и до боли помнила, как уличный фотограф ходил за ними по пятам и предлагал бесплатную фотосессию. Андрей тогда доверился чужому объективу и только через месяц признался, что впервые в жизни так доволен «своей физиономией» на фото. Пальцы Марго с дрожью погладили знакомое лицо на глянцевой бумаге, и она с трудом сдержала в себе поток слёз, уткнувшись в мягкую подушку. Когда Маргарита все-таки оказалась в «Сапсане», она была готова поверить в бога (причём, в какого угодно), потому что этим утром вся вселенная была против её поездки в Питер. Начать стоило с того, что подъем произошёл не по будильнику, а из-за соседских строительных работ, и Реброва почти захотела стать депутатом, чтоб ввести закон об изолировании дебилов от нормального общества. Позднее оказалось, что кофе в доме появлялся не по щучьему велению, а потому что его покупала Аня, и именно тогда, когда разрывающая от боли голова Марго требовала кружку живительного напитка, его дома не оказалось. Стоит ли говорить, что колесико у чемодана всенепременно должно было отвалиться именно перед самым заходом в поезд, и что затащить этот неподъемный груз пришлось самой? Поэтому, в тот момент, когда пятая точка Маргариты Александровны все-таки оказалась на сиденье, осталось просто выдохнуть и поблагодарить судьбу, что, как говорится, взяла деньгами. Кофе, взятый прямо в поезде, оказался не таким уж и плохим, и, заметно улучшавшееся настроение сподвигло Реброву все-таки прочесть буклет, обещавший поведать все про премию, на которую она так рьяно собиралась.  — Королёва Лариса Викторовна… Главный редактор. — женщина хмыкнула, посмотрела на очаровательную блондинку в кошачьих очках и одобрительно кивнула: Лариса показалась ей симпатичной и достойной, по крайней мере, улыбки. Марго продолжила с увлечением читать небольшие абзацы, вникая с каждой строчкой в трагичность и важность предстоящего мероприятия. Когда Маргарита все-таки наткнулась на фотографию сестры, которой и была посвящена премия, вывод напросился сам — она бы этих блондинок ни за что в жизни не отличила бы. Даже при большом желании. Закрыв буклет и пообещав себе обязательно выразить свои соболезнования, Реброва выглянула в окно и с удивлением обнаружила, что до Петербурга, судя по меняющемуся пейзажу за стеклом, осталось немного. Маргарита благополучно опоздала минут на двадцать, потому что пришлось в экстренном порядке искать визажиста: опыт Сомовой в макияже определенно не передавался воздушно-капельным. Когда с наведением красоты на лице было покончено, и Реброва все-таки ворвалась на мероприятие, люди только-только начали собираться у сцены, на которой стояла хозяйка премии, держа в руках лист, качественно оформленный под пергамент.  — Всем добрый вечер, — Лариса перевела взгляд именно на Марго и как-то тепло улыбнулась, — рада видеть Вас в нашей редакции. — кажется, и эта реплика была адресована Ребровой. — Особенно я хочу обратить ваше внимание на очень важную гостью, можно сказать, хэдлайнера этой премии, — Лара без колебаний указала на Марго, а та улыбнулась в ответ, ей была приятно такое внимание, да и все те нервы, израсходованные по дороге сюда, судя по всему, взяли курс на восстановление.  — Мне очень дороги Ваши слова, — Марго и сама не поняла, как оказалась на сцене с микрофоном в руках, — Лариса Викторовна, — Королёва вздрогнула и смущённо улыбнулась, поправив указательным пальцем очки, чтоб не скатывались по носу: её даже несколько растрогало, что Маргарита запомнила и имя, и даже отчество. — В первую очередь, примите мои соболезнования, — тёплая ладонь Ребровой улеглась на плечо Лары, и блондинка почувствовала, как пальцы легонько сжимаются, — Вы невероятно сильная женщина. Уверена, Елена Вами горда, — Марго добавила ещё пару слов о самом нелёгком редакторском деле и, снова улыбнувшись главной героине этого вечера, сошла со сцены. Лариса взяла в руки уже третий бокал, потому что нервозность никуда не хотела деваться, и осушила его за несколько секунд, старательно пытаясь успокоить дрожь в руках.  — Лариса, — голос сзади заставил вздрогнуть, потому что своей хрипотцой немного походил на Ленкин. В сердце неприятно зажгло, и пальцы с силой сжали фужер, чьё хрупкое стекло не выдержало такого напора и с хрустом лопнуло, — черт! Я не хотела Вас напугать! — Реброва с сожалением взяла Лару за руку, впихнула туда стопку салфеток, стараясь остановить кровь. Спустя несколько мгновений до Марго дошло, что стоит хотя бы промыть рану, и она потащила Королёву в уборную. Лариса, панически боящаяся крови, да и находящаяся в небольшом шоке от произошедшего, стояла молча, позволяя Маргарите смыть в раковину кровь и осколки.  — Можно просто Лара, — дрожащим голосом выдала Лариса, внимательно смотря на распаковывающую пластырь Марго, — и на «ты». Реброва улыбнулась и кивнула, осторожно заклеив небольшой, но глубокий порез. Лариса подняла руку и с немым вопросом в глазах посмотрела на Марго.  — Пластырь с Машей и Медведем? — и от чего-то громко рассмеялась, — Вы не человек, а загадка, Маргарита Александровна. Реброва улыбнулась в ответ.  — Давайте, — Маргарита осеклась и прикусила губу, — давай вернёмся к гостям? Есть риск, что возникнет недопонимание. Взрослые девочки в туалете вдвоём. Ну, вряд ли мы тут тролля убиваем, как Гермиона, — Марго улыбнулась и получила от Ларисы одобрение в виде кивка. — Друзья, вы все знаете, что мы собрались здесь не только для вкусного ужина и красивых знакомых лиц, — Лариса вновь забралась на сцену и мягко улыбнулась, разглядывая лица обратившей на неё внимание толпы, — в конце концов, настало время вручить нашу премию и назначить лучшего главного редактора по версии журнала «Л&Л», — Королёва заметила, как предательски затряслись руки, но её беспокойные глаза наткнулись на Маргариту, и Реброва рукой показала, что всё в порядке, подмигнув новой знакомой. — Я думаю, имя человека в конверте мало кому покажется неожиданностью, — Лара заворожённо вдохнула воздух, сжала последний раз пальцами ещё целый конверт и вскрыла его. Матовые от помады губы максимально приблизились к микрофону, и Королёва хрипло прошептала, — Реброва Маргарита Александровна. Толпа возликовала, вспыхнув звоном радостных голосов и аплодисментов, а Марго искренне и по-детски радостно улыбалась, ожидая приглашения на сцену. Лариса часто заморгала, пытаясь отогнать от себя мысли, что из колонок она слышала голос погибшей сестры, и что это нервная хрипотца, ничего больше, но воздуха вокруг становилось всё меньше и меньше, и стены начали сужаться. Королёва схватилась за микрофон и пошатнулась. Реброва смотрела на Лару неотрывно, и только её внимание было направлено на хозяйку вечера, потому что все остальные были увлечены обсуждением либо факта победы Марго, либо её вечернего платья. Маргарита дернулась с места и совершенно не женственно, но очень своевременно заскочила на сцену и подхватила Ларису. Королёва с трудом разлепила глаза и с удивлением нащупала под собой что-то мягкое. Блондинка осторожно приняла сидячее положение и тут же схватилась за голову, ощущая, как раскалённый прут вонзается в висок, и ко лбу подступает острая пульсирующая боль.  — Черт, — хрипло прошептала Лариса, ощущая, как жажда распаляет горло: нужно было срочно найти воды. Королёва кое-как поднялась на ноги, с тяжестью шагая по кафелю. Холод, поступающий к ступням, кажется, действовал отрезвляюще, и головная боль начала отступать, оставив Лару наедине с жаждой и абсолютным непониманием того, где она находится. Как ни странно, графин с водой нашёлся на ближайшем столике, и блондинка обессилено упала на кресло рядом, жадно схватившись за стеклянную посудину.  — Ты чего встала? — раздалось откуда-то сбоку, и Лариса неохотно повернулась, обнаружив в дверном проеме Марго, замотанную в смешное полотенце с Крошем из «Смешариков». — Есть хочешь? Пить? — в голосе Ребровой читался настоящий испуг, и она мигом оказалась у своей гостьи, — Не волнуйся, ты у меня в номере. Просто никто на премии не знал твоего адреса, — Маргарита усмехнулась и погладила Королёву по волосам, — переволновалась, наверное. Вот и упала в обморок. Лара, поняв, что не остановит эту пылкую речь, лишь утвердительно кивала, с силой (насколько это возможно) сжимая руку Марго. Силы, кажется, снова закончились, поэтому Лариса посчитала самым логичным сейчас закрыть глаза. Да и не хотелось объяснять новой знакомой, почему она потеряла сознание. Когда Лариса очнулась во второй раз, состояние, и моральное, и физическое, было на порядок лучше, чем какое-то время назад, и она сразу встала с постели, ведомая исключительно желанием найти хозяйку, пускай и временную, апартаментов.  — Маргарита! — Королёва, судя по всему, решила довести свою спасительницу до инфаркта, поэтому что подкралась сзади и порядком напугала Марго, что-то увлечённо готовившую на плите.  — Господи! — Реброва аж подскочила, рассыпала по всей столешнице уже нарезанные помидоры и повернулась к Ларисе. — Так можно и заикой остаться, между прочим, — Маргарита выдохнула и внимательным взглядом оглядела Лару, — и можно просто «Марго». Как ты себя чувствуешь? — мягкие пальцы провели по острому плечу, и голубые глаза Марго нервно взглянули на Лару.  — Уже лучше, гораздо, — Королёва улыбнулась и присела на стул, затем пару раз дёрнула ноздрями и усмехнулась, — кажется, у тебя что-то горит. Лицо Марго поменялось просто в секунды, и та настороженно повернулась к сковороде, отпихнула её с пылающей конфорки и виновато посмотрела на Ларису: кажется, завтрак отменялся.  — Ты готовишь точь-в-точь как моя сестра: минимализм в продуктах и максимализм в пламени, — Лара качнула головой, выключила плиту и с сожалением посмотрела на сгоревшую яичницу, — надеюсь, яйца ещё есть? — Королёва улыбнулась, почему-то грустная мордашка Марго вызывала исключительно положительные эмоции.  — Говорила мне Аня — не готовь при людях, распугаешь всех. Капец! — Маргарита вздохнула, достала из холодильника ещё четыре яйца и присела на столешницу. — Лара, жги, — Реброва определенно не поняла, когда ей разрешили так фамильярничать, но почему-то была уверена, что Лариса не обидится. Собственно, Марго оказалась права: Королёва лёгким движением разбила все четыре яйца, и уже через пять минут завтрак оказался на столе — ароматный, аппетитный, в общем, полная противоположность кулинарного опуса Маргариты. — Здесь очень вкусное мороженое. Но ты уверена, что все ещё хочешь его? — Лариса повернулась на новую знакомую, хихикнула и бережно поправила ей шарф. — Кто тебе вообще собирал чемодан?  — Уверена, — твёрдо ответила Марго, стараясь не обращать внимания на то, что зубы отбивали чечетку, непрерывно стукаясь друг о друга. — Сама собирала, — честно ответила Маргарита и, крепко схватив Лару за руку, потянула её за собой в небольшой магазинчик с соблазнительным названием «Неординарное мороженое». –.Что ты будешь? — под теплом отопления Реброва оттаяла и уже перестала отбивать чечётку от холода, поэтому нависла над прилавком с лоточками мороженого, как маленький ребёнок.  — Мало мне Кира, я ещё одним ребёнком обзавелась, — рассмеялась Лариса, потом погладила Марго по руке и ткнула на своё любимое — мята и шоколад. Маргарита предпочла выбрать вкус киндера и с нетерпением посмотрела на чересчур (по её мнению, разумеется) медленного работника магазина.  — Кир? А кто это? — Реброва заправила прядь волос за ухо и вопросительно поглядела на Ларису, желая поскорее выпытать нужную ей информацию — терпения у Марго не было от слова совсем. Лара улыбнулась, кивнула на мороженщика, который протягивал Маргарите два вафельных рожка, и вышла из лавки. Марго от удивления аж кашлянула, потом расплатилась за мороженое и выскочила вслед за Ларисой. — Я тебя не обидела? — Королёва улыбнулась и взяла свой рожок.  — Кир — это сын моей погибшей сестры. Я, разумеется, взяла на себя его опеку. Он сейчас в детском лагере в Чехии, — Лара пожала плечами и бесцеремонно откусила немного от мороженого Марго.  — Э-э-й! — Реброва восприняла это как вызов, поэтому уже через пару секунд спина Лары уперлась в бетонную изгородь, отделяющую людей от небольшого притока Невы. Марго нагло улыбнулась, устроила свои ладони на талии жертвы и без всякого стеснения стала её щекотать, игнорируя любые вскрики вроде «перестань», «ну Марго», «мне щекотно», прорывающиеся сквозь непрекращающийся смех.  — Ну, Марго! — Лариса, отдышавшись, посмотрела на Реброву и неожиданно дёрнула её за прядь волос, а потом громко рассмеялась. Впрочем, Марго последовала за ней и согнулась пополам от хохота. Едва надкусанный шарик мороженого медленно стёк вниз, на асфальт, и вызывал повторный приступ смеха.  — Ммм, а чем так вкусно пахнет? — Маргарита на цыпочках подкралась к стоящей у плиты Королёвой, которая старательно что-то перемешивала на плите. Лариса уговорила новую знакомую остаться у неё, соблазнив видом на Невский проспект и вкусным ужином: поскольку Маргарита уже убедилась в кулинарных способностях Лары, то предпочла долго не сопротивляться.  — Я решила, что паста карбонара нам будет в самый раз, — прокомментировала Лариса, осторожно перемешивая молочную жидкость в небольшом ковшике, — вино откроешь? — Марго, оторвавшись от увлекательного процесса готовки (конечно, готовит-то не она), кивнула и взяла бутылку из стойки. Реброва сообразила, где открывашка, уложила руки на талию к Ларе и отодвинула боковой ящичек. Лариса вздрогнула, сжала пальцами деревянную лопатку и почему-то задержала дыхание: ладонь Марго улеглась так мягко, так по-свойски и до ужаса приятно, что захотелось оставить её стоять так весь вечер. Ну, или, по крайней мере, до окончания готовки.  — Ты в порядке? — Маргарита убрала прядку волос, спавшую Ларисе на щеку, и оказалась слишком близко к Королёвой, неосознанно опалив её кожу горячим дыханием.  — Да, — шумно выдохнула Лариса, опустила лопатку в соус и резко развернулась к Марго лицом. — Просто я хочу кое-что сделать, но не могу решиться, — на лице у Ребровой появилась легкая, немного удивлённая улыбка.  — Я за любой кипиш, кроме кладбища и, разумеется, — Маргарита стырила кубик сыра с разделочной доски, — голодовки, — и поднесла его к губам Лары, разглядывая её озорными глазами. Королёва закусила губу, отодвинула руку брюнетки и резко потянулась к ней, затягивая в нежный и ласковый поцелуй. Лариса прикрыла глаза, схватила Марго за талию, чтоб не сбежала, наслаждаясь мягкими губами, нежной кожей, соблазнительным запахом духов и постепенно накрывающим чувством эйфории.  — Прости, — Лара оторвалась от Ребровой где-то через минуту, стыдливо пряча глаза.  — За что? — усмехнулась Марго, уложила ладошку Ларисе на затылок и притянула к себе, вовлекая в ещё один поцелуй. Лариса проснулась от невероятного холода, ощущаемого всем телом: одеяло благополучно сползло к ступням, ещё и солнце предательски светило прямо в глаза. Королёва потянулась, укрылась и медленно повернула голову налево. Остальная часть кровати пустовала, и только запасная домашняя футболка Лары лежала на подушке.  — Марго, — хрипло прошептала блондинка и, присев на постели, с сожалением огляделась вокруг: студия явно пустовала, и кроме хозяйки там не было ни одной живой души. — Черт, — женщина упала обратно на подушку и закрыла лицо руками, ощущая, как сильно бьется сердце и как горячие слёзы стекают по вискам. Лариса чувствовала себя наивной дурой, доверившейся и снова получившей нож в спину. Королёва сжалась в клубок, обняла край одеяла и прикрыла глаза, желая вновь провалиться в сон. Реброва закинула сумку на соседнее пустое кресло и выдохнула: утром Ларису разбудить не удалось, такси подъехало слишком быстро, и риск опоздать не позволил ей написать даже скудной записки. Марго заказала кофе, чтобы хоть как-то продрать глаза после бурной ночи и осмыслить произошедшее. Тело приятно ныло, а мозг отказывался утверждать, что это было неправильно. Наоборот, устроив совещание с собственным сознанием, Реброва пришла к выводу, что ей понравилось. Женщина выдохнула, ещё пару раз моргнула, прошептала самой себе «поднимите мне веки» и взяла в руки телефон. Номер Лары высветился первым, и Марго невольно подумала, что Аня бы сейчас кинула в неё какой-нибудь статуэткой за предательство. Большой палец надавил на кнопочку с зеленой трубкой, и Маргарита выдохнула: поговорить нужно было в любом случае. Просто оставалось надеяться, что Ларе это тоже нужно.  — Лара? — на том конце провода раздался радостный тихий смех. Обе облегченно выдохнули.