Дедушка

       — Вы поищите мою маму? — голос девочки наполнился радостной надеждой.        — Поищу.        — Правда? О, спасибо! Моя м-мама носит красную брошку, украшенную драгоценными камнями. Она такая большая… и красивая. Вы сразу её заметите. О, нет, чуть не забыла, — из окна доносится шуршание. Девочка с золотыми волосами протягивает через оконную решетку деревянную коробочку. — Если вы найдете мою маму, передайте ей эту музыкальную шкатулку. Она играет любимые папины мелодии. Когда папа про нас забывает, мы играем её, и он сразу же вспоминает. Глупенькая мамочка, убежала без неё!        — Обязательно передам ей.        — Большое вам спасибо! — девочка лучезарно улыбается. — Я люблю вас почти так же, как маму, папу и дедушку!        Я улыбаюсь в ответ. Девочка машет рукой мне и скрывается за занавеской. В шкатулке, помимо музыкального механизма лежит маленький портрет, на котором изображена семья девочки: знакомый седой мужчина с еще не перевязанными глазами и в выходном камзоле с маленькой златовлаской в белом платьице на коленях, рядом с которым стоят красивая светловолосая женщина в простом, но элегантном платье с красной брошью и смуглый немолодой человек в украшенной пером охотничьей треуголке. На обратной стороне портрета надпись: «Гаскойн и Виола с Элен, Хенрик». Я аккуратно складываю портрет в карман куртки и пускаюсь вниз по лестнице.       На первый взгляд в задании ничего особо сложного, ведь совсем недавно Гаскойн помог мне уничтожить церковное чудовище, после чего простился кратким охотничьим поклоном и ушёл в сторону церковного округа. Он не мог далеко уйти, а мне стоит просто идти по следу из трупов монстров.       Внизу лестницы распластался мёртвый гигант. Из-за угла на трёх лапах вылетает собака. Оббежав меня, но, видимо, признав во мне живое существо, она развернулась и, хрипло гавкнув, прыгнула. Резкий удар тростью обрывает её жизнь. Краем глаза я замечаю мелькнувшую тень. Откуда-то доносится лязг металла и рёв чудищ. Я бегу к звуку, но он удаляется. По вымощенным камнем дорогам стелются бесчисленные вороны, собаки, оборотни, люди с самодельным оружием и гиганты. Наконец, я выбегаю к небольшой площади, уставленной покосившимися надгробиями, помятыми оградами и кривыми фонарями. Посередине так же косо торчит стела могилы Великого Идона. Звуков борьбы больше не слышно. Не слышно ничего.       Пронзительный крик женщины обрывает тишину. Следует глухой звук удара.       Я замечаю Гаскойна на крыше, склонившегося над чем-то. Хочу его окликнуть, но из горла не вырывается ни звука. Я просто наблюдаю, как его голова запрокидывается. Раздаётся протяжный хриплый крик, переходящий в полный отчаяния вой. Когда крик стихает, старый охотник медленно, будто в трансе встаёт и спрыгивает с крыши на площадь. Он замирает и принюхивается. Голова резко разворачивается в мою сторону. Мгновенное замешательство смещается хищным оскалом.        — Чудища рыскают по мастерской, — рывком он трансформирует свой топор в алебарду. — Ты станешь одним из них, рано или поздно…        От его прыжка я уклоняюсь в последнюю секунду. Безумие. Меньше десяти минут назад этот человек шутил чёрные охотничьи шутки, кромсая огромное чудовище, а теперь… Резко развернувшись, он замахнулся на меня. Выкинув вперёд руку, я стреляю ему в грудь из пистолета. Пусть не столь опасен в упор, он всё же сбил Гаскойна. Я бью его наотмашь своей тростью. Из его груди вырвался фонтан крови, но безглазый охотник лишь отпрыгнул и выстрелил в ответ. Снова уклонившись, я замечаю как с другой стороны приземлилась тень. Охотник в жёлтом помогал Гаскойну окружить добычу. Досадно, что добыча в этом случае — я.        Рывком сократив расстояние, жёлтый охотник замахивается на меня своим топором-пилой. Я отпрыгиваю, но приземляюсь ровно под удар Гаскойна. Его топор вгрызается в мое левое плечо. Трансформируя трость в хлыст, я резко бью им, отгоняя охотников. Жёлтый снова бежит на меня, но Гаскойн, среагировав на шум, бросился на него.        — Гаскойн! Приди в себя! Я — твой напарник, Хенрик!        Старый охотник не замешкался, с рёвом обрушая на друга свой топор. Заметив незащищённую спину, я бью Гаскойна тростью в ту же секунду, как Хенрик стреляет в него из своего мушкетона. Безглазый охотник пошатнулся и упал на колено.        — О-о, этот запах… Сладкая кровь, о-о, она поет мне! Достаточно, чтобы свести с ума, — рычит он.       Его челюсть с хрустом выдвигается вперёд, пальцы отрастили чёрные когти, руки и ноги удлинились и изогнулись под неестественным для человека углом, на коже клочьями выросла седая шерсть. Хенрик смотрит на бывшего напарника без движения. Его лицо закрыто воротником, но тело кажется лишенным любых эмоций. Чудище замахивается на него, но я бью хлыстом по его лапе, переключая внимание на себя. Глупо.       Следующий удар впечатывает меня в стелу. Из кармана выпадает маленькая коробочка, и, раскрывшись, начинает играть тихую грустную мелодию. Зверь остановился, бессильно шевеля челюстью, словно не понимая, откуда идёт эта тоска. Хенрик наоборот, отмер. Нетвёрдыми шагами подойдя к монстру и прошептав «Прости меня», он обрушил топор на его шею, ломая позвоночник. Зверь издал похожий на вздох облегчения звук и упал навсегда.        Хенрик аккуратно поднял и закрыл шкатулку, прерывая грустную мелодию.        — Её тебе дала Виола?        — Нет, её дочь, — мотаю головой я. — сказала, что мама забыла её и ушла на поиски отца.        — Надо найти Виолу. Не дело в такую ночь оставлять девочку одну.       — Почему бы тебе не остаться с ней? Ты близок с семьёй и уж точно можешь её защитить, — я протягиваю ему согнутый портрет. — А я поищу её мать.       Жёлтый охотник с сомнением водит пальцем по выцветшим лицам.        — А если я стану монстром?        — Тогда чаще заводи шкатулку.       Хенрик ухмыляется. Спустя несколько секунд обдумывания он попросил:        — Пообещай, что если я обращусь, ты меня убьёшь.       Я касаюсь раны на плече и протягиваю охотнику окровавленную руку.        — Клянусь.        Тот проводит рукой по лезвию своей пилы и отвечает на рукопожатие.       Когда Хенрик ушёл к девочке, и мои раны зажили (после потребления порядочного количества крови), я решаюсь проверить, над чем так плакал Гаскойн. Поднявшись на крышу, я обнаруживаю женщину со светлыми волосами в пропитанном кровью платье с красной брошью. Рана на ее груди выглядит как порез от крупного когтя или рубящего оружия. Осторожно сняв брошку, я стаскиваю женщину с крыши и прячу ее среди косых надгробий, где до неё не доберутся чудища-трупоеды. Услышав шорох за спиной, я резко разворачиваюсь.        — О, ты — охотник? И не из здешних? Ну и в переплет тебе «повезло» угодить. И в такую ночь, — с лёгкой насмешкой говорит девушка в чёрной одежде с украшенным перьями ворон плащом и маске с клювом.        — Просто наслаждаюсь прогулкой, — холодно отвечаю я. Девушка понимающе кивает на тело Виолы.        — Вижу. Поаккуратнее с прогулками. Некоторые охотники пьянеют от таких ночей. И становятся моей добычей. Хотя с один из них… — девушка махнула в сторону поверженного Гаскойна. -… больше не моя проблема. Благодаря тебе, я так понимаю?        — Это была самооборона, — технически, это не ложь, и я решаю не уточнять.        — Моя другая цель — его напарник, Хенрик. Разве его с ним не было?        — Если бы на меня напали двое… — я указываю на плечо, где находится внушительное пятно крови. Девушка задумчиво кивает.        — Если увидишь его — сообщи мне. Моё имя, кстати, Эйлин.       Я лишь сдержанно киваю и разворачиваюсь к выходу с площади.        — Обязательно передам.        Добравшись до нужного окна, я стучу по решётке.        — Кто здесь? — холодно и тихо спрашивает мужской голос.        — Хенрик? Это я, с новостями о Виоле.        Занавеска отодвинулась, показывая охотника без шапки и закрывающего лицо воротника. Смуглое морщинистое лицо, голубые глаза, чёрные волосы и подстриженная борода с седыми прядями. Хенрик выглядел больше как некий восточный дворянин, чем как охотник, что проводит ночи по локоть в крови. Я протягиваю ему брошь, и его глаза наполняются скорбью.        — Значит, Виола…       Я киваю.        — Не знаю точно кто ее убил, но…       Повисло молчание. Наконец, Хенрик убрал брошь в карман.        — Я расскажу ей утром. Сейчас она спит.        — Тебе лучше не высовываться. На тебя тоже охотятся.        — Эйлин?.. Хорошо. Видно мне действительно придется пропустить эту охоту. Значит тебе придется отдуваться за двоих, — он протягивает мне необычную руну, на которой нарисован проткнутый гвоздем полумесяц и шесть симметрично расположенных точек. — Покажи эту руну Вальтеру в Запретном Лесу. Он объяснит тебе, что к чему.        — Дедушка? — раздался из комнаты тонкий заспанный голосок. — Ты расскажешь мне ещё одну сказку?        — Конечно, Элен.        Не желая отвлекать больше Хенрика от обязанностей «дедушки», я оставляю их и ухожу в ночь. Эта охота принесла мне много и отобрала ещё больше. Но утром я проснусь не в одиночку.