И нужно что-то решить

– Мне нужен совет, бро, я запутался. – Приезжай. Стоны, шорох смятой простыни, скрип и взвизги матрасных пружин, короткие всхлипы и приглушенное рычание, звонкие шлепки тела по телу. Пак трахает Джейка, вбивая его в кровать, оставляет синяки на бедре и так крепко обнимает-держит рукой за плечи, что Джейк, подаваясь и подаваясь навстречу его толчкам, какой-то частью сознания удивляется, что вообще может шевелиться. Он то кусает кулак, то запрокидывает голову, упираясь затылком в лоб брата, и режет, режет, режет этот снежно-серый вечер хриплыми выдохами. Джейк неловко поворачивается, ловит Пака рукой за затылок и притягивает к себе, целуя, прикусывает губу и смотрит так, что Паку окончательно срывает тормоза. – Даже не думай, – выдыхает он, когда Джейк пытается просунуть руку себе под живот, и больно прихватывает зубами кожу за ухом, лаская-наказывая, в который раз подчиняя себе. Приподнимается на руках, вздрогнув от контраста горячего тела и холодного воздуха, и Джейк тут же вцепляется ему в запястья и прогибается еще сильнее. Они улыбаются оба, сами того не замечая, пот с Пака капает на спину Джейка, собираясь у позвоночника, и тонким ручейком течет к пояснице. Пак следит за этими каплями и двигается быстрее и сильнее, раз за разом сбивая ритм и выбивая из брата новые вскрики. Ему нравится, слишком нравится происходящее, чтобы даже на мгновение подумать о том, что это, возможно, в последний раз. Джейк отбрасывает давно уже мешающуюся подушку, которую, кажется, вечность назад Пак заботливо подсунул ему под живот, и трется членом о матрас, и не знает, хочет ли он кончить наконец, или готов умолять Пака не останавливаться. Но снова хватается за его запястья, не позволяет Паку ему отдрочить и сам не нарушает запрет. Пак закусывает губу и мысленно стонет от восторга и эйфории из-за этой покорности, прекрасно зная, что брат такой же чувствительный и нетерпеливый, как и он сам. – Джейки... Он оборачивается, освободив руки Пака, и Пак останавливается, обхватывает Джейка поперек груди, тянет на себя, поднимая на колени и заставляя шире развести бедра. Джейк давится воздухом и дрожит ресницами, пытаясь держать глаза открытыми. Всхлипывает на вдохе, когда Пак крепко сжимает его член и резко двигает рукой, и так же резко и сильно продолжает его трахать. И все-таки зажмуривается, едва шершавый палец брата мажет по головке, и вздрагивает, вжимаясь спиной в грудь Пака, и почти не слышит сквозь нарастающий звон в ушах, как тот хрипло матерится, привычно уткнувшись лицом ему в плечо. – Что стряслось, приятель? – лениво тянет Пак, открывая дверь. – Я следовал почти всем твоим советам и теперь думаю, что Марли любит меня... – И ты на пороге новых открытий, – невесело каламбурит Пак, пропуская брата в квартиру. – ... и я должен сделать выбор. Они лежат на разворошенной кровати, соприкасаясь плечами, и смотрят в потолок. Запахи друг друга на коже и в воздухе. Все еще не восстановившиеся сердцебиение и дыхание. А стоит закрыть глаза – вспышками-кадрами под веками жаркое, стыдное, преступно-желанное. И время идет, и тикают, тикают, тикают висящие на стене часы.