Ты мне доверяешь?

— Ты мне доверяешь? Этот вопрос прозвучал так внезапно и так резко выбил из Пайка любые мысли, терзавшие его в тот момент, когда он встал на платформу транспортации, что даже адекватного ответа в ту секунду он так и не смог выдать. Потому что Пайк никак не мог знать доверяет ли он Эшу Тайлеру и способен ли на это в принципе. Но время обладало уникальным свойством преподносить неожиданные открытия без какого-либо предупреждения и именно в те мгновения, когда Пайк был к ним не готов. Когда Тайлер говорил ему, что уходит, но не уточнял куда именно и насколько — Пайк не задавал вопросов. Он даже не интересовался опасным ли будет новое задание коммандера Секции 31 и в последний ли раз они видятся, а быть может вообще прощаются навсегда… Он просто улыбался Тайлеру, получал поцелуй в ответ и как только двери закрывались, разделяя их, мир вокруг становился слишком спокойным. Пайк был уверен, что Тайлер вернется. Иррационально знал, может быть верил — и, наверное, в этом и заключалось доверие. Как сыну теолога Пайку иногда становилось слишком сложно отделять свое внутреннее понимание мира от того, что ему рассказывал отец. И тогда хотелось наделить неодушевленные пусть даже самые простые истины какими-то осязаемыми свойствами. Раньше Пайк ощущал доверие красно-сине-золотым. Видел его в словах с которых начиналась Хартия Объединенной Федерации Планет. В клятве, которую он приносил, став офицером Звездного Флота. И ему было все понятно и просто — да собственно, как и сейчас. Но разве Тайлер вписывался в эту систему? Его концепция доверия наверняка была совсем другой — странной смесью из человеческого и клингонского, припудренного уставом Секции 31, завернутое в черную кожу, в секреты внутри секретов. Именно таким и было первое впечатление от Тайлера — полное чего угодно, но только не доверия. И Пайк пытался понять в какой момент все изменилось, когда он перестал дергаться от мысли, что ему никогда не понять до конца каков внутри Эш Тайлер… А потом Тайлер возвращался. Может быть немного побитый (хоть и абсолютно целый снаружи и внутри), более молчаливый, хмурый и конечно же уставший. И Пайк снова понимал — ему не нужно знать, что было там, за дверью. Через сколько разных неприятностей прошел Тайлер и насколько опасна была его миссия и как близко он подобрался к смерти на этот раз. Может быть дело было в том, что сам Пайк прекрасно чувствовал, где именно, в какой момент на его песочных часах появится длинная трещина и крупинка за крупинкой его жизнь будет медленно высыпаться через едва заметную брешь. Тайлер ведь об этом не знал — и скорее всего Пайк когда-нибудь расскажет ему. Просто потому что иначе не смог бы, но скорее всего не сейчас. Если он перестал тревожиться каждый раз, когда Тайлер уходил и Пайк смотрел ему вслед взглядом полным доверия, то не было никакой гарантии что наоборот все будет точно также. Разве мог Пайк взваливать на Тайлера такую ношу — постоянную тревогу о том, что случится через много-много лет? Возможно все-таки Пайк не ответил прямо на тот самый вопрос, заданный на платформе транспортатора по одной простой причине — он уже знал, что доверяет Тайлеру.