Красота на поверхности, уродство глубоко внутри
Я наблюдала из окна аудитории, как снег крупными хлопьями падал на асфальт, сразу же тая. Нам читали скучную лекцию, которую мне было уж слишком лень записывать. Надо будет попросить конспекты у кого-нибудь из одногруппников. Натягивая рукава серой водолазки, чтобы скрыть синяки на запястьях, откидываю ручку. Голова болела, в висках стучала кровь. Вчерашний день не был одним из лучших. Я чувствовала себя разбитой, да и к тому же, явно простуженной. Конечно, я знала, что не стоило заводить разговор о разводе... Это было, по крайней мере, глупо, ведь жена - это жена. А я так и останусь на всю жизнь девочкой-студенткой, на которой периодически можно срывать злость. От горечи этих мыслей глаза защипало. Не боясь размазать макияж, пальцами подтираю выступившие слезы. Потеряв смысл краситься, я отложила косметичку подальше, оставив только пудру и тональник. Сегодня утром пришлось потратить достаточно много времени, чтобы хоть немного замаскировать кровоподтеки на шее. Безразлично захлопнув тетрадь, складываю все со стола в рюкзак. Я плетусь к выходу из кабинета, пропуская практически всех. — Мир, тебе нехорошо? Обернувшись на голос, который назвал мое имя, вижу Егора. Уголки губ изгибаются в грустной улыбке. Мы иногда сидели рядом на парах, но после этих событий пришлось оборвать контакты почти со всеми людьми, окружавшими меня. — Нет, все в порядке. Поняв, что я не расположена к разговору, парень виновато пожимает плечами. — Егор, можешь дать мне конспекты? Вместе мы проходим к концу коридора, останавливаясь у подоконника. Он расстегивает рюкзак, в поисках нужных тетрадей. — Вот, держи. Наши пальцы на секунду соприкасаются, дыхание сбивается. Егор искренне улыбается мне, а я делаю это в ответ. Тоже искренне. Не знаю по какой причине, но сейчас рядом с ним я чувствую себя спокойно. — Спасибо. Повернув голову в сторону, мое сердце буквально останавливается. Денис Александрович стоит около двери в мужской туалет, смотря прямо на меня. Под взором его пронзительных серых глаз мурашки пробегают вдоль позвоночника. Судорожно сглатываю, а перед глазами проносится вчерашний вечер. Его ладонь, все сильнее и сильнее сжимающая мое горло, и безумный огонь в глазах. Я понимала, что начинаю бояться его. И это было неспроста. Ведь мы оба знали, что очередные синяки на руках пройдут еще нескоро. — Мне пора. Пока. Резко бросаю, после чего разворачиваюсь и иду в сторону раздевалки. Оставаться на последнюю пару нет смысла. На телефон приходит смс-ка. Экран загорается, и я могу прочитать написанное: "В шесть у меня". Я ощущаю дрожь, которая пробирает до кончиков пальцев. Страх. Дикий, животный страх охватывает меня. Но выхода нет. *** Теплая атмосфера квартиры приятно окутывала. Я любила тут бывать еще с самого детства, ведь таким образом могла встретить его. В комнате раздавались приглушенные разговоры и звон посуды. Я долго ждала этого дня. Сегодня у Дениса Александровича был день рождения. Моему преподавателю, и по совместительству лучшему другу отца, исполнялось тридцать восемь лет. Начиная с самого утра я немного нервничала, когда ожидала времени нашего выезда из дома. Сердце учащенно стучало, а колени начинали дрожать, почти как у пятнадцатилетнего подростка. Я сидела напротив мужчины с идеальной фигурой, сразу же отводя глаза, как только наши взгляды пересекались. Кипенно-белая рубашка, закатанная до локтей, статусные часы, короткие темные волосы были зачесаны назад. От него так и веяло властью и мужественностью. — Так как тебе первый месяц учебы? — женщина изогнула алые губы в подобии улыбки. — Все хорошо. Устаю, правда. Свободного времени вообще практически нет. — Денис, я надеюсь, не зверствует? Я отрицательно качаю головой, смущаясь, после чего тут же снова ловлю взгляд пронзительных серых глаз. Частенько, сидя на лекции, мои мысли уходили совсем в другую сторону. Я испытывала нежные чувства к Денису Александровичу уже добрых пять лет. Красавец-мужчина, постоянно появляясь у нас дома, заставлял сердце трепетать. Мы проводили много времени вместе, ведь он относился ко мне, как к дочери. Два года назад он женился. На самой обычной секретарше, работающей в офисе. День их свадьбы был одним из самых несчастных в моей жизни. Наши отношения перестали быть такими теплыми, как раньше. Я начала избегать его, стараясь не попадаться Денису Александровичу на глаза. Чувства поутихли и, вроде, все наладилось. Но поступив после одиннадцатого класса в институт, меня угораздило попасть в группу, у которой он ведет пары английского. Его обсуждали все молоденькие студентки, практически пуская на него слюни. А мое сердце начинало биться быстрее, когда я встречала его в коридорах. К концу вечера, когда все были максимально расслаблены, мама попросила меня убрать посуду со стола, ведь Регина - та самая жена Дениса Александровича, неожиданно почувствовала себя нехорошо. У меня не возникло никаких причин, чтобы отказать. — Помочь? Мужчина стоял у входа на кухню, опираясь на дверной косяк. Его губы изогнулись в ухмылке, что вызвало появление маленьких морщинок в уголках рта. — Как хотите, — отвечаю, пожав плечами. Денис Александрович кивает, после чего уходит. Поворачивая кран горячей воды, думаю о разных вещах. А, точнее, о моем преподавателе. Мне всегда нравилось наблюдать за его эмоциями, мимикой, движениями. Я находила невероятно привлекательным то, как напрягаются мышцы его рук, когда сам мужчина записывает что-нибудь мелом на доске или как он зачесывает пальцами темные волосы. По телу пробегали мурашки, стоило только вспомнить об этом. — Кстати, Мира, можешь называть меня на "ты". Мы же не в институте, — он возвращается через несколько минут, принося в руках оставшиеся тарелки. — Хорошо, — говорю спокойно, но внутри все трепещет. Жду, когда он покинет кухню, однако Денис Александрович продолжает стоять у окна, поглядывая на меня во время того, как я мою посуду. — У тебя завтра какая последняя пара? — Английский. — Тогда останешься ненадолго после занятия. Мне нужно дать тебе дополнительные задания. Смирно киваю, ведь знаю сама, что мой средний балл был не самым высоким. Было трудно отвыкнуть от школьного порядка и системы оценивания. Но так как преподаватель английского - лучший друг моего отца, он согласился помочь мне исправить оценку. ***Всё происходит, будто в страшном сне. И находиться здесь опасно мне!
Позвонив в дверь квартиры Дениса Александровича, хмуро смотрю вперед. Он молча открывает спустя пару минут. Все так же тихо захожу, снимая куртку и сапоги. В следующую секунду я чувствую грубое прикосновение к моему запястью. Поморщившись от неприятных ощущений, прикрываю глаза, когда Денис резко притягивает меня к себе. — Ты действительно думала, что тебе разрешается вести себя, как последняя блядь? — Отпусти, — шепчу дрожащими губами, на что он лишь ухмыляется. — Нежно не будет, милая. Мужчина настойчиво тянет меня за руку в сторону гостиной. Пальцы настолько крепко впиваются в кожу, что оставляют за собой красные следы. Я пытаюсь глубоко вдохнуть, чтобы унять дрожь в коленях. Всеми силами упираюсь, стараясь не допустить того, что должно случиться совсем скоро. — Своим сопротивлением ты только сильнее заводишь меня. С силой падая на диван, Денис дергает мое запястье, направляя на себя, из-за чего я оказываюсь лежащей животом на коленях мужчины. Он задирает легкое платье до груди, открывая себе взор на бежевые колготки, сквозь которые видны черные трусики. Пальцами проводит вдоль моей промежности через тонкую ткань. Ответной реакции с моей стороны не происходит. Я пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, перестав думать о происходящем. — М-м, думаю, мне стоит выпороть тебя. Сжимаюсь от ужаса, когда мужчина перехватывает мои запястья одной рукой, второй расстегивая, а затем и вытягивая ремень из брюк. Резким движением Денис спускает мои колготки вместе с бельем. Атмосфера в комнате тут же меняется. Готовясь принять удар, закрываю глаза. Денис бьет. Звук, с которым ремень приземляется на ягодицы, отрезвляет. Молчу, ведь знаю: ему не понравятся мои крики боли. А распалять его своими стонами нет никакого желания. — Считай. — Один, — задохнувшись от неприятных ощущений, сжимаю губы. Он снова бьет, не жалея сил. — Два. Наверное, стоит думать о чем-нибудь хорошем, чтобы перестать ощущать, как ремень снова и снова резко касается моей кожи. Но я не могу переключиться, ведь Егор заставляет считать после каждого удара. Животом ощущаю выпуклость в его штанах. Мужчину возбуждает мой беспомощный вид с опущенным бельем и красной задницей. Чертов садист. Руки, заломанные за спину, начинают затекать. Оторвавшись от своего занятия, он на секунду отпускает запястья, после чего крепко связывает их этим же ремнем. Подхватив под бедра, небрежно скидывает меня на диван. Лицом утыкаюсь в бежевый плед, не видя ничего вокруг. Сзади раздается звук расстегиваемой ширинки и шуршание серебристой упаковки презерватива. Секундная заминка и Денис грубо проникает в мое тело, заполняя до конца. Губы дрожат, глаза начинают слезиться. Стараюсь дышать ровно, когда слышу низкий стон мужчины. Знаю, что лучше не сопротивляться, ведь так будет только больнее. — Видишь, кто тебе трахает, сучка? — За словами следует резкий толчок, заставивший меня закусить губу от боли. Он никогда не старался быть нежным. Даже ни разу не пробовал. Денису Александровичу приносил удовольствие только жесткий, животный секс без какой-либо подготовки для меня. — Отвечай, когда я задаю вопрос. Мужчина бесстыдно двинул корпусом в мою сторону, чем заставил несколько слезинок скатиться по щекам, впитываясь в плед. Темп ускорился, а я только и думала о том, когда же эта пытка кончится. — Ты. Меня трахаешь только ты. Денис удовлетворенно хмыкнул, выйдя из меня. Я сделала глубокий вдох, радуясь передышке, прежде чем он вновь резко двинулся вперед. Я захрипела, сдерживая крик, почувствовав ладонь мужчины, сжимающуюся на моем горле. Воздуха стало критически не хватать, пока он продолжал буквально вдалбливать меня в мягкий диван. Он был слишком большим. От раза к разу у меня создавалось ощущение, что Денис Александрович рвет меня изнутри. Он получал удовольствие за счет моего тела, совершенно не думая о душевном состоянии своей студентки. В каждый момент животного секса, я искренне считала себя полной дурой. Не понимая, как же я могла продолжать испытывать чувство любви к этому человеку, уничтожала себя изнутри. И даже сейчас, когда ощущала невероятную боль и большое унижение, внутри зарождалась мысль о том, что своими страданиями я делаю любимому мужчине приятно. Казалось, мои слезы приносят преподавателю особое наслаждение, несравнимое ни с чем. Наконец, после завершающих фрикций, в комнате, которую наполняли лишь мои приглушенные всхлипы, раздается хриплый стон. Пальцы, которые с силой впивались в мою шею, отпрянули, а после мужчина и сам вышел из меня одним движением. Я слышала, как он отошел от дивана буквально на несколько секунд. А через мгновение освободил и мои руки, связанные кожаным ремнем. Принять сидячее положение я смогла лишь спустя некоторое время. Ощущая его присутствие рядом, мне не хотелось вставать. Не хотелось, чтобы он видел то, как в очередной раз растоптал меня. Как порвал мое сердце на мельчайшие кусочки. Подтянув колени к груди, даже не стала надевать белье обратно. Сейчас это было последним, что меня интересовало. Я зажмурилась, а после и вообще закрыла лицо руками, стараясь вытереть со щек соленые дорожки слез. Не хотелось ничего. Денис Александрович присел рядом. Я была больше чем уверена, что его лицо не выражало никаких эмоций. Не было даже капли сожаления о содеянном. А я и не нуждалась в жалости с его стороны. В наших отношениях это стало нормой. — Я люблю тебя, девочка моя, — руки мужчины обхватили меня за плечи, чем вызвали табун мурашек, пробегающих по коже. Губы изогнулись в грустной улыбке. Он любит меня. И сейчас это главное. ***Ты осталась с ним вдвоём, Не зная ничего о нём. Что для всех опасен он, Наплевать тебе!
Весь следующий день я ходила окрыленная тем, что останусь с Денисом Александровичем наедине, хотя бы ненадолго. Конечно, взять задания - не самое длительное занятие, но все же мне было радостно от этой мысли. Уверена, что как только окажусь дома, сразу возьмусь за их выполнение. Хотелось порадовать преподавателя тем, что я не бездельничала, а усердно занималась его предметом. Когда я сидела на последней паре, с моих щек почти не сходила краска. Я чувствовала себя крайне неловко, ведь ловила на себе взгляд его пронзительных глаз очень часто. В эти моменты я старалась отворачиваться или опускать голову вниз. Но при любом удобном случае сразу же сама смотрела на него. Я замечала даже то, как его кадык подрагивал, когда мужчина ухмылялся. По окончанию занятий я, как и обещала, подошла к его столу, пока одногруппники выходили из аудитории. — Итак, я думаю, что не стоит сильно нагружать тебя в первый раз. Я тяжело сглотнула, когда он поднялся со своего места. Мужчина направился к выходу, а я смотрела ему вслед и не могла пошевелиться. Будто оцепенела. Захлопнув дверь, Денис Александрович провернул ключ в замочной скважине. — Это зачем? — дрожащий голос выдавал мое удивление. — Не хочу, чтобы нам мешали. Будем заниматься английским вместе, тебе так легче станет. Киваю, а он вновь садится на свой стул. Рукой открывает ящик, доставая какие-то бумажки. Мужчина хмурит брови, читая текст, написанный на листках. — Чего стоишь? Бери стул, присаживайся. Мы проводим за чтением текстом на английском языке около двадцати минут. Я частенько тупила, что вызывало у преподавателя понимающую улыбку. Спустя некоторое время, оперевшись локтями о стол, вдруг ощущаю ладонь, которая продвигается от колена ко внутренней стороне бедра. — Денис Александрович... — Пальцы грубо касаются промежности, проходя по шву джинс. — Что вы делаете? — Не вы, а ты, — шепчет он. — Вставай. Меня будто парализовало. Краска с новой силой прилила к лицу. Неужели это то, о чем я думаю? Он же женат... — Поднимай задницу, малышка. На несгибаемых ногах отрываюсь от стула. Сердце колотится в груди, как бешеное. Судорожно сглатываю. Ожидая его дальнейших действий, косо поглядываю на Дениса. В следующую секунду оказываюсь прижатой животом к деревянному столу, за которым мы только что разбирали задания. Мужчина перехватывает мои запястья, заламывая за спину. Вдоль позвоночника пробегают мурашки от непонятных ощущений. Проворные пальцы пробираются к ширинке джинс, расстегивая пуговицу, а затем дергая "собачку" молнии. — Денис, — испуганно кричу, пытаясь восстановить дыхание. — Тише-тише. Мы просто немного отвлечемся от занятий. Закусываю губу, которая начинает дрожать. Глаза слезятся от того, с какой силой одна рука Дениса держит две мои. Он неаккуратно сдергивает джинсы с бельем, предоставляя вид на мою задницу. — Не надо, прошу тебя. — Я же знаю, что ты сама этого очень давно хочешь, — через пару секунд голыми ягодицами ощущаю его немаленькое возбуждение. — Не хочу... — Если не хочешь, то мы не будем... Его губы резко касаются задней части моей шеи. Приближаясь к мочке уха, Денис яростно шепчет: — Только в таком случае ты можешь забыть о моем присутствии в твоей жизни. После этих слов мое сердце разбивается. Он прекрасно знает, что я люблю его. Кажется, люблю больше всего на свете. Даже больше жизни. От горечи происходящего, пара слезинок стекает по щекам прямо на этот чертов стол. Готова ли я к тому, что сейчас будет? Это же не считается изнасилованием? Или считается? Сотни вопросов мелькали в голове до тех пор, пока я не почувствовала резкий толчок во всю длину. Я старалась беззвучно выдохнуть, но звук, вырвавшийся из моего горла, был похож на отчаянный хрип. Мужчина вновь и вновь толкался в мое тело, совершенно не думая о чувствах своей студентки. Я прикрыла глаза, погружаясь в болезненные ощущения, дарящие мне человеком, которого я люблю. — Черт, — хриплый стон. — Как же я давно хотел ощутить себя внутри тебя. Голова кружилась от дискомфорта, глаза болели от слез. Мой первый раз был в спешке на рабочем столе в той аудитории, где я проводила много времени. Я действительно не могла поверить в происходящее. Казалось, что все это - сон. Но это было реальностью. Жестокой, грязной реальностью. ***Очень жаль, что ты тогда Мне поверить не смогла, В то, что новый твой приятель Не такой, как все!
— Мира, стой же ты. Я ускоряю шаг, несмотря на настойчивость парня позади меня. В прошлую пятницу Денис доходчиво объяснил мне, что против моего общения с одногруппником. Не имея желания нарываться еще больше, решаю не перечить. — Остановись, я тебе сказал. Резко прекращаю движение, разворачиваясь к нему лицом. Егор внимательно вглядывается в ссадину, что красуется около левой скулы. — Это он? — Кто он? — спрашиваю грубо, внутри догадываясь, что он все знает. — Орлов. Тяжело сглатываю, отводя взгляд. Нельзя, чтобы кто-то узнал. Нельзя. Тогда будет плохо, слишком плохо. — Блять, я убью его. Парень подрывается с места, но я цепко хватаю его за руку, тем самым останавливая. — Нет, нет... Прошу тебя, не делай ему ничего. — Ты любишь его? — задает вопрос прямо в лоб, ничего не стесняясь. — Люблю. — Но ты же понимаешь, что это ненормально? Настоящий мужчина никогда не поднимет руку на девушку. — Я сама виновата, — говорю тихо. — Он все равно не имел права это делать, — практически кричит Егор. — Ты ничего не знаешь... Глаза начинают слезиться, а одногруппник в полном шоке делает шаг назад. Прочесывая светлые волосы пальцами, качает головой. — Значит, Мир, сегодня в семь я жду тебя с вещами на вокзале. Проведешь новый год со мной у моей бабушки. — Нет, это невозможно. — Возможно, Мира, возможно. Это не обсуждается. Тебе надо все обдумать. Там, где будешь чувствовать себя в безопасности. Молчу. Мне просто нечего сказать. Внутри меня зарождается чувство, что он прав, но его тут же глушит моя любовь к Денису Александровичу. Это невозможно. Я скоро сойду с ума. — Если ты не придешь - я приму это. Но никогда не смогу понять. И защитить от него тоже, если ты сама этого не хочешь. — Ты просто не понимаешь, во что ввязываешься. ***И ты попала! К настоящему колдуну, Он загубил таких, как ты, не одну! Словно куклой в час ночной Теперь он может управлять тобой!
Я сидела, свернувшись на кресле, наблюдая, как стрелка часов быстро перемещается от одной цифры к другой. Сейчас во мне будто боролись два человека. Понимаю, что все те вещи, которые делает со мной Денис Александрович - противозаконны. Теперь же от этих отношений я не испытываю вообще никакой радости. Только страх и боль. Страх того, что за любую малейшую провинность я получу вдвойне. Боль от его действий. Когда он одной рукой хватает меня за волосы, поднимая подбородок, а второй бьет по челюсти, скулам или даже всему лицу в целом. Так, что искры сыплются из глаз, а голова начинает резко болеть. После этого, обычно, преподаватель прижимает меня к своей груди, нежно гладя по волосам и шепча слова любви. В эти моменты я совершенно забываю, что он только что совершил и по какой причине на моем лице ссадины, а на руках многочисленные синяки, только начинающие сходить. Я несчастна в этих отношениях, только вот никто не сможет помочь мне. Родители, пропадая на работе, вообще не замечали, что с их единственной дочерью что-то не так. Подруг, как и друзей, мне запрещал заводить Денис Александрович. Господи, как же я одинока... Одним единственным человеком, который понял, что на самом деле происходит, был Егор. Это какой-то страшный сон. Мне опасно находиться здесь. Быстро подскакиваю с кресла, чтобы покидать все необходимые вещи в рюкзак. Сейчас я чувствую, что Егор сможет меня защитить. Надо собираться максимально быстро, ведь до семи остается всего лишь два часа. Я поеду вместе с парнем к его бабушке, проведу там новогодние праздники, а потом мы решим, что делать дальше. Черт возьми, можно же перевестись на заочку или написать на него заявление. А можно сделать и то, и то. Только сначала надо позвонить родителям, предупредить их о скором отъезде. Беру мобильник в руки, набирая выученный номер. — Да? — через пару гудков слышу уставший голос мамы. — Слушай, мой друг предложил мне вместе съездить к его бабушке в Москву на праздники. Через два часа у нас поезд. — Новый год послезавтра. Может, ты подъедешь позже? И что это за друг такой? — по ее тону заметно, что она сомневается в моих словах. — Это мой одногруппник, Егор Гудков. Он очень хороший... — Нравится тебе? — Да, — отвечаю тихо, решая соврать. Мне надо вырваться отсюда любой ценой. — Тогда ладно. Потом сообщишь мне ваше точное месторасположение. На сколько дней вы едете? — Наверное, числа до третьего. — Хорошо. Давай быстро собирайся, а то не успеешь. — Мамочка, спасибо тебе большое. Отлично, теперь почти все улажено. Решить что-то с учебой мы можем и позже. Сессия начинается с девятого числа. Проверяю наличие паспорта и денег в рюкзаке, когда слышу звонок в дверь. Сердце на секунду будто останавливается, пока я иду в сторону прихожей. Приближаюсь к глазку, чтобы узнать, кто пришел. Во рту пересыхает. Денис Александрович стоит в подъезде, гневно смотря вперед. Я испытываю смешанные чувства. Дикий страх, непонимание того, что же он здесь делает. Колени дрожат, когда я всматриваюсь в такое любимое лицо. — Открывай, я знаю, что ты там, — холодно произносит грубый голос, после чего Денис Александрович ударяет кулаком в дверь. — Уходи, пожалуйста, — шепчу, а глаза вновь становятся влажными. — Открой дверь, сейчас же. Трясущимися руками проворачиваю ключ и преподаватель, гневно дергая за ручку, оказывается в квартире. — Как это, блять, понимать? — О чем ты? — стараюсь сделать невозмутимый вид, хотя внутри все сжимается. — Не притворяйся, сучка. Почему мне звонит твоя мать и просит подкинуть тебя до вокзала? Ты собралась уехать в Москву с этим сопляком, не предупредив меня, нахуй? — Ты все неправильно понял, я... — Меня прерывает резкий звук пощечины. Я отхожу спиной назад, а преподаватель, как хищный зверь, надвигается на меня. Смотрю на него заплаканными глазами и не вижу хоть капли жалости и человечности на его лице. Он чудовище. Человек, который сломал меня. Морально и физически уничтожил. — Дрянь... Сейчас ты хорошенько получишь за своеволие. Крик превратился в болезненный стон, когда с его стороны последовал первый удар по лицу. Он продолжал смотреть на меня с усмешкой, ощущая свою власть и полную безнаказанность. Я пыталась вырываться, сделать хоть что-нибудь, но Денис был гораздо сильнее меня. Ему было абсолютно все равно на мои размахивания руками. Я продолжала отходить от этого животного, пока не поняла, что оказалась в гостиной. — Стой, стой... — шепчу, наблюдая за его пронзительными серыми глазами. — Прошу тебя, прости. Я никуда не поеду... Хватит, умоляю. — Слишком поздно, милая — ухмыляется он в ответ. Сразу после этого я получила удар в солнечное сплетение. Ноги подогнулись, перед глазами все потемнело. Не удержав равновесие, падаю навзничь, ударяясь головой о край столика, что стоит перед диваном. Стону от двойной боли, но Дениса это не останавливает. Он продолжает хаотично наносить удары один за другим, когда я визжу. Ощущаю вкус крови во рту. Уверена, что лицо сейчас напоминает кровавое месиво. Закрыв глаза, тяжело сглатываю. Чувствую его ладонь на шее, что сильно душит. Не могу поверить, что это мой Денис. Я любила этого человека с тринадцати лет, не зная о нем совершенно ничего. Моя жизнь превратилась в ад. Он - чудовище, сам дьявол, которого никто и никогда не сможет наказать. Резко распахнув глаза, смотрю на некогда любимые мною черты. — Ты сама виновата, дорогая. Пальцы сильнее сжимаются на шее, а воздуха начинает критически не хватать. Я открываю и тут же закрываю рот, как рыба, выброшенная на лед. Все вокруг меня темнеет и плывет. В висках стучит кровь, последним я ощущаю дикую боль во всем теле. После - сплошная темнота.Он загубил таких, как ты, не одну.