Арканы

Целовал лепестки и распахивал настежь душу, не срывался с цепи и не взбрыкивал сгоряча, а теперь предо мной мир так трепетен и послушен - рукотворный, стихийный, от пламени до меча, от тростинки до жилки руды, до стенаний ветра, до последней слезы, переполненных ими чаш. На ладонь я нанес золотые четыре метки - значит, скоро пробьет предначертанный ими час. Я скажу: быть огню, и не будет честнее цели, и не будет священнее воли, чем эта власть. Я скажу: быть воде, что просачивается в щели, методично и верно держа в узде эту страсть. Я скажу: быть дыханию шторма, порыву, бризу, вездесущему и неустанному на пути. Я скажу: быть вершине и каменному карнизу, всем извилистым тропам, позволившим мне взойти. И тогда изреку предпоследнее свое слово, и наступит пора выбрать новое из начал. Там, где каждый восход - это импульс родиться снова, я стряхну, что изношено, с разума и плеча. Там все движется в неком едва уловимом ритме, и изнанка миров подотчетна лишь мне-ткачу. Там, вдохнув бремя лет, вся вселенная говорит мне, что последним из слов станет только мое "хочу".