Песчинка, которую гоняет ветер

Зима наскучила Лили, которая отдыхала в зале для балета. Вечно хмурый Сеул встречал зиму не снегом, а с неким осадком. Холодный, грубый ветер так и скулил за окном, подтверждая, что снега в ближайшие дни ждать не стоит. Солнце то появлялось, то исчезало, но отнюдь не согревало. Сидя на холодном полу, смотря на отражение самой себя Лили не могла поверить, что наконец сыграла главную роль на сцене в «Лебедином озере». Была горда за себя, когда мать пришла и увидела своими глазами в кого превратилась её дочь. Стоит признаться, что роль являлась тяжелой и эмоциональной. И когда прозвучал последний звук, когда стихии поглотили Одетту и Зигфрида, когда они поклонились гостям, только после этого она с облегчением выдохнула. Затем подошла мать, гордо хваля её за проделанный труд, нежно обнимая. Вот только не хватало еще одного человека, который скрасил бы её победу. Старший брат Лили — Ким Сокджин не всегда выделялся пунктуальностью. Наверное, даже позабыл из-за гастрольных туров со своей группой. Вот Лили никогда не была близка к его музыкальной и танцевальной культуре, считая, что это пустая трата времени и самый легкий способ заработать деньги. Хотя семья Кимов далеко не была бедной, скорее семья унаследовавшая богатство деда. После того, как мать ушла, поздравив её, вручив ей букет роз, все начали коситься на неё, впрочем, ей не в новинку получать такие взгляды. Её мать была великой балериной, что сумела достичь уровня главной солистки Мадам Туссо и выступать в разных уголках Азии. Мать Ким не только выполняла круговые движения в «Жизель», но и на высоком уровне могла показать чувственность, все эмоции: от нежности до безумства и смерти. Естественно у Лили были привилегии, насчет главных ролей, ведь с такой матерью почти все двери открыты в балетный мир. Только люди не учли самого главного, хоть мать и любила её всем сердцем, ни в коем случае не позволяла пользоваться этими привилегиями, да Лили хотела достичь всего сама, прямо как мать. И каждый раз, когда к ней приходили с предложением побыть главной героиней в одном из произведении, мать заставляла сначала показать себя в этой роли, и только потом решалось будет ли она центровой или нет. Во многих случаях, она была не готова, считая, что ей нужно еще попрактиковаться над полетами на пуантах. Полеты давались ей особо сложными. Пуанты. Одно слово, а столько боли. Тренироваться почти по пять часов в день на кончиках пальцев, а если выступление совсем скоро, то приходиться тренироваться семь полных часов. Затем поправлять свои пуанты, чтоб они удобно сидели на твоих ногах. Лили мастерски умела канцелярским ножом выравнивать подошвы пуант. Иногда могла просто переделать их под свой размер, порвав все швы и сшить заново. В принципе для балерин это занятие, как успокоительное. — Наверное, прекрасно, что можно всего добиться через мамочку, — очередной смешок, адресованный Лили. Лишь может пробурчать что-то незамысловатое под нос, даже не посмотрит на них и не скажет ни слова им, направится к выходу, где будет ждать машина, которая отвезет домой. А по дороге подумает, какими словами можно описать таких людей. Завистливые? Злые? Возможно посмотрит в окно и понаблюдает за мрачностью города (как она считала). Можно было отдохнуть, с такими пробками еще не скоро доберешься домой. Этот день достаточно вымотал её и физически, и морально. Изображать самую эмоциональную главную героиню оказалось намного труднее. Пришлось выложиться на полную. Тяжелее всего далось второе действие, где эмоциональность Одетты на пике. — Мы приехали, — водитель их семьи всегда был добродушен к младшей Ким, поэтому, как и сейчас часто улыбался своей гуманной улыбкой во все зубы. С детства отвозил и привозил Лили на занятия, хотя частенько она занималась дома. — Спасибо, дядя, — также любила благодарить и нежно произносить «дядя». В ответ ей он обычно еще больше умилялся. Выходя из машины, не забыла поклониться и скрылась за входной дверью. Дома как всегда пахло хлоркой, так как мать считала это запахом свежести и чистоты. Мать Ким узнала о своей беременности Сокджином, когда выступала на большом театре в двадцать два года. На пике её карьеры, она познакомилась с её мужем на торжественной встрече. После знакомства, он начал особо ухаживать за ней, предлагая встретиться где-нибудь, на что Ким охотно соглашалась. Все его ухаживания закончились страстной ночью для них в одном из номеров отеля. Узнав, что она беременна, отец Ким немедленно сделал предложение ей. Несмотря на то, что она стала матерью, оставив маленького Сокджина няне, продолжила свою карьеру и дальше. И ей было обидно видеть, как её первенец, поранив колено, не зовет маму, а вместо этого плачется либо к няне, либо к отцу. А её даже в упор не видит. Муж поддерживал её от начала до конца, даже когда она безответственно оставляла Сокджина няне, а сама уходила танцевать. Не говоря уже о гастрольных турах по всей Азии, когда она почти не виделась с семьей месяцами. — Я всё понимаю, ты всю жизнь занималась балетом, мы потерпим. Возвращайся скорее, — подбадривал когда-то её муж. Задумывалась и обвиняла себя, что она самая худшая жена и мать. Но всё изменилось, когда она узнала, что беременна во второй раз в свои тридцать один. В тридцать два года она уже полноценно являлась матерью двух детей. И на этом остановилась её мелодия. Пуанты лежали в подсобке, пылясь. Пока однажды их не надела её дочь — Ким Лили. Когда она только родилась, отец настоял на этом имени, так как мать обожала лилии. — Ты пришла, дочка, — обрадовалась мать, которая видимо тоже пришла домой недавно. — Зачем ты оставила меня там? Мы могли бы поехать домой вместе, — обидчиво произнесла Ким. — Прости, я думала ты хочешь пообщаться со своими друзьями, — виновато отчиталась мать. «У меня нет друзей» про себя высказалась Лили. — Все были измотаны, мам. После короткого диалога с матерью, Ким поднялась вверх по лестнице, дабы немного освежиться, принять ванну. Подумывает над тем, чтобы вечером позвонить своему брату и снова пожаловаться на то, что он снова не пришел на её выступление. Лили обожала горячую ванну, особенно после тренировок или выступлений. Приятная усталость вперемешку с паром и горячей водой. Напряжение мышц сразу снимало рукой. Выходя из комнаты чувствует запах горелого, видимо мать снова постаралась. Столько лет прошло, а она все ещё не научилась готовить. Поэтому часто заменяет свою еду на заказанную, выдавая за свою перед гостями. И учитывая то, что она так старается на кухне, скорее всего, придут гости. Поэтому, дабы выглядеть поприличнее, надела на себя обычное белое платье ниже колен и спустилась вниз. Увидела слабый дым, парящий на потолке и пошла прямиком на кухню, стараясь не вдыхать этот мерзкий запах. — Всё-таки подходить к плите тебе не стоит, мам, — решила усмехнуться Лили, — Госпожа Ким Наын, из вас бездарный повар. — Я уже записалась на курсы готовки, — отчеканила мать. — Которые не помогут ничем, — продолжила за неё дочь, — Как и прошлые твои курсы. — Хватит, иди и приведи дом в порядок. Скоро придут гости, — набирая уже запомнившийся номер, приказала Наын. — Куда еще приводить в порядок, если дом уже в порядке?! — возмутилась Лили, на что увидела лишь махающую ей мать, требуя, чтобы она ей не мешала, — Скажи им, чтобы сделали кимпаб поострее, — шепотом произнесла Лили, издеваясь над матерью. Решив, еще немного отдохнуть снова поднялась в свою комнату и легла на кровать, укрылась одеялом. Слегка вздремнуть не помешало бы, иначе следы от недосыпа под глазами не скроет ни одно тональное средство. В свои семнадцать полных лет она уже имела испорченный метаболизм из-за жестких диет и булимии, а также слабый иммунитет. За день она могла отпить только один бокал свежевыжатого сока, а к вечеру поесть салат и выблевать в унитаз. Через полчаса от горелого запаха не осталось и следа. Курьер, доставляющий еду пришел вовремя, так как после его отъезда, в дверь позвонили. Мать еле успела разложить еду на нужные посуды, как в дверь позвонили. Наын быстрым шагом направилась к входной двери и незамедлительно открыла её. Какого же было удивление матери, которая увидела своего зрелого мальчика около двери, а сзади еще и его коллег. Когда муж сообщил ей, что вечером будут гости, она и представить могла, что это будет её сын. В последний раз мать с сыном виделись ровно два года назад. Хоть и были в одном городе, матери приходилось видеть его через экран своего смартфона, внутри ликуя. А Лили? Она уж не видела его практически четыре года. Сокджин уехал из дома ровно в двадцать один, тогда Лили только-только исполнилось одиннадцать. Сейчас в свои семнадцать лет, она почти добилась своей цели. А Сокджин стал мировой знаменитостью. Его внешность изменилась, он стал худее, а черты его лица выделялись более грубо. Темные круги под глазами виднелись даже под толстым слоем корректора. — Неужели это мой сын?! — удивилась мать, увидев Кима. Подошла к нему и нежно обняла, — Господи, сынок, я так скучала, — проскулила мать, а у неё успели прослезиться глаза. Лили, мирно посапывающая на кровати, проснулась, вздрогнув из-за шума внизу. Предположила, что гости уже успели прийти. Придется спуститься и поприветствовать их. Привела себя в порядок, пальцами нелепо расчесав волосы, по дороге поправив свое платье спустилась вниз. — Лили, — нежный мужской голос раздался эхом в её голове, как только они дошли до неё. Нервно посмотрела на гостей и узнала среди них своего родного брата, которого, казалось бы, не видела целую вечность. Чуть не помутнился рассудок, но Ким почти что, спотыкаясь дошла до брата и крепко обняла. — Я скучала, — тихо произнесла она, не желая отпускать его. Букет цветов в руках чуть ли не полетел на пол, как мать восторженно не взяла его с рук сына. — Какие красивые цветы! Лилии! — воскликнула мать, — Пойду и поставлю их в воду. А вы проходите, располагайтесь. — Кстати, я забыл тебя познакомить, — по дороге в гостиную выдал Сокджин. Сев за стол: — Это мои друзья, с которыми я работаю целую вечность, — устало выдохнул, чем вызвал бурную реакцию у остальных. — Не можешь избавиться от нас? — издевался шатен. — Думаю, не стоит знакомить вас, ты наверняка знаешь их имена, — проигнорировал Хосока. — Да, — тихо проговорила Лили. — Я разговаривал с отцом, сказал, что он снова на командировке, — взял в руки приборы и принялся есть обжаренное мясо. — В Токио, — сделала глоток из налитого в бокал вина и уточнила мать, — Итак, я слышала вы переезжаете в новое общежитие? — Да, решили обзавестись домом побольше, — ответил черноволосый Намджун, приветливо улыбаясь. Про себя отмечая, что блюда выглядят просто великолепно. — Как здорово! А где он находится? — сегодня мать была уж слишком гиперактивной и болтливой. Надо ведь кому-то разогреть обстановку. Лили в любом случае не особо разговорчивая с посторонними людьми. — В центре города, — ответил Тэхён, про себя отмечая, что мясо прекрасно обжарено, — Вы прекрасно готовите, миссис Ким. Очень вкусно, — довольным видом похвалил Ким, на что брат и сестра посмотрели друг на друга и хихикнули, получив строгий взгляд матери. — Спасибо, — мило улыбнулась Наын, — Не стесняйтесь, уплетайте, — на что все поклонились, кушая еще больше. — Кстати, слышал ты сыграла очень важную роль, — обратился к младшей сестре брат, — Поздравляю, — добродушно улыбнулся. В каком-то случае она простила его отсутствие, как только он перешагнул порог этого дома, соизволил повидаться. — Прости, что меня не было. Чонгук плохо себя чувствовал, надо было присмотреть за ним, — всё также улыбался он. Не догадываясь о том, что ножом больно ударил в спину ей. — Ничего страшного, — снова эта фальшивая улыбка, за которой скрываются обида и гнев. И незаметно посмотрит на Чона, скроет свою обиду под милую улыбку, снова посмотрит шоу, где Джин как всегда будет ухаживать за Чонгуком. Ляжет спать под легкую музыку. Проглотит вместе с комом свою обиду. Ведь легче чувствовать злость на человека? Правда. Наконец, она поняла, почему те люди вечно огрызаются на неё. Но вот разница между ней и Чонгуком: он не одинок. Эту обиду она исчерпает, но создаст новую. Бесконечный круг. И за столом Сокджин лишь говорит о нём, хвастаясь им. А про неё не вспомнит ничего. Абсолютно. В этой красочной обстановке, лишь она черно-белая. Ей не место тут. Среди неодиноких людей. Всегда твердили, что хранить обиды глупо, но она хранит в памяти лишь одного обидчика. Ким всегда было интересно, что будет, если обидеть человека, который обижает тебя. Например, Чон Чонгука.