***
В полной тишине и полутьме было жутко. Эльза слышала каждый свой вздох, каждое движение. От долгого сидения здоровая нога затекла, но раненая левая не давала подняться и немного размяться. Все, что было у Эльзы — обломки радио, камни и куски штукатурки с потолка. Она оглядывалась по сторонам, изучая комнату, в которой находилась: здесь было только одно маленькое окно, сбоку от нее, предусмотрительно завешенное Флинном рваной серой тряпкой, напротив — проход в другую комнату, заваленный на треть кирпичами, три разбросанных стула и перевернутый письменный стол в углу без ножки и дырами там, где должны были быть ящики. Сейчас можно было только гадать, что раньше находилось в этом здании или конкретно в этой комнате. Чей-то офис? Жилой дом? Школа? Теперь это убежище для таких, как Эльза с Флинном. Когда они уйдут, сюда придет кто-то другой или поселится группа отбившихся, или будет бесцельно бродить стая. Эльза вспомнила свой дом: большое крыльцо, на котором всегда стояли цветы, источая сладкий аромат, зеленый газон, трава на котором казалась мягким ковром. «Мяч улетел на соседний участок, Лиззи.» — всплыл в ее памяти до боли знакомый голос. Сердце сжалось, все казалось таким живым, словно она вновь была там. Воспоминания не останавливались, заставляя Эльзу переживать все снова и снова. — Наш мяч случайно залетел на твой участок. — Я сейчас достану… Держи… — Он ничего, правда? Хочешь, я вас поближе познакомлю? — Отстань. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Голоса врезались в мозг, рвали его на куски изнутри, Эльза сжала руками голову и согнулась. Нельзя вспоминать, нельзя реветь, нужно все забыть, нужно бороться, нужно начать все заново. Иначе ее раздавит весь этот груз прошлого, она задохнется под ним. Все будет хорошо. Даже если не как раньше, но по-новому, без смертей и всех этих ужасов. Все когда-нибудь наладится. Эльза открыла склянку с йодом и начала поливать им рану. Боль оказалась сильнее, чем она думала. Эльза закрыла рот рукавом рубашки, чтобы не закричать. Одежда вся пропиталась пылью, грязью и потом, но найти новую было непросто: одежду и еду разобрали в первые же дни, так что сейчас можно было найти лишь поношенные и рваные тряпки. То, что сейчас было на ней надето, для нее нашел Флинн две вылазки назад в случайно попавшемся магазине одежды. Тогда Эльза с горькой усмешкой подумала, что в былые времена даже никогда бы и не посмотрела на подобный фасон и цвет. Теперь было все равно, хоть мешок из-под картошки носить — главное чистый. Когда склянка опустела, Эльза отбросила ее и еще раз попробовала подняться. Упираясь руками в стену, она начала медленно вставать, но боль была мучительной, словно что-то вгрызалось в ногу. Она снова села. От одной только досады она была готова разреветься: ей нужно сейчас быть рядом с Флинном, помогать ему, а не сидеть здесь. От раненного нет никакой пользы — он обуза, и Эльза слышала, что у отбившихся принято убивать тех, кто не способен самостоятельно обороняться и добывать себе пищу. Может, ей стоит перерезать себе горло и избавить Флинна от бремени в ее лице? Может, Флинн специально оставил ей нож? Эльза достала его из кармана. Раскрыла. В серой стали отразилась часть ее лица: щека и глаз расплывались и казались совершенно грязными. Она не умывалась несколько дней. Вечные поиски, бегство — на то, чтобы поспать, не всегда есть время, что уж говорить о гигиене. Она совершит самоубийство, потому что сейчас это действительно выход, причем единственный. Эльза поднесла лезвие к шее. Холод металла обжег кожу. Когда Флинн вернется, ее тело еще не успеет остыть, правда похоронить его будет негде. Когда Флинн уйдет, ее найдет стая и сожрет — для них это будет огромной радостью, ведь сейчас и им найти себе пропитание не так-то просто: оставшиеся в живых люди надежно спрятались, а у отбившихся столько оружия, что запросто могут разнести на кусочки какой-нибудь пушкой. Нет, все это просто глупость: Эльза никогда не смогла бы убить себя, просто решила отпустить такую шутку, чтобы развеселить саму себя. Она дала столько обещаний, что теперь обязана их сдержать. Флинн не продержится долго без нее. Их теперь связывает толстенная нить — не разорвешь, если и захочешь. Эльза убрала нож обратно в карман. Самое полезное, что она сейчас может сделать — лечь спать. До возвращения Флинна она сумеет хоть немного отдохнуть, набраться сил. Только бы он принес еды: Эльза со вчерашнего утра ничего не ела. Она закрыла глаза, проваливаясь в темноту.***
Разбудил Эльзу странный шум, словно где-то рядом кто-то перебирал консервные банки и бутылки. Она потерла глаза и осмотрелась. На столе, у которого неожиданно появилась четвертая ножка, Флинн доставал вещи из рюкзака. Эльза некоторое время наблюдала за ним: она совершенно не понимала, что происходило. Флинн точно уходил без рюкзака, и стол валялся в углу перевернутым. Сколько она проспала? По ощущениям не больше часа. Нога не болела, но казалась деревянной, даже пошевелить ей было тяжело. — Проснулась? — спросил Флинн, не оборачиваясь. Эльза знала, что он мог слышать малейший шорох. Нужно всегда было быть настороже, если хочешь выжить. От его внимания не укрывалось ничего, и Эльза часто думала, что если бы жизнь в один момент так резко не поменялась, он мог бы стать отличным полицейским. Ну, а сейчас его взяли бы к себе отбившиеся, если бы только Флинн захотел примкнуть к ним. — Ты давно пришел? — вопросом на вопрос ответила Эльза. — Около получаса назад. Ты спала, и я не стал тебя будить. И сам бы отдохнул, но от меня больше пользы, когда я на ногах. Я подпер стол с одного угла кирпичами и теперь разбираю все, что отыскал. — И как все прошло? — Неплохо. Но этот район, видимо, один из пустых. Здесь нет и намеков на присутствие стай, может, отбившиеся где-то засели, но я не наткнулся на них, слава спасителю. Прошелся по улице, по которой мы бежали сюда, зашел магазин, но он оказался совсем разгромлен. Я нашел там только этот рюкзак, решил, что это знак и нужно идти дальше. — Только не говори, что ты один ходил в соседний район. — Я один пошел в соседний район. — Ты поехавший! — Эльза подняла с пола камешек и кинула в спину другу. Тот попал ему по голове, Флинн ойкнул, повернулся к девушке и еле успел увернуться от очередного броска. — Я бы убила тебя, если бы могла встать! — Эй, полегче. Все же хорошо, я здесь и принес с собой много полезного, так что поводов для паники нет. — Он подошел к Эльзе и сел рядом с ней. — Лучше послушай, что я смог узнать. Эльза отвернулась, скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что обижена. Флинн пожал плечами и продолжил говорить: — Соседний район более оживленный. Я даже выстрелы слышал, правда, вдалеке. Готов поспорить, что это отбившиеся воюют со стаями за территорию. Я прошел по дороге, стараясь сильно не высовываться: там одни многоэтажки, в которых кто-нибудь нашел себе временное укрытие. В одной из них был магазин, и я решил рискнуть. Зашел внутрь — там никого. Я нашел кое-что из еды. Но больше ничего. И я пошел дальше. И хорошо, что решил сделать это: там дальше полно отбившихся, и все вооружены до зубов. Я наткнулся на торговый центр. Они полностью контролировали его, но кое-что я все-таки смог утащить. — Боже, Флинн, ты понимаешь, как рисковал? Ты просто придурок! Оно того не стоило. — Нет, стоило. Теперь я знаю, что нам с тобой нельзя здесь оставаться. Нужно идти дальше, иначе нас могут найти. Ты знаешь, что отбившиеся делают с девушками? Я не смогу один защитить тебя от целого отряда. Я нашел иголки, бинты и какое-то обезболивающее. Заштопаем твою рану, перекусим, а утром двинемся. По моим подсчетам до рассвета часа четыре. Должны успеть. — Подожди, в смысле четыре часа до рассвета? Ты пришел полчаса назад. Ты что, ночью по улице бродил? Совсем конченный? — Иначе я бы ничего не нашел, и мы бы подохли здесь. Хватит дуться, Эльза. У нас на это нет времени. — Флинн поднялся и пошел к столу. Эльза знала, что он прав, но как же она бесилась из-за того, что он так рисковал. — Тебе придется потерпеть, — копаясь в рюкзаке, говорил Флинн, — это довольно болезненный процесс. Но, зная тебя, думаю, ты вытерпишь. — Он, наконец, вытащил иглу и бинты, взял со стола бутылку воды и вновь подсел к Эльзе. — Спирта не было, так что у нас полная антисанитария. И, кстати, я никогда раны не зашивал. Будешь первая. — Главное, не убей меня этой иглой. Надеюсь, на ней нет какой-нибудь инфекции, вроде ВИЧа или чего похуже. Хотя чего уже хуже. — Глядя на то, как Флинн обливает водой иглу и вытирает о бинты, говорила Эльза. Затем он некоторое время возился с бинтом, пытаясь вытащить из него нить. Получилось не сразу. Когда все было готово, он осторожно промыл тем же сырым бинтом рану, стирая грязь и кровь. — Ты хотя бы руки помыл? — поинтересовалась Эльза. — Немного, воду экономить надо. Но я вытер их об кофту. — Ну-ка покажи. Флинн продемонстрировал ладони. Все в шрамах, ссадинах, но относительно чистые. — Ладно, сойдет, — кивнула Эльза. Флинн взял иглу, в которую была продета нить. Девушка подумала, что хуже все равно уже не станет, и выпрямила ногу. — Не затягивай слишком с этим делом. — Она прислонилась головой к стене и закрыла глаза. Какое-то время ничего не происходило. Затем игла резко впилась в кожу, Эльза чувствовала, как она протыкает ее, оставляя внутри нить. Было не столько больно, сколько отвратительно. Главное, не открывать глаза и не видеть всего этого. Зрелище то еще, наверное. Эльза слышала напряженное дыхание Флинна. Она знала, что он сейчас боялся сделать что-то не так, навредить ей, причинить лишнюю боль. Он стал ей старшим братом, который всегда оберегает от любой опасности. Он пошел сегодня так далеко один, потому что винил себя в произошедшем вчера: не углядел, проявил неосторожность. Эльза не удивится, если он перестанет спать, чтобы всегда быть настороже. Она была благодарна ему за его заботу, без которой не продержалась бы и дня, но ей все время казалось, что когда-нибудь он перестарается и случится непоправимое. Они так сильно держались друг за друга, что рисковали с легкостью потерять. «Операция» продолжалась несколько минут. Постепенно, Эльза привыкла и к покалываниям, и к ощущениям и даже открыла глаза, но вниз все равно старалась не смотреть — только на сосредоточенное и нахмуренное лицо Флинна. Он закончил, зубами обкусывая нить, и принялся перебинтовывать ногу. — Ну вот и все, как вы оцениваете работу вашего лечащего врача? — вытирая руки о брюки и улыбаясь, спросил Флинн. — Вы настоящий профессионал, мистер Райдер. — Эльза наклонилась к нему и чмокнула в щеку. Он слегка покраснел, но смущения своего старался не выдавать. — С такой пациенткой было приятно иметь дело. А теперь, мисс, не желаете ли перекусить? У нас на ужин консервы, срок годности которых вышел больше трех дней назад, и вода. — Прекрасно. Вы позволите мне встать? — Не советую, мисс. Я принесу вам ваш ужин. — Лучше назвать это ранним завтраком. Флинн встал и подошел к столу. Он вынул две банки консервов и раскрыл их ножом. Одну он отдал Эльзе вместе с бутылкой воды, с другой сел рядом у стены. — Приятного аппетита, — произнес Флинн и принялся есть, используя нож за неимением других столовых приборов. Эльза подумала, что приятного в содержимом банки мало: странного цвета и слишком жидкая тушенка, которую она всегда ненавидела, но в сложившихся условиях научилась терпеть и проглатывать, не жуя. Более изысканной или хотя бы съедобной пищи им редко удавалось попробовать, приходилось довольствоваться тем, что есть. Во время перекуса Эльза всегда невольно завидовала отбившимся: у них-то еда была гораздо лучше. Трапеза прошла в молчании, как всегда. И Флинн, и Эльза знали, что каждый вспоминает о времени, проведенном дома, и если начнет говорить, то обязательно о какой-нибудь яичнице с беконом, приготовленной как-то раз на завтрак. Так было в первые дни, но со временем оба поняли, что лучше не вспоминать — как раньше уже не будет никогда, только старые раны бередить. За спиной у них было слишком много потерь, о которых нужно лучше забыть, иначе невозможно будет продолжать путь вперед. Закончив с едой, Эльза откинула банку в глубь комнаты. Она перевела взгляд на стол, на котором лежало еще много разных банок и бутылочек с заляпанными грязью и потершимися этикетками, так что по ним нельзя было узнать о содержимом. — Что ты еще нашел? — спросила Эльза. Флинн тоже поел и теперь сидел, опираясь локтем о коленку. — Консервы, лекарства, в основном, бинты. Набрал воды. Еще два ножа и… — он залез рукой в карман и достал… — пистолет! Правда, без патронов, но я подумал, что по пути могут попасться. Оружие лишним не бывает. — Ты чертовски вымотался. Ты спал прошлой ночью? — Немного. Мне не хочется, правда. — Ты научился, бросая нож, попадать в цель с пятидесяти шагов, научился быстро бегать, различать любые звуки, но не врать. Ты устал, и сейчас можешь немного поспать. Хотя бы полчаса есть. Я выспалась, пока тебя не было, и если что — разбужу. — Эльза взяла его руку в свою и сжала. — Не упрямьтесь, мистер Райдер. Вы нужны мне бодрым и полным сил, потому что если по дороге свалитесь, я не сумею вас тащить и оставлю на ланч стаям. — Мне тебя не переубедить? — Флинн с надеждой посмотрел на Эльзу, но она помотала головой. — Ладно, но я буду использовать ваше плечо, как подушку. — Хорошо, — девушка прижалась спиной к стене. Флинн положил голову ей на плечо и закрыл глаза. Он вырубился моментально, и Эльза улыбалась, наблюдая за тем, как он спит. Во сне он совсем не был похож на парня, убившего десяток отбившихся и чуть ли не целую стаю. Это был милый ребенок, со съехавшей на глаза челкой и длинными, как у девчонки, ресницами. Эльза посмотрела в окно. Импровизированная занавеска не могла закрыть его полностью, и было видно росшее у стен дома дерево, а сквозь его ветви — темное ночное небо без единой звезды. И Эльза взмолилась, чтобы рассвет не наступал как можно дольше.