Наши традиции

Наступила долгожданная ночь. Ангел, вымотавшись, буквально валился с ног и как только предоставилась такая возможность, незамедлительно исполнил её с большим рвением. Сразу уснуть, почему-то не получалось, в голове до сих пор мелькали бумаги с цифрами, значение которых он и вовсе забыл. Возле дивана с которого свисала расслабленная рука, валялся кое-как брошенный шарф и обувь. Пальто же всё-таки примостилось в коридоре, как и полагается всей верхней одежде. Хотя кто знает, хочет ли она там висеть, в одиночестве, в темноте. Может у какой-нибудь зимней, серой куртки фобия? Но выразить свой страх она не может, ведь просто не умеет… Как показалось, прошла почти вся ночь, однако на часах телефона, сообщение на котором и разбудило мужчину, был двадцать седьмой час. Ах, нет, двадцать семь было минут, однако, по совпадению, третий час ночи, что как раз и было бы двадцать седьмым часом… Что за бред только не лезет в голову спросонок. — Тридцать се-емь, — начал он тихо на распев, строчку из песни. Нет, музыку он почти и не слушал, однако выйти из своих рамок ему помог именно тот, от которого приходили смс в столь позднее время. На его странице было много подобных песен и всех их, Архангел удосужился переслушать по нескольку раз чтобы хоть немного попробовать изучить душу дорогого ему друга. Это была его самая давняя и в тоже время такая близкая подруга. Это была уже месяц как Вельзевул, впавшая в депрессию. Ей срочно требовалась поддержка, а кому ещё можно было отдать своё сердце на лечение как не ангелу? В аду не привыкли помогать друг другу, обливаясь понимающими взглядами и улыбками, проезжая мимо на гироскутере. Она, кстати, никогда не понимала как ими пользоваться и почти все попытки, исключая некоторые случаи со святой водой, что является уже отдельной историей, оборачивались плачевно. Вот, она снова рассказывала о том, что не успевает заполнять бумаги и лишать тела слишком буйных демонов. Она писала и днём и ночью, как только научила Гавриила пользоваться смартфоном. В принципе он и сам умел, но обменяться опытом друг с другом было интересно. Ангел всегда отвечал и читал всё. Даже если не был в сети, всё написанное было помечено двумя галочками что обычно обозначало «доставлено», слава безлимиту на социальные сети. Соединение было защищено до такой степени, по-дьявольски, что никто даже не мог прочитать их переписку ежели всё-таки какая-нибудь рука разгадала бы четыре пароля защищающих все эти данные. Они не боялись и выкладывались друг другу как следует. Они даже по началу придумали свой язык, смешение английского, испанского и французского. Но многие правила пересекались в написании и вместо слов «мне пора идти, до завтра» могло получится что-то вроде «прощай, а завтра не наступит». «Приезжай ко мне» — вдруг появилось в уголке дисплея, не успел мужчина пробежать своими фиолетовыми глазами по клавиатуре и вспомнить как пишется слово «подсолнух», в начавшемся диалоге про цветы и как за ними ухаживать. Да, пернатый часто рекомендовал купить пару цветочков на окно, ведь они прибавляли бы кислорода в маленькую квартирку, где-то, как и собственно полагалось, у чёрта на куличиках. Но демон отмазывалась тем, что за этими привередливыми существами требуется хороший уход, времени на который у неё вообще нет, и зачем ей лишние хлопоты. Хотя пару раз по-настоящему задумывалась над этим, подолгу всматриваясь в дома с высоты её последнего, десятого этажа, забывая про догорающую сигарету в зубах. Но почти всегда приходила к выводу, что ей не скучно и со своими мухами. Дальше она начинала вспоминать как наблюдала за их рождением, придумывала имена, наблюдала за возрастанием и как усердно скрывала своё «хобби», о котором не знал даже сам Гавриил. Ведь тогда, не дай люцифер, все подумают, что демон делал какое-то добро. А зачем она всё-таки занималась этим, было до конца неизвестно даже ей самой. Но обычно, вся вина переходила на так называемый «материнский инстинкт» присутствующий в её, увы, женском теле. И избежать которого не удавалось даже при факте того, что держит оно в себе самого повелителя ада! Да что вообще может быть хорошего в том, чтобы ухаживать за мухами? Они разносчики инфекций, а не лекарств от рака. Не дождавшись ответа, женщина отправилась на кухню и закурив очередную сигарету начала бродить по своим 2×3 в поисках НЗ. Но, как выяснилось, закончился он ещё позавчера вместе с килограммом сахара, третьим пересмотром «Титаника» и предпоследней пачки не такого уж и женского Winston Classic, который кстати, придумала она ещё в 1945, но официально производить его начали спустя ровно десять лет. Однако, вместо того, чтобы воспользоваться чудом, «наколдовать» любимый тортик, она обречённо приземлилась на стул уставившись на капли варенья, кстати, разлитые специально для двукрылых детишек. Особенно вишневое, любили Арсений и Майкл… Но сейчас, они уже наверное спят где-то на занавесках. Не отрывая взгляда, она провела рукой себе по плечу с некоторым негодовавшим вздохом. Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Повелительница ада сначала даже не отреагировала, продолжая сонно прожигать одну точку. Но что-то всё-таки заставило её подняться, выйти в коридор и приготовить более менее нормальное выражение лица. Щёлканье пальцев, что служило сигналом для поворота замка в двери, повлекло за собой осторожный вход чего-то светлого на порог: — Здравствуй муха моя… — Здорово, пернатый, — прохрипела она и положив два пальца на шею откашлялась. Такое бывало из-за долгого молчания внутри сухого и прокуренного воздуха в помещении. Мужчина с лёгкой улыбкой, которая даже перестала раздражать, поставил на пустовавшую тумбочку горшок с маленьким зелёным растением что принёс в подарок, как и обещал ей прежде и прикрыв за собой дверь, снял пальто. При этом всё время находясь под пристальным наблюдением демона, которая заметно выискивала что-то глазами. Без лишних слов, которых Гавриил научился сдерживать в компании на примере Вельзевул, (и что любитель тишины и покоя, по крайней мере на этот период в её жизни на Земле, очень поддерживала), они прошли в кухню на столе в которой уже находилось то, что все так давно желали. — Да, да, «Наполеон», — гордо сказал он отодвигая стул, заметив на лице темноволосой еле уловимую улыбку, — красивый халатик, — приметил он, позволив себе по-настоящему улыбнуться не скрываясь. Стиль был и вправду хорош: на черном махровом халате, на спине, ближе к поясу и на рукавах, золотым узором были вышиты мушки с выделяющимися, красными зрачками. На глаз он был уютен и мягок, тем более для скрывающейся, а точнее уже давно спящей во внутреннем кармане большой, главной мухи, что обычно охраняла голову хозяйки от ненужных мыслей. Мухи, мухи, мухи… На самом то деле они довольно приятные существа. Любят сладкое, прямо как пчёлы. Ещё одно послание того, что даже приспешники ада когда-то были ангелами, как мухи были пчёлами до грехопадения. — Спасибо, — тихо и угрюмо произнесла демон, в это время уже заваривающая чай на двоих, заранее зная сколько класть ложек сахара и когда вынимать чайный пакетик. Да, длительное проживание на этой планете и общение с прижившимися здесь Кроули и Азирафаелем, довольно хорошо повлияло на создание каких-то, более похожих на людские, привязанности и предпочтения. Не проронив ни слова, что отличалось от той открывающей свою душу Вельзевул из текстов на телефоне, ведь всё-таки писать и говорить было для неё разными вещами, она поставила подкрашенную, горячую воду, имеющую некоторый оттенок запаха, похожего на чай перед гостем. Именно так женщина относилась к чаю в пакетиках из магазина, хотя и продолжала их покупать. Тот улыбнулся снова, всё так же мило. И снова, одной лишь такой улыбки хватило бы ей, чтобы успокоится и с теплом в груди, наконец уснуть, что не выходило сделать уже третий день, а точнее ночь подряд, но нарушать традицию молчаливых посиделок никто не захотел. Они не смотрели друг на друга будто в чём-то глубоко провинились. Нигде больше нельзя было увидеть их в таком состоянии как перед друг другом. А точнее, как сейчас. Да, они были похожи на людей, но всё же не являлись ими. Обычное молчание всегда приводит человека в замешательство в положении или блуждание в собственных мыслях. Что конечно же не произошло с нашей парой. Может в помещении и было слышно лишь тиканье часов из соседней комнаты и жужжание холодильника, они болтали во всю. Молча. Выглядело это и вправду очень необычно, даже знаменитые «мужья» так не делали. И не, то чтобы они не умели, скорее не находили в этом полной открытости друг к другу. Думали, что словами они могут передать нечто больше. Но в частности, с какими бы эмоциями кто-то что-то кому-то говорил, общение, которому придавались Вельзевул и Гавриил для них самих тоже уже стало традицией терять которую им не хотелось. Так происходило почти каждый раз когда ангел заходил к ней в гости. Они сидели, молчали поглядывая друг на друга настоящим, мимолётным счастьем в глазах который всё больше пытались скрыть то ли от друг друга то ли от самих себя и после, перемыв посуду на четыре руки, что входило в тот же список идиотских традиций, отправлялись спать. — Рассказать сказку? — прошептал мужчина когда Вельзевул укуталась в белую простыню и закрыв глаза свалилась на кровать рядом с ним. По подоконнику забили капли дождя. Ночью было не особо видно тучи, так что явление природы было довольно неожиданным. «Она слишком похожа на ангела в белом» — подумал он вдруг улыбнувшись, не заметив как глаза, будто сами, рассматривают спадающие на её лицо, темные волосы. — про муху-цокотуху, мм? — демон не отреагировала и лишь больше зарылась в простыню. Ангел понимал её состояние. Знал чем оно вызвано. Ведь у каждого эмоционального состояния есть своё начало. — Ты не за этим сюда приехал, — она тронула его руку чтобы привлечь к себе его внимание и показалась из-под белого полотна. Выглядела она очень огорчённо, с какой-то надеждой и Гавриилу в начале показалось что на её глазах слёзы, — пожалуйста, снова, — она привстала и опустила глаза, зная что снова просит помощи. Отказать в которой он не мог, как и все века до этого. Она скинула в плеч простыню и из-за спины показались черные перья и закоптившиеся остатки костей. Каждый демон при падении теряет то, за что он в каком-то роде и назывался ангелом — крылья. Они выгорают, но не у всех до конца, принося каждый день невыносимую боль. Гавриил помнит эти прекрасные, раскидистые черты, что били почти все рекорды по величию в раю. Он безумно любил их. И любит до сих пор. То, что от них, к сожалению осталось. Ангелу становится больно на это смотреть, а обречённая посадка и слёзы капающие из глаз от боли, что угнетала всё больше пока женщина пыталась расправить темные остатки золотых времён, просто убивала. — смотри-ка, уже кажется, заживают, — он с дрожью поднял руку и дотронулся до них. Демон немного вздрогнула, но вместо того чтобы отшатнуться назад, наоборот, прильнула ближе к его пальцам. Как и сотни раз до этого, одно лишь прикосновение его благословенной руки облегчало всю боль. Ни он ни она не знали почему всё так происходит, а просто действовали. Темные крылья стали даже выглядеть немного по-лучше и Вельзевул глубоко вздохнула приподняв голову. Вдруг где-то слева что-то разбилось: — Чёрт, — усмехнулась она заметив на полу разбитую вазу, которую ей втюхали по скидке вместе со статуэткой, которую она в тот же день выбросила. Наверное расписной предмет она случайно задела крылом, на радостях встряхнув пёрышками. Оба как-то неловко рассмеялись смотря на осколки, разбросанные по полу. И наверное, автор завершил бы эту историю на прекрасной, счастливой ноте, но тут ангел с опаской спросил, ковыряясь в одеяле: — Почему я? — он сел поудобнее, а дождь почему-то даже начал лить сильнее. Или же так показалось, но шум за окном стал увереннее и страшнее, хоть погода на улице их абсолютно не волновала как и впрочем состояние мира. Наконец Вельзевул кашлянула, собираясь ответить. Их взгляды вдруг снова встретились и замерли. Все люди бы в смущении отвели бы головы в сторону… как же хорошо быть оккультурным существом. «А кому ещё кроме тебя я могу доверить свои крылья?» — подумала она, но сказать подобного не решилась, дабы не показаться какой-то слабой и всё-таки ответила более просто: — Не знаю, — Повелительница ада подозрительно улыбнулась, — наверное, ты самый наивный и соблазнить тебя легче всего? — оба рассмеялись. Два таких вроде разных по звучанию, но очень похожих по манере исполнения смеха озарили комнату и Вельзевул, чуть взмахнув крыльями формально налетела на него держа за руки. Крылья распустились черным, туманным цветком над их головами и будто начали сиять. Обычно мало кто замечает, но не только светлые цвета могут излучать свет. Если внимательно рассмотреть темный лист бумаги, в самой его глубине можно заметить какую-то теплоту, всё больше окутывающую и завлекающую в свои объятья. Просто нужно уметь видеть. Сейчас темные перья веяли именно это чувство расслабленности и покоя, от которого ещё больше хотелось спать. — о-о, — протянула она разочарованно, — ты даже не сопротивляешься, скучно, — женщина отпустила его руки и отвлеклась на больные перья, что дало шанс Гавриилу опрокинуть Вельзевул рядом, приняв её недавнее положение. — Попалась, — прошептал он почти ей на ухо, а крылья к тому времени посбивали ещё пару предметов в округе. На лице демона не было ни капли тревоги или досады, а лишь такого же желания выспаться. — и правда, — ангел со вздохом лег на подстилку из черных перьев, владелец которой не произвел протестующих действий, а лишь придвинулась ближе и накрыла их обоих второй, такой же. Спустя время из-под крыла показалась женская рука, что можно было определить по накрашенным ногтям. По щелчку пальцев выключился свет. — Утром на пробежку? — послышался более низкий, мурлыкающий голос, нога которого чуть заметно легла на голень спящей рядом. Все конечно понимали что проснуться работяги смогут наверное только в двенадцать дня, а может и позже, ну, а естественно ни один нормальный человек не будет бегать в обед. Хотя кто сказал что они люди? — Угу, — донесся ответ из темноты, а нога Вельзевул уже бесцеремонно обвивала ангела, чего против никто не имел.