Late lovers

      В тот вечер он слышал чрезвычайно много гейских шуток со стороны лучшего друга, что невыносимо раздражало его гетеросексуальную натуру. «Но почему? Почему он так ведет себя со мной? Чертов ты педик», — эти вопросы неустанно прибывали без ответа, периодически всплывая в его голове. Случайные прикосновения; его рука, похотливо скользящая по бедру; драки, в которых он всем телом прижимался к нему. Еще никогда Диме не доводилось сомневаться в собственной ориентации, да и по сей день он оставался в ней уверенным. Но как быть с Артемом, ведь он не намерен этого терпеть?! С этими мыслями он засыпал не первую ночь подряд, так и не зная, как свести все к серьезному разговору. Проверяя сообщения, он оставил непрочитанным, отправленное ему «Спокойной ночи, сладкий», возмущенно погасил свет и заснул, изредка ворочаясь и перебираясь с одного бока на другой.

Утро.

      Он встал рано, еще до будильника, и провел свое утро по уже сложившемуся ритуалу: зарядка, каша на завтрак, утренние процедуры. После наступало время, отмеченное как свободное в его блокноте с расписанием на день. Он проверил сообщения, где по-прежнему висело ночное послание, которое он предпочел бы никогда не видеть, но сталкивался с этим каждую ночь. А тот опять лег под утро!.. — Не знаю, что с ним сделаю, если он снова опоздает, — уже с утра он начал ворчать на него. В этот раз у них были совместные дела, так что Дима вновь чувствовал ответственность за их общие сборы и, непременно, своевременное прибытие. Шло время, оставалось около часа, как Артем все никак не появлялся в сети. «Попробую позвонить», — берет телефон и в следующие секунды твердо нажимает на «сброс». Абонент недоступен. — Не дай бог он все еще спит! — скрипя зубы, он в спешке натягивает ботинки. Выбежал во двор, сел на велосипед и помчался. Он ехал быстрее обычного, маневрируя рядом с машинами, порой пренебрегая правилами дорожного движения. Одна мысль звучала в его голове: «Лишь бы успели, лишь бы успели». Его развивающиеся на ветру волосы закрывали глаза, но ничто не мешало ему лететь к этому раздолбаю. И вот, он на месте. Тишина; через раскидистые ели вокруг плавно проглядывает утреннее солнце; еще виднеются капельки росы на траве, что была в тени крыльца. Двор пуст; он подошел ближе, позвонил в звонок, еще раз, но никто так и не открыл дверь. Стоило бы войти, но это неправильно врываться в чужое пространство без приглашения. Он немного помялся, вновь позвонил и выдавил «Да и черт с ним, опаздываем же», — прощаясь со своими принципами, он перешагивает порог. — Ты все еще спишь? — выкрикивая в несвойственной ему манере, бежит он через весь дом до его комнаты. И находит такую картину: перед ним сладко спящий Артем, бормочущий что-то во сне. Его светлые волосы проказливо сползали на лоб, щекотя розовеющие щеки, отчего тот изредка морщил нос, но так же по-детски, немного посапывая, продолжал спать. Дима сбросил с него одеяло в надежде, что тот хотя бы откроет глаза, но он лишь сжался от неожиданного холода, пробежавшего по оголенному телу. Дима смиренно вышел, дошагал до кухни, откуда вернулся с наполненным стаканом ледяной воды, которая через секунды уже обливала хрустально белое тело Артема, оставляя за собой мурашки. — Ну зачем, что такое??? — взвыл он от незапланированного душа, прервавшего его сон. — На таком моменте... как ты тут оказался? — начинал он понимать происходящее, лениво потирая глаза. Ему стоило отпустить блаженный и, к великому сожалению, незаконченный сон, недавно будоражащий кровь во сне, где Дима ставил его на колени и..., но сейчас он лишь лукаво смотрел на Диму в надежде завладеть желанным продолжением. — Опаздываем, собирайся! — твердо произнес Дима, но несмотря на его командный голос, он лишь неторопливо встал и пошатался в сторону кухни. Дима осуждающе и особо внимательно осматривал его: эти светлые, торчащие во все стороны волосы, хрупкие плечи, тонкие запястья, окутанные выпирающими венами, разбегавшимися по всем рукам и стояк, норовивший вылезти и показаться на свет. — СТОЯК? И на кого у него тут встал?! — повис в воздухе вопрос, и устремившееся вниз возмущенное Димино лицо, сверлившее его взглядом. — Что-то не так? — все еще сонно спросил тот, проводя диагональ его взгляду; пытаясь понять, что его так озадачило, он опускает взгляд на свои трусы. — Ох, вот ты куда пялишься, привет, утренний стояк, неужели тебя это удивляет? — ехидно начал тот. — Поприветствуй мой утренний стояк, мы рады тебя видеть, — смеясь, он выпячивается прямиком к Диме. — Нарываешься! Вновь посыпались эти шуточки из категории «очень гейские и очень тупые». Уши Димы порозовели, щеки запылали от смущения с привкусом злости. — Чая? — предложил Артем, расплываясь в улыбке.       Ему нравилось, когда Дима прибывал в таком бескрайнем смущении, он был чрезвычайно мил и невинен в такие минуты, что тот едва боролся с желанием его обнять и потрепать за волосы. Из раза в раз ему приходилось сталкиваться с похожими желаниями. Но что он мог поделать со своими животными инстинктами, периодически одерживающими верх? Поддаться течению и нырнуть, погрузившись в самые недра? Исключено, оставалось лишь практиковаться в их подавлении, и единственное, что по-настоящему останавливало его так это то, что он боялся отпугнуть, испортить их и так подпорченные в последнее время отношения, и в конечном итоге навсегда потерять его.       Они невольно бросили взгляд на часы, попивая чай, и поняли, что конкретно проебались. Им поручили задание, как наиболее ответственным и свободным, понятно, что из этих двоих ответственным был Дима, а всегда свободным — Артем. Но до времени прибытия оставалось лишь пять минут, чего, конечно бы, не хватило. Понимая всю безвыходность Дима закипал от злости. Он не терпел подобных провалов и уж не хотел бы нарушать свое слово, данное организаторам. — Немедленно собирайся, или я поеду без тебя! — крайне серьезно и грозным тоном обозначил Дима. Но реакции не последовало, тот лишь отпил остатки чая и полез убирать печенье. Зубы Димы скрипели от ярости, руки нервно бегали под столом, повисла напряженная и давящая тишина. — С меня хватит, — встал и было хотел уйти он без него, как замер, почувствовав холод на своей руке. — Может в другой раз? — ухмыльнулся Артем, обхватывая его своими ледяными руками. — Опять эти гейские штуки, даже тогда, когда мы пообещали людям и опаздываем? Даже сейчас ты продолжаешь вести себя так?! Я давно хотел поговорить…, — не успел он начать свой серьезный разговор, на который впервые решился за столько месяцев, как Артем перебил его. — Так давай же поговорим, послушай меня, — возбужденно предложил тот. «Да как он смеет?», — это было последним, что прозвучало в его голове, и он набросился на друга с кулаками. Тот лишь принял все за игру: они часто боролись, и лишь в этих драках он получал возможность распоряжаться телом другого. Он повалил его на пол, оставаясь сверху, как Дима почувствовал, как что-то упирается в него. «Член» — голова еще сильнее кипела от злости, а щеки вновь предательски запылали, и руки дрожа, прилетали бесконечными ударами, оставляя за собой синяки.      Мгновение, и Артем лежит перед ним, повинуясь и оставляя возможность выпустить ему пар, но сила ударов лишь увеличивается. И он не может позволить себе остаться покалеченным, как бы ему не хотелось, чтобы тот оставался сверху, поэтому решается. Безоговорочно решается на то, на что раньше бы ему не хватило смелости. Кажется, что между ними и так все давно разрушено, и с каждым ударом распадается на еще большее число осколков. — Сладкий, что же ты делаешь? Разве так надо? Давай я покажу тебе, — обжигая, произносит он шепотом, пытаясь занять ведущие позиции. Щеки Димы окончально и бесповоротно сменили окрас, каждое его действие теряло былую уверенность, но он не мог позволить себе подчиниться, понимая, к чему все идет. — Я справлюсь сам. — твердо прошипел он на ухо, оставляя на нем легкий и ужасно пылающий поцелуй.       Никто не был готов к такому повороту. Ни Дима — самая гетеросексуальная натура, прощающаяся с ней в эти минуты, ни Артем, желавший заполучить тело друга с начальной школы. — Пора тебе расплатиться за свое крайне отвратительное поведение, — уверенно произносит он, смотря ему в глаза. Сбрасывает с себя футболку, обнажая загоревшее крепкое тело, спускается к шортам. Артем протягивает руки, чтобы помочь тому избавиться от последней одежды, но получает смачную пощечину. — Не вздумай, разве ты заслужил? — строго и крайне похотливо ругает его Дима. Оказавшись полностью раздетым он подступает к белью Артема — единственному, что было на нем в тот момент. Тот сгорает от желания, изнывает от возбуждения. И вот, они оба одни, и оба голые. — Это так похоже на тот сон, я... — не успел он договорить, как Дима закрыл ему рот. — Я повторяю, замолчи. Теперь ты слушаешь меня. Он забрался на него и жадно поцеловал в губы, постепенно дополняя свои действия шаловливым настойчивым языком. Чувствуя, как дыхание Артема сбивается, он спустился дальше. Оставляя влажные следы на его ключицах, он заметил свежие синяки, оставленные им минутами раньше. Какой же он хрупкий, думал он, прикусывая и окольцовывая его соски. Он спускался ниже, виновато зацеловывая синяки, оставляя новые, алеющие и пылающие на его теле. Он плавно спустился к паху; у того крепко стоял, ожидая часа расплаты, но он лишь сделал пару скользящих движений по его члену и выпустил из руки. Тот едва отклонился назад, приоткрыл рот для вырывавшихся стонов, но тут все закончилось. Да какого черта? — Почему? Почему ты остановился? — протянул тот, едва сдерживая потрясывающиеся от обиды губы. — Проси! — Да что с тобой? — Проси меня, — протянул он, касаясь горячими губами низа его живота. Тот едва заметно всхлипнул. — Возьми меня, — с горящими глазами произнес он. — Громче. — ЧЕРТ, говорю тебе, возьми меня! — взвыл он, моля о том, что так долго держал в себе. — Пожалуйста…       Он медленно подобрался к нему. После ласково пробежался пальцами по выпирающим ребрам, огладил напряженный живот. Внутри вновь заныло от предвкушения, и он спустился губами к его набухшему члену, запустив краснеющую головку за свои щеки. Он начал плавно и трепетно скользить губами, заглатывая с каждым разом все глубже. Тело партнера содрогалось от наслаждения, хаотично вырывались стоны из его уст. Он притянул Артема за его влажную шевелюру и впился губами, проникая языком во все уголки его рта. Внутри обоих бушевал ураган. Еще никто из них не испытывал подобного. Диме хотелось плюнуть на все и ворваться в разгоряченное под собой тело изнывающим членом, натянуть, как перчатку, и проникать в него до потери всяких ощущений. А после, заполнить его собой и слиться с этим невероятно отзывчивым телом. Он выпустил истекающий смазкой член, насладился парой всхлипов потерявшегося в удовольствии партнера и вновь насадился до самого конца, так что член вбивался в небо, вытесняя десна, и протяжный стон удовольствия наполнил комнату. Артем подался бедрами вперед, отдаваясь бесстыдным ласкам. Он зарычал от беспомощности, пытаясь получить больше. Дима ухмыльнулся: — Теперь, я возьму тебя? — в ответ лишь дрожащий кивок, сопровожденный горячим дыханием. Он запрокинул его ноги на собственные плечи и принялся разминать его проход пальцами, как тот вскрикнул, насаживаясь на них до упора, тем самым давая понять, что давно готов принять его без прочих формальностей. Дима вошел, аккуратно задевая стенки внутри него, первый толчок, второй. Артем сморщил нос и посильнее оперся об спинку кровати. Постепенно ускоряя темп Дима прощался со своими принципами, ориентацией и обретал эту счастливую плоть, содрогающуюся под ним. Он приложил ладонь к его щеке, надеясь напомнить о том, что он все еще зол, но тот доверчиво обхватил ее рукой, рвано вдыхая и выдыхая с необычайно громкими стонами, переходящими в крик. Дима нежно оставил поцелуй на его ладони.       Частыми толчками кровать врезалась в стену, скрипя под этими сливающимися воедино телами. Стены комнаты отражали и без того громкие стоны, вырывавшиеся за ее пределы. Капли пота, слетавшие с висков, устремлялись гулять по их телам. Все больше они ощущали непричастность к этому миру, теряясь в ощущениях друг друга. И вот, вскинув бедра особенно высоко, впечатавшись пятками в матрас, Артем застыл, и упругие, тягучие струи спермы вырвались одна за другой из покрасневшей лоснящейся головки его члена. Он изумленно застонал хриплым сорванным голосом и обмяк, безвольной куклой падая на кровать. Дима кончил следом, впиваясь пальцами в мокрую солнечную шевелюру. Обнял его, обхватив бедро, заброшенное на свое тело, и принял решение оставаться в его объятьях пока они вновь не наберутся сил для следующего раза.