17 лет назад. США. Штат Вайоминг.
Луна в близнецах. Лунное затмение. Ночь с 31 августа на 1 сентября.
Этот день был предсказан ещё задолго до своего начала. Предки говорили, что её час длинный и сама тьма покроет землю. Ночи, подобные этой, окружённые тёплыми днями, когда осень сменяет лето, окутывают мир в холод, заставляя людей сжиматься в своих крошечных домиках. — Ричард. — Молодая особа скорее забирается в постель. — Закрой скорее окно, сегодня ночью обещали ураган! Их поселение городского типа тихое, а главное — тут всегда отличный воздух благодаря близкому расположению с заповедником. Поэтому привычка спать с приоткрытым окном — норма для здешних краёв. Но сегодня метеорологи предупреждали о сильной аномалии, в которую верилось с трудом. Ричард лишь кивает на напоминание жены и подходит ближе к распахнутому окну. Ветер уже поднялся, разнося листву и ветви по всему двору. Все соседские собаки срываются с цепей, не переставая лаять и в то же время душещипательно скулить, прячась в своих конурах. Вдалеке мужчина видит первые вспышки молнии, бьющие в единое место как заговоренные. — Кажется, соседям весело. Слышу, что они включили музыку, — произносит, прежде чем закрыть окно створами и плотной тканью. Музыка играет. По всей округе раздаётся бой барабанов. Только особо утончённые знатоки содрогаются от бесовских звуков, и чем ближе ты хочешь подобраться к источнику, тем всё величественнее тебе открывается вид на Башню Дьявола. Но даже подойдя вплотную, тебе никогда не узнать, что творится на самой вершине в этот момент. Бой барабанов, от которых само небо начинает плакать проливным дождём. Смерч, молнии и лютый холод. Но даже это не способно согнать с вершины человекоподобных существ, собравшихся в этот особенный час, — час перерождения самого Дьявола. Прошло ровно сто лет с того момента, когда мир нечисти лишился своего верховного правителя. Горестная потеря, укрывшая всех обитателей Того мира бременем хлопот, бесчинства. Но, как было предсказано ещё не один век назад, сегодня Дьявол переродится в новом теле и с новой силой. Став одной из самых свирепых, кровожадных и сильнейших своих реинкарнаций. Мужчины и женщины в длинных плащах, скрывшие лица от дождя под плотными накидками, стоят в ожидании, чтобы увидеть момент его появления. Женщина в агонии бьётся в центре проклятого круга с неугасаемыми свечами на пяти концах сатанинской звезды. — Когда ребёнок появится на свет, — величественно заявляет верховный жнец, — миру будут дарованы последние годы его жизни. Да прольётся свет и переродится наш Владыка! — торжественно заявляет и ударяет длинной тростью в каменную породу под ногами. — Я, Пифон, стану его учителем, наставником и проводником в новый мир! — гордо объявляет пожилой мужчина. — Охранять покой юного Владыки вместе со мной будут избранники его прежней формы, как и желал того наш повелитель: его главный Советник — Намджун — будет охранять его дух, Верховный Грех — Грех Акедия — Юнги — будет охранять его покой, Архангел — Абаддон — будет охранять его тело. После последнего удара о вулканическую землю гремит вой, сравнимый с воем тысячи шакалов, взывающих к полной луне. В унисон барабанам разносится по небу смертельный рык грома, и молнии рассекают небеса. На свет появляется младенец, которого в ту же секунду прозвали, — Дьявол.***
Наши дни. Корея. Сеул.
— До встречи, приходите к нам ещё! Молодой официант откланивается последним клиентам и одаривает их обворожительной улыбкой в пол-лица. Клиентки лишь смеются и кокетливо махают рукой, да так увлекаются, что приходится их на улицу почти силой выталкивать, чтобы можно было запахнуть окна и запереть дверь изнутри. — Сегодня был тяжёлый день, — бодро отмечает второй официант. — Только ещё бы погода была хорошая, тогда и выручка была бы лучшей в этом месяце! — Да и так неплохо. Сколько там? — Айщ, вот же проказник. Хозяйка за порог, и ты скорее деньги считать? Тэхён и Чимин работают в этом заведении уже почти год. Пришли примерно в одно время и сразу же спелись на почве юношеского авантюризма и желания зарабатывать, особо не напрягаясь. Хотя очень быстро осознали, что забегаловка, расположенная в одном из самых проходимых районов города, — не лучшее место, чтобы расслабиться. Тут приходится крутиться и бегать всю смену без передышки, но оба не жалуются, вроде как, зарплата тоже не так плоха, как в том же соседнем заведении с клёцками. — Ничего не поделать, я бы хотел купить себе домой новый телек, — говорит Тэхён и, лизнув кончик пальца, начинает шуршать купюрами, используя все знания в математике, дабы скорее узнать свою зарплату, ведь завтра тот самый день, который все ждут с пустыми карманами. — Эй, мелкий. — Чимин отбирает пачку денег и в отместку заезжает ладонью по открытому лбу. — Откуда в тебе столько нахальства? Ты посмотри, двадцатый год скоро пойдёт, а всё только о теликах и думаешь. — Хён, кто в наше время о них не думает? — Ты прошлую зарплату потратил на новый монитор, теперь телек. Лучше бы квартиру себе приличную нашёл, а то живёшь на отшибе мира, как последний голодранец. Знали бы твои родители, чем ты тут, в Сеуле, занимаешься! — Мои до сих пор думают, что учусь. Да и нужно ли им быть в курсе, что меня отчислили ещё в том году? — М-да уж, мало кто и года доучиться не способен. Эх, мелкий, зря ты так со своей жизнью! Кстати, как твои подготовки к новой попытке поступить? — Вроде ничего. У меня ещё есть немного времени, думаю, смогу сдать! — Сдать сможешь, а вот учиться — это ещё вопрос. — А ты разве лучше? Они переговариваются, пока протирают все столы и кухню, готовясь сдать смену, чтобы завтра отдохнуть без лишних приключений. — Ты, как бы, от меня далеко не ушёл! — Слышь, мелочь! — через смех кричит Чимин. — Всё, идём домой. Тэхён возмущается, но делать-то особо и нечего, тем более, когда твоя шея в сильной хватке старшего, уже утягивающего на улицу. Последний рубеж в виде запирания дверей, и два выходных в их распоряжении, не считая завтрашнего приятнейшего захода на работу за белоснежным конвертом, излучающим аромат корысти и мании. — Айщ, что это замок не слушается? — Что там, хён? Дай посмотреть. Вот вроде бы два уже взрослых человека вертятся вокруг двери, а она всё ещё так и не хочет поддаваться. Чимин тщетно вертит ключом в замочной скважине, ругаясь на то, как хозяйка пренебрегает отличными новыми технологиями с паролями и карточками, отдаваясь предпочтением европейской приблуде с ключами и замком. — Как же это сложно! — вырывается с уст старшего. В целом вся эта заварушка совершенно отвлекает их, так что радостный школьный смех за спинами остаётся приятным фоном, а: «Осторожно!» и вовсе не достигает их ушей. Тэхён улавливает смысл вскрика лишь когда по голове что-то неприятно ударяет. Испугавшись, он оборачивается в лёгком прыжке, замечая волейбольный мяч, мирно подкатывающийся к его ногам. — Эй, дядь, — подзывают его голоса. — Кинь обратно! Тэхён растерянно опускается и берёт мячик в руки, собираясь уже отшвырнуть его обратно, как один из подростков бежит ближе, а на тревожность друзей добавляет: «Всё ок, я сам возьму!», оказываясь стоящим почти вплотную к Киму. Вот только одолевающий холод по всему телу заковывает Тэхёна в тиски, не давая ему тут же вернуть вещицу. Приходится заторможено застыть на месте, замечая лишь один невероятный факт: в тени ночного неба глаза напротив поблёскивают ярко-алым цветом, совершенно неестественным для обычных людей. — Дядь, мяч верни, — грубым тоном говорит мальчишка и выдёргивает его, тут же фыркнув в ответ и уйдя без благодарностей или каких-либо слов. — Ты чего застыл? — Чимин улыбается, закинув ключ, как говорят, под коврик. — Я закрыл дверь, можем идти. — Эй, у того мальчишки глаза красного цвета! — удивлённо отмечает Тэхён, вместе с коллегой отходя от места работы. — Отвечаю тебе, красные! — Нарик, что ли? — Да нет, у европейцев же глаза светлые. Так вот, у них красные бывают? Ах, почему я не учил биологию как надо? — Дурень ты отсталый, да линзы небось. Эти школьники гонятся за модой как за чем-то сокровенным, — хохочет парень, одаривая коллегу подзатыльником. — Меньше думай о таком и давай быстрее, ибо твой автобус отходит уже через двадцать минут. Тэхёну хватает лишь одного беглого взгляда на телефон, чтобы истерично вскрикнуть и, бросив беглое: «До встречи», испариться за первым же поворотом. Автобус в такое время — дело редкое и ходит исключительно по расписанию, а так как Киму невдомёк было найти работу даже двумя кварталами от дома, он должен мчать все пять, дабы добраться до своей халупки, скромно названной домом. Как правило, автобус ходит всегда по часам, вовремя, а вот Тэхёну до его пунктуальности как до родного города пешком, так что опаздывать становится некой традицией. Сегодня «идти босиком вдоль ночных дорог» совершенно не входит в его планы, поэтому он бежит со всех ног, истошно поглядывая на уходящие минуты. — Нет, нет! Не так быстро! — читает мантру телефону и заворачивает снова за поворот. Остаётся ещё около пятнадцати минут до отправления и десяти до остановки в таком же темпе, так что, чтобы не рассчитывать на удачу, он продолжает бежать. Ироничным стоит отметить то, что в таких дворах есть момент, когда в проходе Тэхёну позволительно глянуть на автобус, и если того не видно, значит, он успевает, а если проезжает мимо, то давать дёру нужно вдвойне быстрее. Сегодня именно второй вариант. Видимо, новый водитель не умеет ещё совершенно точно рассчитывать время или просто является порождением ада, что любит дразняще уезжать на пять минут раньше. Ким ускоряется и настолько увлекается этой погоней, что не замечает, как вылетает на огромный парковочный пролёт под открытым небом. Нужно миновать его, и остановка уже на том конце, за редким рядом пышных деревьев. Только он не обращает внимание, что шумная компания сочла это место отличным для их весёлой авто-вечеринки, что на очередном дрифте машину заносит под лёгкой подачей алкогольного опьянения. И Тэхён… видит только свет двух фар и слышит оглушительный визг колёс. А дальше удар и сплошная боль во всём теле. Тэхён наблюдает только ночное небо с полнолунием, с издёвкой смотрящее на него. Недобросовестный водитель, испугавшись последствий, выворачивает руль и уезжает на скорости прочь оттуда. Теперь-то Тэхён никуда не спешит. — По… мо… ги… те… — вмиг обсохшими губами шепчет он и пытается повернуть хотя бы голову, но перед глазами плывёт. Вдалеке Тэхён замечает пару школьников, по форме напоминающих ему тех, что встречались ранее. Они сейчас сияют, как единственная надежда, но звонкий смех режет уши. Они даже не видят его. Уши, к слову, резать постепенно перестаёт что-либо, звуки просто исчезают с этого мира, оставляя Тэхёна на сырой земле в полнейшей тишине. С неба падают первые капли дождя, но даже это лишь иллюзорная картинка в помутневших глазах. В размытом взгляде парень видит, как белоснежные рубашки школьников подходят ближе. В их руках всё ещё мяч. Но никто не спешит к нему, никто не обеспокоен столь непотребным положением. Почему-то на их лицах улыбки, а в глазах усмешки. — По… мо… ги… — не в силах завершить, шепчет Ким. — Эй, идём уже. Оставь его, это не наше дело, — слышится ленивый позыв скорее метнуться подальше от проблем, однако этому пареньку лишь вручают в руки мяч, и второе тело опускается на корточки. — Да уж, не повезло ему, — ехидно отмечает человек и пальцем касается земли. Судя по тому, как заалела та после соприкосновения, крови под Тэхёном достаточно много. — У него столько переломов. Нет, с таким не живут. — Посмотри, как свело его шею, — брезгливо комментируют позади. — Помоги… — О, он разговаривает… — удивлённо говорит мальчишка и щёлкает пальцами перед чужими глазами. Видимо, они выдают какую-то реакцию, раз парень усмехается только шире и, не щадя свежих ран, хлопает незнакомца по боку, приговаривая: — Ну ничего, тебе недолго мучиться. Может, помочь умереть? — выдержав секундную паузу, произносит: — Идём, — и хочет подняться и уйти. Тэхён хватает воздух последними силами, но всё же неведомая ему ранее сила — наверное, желание жить — поднимает его руку ввысь и помогает ухватиться за чужую штанину, как за единственную ниточку, дарующую ему надежду на жизнь. Он не даёт школьнику уйти, мёртвой хваткой вцепившись в него. — Даже если вызовешь скорую, он умрёт, — хмыкает парень со стороны, явно способный оценить ситуацию. — Пошли уже. Оставь, это не наши проблемы. Но Тэхён сжимает ткань ещё сильнее, снова пытаясь произнести мольбу о помощи, и будь он проклят тысячи раз, если снова не видит мерцающий свет в алых глазах парня. Тэхён ведь даже не успел на этот мир посмотреть. Ему всего двадцать лет, и чего он добился? Перебрался в Сеул чуть больше года тому назад на последние родительские деньги, пообещал им золотые горы и прибыльную работу. Отличный университет. Поступил туда с трудом, но всё же! И сразу провалился на первых же экзаменах, вылетел с треском и теперь вынужден жить чёрт-те где, работая в какой-то не шибко популярной забегаловке. Но и какая разница, если его это всё вполне устраивает? Ему нравится приветливо улыбаться клиентам, дурачиться с Чимином в такие редкие свободные минуты. Нравится рисовать и делать фотографии, а порой и забегать в кинотеатры на блокбастеры, прогремевшие по всему миру. Хочется и дальше жить столь же легко и беззаботно. И пускай это всё далеко от представления «как в сказке», это его представление. Его всё устраивало, и он не растерял надежду на хорошее образование, на успешное будущее и на бесконечно счастливые дни. А сейчас он только и может смотреть в эти красные глаза, с таким безразличием разглядывающие его лицо. Что за бесстыдный школьник, который способен выдавливать такую дьявольскую улыбку, видя человека в столь безобразном состоянии, граничащим со смертью. — Я помогу, — в итоге выдаёт подросток под неодобрительное шипение за спиной. — Но у меня есть одно условие…