DeviLove

      Все сидели в гостевой. Лучи уходящего солнца постепенно окутывали всё помещение. Всего их было шестеро, и все они собрались возле единого столика, в центре которого стояла курительница. Была сделана она из небесного сплава, доступного только в Райских рудниках. Она напоминала кувшин с плоской резной крышкой и была украшена золотистым драконом, извивающимся вокруг. Джин стоял к ней ближе всех и нервно покусывал ноготь на большом пальце, неотрывно наблюдая за важной вещицей, которую сам сегодня притащил в дом демонов.       ― Если моё начальство узнает, меня накажут или понизят, ― дрогнувшим голосом повторял он вот уже в пятый раз.       Хосок, которому довелось уже спуститься с небес и научиться отчасти рассуждать так же, как Юнги, смотрел на всё с другой стороны:       ― Всевышний всё знает. Если бы за это следовало наказание, он бы не дал тебе принести её сюда. Да, возможно стащить позволил бы, но наказание бы обрушилось до того, как ты бы принёс её сюда.       ― Верно, ― тут же подхватил Юнги. Хосок сидел в большом кресле, а демон на боковинке, удобно развалившись на спинке. ― Раз эта вещь попала сюда и ты всё ещё в порядке, значит та, кого мы преследуем, принесёт немало бед.       Хосок обернулся и посмотрел на Юнги, задумавшись над его словами.       ― Верно, ― хлопнул того по колену. ― Не значит ли это, что Всевышний знает как она опасна и даёт возможность нам объединить свои усилия?       ― Почему бы тогда ему самому не разобраться с ней? ― встревает Джин, всё ещё обеспокоенный своим шатким будущим. ― Ах, он просто хочет потом вызвать меня к себе и лично отчитать, смотря в моё хорошенькое личико, ― и снова засмеялся, словно не он только что о чём-то волновался.       ― Да тебя за твой язык скорее накажут, ― бурчит Юнги.       ― Ладно, ― не выдержав, в разговор ворвался и Намджун. ― Нам нужно начинать. Джин, Хосок, расскажите как это действует и когда мы отправляемся?       ― Пойдёт только один, ― отмечает Джин. ― Боюсь, что одной маленькой курительницы не хватит на несколько демонов, вы слишком сильные.       ― Тогда я пойду один, ― спокойно говорит Гук. ― Это моё прошлое, мне там точно ничего не будет угрожать, поэтому не стоит волноваться, ― Чонгук сидел очень уверенно в центре большого дивана, облокотившись руками на свои колени. Тэхён сидел странным образом позади него и выглядывал из-за плеча, рассматривая всех обсуждающих. Он до сих пор не мог даже предугадывать, как и что действует в мире демонов, но крайне сильно пытался вникнуть, потому что на кону стояла жизнь и тело его лучшего друга.       ― Как долго он будет там находиться? ― снова интересуется Намджун.       ― Время в прошлом будет соответствовать настоящему сну. Думаю, что если он правильно определит, а иначе просто невозможно, когда это твоё прошлое, то понадобится только посмотреть кто она и что случилось после смерти. Думаю, не более часа ему потребуется, может два. И это с учётом того, если он заплутает и будет искать какие-то другие временные куски.       ― Хорошо, ― хлопнув себя по коленкам, озвучил Чонгук. ― Давайте тогда начнём.       ― Чонгук, ― Юнги соскочил с насиженного места и подошёл к младшему. ― Не торопись, мы будем рядом и не дадим твоё тело в обиду. Кстати, ― резко осознал он и обернулся к ангелам. ― А что будет, если он нарвётся на неприятности в прошлом?       ― Это невозможно. Туда перемещается не его тело, а только сознание. Это будет что-то вроде самого потрясающего кинотеатра: он будет ходить там, наблюдать, видеть, но только не участвовать. Для людей, живших в тот момент, ничего не изменится, потому что историю ничего уже не изменит. Свершившееся уже свершилось.       ― Я не перестаю удивляться, ― шепчет Тэхён возле уха Чона, а тот с этого счастливо улыбается.       ― Идёмте, ― встаёт теперь и Намджун. ― Владыка, где расположишь своё тело?       ― Я думаю, что сделаю это в комнате Тэхёна. Она всё равно без надобности стоит.       ― У меня есть комната? ― удивляется её, видимо, хозяин.       ― Да, мы подготовили её ещё до того, как узнали, что ты всё забыл, ― комментирует Юнги, уже отходя на второй этаж.       .       Чонгук расположился на большой постели, удобно сложив руки на своём животе.       ― Чонгук, расслабься. Засыпая, думай о том моменте, куда хочешь направиться. Все потоки трав я направлю только на тебя. Позже, когда мы выйдем, комната окунётся в твоё прошлое и перестанет для тебя существовать. Не паникуй, помни, что чем быстрей ты вернёшься, тем безопасней для нас всех, ― он присаживается на край постели и как отец нарекает на правильное поведение. Гук этому не рад и не доволен, но не отказывается. С тех пор, как Пифон исчез с его жизни, у него давно было ощущение осиротения, а рядом с этим ангелом ощущался некий покой и гармония. Так что в итоге он даже легко ему улыбнулся и кивнул.       Однако нельзя сказать, что Чонгуку было совсем не страшно, ведь подобное с ним было впервые, но азарт всё равно перевешивал. Он улыбался и смотрел в глаза Тэхёну, который стоял напротив постели, немного нервно покусывая свои губы и стараясь улыбаться в ответ. Вот уж кто действительно переживал каждый раз, когда происходило хотя бы что-то. Он до сих пор никак не мог научиться подбирать правильные эмоции и просто доверял Чонгуку.       Вскоре аромат в тёмной комнате изменился, стал наполняться нотками листвы и тлеющих лесных массивов. Чонгук прикрыл глаза, а Джин указал всем выходить, осторожно прикрывая дверь.       ― Всё, теперь можем заниматься своими делами, ― закрывая дверь и выходя последним, шёпотом говорит Джин. ― Постарайтесь сильно не шуметь, чтобы не разбудить его раньше времени.       ― Хорошо, ― кивает Намджун. ― А ты?       ― Если вы не против, я бы посидел ещё здесь. Моя рука не до конца восстановилась, ― он приподнял почти зажившую конечность в воздух. ― Я бы посмотрел у вас телевизор, он выглядит просто здоровенным! Просто Райское-тв! ― и хохочет с собственной шутки, которую ни один демон не оценил. Хосок тоже не понял юмора и просто, скривив лицо, повернулся, чтобы спуститься в свою комнату.       Первый час прошёл достаточно быстро. Юнги задремал в своей кровати, Хосок в это время сидел с Сокджином и пока тот смотрел телевизор, выслушивал его странный нелепый смех, от которого смеялся больше, чем от шуток на экране. Намджун на кухне читал книгу, а Тэхён вместе с Ёнтаном направился на плановую прогулку. Казалось, все были спокойны.       Но прошло уже два часа, а в комнате молодого Дьявола всё не было никак изменений.       Первым, кто действительно задумался о неладном, был Намджун. На деле, Тэхён тоже беспокоился, но будучи простым человеком, неосведомлённым в житейских буднях нечести, попросту предпочитал помалкивать, тем более видя излишне спокойное поведение ангела.       ― Нам не пора ли его будить? ― интересуется Намджун, откладывая книгу.       Джин смотрит на часы и, видимо, осознаёт, что уже шёл третий час, а Дьявол всё ещё не пытался подавать вида.       ― Может быть он просто затерялся или там долго нужно? Много времени.       ― И сколько, по-твоему, он так пролежит? А если там история на несколько недель? Нам всё это время ждать?       ― Не кипятись, мой чайничек, давай подождём ещё немного.       ― Ты сам сказал, что часа вполне хватает обычно.       ― Но я обычно и с Дьяволами дел не имею, ― разводит он руками в своё оправдание.       ― Я пойду проверю его, ― спокойно отвечает Тэхён и поднимается. ― Можно ведь?       ― Только осторожно.       ― Я не усну от этих трав?       ― Уже нет, так что можешь заходить спокойно. Они захватили душу и вряд ли повлияют теперь на кого-то ещё.       Тэхён кивнул и, выпустив Ёнтана с рук, отправился на второй этаж.       Комната Чонгука освещалась очень слабо: за окном уже наступила ночь, и только благодаря слегка распахнутым тканям в стороны Ким мог увидеть чужое лицо. То было нахмурено, но тело неизменно лежало в едином положении. Внутри комнаты так же стояла и лёгкая дымка, отчего неприятно пощипывало глаза, но не останавливало человека.       Подойдя ближе к постели, Тэхён присел возле него и чуть коснулся жёстких волос, всматриваясь в лицо.       ― Ты видишь что-то неприятное? ― тихо, басистым шёпотом спрашивает парень и проводит пальцами по бровям, но те не разглаживаются ничуть.       Тэхён совершенно не знает, слышит ли и чувствует ли его присутствие Чонгук, но раз Джин не запретил зайти сюда, значит это не может помешать. Однако, видя как брови вновь сходятся на переносицы, его одолевает чувство беспокойства, становится тревожно. Вспоминая, как раньше он мог ощущать истинные тревоги Чонгука, будь то радость, злость или вожделение, Тэхён думает о том, может ли быть тому действительно сейчас так больно? Тошно, грустно, на душе словно кошки скребутся, и хочется бесконечно плакать.       ― Что ты видишь, Чонгук-и? ― тянет он и касается чужой ладони, но та никак не реагирует.       .       Беспокойство одолевало не только Тэхёна. Юнги сидел на кровати и уже не мог спать. После того, как он проснулся и узнал, что Владыка не просыпался полтора часа, он просто уселся на постели и беспрерывно смотрел в одну точку, прислушиваясь к внешним звукам. Когда Хосок прошёл в комнату и заметил подобную картину, сразу предпочёл остаться возле демона.       ― Волнуешься?       ― А? ― Мин оторвал свой взгляд от чудом не выжженой точки и обернулся к Хосоку. Заметив его вечно довольное лицо, невольно дёрнулся в улыбке сам, но после вернулся к изначальной позиции. ― Сокджин не говорил, что это так затянется.       ― Но он даёт ему ещё время, ― подходя к кровати, Хосок присаживается на край и смотрит на демона. Только теперь тот окончательно забывает про скучную стену и переключает всё своё внимание на ангела.       ― Я вырастил Чонгука. Не могу не волноваться, когда он в таком состоянии.       ― Мы все здесь, мы не дадим его в обиду.       ― Но мы не знаем, что происходит внутри его сна.       ― Ты пытался туда попасть? ― внезапно он понимает это по одним словам парня, а тот в подтверждение кивает. ― Боишься, что из-за тебя не просыпается?       ― Нет, я не смог даже добраться до его сознания. Оно не здесь и не сейчас. Сейчас это просто тело, пустое, автономно работающее. Его сознание не в этом времени.       ― Не переживай, Юнги, ― Хосок предельно нежен сейчас и даже серьёзен, что бывает крайне редко. Он не глупый ребёнок и понимает, когда действительно нужна поддержка, поэтому падает на постели, укладываясь между чужих ног на плоском животе Юнги. Сам заключает себя в чужие руки и ластится, как кот, видя, что этим хоть чуточку отвлекает своего демона.       ― Просто я никогда не могу помочь в полной мере. Если даже нападут, буду самым бесполезным, поэтому волнуюсь.       ― И это мне говорит тот, кто до последнего защищал Чонгука в том бою? ― удивляется Хосок, возмущённо приподнимаясь на руках. ― Юнги, может быть твои силы не такие, как у других, но ты же потрясающий демон. Да как бы Тэхён и я вообще узнали о ваших проблемах без тебя? Считаю, что ты был самым необходимым с твоим талантом, ― улыбается он демону.       Юнги чаще рассудительный, внимательный и очень ответственный, но порой даже ему не чужды горечи. Он всегда может вправить мозг любому, рассудить и направить на истинный путь, но когда дело касается его самого, он сжирает себя своими же мыслями, вечно обдумывает неправильные ходы и жалеет, что не может стать лучше. Хосоку нравится в нём даже эта сторона, потому что в такие моменты он нужен ему как никогда.       Сейчас, дабы отвлечь парня от плохих мыслей, он приподнимается ещё выше и прижимается к его губам. С момента их первого поцелуя прошло не так много времени, относительно всего того, что было до него, но теперь хочется с каждым разом пробовать всё больше. Всё ещё сложно привыкнуть к иной жизни, когда ты можешь утешать не только алкоголем и словами, а ещё и прикосновениями, объятиями, поцелуями. Когда тебе доступны не только его глаза и улыбка, но и всё тело целиком. Его маленькое потрясающее тело, которое Хосок хочет сжимать под собой.       ― Не хочешь выпить? ― шепчет Хосок парню в губы. За сотни лет он выучил все приёмы отвлечения Мин Юнги от проблем.       ― А у нас есть что?       ― Мы организовали в комнате свой маленький бар, у нас всегда есть, ― и улыбается своей солнечной улыбкой, соскакивая с кровати и подходя к небольшому шкафу. За деревянной дверкой, выделанной в общем стиле комнаты, скрывается ещё одна, на этот раз холодильника с тихим моторчиком. Внутри прохладные напитки и лёд, тут же выуженные оттуда и разлитые в два бокала. С тех пор, как необходимость в тайных встречах отпала, каждая их встреча может проходить в стенах единственной комнаты, и не важно, насколько сильно они напиваются в ней.       Хосок протягивает стакан со льдом и виски своему демону и снова садится рядом, теперь уже возле Юнги в изголовье постели.       ― Так что, всё ещё переживаешь о своих силах?       ― Ты будешь каждый раз целовать меня, когда я переживаю? ― изящно выгибая бровь, интересуется демон и отпивает немного со своего стакана.       ― Верно.       ― Тогда мне так хуёво, брат. Мои силы полное дерьмо! ― ровным тоном произнёс он, тут же получая поцелуй в щёку. ― Что, я ради такого напрягался?       Хосок смеётся, отпивает вместе с ним и целует ещё раз, теперь уже в губы.       ― Чёрт, а помнишь как мы сидели в том баре?       ― Он небось уже разорился с тех пор, как мы перестали туда ходить, ― отмечает Юнги и снова выпивает.       ― Нет, это же столько дней нашей истории. Я сохраню его, точнее, как минимум, попытаюсь. Может стоит выкупить?       ― И кто будет им заниматься? Я в баристы идти не готов.       ― Конечно, роль няньки тебе больше по душе.       ― Не бей по больному.       ― Знаешь, что обидно? ― вдруг выдаёт Хосок.       ― Что?       ― Что ты перестал ходить в этой офигенной школьной форме. Будучи ангелом, мне нельзя было такого говорить, но ты чертовски хорошо в ней смотрелся. Я каждый раз просто изнывал от того, как ты горяч в брюках и рубашке с галстуком.       ― То есть ты будешь кипятком писать, если я буду в костюме?       ― Серьёзно? Ты и костюм? Я никогда такого не видел. Кажется, даже на рождении Чонгука ты был одет в старые тряпки.       Юнги смеётся с этого и выпивает ещё немного, протягивая опустевший почти полностью стакан парню и кивая на него.       ― Налей ещё.       ― Уровень твоей лени неизмерим.       Но Хосоку не жалко, и он достаточно бодро соскакивает с постели, дабы налить Юнги ещё немного. Ему не сложно будет бегать так всю ночь, лишь бы тому было хоть немного легче. Но его внимание привлекло шуршание за спиной, и вот, обернувшись, он видит, как ленивый Юнги переборол своё начало и поднялся.       ― Что ты затеял?       ― Переоденусь в костюм, ― спокойно говорит и распахивает шкаф.       ― А у тебя он есть..?       ― А, точно. Подожди, возьму у Чонгука.       ― Но он тебе будет велик.       ― Это социальный эксперимент, даже мне интересно стало, ― захватив свой стакан с новым виски, он вышел из комнаты.       Хосок ждал минут тридцать, пока Юнги вернётся. Нет, это определённо плюс, что тот совершенно отвлёкся от проблем со своим Владыкой, но теперь в его повёрнутой голове творилось что-то невообразимое. Лично Хосок совершенно не мог вообразить, что ему теперь с этим делать, потому что выглядело, как настоящая провокация. А ведь такое малое количество алкоголя для его демона просто капля в море, и он точно не мог опьянеть.       Возвращаясь, Юнги уже держит в руках пустой стаканчик только с тающим льдом внутри, но зато в свободной рубашке, но на удивление хорошо устроенных на нём брюках. Не доволен ли Хосок тем, что белоснежная рубашка немного велика его достаточно худому демону, так как она в пору раскаченному телу Чон Чонгука? Естественно нет, потому что на его демоне свободная одежда всегда смотрелась потрясающе.       Хосок вскакивает с кровати и подходит к нему. Сначала он пытается поправить чужие плечи, но всё это безуспешно, те всё равно спадают по бокам, и даже объёма шеи всё ещё немного недостаточно для ворота.       ― Это выглядит слишком смешно! ― дурачится Хосок.       Юнги это не обижает. Естественно, их шутки и юмор относительно друг друга за столько лет нашли эту изящную середину, когда они прекрасно знают границы. И Юнги обидеть критикой внешности и, уж тем более, одежды просто невозможно. Это становится понятно, видя его смеющиеся глаза.       ― Давай снимем её к чертям.       ― Ты уже выражаешься совсем не как ангелок.       ― Я не собираюсь туда возвращаться! ― громко заявляет падший и подхватывает Юнги за плечи, зашагав вместе с ним к постели и по пути оставляя на тумбе свой стакан.       ― Это ещё почему?       ― Ну, я уже не соглашусь жить, видясь с тобой только вечерами в баре или когда Чонгук отпустит погулять.       Хосок заявляет это достаточно резко и просто нагло толкает демона на постель, заползая сверху. Раз уж он собрался отвлекать того от плохих мыслей, то он сделает это. Поэтому теперь начинает целовать парня в щёки, покусывая их, целует в нос, глаза, уши. Он рукой водит по светлым волосам, зарываясь в них, а потом спускается ниже, целуя ещё и шею. Хосок похож на игривого пёсика, который готов забавно кусать своего хозяина, только вместо укусов россыпь поцелуев, а его руки уже с жадностью впиваются в пуговицы рубашки, нетерпеливо расстёгивая их.       Что же Юнги? Сначала он смеётся от того, как забавно ощущать чужие губы буквально по всему лицу, отчего жмурится, улыбается, демонстрируя даже дёсна, а после уже помогает себя же раздеть.       Медленно лёгкая забава уже перерастает в нечто большее, а улыбки сменяются блаженством. Хосок с большей жадностью целует худое тело, водит руками по нему, спускается всё ниже и почти закусывает край штанов, немного даже рыкнув. От ангельской натуры у него всё куда-то испарилось, потому что рядом с Юнги очень сложно оставаться хорошим мальчиком. Юнги сам плохой. Плохой настолько, чтобы требовать вернуть ему бразды правления, чтобы оттолкнуть от себя падшего и тут же притянуть снова, лениво заваливаясь на бок и целуя его губы, прижимаясь телом, требовательно пытаясь в таком неудобном для того положении стянуть с него одежду. Вещи Хосока всегда яркие и слегка странные, совсем не по вкусу лаконичному со спортивными нотками стилю Юнги, поэтому он не скупится одежду рвать, не думая о пуговицах. Он просто распахивает клетчатую рубашку в две стороны, а потом просачивается под неё и обнимает, впиваясь пальцами так сильно, что на утро можно будет найти следы.       Хосок слегка смеётся, когда пальцы проходят к зоне для щекотки, а потом не выдерживает и, навалившись на Юнги, просто прижимает его руки к постели.       ― Разве так ведут себя ангелы? ― Мин довольно улыбается, представляя как выглядит сейчас. Да и взгляд Хосока, скользящий вниз по его телу, говорит о многом.       ― Я не ангел, сладкий, ― игриво тот подмигивает и снова спускается дорожкой поцелуев ниже.       Кожа Юнги бледная, нежная, мягкая, словно не он рождённый в алой пустыне в самом пекле. Особенный, в действительности больше похож на нежного ангела, как минимум, пока это существо предпочитает молчать. Его рот порой может выдать то ещё дерьмо, но когда это волновало? Тем более сейчас это дерьмо хочется слушать, когда ты целуешь низ его живота, кусаешь за сладкую кожу, а руками дёргаешь ширинку штанов. Ощущать, как дёргается его член под воздействия махинаций, падшему невообразимо приятно, поэтому когда он скидывает штаны в стороны, довольно облизывается успеху: штаны и бельё решили не усложнять ему жизнь и покинули место своего обитания одновременно.       ― Чёрт, Хосок! Блять, я не был ещё в душе! ― страдальчески тянет демон и… смущается?       Чёртов Мин Юнги, который, кажется, может послать нахуй самую пожилую даму, ещё и упрекая её в их разнице в возрасте, скромно смущается и прикрывает собственную наготу. Наверное, это ещё связанно с тем, что Хосок не даёт тому сразу сомкнуть ноги, а одну сначала уверенно удерживает, а потом закидывает на своё плечо.       ― Я готов пойти туда с тобой прямо сейчас.       ― Если мы не сделаем этого, будет отвратительно, ― снова пытается блестать фактами.       А Сок ему показывает на это своё отношение, больно кусая щиколотку возле его лица. Для Чон Хосока нет того состояния Мин Юнги, при котором он был бы неприятен. Этот демон, со всеми его маленькими недостатками, например, нежелательной растительностью в некоторых местах или манией напиваться вечерами, дымя при этом сигарой. Или даже совсем еле ощутимый, но всё же запашок от ног после ношения обуви целый день. Да что уж там, даже когда он свой огурчик не встряхнул лишний раз и устроил потом парную баньку в белье. Всё это нравится Хосоку, пока это часть его демона. Хосок, глядя на открытую перед ним картину, вообще начинает понимать, что некий демон уже зарождается и в нём самом.       ― Так что, переместимся в душ? ― улыбается он и так ещё нагло, завораживающе кончиками пальцев ведёт по внутренней стороне бедра парня.       ― Но не думай, что ты там сбежишь.       ― Блять, мы знакомы хуеву тучу столетий, я бы давно уже сбежал, если бы хотел.       ― Ах, идём.       Сдавшись под напором, он тянет парня прямо без одежды в душевую. Слава Богам и правителям Ада, что Чон Чонгук дал согласие на то, чтобы вбухать неведомую сумму денег на апартаменты, где каждая спальня имеет исключительно свою душевую. Потому что затягивать Мин Юнги в общую не хотелось бы. И всё это с поцелуями, со стягиванием штанов Хосока прямо на ходу, со скидыванием их где-то в двери и почти напрямую с вваливанием в душевую.       ― Скажи честно, ты дрочил на меня? ― нагло спрашивает Юнги, уже ощущая, что его друг в явном напряжении.       ― Как ты умудряешься придумывать такие вопросы?       ― А то ты меня не знаешь.       У Юнги есть ещё одно потрясающее свойство, которое, наверное, было одним из первых, что именно влюбило в себя. Нет, он подружился с ним действительно задолго до нахлынувших чувств. Юнги мог говорить вам любую гадость, проклинать и насмехаться в лицо, но при всём этом оставался самым нежным котом на планете. Когда Хосок впервые увидел заботу о ребёнке, то именно в тот момент посмотрел другими глазами: влюблёнными. Для ангела такая человечность внутри демона, уход за случайным ребёнком, который был чист перед Адом, покорила его сердце. Потом он открыл ещё множество потрясающих черт, многие из которых и ранее заставляли восхищаться. Но эта противоречивость Юнги была чертовски привлекательной.       И сейчас он задавал вопросы про дрочку, но при этом так нежно поглаживал чужую спину, водил носом по плечу и был самым нежным комком в чужих руках. И Хосок этому поддаётся, ласкает его в ответ, настраивая при этом воду. Они оба немного пьяны, но этого мало, чтобы называть случившееся случайным. Это действительно влияние стресса, который не усугубил ситуацию, а подтолкнул к важному. Никто из двоих не решался переступить запрет и надкусить яблоко.       Этот метод и правда работает, Юнги забывает о всех проблемах, отдаётся в чужие руки и просто терпит бесконечные ласки. И если изначально они зашли сюда чтобы привести друг друга в порядок перед главным, то сейчас это выглядело так, словно всё главное именно здесь и собиралось свершиться. Обычно брызганье воды из верхнего душа вряд ли можно было назвать большим, чем просто созданием атмосферы, потому что попадание воды делало поцелуй только более влажным, а горячие тела, соприкасающиеся между собой, только более ощутимыми.       Хосок скользнул рукой по выгнутой спине Юнги и коснулся его ягодицы, оттягивая в сторону.       ― Можно я буду тем, кто..? ― он достаточно осторожно интересуется, потому что первый раз самый неординарный и пока оба не совсем понимают, чего хотят от этого в будущем.       ― Чёрт, ― шипит Юнги. ― Я сомневаюсь в правильности этой идеи, ― говорит прямо в губы и снова их обхватывает, совсем не сопротивляясь при этом. Хосок прекрасно знает, что тот не рад своей участи прямо на все сто процентов, но готов попробовать ради их отношений. Если обоим роль не будет по душе, они точно найдут себе сотню других решений. ― Если я из-за тебя почувствую дискомфорт, то я выебу тебя потом без подготовки!       ― Ты меня сейчас напугать пытаешься?       ― Предупредить, чтобы особо не расслаблялся и что позже, вообще-то, я затребую своё.       ― Окей, тогда позже это и обсудим.       Получив какое-никакое дозволение, Хосок перешёл уже к действиям. Важно было Юнги подготовить, и чтобы отвлечь теперь его ещё и от этого (а это теперь двойная задача и проблемы, и дискомфорт), он вновь принялся целовать его губы. Было непривычно, делал он всё это не сказать чтобы впервые, за его долгую жизнь у него были и девушки, и даже мужчины, но последние лет так сто или двести он почему-то начал воздерживаться.       Причины были достаточно вескими: ревнивый и недовольный, почти пышущий пламенем, взгляд демонёнка в баре не сильно его радовал. В ответ, к слову, Юнги тоже достаточно легко отказался от людских утех. В первую очередь, потому что никогда особо в них заинтересован и не был. Были ли у него мужчины? Да, бывал и такой опыт. Когда ты живёшь слишком долго, невольно начинаешь интересоваться разными вещами и в какой-то период всё равно пускаешься во все тяжкие, так что Юнги уже испытывал и примерял на себе множество ролей. Но стоит ему признаться: либо у него давно никого не было, либо когда ты делаешь всё с тем, к кому чувства, ощущения иные.       Ему действительно неприятно, непривычно, и какие-то сомнительные ощущения от проникающих пальцев, да ещё и ведущих подготовку не только в плане растяжки, но и других действий, однако стоит ему обнять падшего или просто снова ощутить его губы на своей шее, как уже всё становится таким неважным. Он только чувствует, как капли разбиваются об подставленное лицо, и просто полностью отдаётся чувствам.       Ему приходится почти руководить ангелом. Видимо настолько напугали слова и угрозы насчёт боли, потому что он снова включает свою нежную натуру.       ― Когда я буду тебя ебать, поверь, я покажусь тебе сущим Дьяволом, ― грозится он, с силой сжимая пальцы на чужой спине, когда боль особенно чувствуется.       ― Нет, пожалуйста, останься исключительно моим Юнги.       А потом всё действо так же возвращается к постели, снова вся дорога сопровождается громкими поцелуями, а потом опять падение и словно возвращение к прошлой точке, когда падший хватает ногу демона, оставляет на ней поцелуи, укусы, не скупится даже на несколько засосов в особо чувствительных местах. Ему нравится дразнить Юнги, нравится как гортанно звучат его стоны, видеть его таким открытым, доступным и мягким, делать только своим.       И он делает этой ночью, вжимая его в постель, сплетая пальцы рук, расцеловывая везде и чувствуя изгибы чужого тела. Он входит глубоко, медленно, нежно, заставляя того мучиться от наслаждений, просить быстрей и грубей, но дразняще делает по-своему. Доводить до оргазма, не раз и не два, утопая в благодарных вскриках. Их просили не слишком шуметь, но вечно тихий Мин Юнги оказывается непокорно громким в постели.

***

      Тэхён просыпается уже в их с Чонгуком постели. Он удивляется, почему никто не разбудил его, когда он задремал. Например, сам Чон, пугается, что вести с того времени оказываются слишком важными и теперь не требует откладывания. Ёнтан, к слову, обнаруживается почти сразу, оказавшись спящим на второй подушке.       ― Ёнтан-и, ― зовёт Тэхён, и маленькая мордочка сонно приподнимается, смотря на своего хозяина такими же слепыми глазами после сна. Оба потрёпанные, оба заснули чёрти в каких положениях. ― Чонгук приходил?       Но вместо ответа сонная голова снова падает.       ― Ясно, общаешься только с Гуком, значит, ― пыхтит на бедную собаку. А Цербер и сам не знает, поэтому просто предпочитает ещё немного вздремнуть. Пока Тэхён в безопасности, как ему кажется, его задача в этом теле выполнена.       Тэхён умывается, пытается немного привести себя в порядок и спускается на кухню. Джин и Намджун уже там.       ― О, ты всё ещё тут, ― говорит он ангелу вместо пожеланий доброго утра.       Берёт бутылку воды из холодильника и отпивает.       ― Где Чонгук? Уже куда-то ушёл? ― говорит так легко, даже не думая о других вариантах, но мрачные лица на двоих парнях, с дольками паники и беспокойства, заставляют забеспокоиться и его самого. ― Он ещё не встал?       ― Он не просыпается, даже если мы будим его, ― поясняет Джин и поджимает свои губы.       ― Блять, ангелок, если он не проснётся, я сам задушу тебя.       ― Да чего ты, моя кожа очень нежная, и от удушья останутся следы, мы будем слишком пале… ― он пытается смеяться, но поникает, видя совершенно недовольные лица вокруг, и говорит уже серьёзно. ― Я впервые сталкиваюсь с таким. Вероятней всего он сильнее, чем ангелы или люди, поэтому если он не хочет возвращаться ― не возвращается.       ― Как он может не хотеть? ― встречает Тэхён.       ― Я не знаю. Я бы сам очень хотел знать.       ― Вы пробовали нос ему затыкать? А пяточку щекотать? Чонгук очень боится, когда щекочут его правую пяточку, ― торопливо говорит Тэхён, но Намджун качает головой. Да, уж ему точно лучше знать, как разбудить Чонгука. Они занимались этим лет так десять, пока тот посещал школу. Но ни один метод не сработал.       ― Я отправлюсь туда и вытащу его, ― строго говорит Намджун.       ― Не выйдет, ― Джин качает головой. ― Ты слишком сильный демон, тебя просто не получится забросить туда.       ― Чёрт, ― шикает тот. ― А если Юнги?       ― Любой демон слишком силён для этого. Чонгук обладает невероятной аурой, поэтому кто-то схожий просто не сможет перенестись на тех же травах туда.       ― А если траву другую?       ― Я тебе наркодиллер, что ли? ― снова усмехается Джин и опять быстро становится серьёзным. ― Она существует только в одном варианте, и если я говорю, что ангел или демон туда не попадёт, ибо мы слишком большой силой обладаем, значит так оно и есть. Может я тут буду диктовать правила пользования курительницей?       ― Но я.. ― начинает Намджун.       ― Вообще-то, ― перебивают его, ― я тут её принёс, и мне это лучше всё знать.       ― Но…       ― ААААА, если я сказал не получится, значит не получится!       ― Послушай!       ― Не хочу я этого слушать, с мамой своей так разговаривать будешь. Несносный мальчишка, попрошу Санту тебе уголёк положить на Рождество.       ― Санты не существует, тебе ли не знать.       ― Не заговаривай мне зубы, демон проклятый!       ― А если это сделаю я? ― резко обрывает Тэхён спонтанную перепалку.       ― Ты? ― в унисон говорят оба.       ― Я же человек, так что смогу… Если ты говоришь, что нужен кто-то без сил.       ― О, человек и правда может перенестись, думаю, силы хватит, ― воодушевлённо говорит Джин и потом снова поникает. ― Но ты не знаешь, куда переноситься…       ― Мы можем рассказать, ― вклинивается Намджун. ― Я и Юнги были друзьями Джейсона в тот период, так что мы знаем и где он жил, и где его убили.       ― Отлично, это хорошо, хорошо! ― одобряет ангел. ― Только как мы его закинем конкретно к Чонгуку? Если он просто отдельно погрузится туда, то попадёт в другую аналогичную ветку ваших воспоминаний, но не найдёт там Чонгука.       ― Юнги! ― резко вскрикивает Тэхён слишком радостно. ― Юнги умеет попадать в сны. Что если он сможет и перенести меня тоже? Он уже приходил ко мне в сон, когда был ранен! Думаю, он может и закинуть между снами других? Если попытаться.       ― Если он такое может, то может быть и сработает.       ― Тогда Джин, иди обсуди всё с Юнги, а я пока расскажу Тэхёну всё о том времени, чтобы ему было проще ориентироваться.       ― Хорошо, ― радостно говорит ангел и очень бодро поднимается. Как минимум он рад, что его удушение отложили пока на неограниченный срок.       Видимо настолько радуется, что врывается в комнату Юнги даже без стука, заставая на постели два обнажённых, но безумно счастливых тела, не соизволивших даже постель поправить после случившегося. Сокджин бы хотел тихо краснея выйти, но вошёл слишком бодро, отчего дверь энергично и очень шумно распахнулась.       Хосок приподнял заспанную голову и даже не сразу что-то мог понять, растирая глаза.       ― Утро добро! ― бодро выдаёт ангел, глупо улыбаясь и отворачивая взгляд.       ― Чё припёрся? ― не открывая глаза, интересуется Юнги.       ― Юнги, нам очень нужна твоя способность. Но для начала не могли бы вы немного прикрыться? ― он, не смотря, жестом обводит в воздухе, намекая, что все обнажённые части тела доступны общему взору. Джин и так пожалел, что не постучался, так ещё и увидел следы на телах, думать о которых не хотелось бы.       Хосок накрыл обоих одеялом, однако очень скоро Юнги присел, поправляя потрёпанные волосы, отчего одеяло свалилось, но, главное, прикрывало всё самое смущающее.       ― Зачем я понадобился?       ― Чонгук ещё не проснулся.       ― Я не могу попасть к нему, я вчера уже пытался. Его тут просто нет.       ― Я знаю, ― уверенно говорит Джин. ― Мы забросим туда Тэхёна. Мы уже обсудили это, и если Тэхёна погрузить в такой же сон, а ты смог бы его сознание забросить в сознание Чонгука, то есть вероятность, что они смогут там встретиться.       Юнги странно морщился и, видимо, спросонья пытался обработать всю полученную ему информацию. Спустя несколько минут смотрения в единую точку, он кивнул.       ― Хорошо, иди, я скоро подойду, ― и вновь завалился на подушку.       .       Вскоре все снова собрались в комнате, где всё ещё мирно и неподвижно спал Чонгук. Тэхён уже укладывался возле него и всё время немного боязно посматривал на присутствующих, выстроившихся вокруг их постели. Сейчас, когда прошла целая ночь, курительница почти погасла. Видимо не привычно ей было дымить столько часов. От того и туманность в комнате была уже ниже, и вообще, атмосфера, благодаря утреннему солнцу, не такая пугающая.       ― Запомни, тебе просто надо найти Чонгука. Вы не сможете оба влиять на ситуацию внутри прошлого, и никто не сможет тебе там навредить, ― говорит Джин, поглаживая человека по голове. ― Главное, не волнуйся. Если не сможешь найти Гука слишком долго и захочешь вернуться, просто осознай это. Ты проснёшься тогда, когда захочешь это сделать. Если не будет получаться ― напугайся. Например, найди обрыв и прыгай. Это страшно, но так надо… ты должен осознать нереальность, чтобы проснуться.       ― Я понял, ― кивает он, но его нервно перебирающие пальцы говорят о том, что спокойствием тут и не пахнет.       ― Мы все рядом, и там с тобой будет Гук, ― Джин явно волнуется не меньше всех.       Ким снова кивает, и после курительница снова зажигается, а ароматы свежих трав направляются ангелом уже в лёгкие человека. Юнги при этом находится рядом, сосредоточенно наблюдает и на деле занимается собственными делами. Важно не упустить момент.       Тэхёну волнительно, он впервые окунается в такое, как время. Впервые ему предстоит увидеть что-то из прошлой жизни дьявола. Что ещё важней, он снова спасает Чонгука. Этот демон без него совсем не может. Не удивительно, Чонгук хоть и великий, хоть он и Владыка всего Ада, но он всё ещё просто подросток. Ему свойственны ошибки.       Мир постепенно исчезает, звуки заглушаются, а яркий свет за веком сменяется на темноту. Тэхёну становится даже немного страшно, когда лёгкий холодок пробегается под его одеждой. А потом сверчки, голоса птиц и какой-то далеко засидевшейся совы.       Он открывает глаза.       Тэхён не уверен, что выбрал нужное место, потому что перед ним только длинная дорога, уложенная плоскими камнями. Впереди ничего, только где-то совсем на горизонте виднеются горы и слабые огни какого-то поселения. Вокруг массивный лес, высокие деревья и пугающая темнота. Всё освещает только свет луны.       ― Вероятно, мне надо идти на свет, ― шепчет Тэхён и ёжится в собственной одежде.       ― А вот и ты, ― раздаётся голос за спиной.       Тэхёна предупредили, что никто в этом мирке не сможет его видеть и даже ощущать, поэтому он заглядывал сюда, ничего не боясь, но голос за его спиной не был похож на голос его Чонгука. Он даже оборачиваться не стал.       ― Это не мне, там кто-то другой, ― шепчет Тэхён и делает шаг вперёд. Верно, разговоры вокруг не могут быть адресованы ему, ведь его здесь не существует, он лишь в воспоминаниях.       ― Ты идёшь не в ту сторону. Тебе в другую, ― говорит голос за спиной. ― Ну же, я сопровожу тебя, Тэхён. Ты же пришёл забрать Чонгука? Он ждёт.       Теперь уже сомневаться не приходится.       Оборачивается Ким медленно, настороженно. За спиной, оказывается, стоит достаточно высокий мужчина. Его рост не меньше сто девяносто сантиметров, тёмные волосы, густые брови. Его черты лица европейские, с весьма объёмными скулами. Одежда подходящая эпохе, месту и времени, только вся исключительно в тёмных тонах. Небольшая щетина. Он выглядит достаточно взрослым, но в тоже время его лицо прекрасно сохранилось.       ― Кто Вы?       ― Я? Тебе не стоит так бояться меня! ― мужчина улыбается и слегка качает головой. ― Моё имя Джейсон Форд, я ― четвёртое воплощение Владыки Преисподней Люцифера, и ты на дне моей смерти. Идём, ― и он зазывает Тэхёна рукой.