DeviLove

      Её губы холодно скользят по чужим, а Тэхён, оказавшись заложником ситуации, зажмуривает глаза. Неужели всё именно так должно закончиться? Неужели он снова зря доверился своему Дьяволу и даже эта сделка не способна ничего изменить? По правде, ему в действительности уже всё равно, что с ним станет. После всего, что повидал и пережил, мало чем можно запугать. Страшно, что она воспользуется Чонгуком. Из-за него и его неудач, Дьявол не будет подвластен сам себе. То, чего он так испугался, оказавшись в своём прошлом: быть невольным заложником собственной слабости. И хочется взвыть прощение о том, что он оказался его слабостью, являясь такой простой добычей.       Но ничего не происходит, и парню кажется, что он упустил момент, когда его тело поглотили, однако, открыв глаза, он всё ещё видит попытки девушки завладеть собой.       — Какого чёрта! — она понимает, что что-то идёт не так примерно одновременно с ним. Отрывается от манящих губ и выдыхает очень громко, выражая полное недовольство ситуацией. — Почему я не могу забрать твоё тело?!       — Потому что оно не принадлежит ему, — родной и до боли знакомый голос.       — Что? — отрывается совсем от собственной жертвы и смотрит в бок, где достаточно спокойно стоит Чонгук. Тэхён тоже находит в себе силы обернуть голову и с лёгким недопониманием смотрит на своего парня, а тот только выдерживает на своём лице лёгкую полуулыбку. В его руках горит небольшая свечка, лицо полное спокойствия, хотя в глазах блестят эти пресловутые нотки ревности, ведь он застал картину, когда его любовь целует другая женщина. Пускай в прошлом тоже родная сердцу, но сейчас не более, чем проблема на голову.       — Он заключил сделку с Дьяволом, в которой говорилось, что его душа и тело принадлежат мне. Так что я единственный, кто может завладеть этим в любой форме и проявлении, — и он улыбается ещё шире.       — Чёртов Дьявол, я найду способ! — она вскрикивает это резко и… ничего не происходит.       Тэхён даже не сразу понимает, почему её взгляд теряется. Он бегло смотрит вокруг, и замечает, что в секунду лицо, полное решительности, мрачнеет. Она снова дёргается, но тело только вздрогнуть и может. И не потому, что его сковало нечто сильное, нет, руки всё ещё в растерянности разводят воздух вокруг.       — Что ты сделал?       — Не можешь сбежать? — Чонгук подходит чуть ближе и приподнимает свечку в своих руках. — Пока ты отвлеклась на Намджуна, Хосок расставлял свечки по кругу, — он снова покачивает единственной в руках. — Семь свечей Мученика, зажжённых по кругу, и последняя Искупителя в самом центре, — и вновь встряхнул той, что в его руках, — лишают нас возможности перемещаться. Хосок зажёг все семь, а я последнюю. Ты бы сбежала, только почуяв моё присутствие, объявись я раньше.       — Чёрт, так ты…       — Пришёл сразу, как ощутил, что кто-то пытается потревожить то, что принадлежит мне, — и в очередной раз победно приподнял свечку, — и закрыл тебя в этой ловушке. Теперь никто, оказавшись внутри, не сможет отсюда сбежать, — он опускает свечку на землю.       Демонеса попускает взгляд на столь халатное отношение к предмету такой первой необходимости в этот момент.       — Мне всего-то нужно задуть одну из них, и я…       — Попробуй, — достаточно легко говорит Чонгук и даже показательно отходит в сторону. — Я даже пытаться остановить тебя не буду.       — Есть подвох, — отвечает достаточно резко и отпрыгивает на два шага к Тэхёну. — Они способностей меня не лишили, так что если не погасишь сейчас же, умрёт твой мальчишка! — рычит девушка в отчаянии и подставляет к чужой шее свои пальцы. — Я сожгу его тело.       И только пальцы намереваются загореться алым племенем, как Чонгук оказывается возле девушки и, схватив её за руку, отбрасывает в сторону.       — Как ты.. Свечи, — она метнула взгляд на центральную свечу, что всё ещё колыхала огнём, и удивлённо посмотрела на Дьявола, что с надменным видом любовался ею сверху вниз. — Как ты смог переместиться!? Свечи горят.       — Потому что переместился не я, меня направляет наша сделка. Где бы Тэхён не находился, я буду появляться в ту секунду, когда ему грозит опасность, — рассуждает и наступает к девушке. — И что будешь делать?       — Ты… — она не договаривает, потому что ронять лишние слова не имеет смысла. Всё, что может в эту секунду, — бежать. Нужно только вырваться из круга, и можно будет придумать иной план, другую стратегию и уже учитывать эту чёртову новую сделку с Дьяволом. Как он вообще мог узнать о таких деталях? Ведь для этого нужно было знать, кем она является, всё же.       Она бежит, но спотыкается и падает, чувствуя спиной, что её преследуют. Нет сомнений, что свечи горят сейчас на всём острове, поэтому чтобы сбежать, нужно минимум нырнуть глубоко под воду. Только так можно спастись и дать себе отсрочку, потому что сражаться с Дьяволом на его поле нет никакого смысла. Но она пытается. Оборачиваясь иногда, она пытается сжечь его или хотя бы остановить теми же силами, что сломила способность сражаться Хосока, вот только всё бесполезно. Её нагоняют так же легко, как и загнали в эту ловушку, хватают за эти прекрасные шелковистые волосы и тормозят.       — Он любил тебя, — говорит Чонгук. — Джейсон любил тебя так сильно, что убил себя сам. Ты не заслуживала этого, — говорит он, пока она оборачивается и со страхом в глазах смотрит на демона.       — А я никогда не любила его, — шепчет губами. Потому что на её душе тоже много ран, оставленных этими давно позабытыми чувствами. — Загляни в мои глаза, увидь же как мне было больно возле него, что он делал со мной.       И она пытается взыграть его слабостями, ведь теперь у него тоже есть тот, за кого он готов сражаться, тот, кого он будет оберегать.       — Он убил себя, потому что знал это. Знал, что не заслуживает жизни, — отчаянно лепечет она и подходит ближе, замечая секундное замешательство. — Ты же такой же, — и чуть щурит свои и без того узкие глазки. — Ты издеваешься над ним, и он страдает. Ты изранил этого мальчишку изнутри. Джейсон заслуживал смерти, как и ты… И однажды он тоже сорвётся и скажет тебе убить себя, лишь бы избавиться! — она скрипит зубами, выговаривая каждое слово, пока он удерживает её за заднюю часть шеи, сжимая в своих руках это мелкое тельце, и смотрит в разгневанные глаза.       — Ты лжёшь, — вот только Чонгук, в отличии от Джейсона, умеет читать по взгляду. Он видит в них страх, отчаяние и бесконечное желание обладать всеми мирами. — Ты любила его, но только его любви тебе стало мало. И ты забыла об этом, потому что хотела, чтобы тебя любили все, но не искренне, а как способны демоны — подчиняя себе всё живое.       — Это он сказал тебе! — вот оно женское — давить на слабость слезами. Она пойдёт на любое, и когда видит секундную возможность, вцепляется в плечи парня и снова зажигает огонь, вместе с тем пытаясь до хруста сжать его, ведь только что переняла эту силу, столкнувшись с Намджуном.       Он слегка морщится, но даже виду не подаёт, что ему хоть немного больно. Он ощущает только то, что она давно потеряла свой рассудок, с сожалением смотрит в эти глаза, и да, она отчасти сошла с ума когда-то давно, когда забыла, что значит любить, и увидела в Дьяволе только способ достичь собственных желаний. Как грустно, как обидно и как тревожно за своё будущее.       — Это я вижу, в тебе. Я вижу все твои мысли и желания. Это моя вина, что ты стала такой.       — Тэхёна ждёт тоже самое!       — Нет, он не ты… и никогда не был тобой. Если бы Джейсон мог заглянуть в твои глаза тогда, ещё в прошлом, он бы увидел то же самое, что сейчас вижу я, и не позволил бы тебе остаться возле него. Когда я увидел Тэхёна, я заглянул к нему и заглядывал постоянно, хотя он вечно ругался насчёт этого. Он чище, чем ты думаешь. Его душа — это награда за поступок Джейсона.       — Да что он такого сделал, чтобы получить такую награду?! — взрывается она гневом.       — Если бы он не убил себя тогда, ты бы наворотила бед, каких планировала сейчас. Но я остановил тебя, перевоплотившись. Теперь я не завишу от твоих желаний и… — он отталкивает хрупкое на вид тело от себя и, подняв руку вверх, добавляет. — И могу избавить тебя от мучений собственными несбыточными надеждами, — щелчок пальцем, и тело демона загорается пурпурным пламенем, всепоглощающим пламенем, которому не может сопротивляться даже демон.       Когда от её души не остаётся и следа, Чонгук оборачивается к Тэхёну. Тот смотрел за картиной издалека, встревоженно наблюдая за происходящим. И теперь они смотрели друг на друга. Можно с уверенностью сказать, что больше не будет в этом мире ни у кого возможности попытаться обидеть Тэхёна, никто не сможет приблизиться к нему и тронуть даже пальцем. А главное, что в его глазах только чистые помыслы. Теперь Чонгук может сравнить эти взгляды. Тот, который он увидел в своих воспоминаниях. Он читал о том, что она, прознав про всё могущество данное и вложенное в её руки, может воротить. Как может наказывать обидчиков, как может разорять обижающих. Может это и были благие намерения изначально, но с первых минут она использовала Дьявола в своих целях. Для забавы или нет. А смотря в глаза Тэхёна он видит только радость, что всё это закончилось; беспокойство за Намджуна и Хосока. Он видит только эту неприкрытую искреннюю любовь к себе и не может сдерживаться и секундой дольше, чтобы не сорваться со своего места и подлететь, обхватывая чужое тело и забирая этот противный поцелуй с чужих губ. Захватывая его, мучая, терзая и показывая всю миллионную благодарность от каждой звезды, как он счастлив иметь такой подарок в своих руках. Тэхён, наверное, даже никогда и не поймёт, почему сейчас Дьявол так счастлив. Почему плакал в том подвале и почему ему хватило лишь взгляда, чтобы вернуться к собственному сознанию.       — Так вот что значила наша сделка? — осторожно в губы шепчет Тэхён.       — Верно. Ты полностью принадлежишь мне, и только я решаю, что с тобой может случиться.       — Даже если сброшусь с моста?       — Я поймаю тебя. Как и тогда, на крыше.       — Даже если я буду в другой стране?       — Даже если будешь в другом мире.       И Тэхён теперь подаётся целовать самостоятельно, вовлекая того в более нежный и трепетный поцелуй, прижимая к себе своего ненасытного демона и радуясь, что всё закончилось более чем удачно.       Их обрывает только доносящееся шуршание чужих ног. Чонгук оборачивается и обращает на это внимание первым. Мин Юнги подошёл совсем близко и задул свечу на своём пути, тут же перемещаясь к телу лежащего Хосока.       — Ты в порядке? — он приподнимает своего падшего на руки и улыбается. — В этот раз всё строго наоборот выглядит?       — Я в порядке, — растягивая по лицу улыбку, заявляет Хосок. — Оно почти не действовало на меня, я просто не сразу сообразил, как этому противостоять.       — Ты был на удивление силён. Ты великолепен, — хвалит его Юнги.       Рядом с этими двумя появляется и Сокджин. Ангел всё ещё придерживает Намджуна, но тот выглядит более чем уверенно. Даже его тело не пострадало, только одежда теперь не столь презентабельная.       — Что ж, благодаря сделке с Чонгуком, я тоже не пострадал, — отмечает Намджун и спокойно выдыхает. — Видимо мне придётся-таки испечь ему обещанные печенья в ответку, — как забавно заключать сделки на такие шуточные вещи. Все уже представляют, в какой ужас придёт после кухня, но посмотреть на Намджуна за попытками готовки того стоит.       Чонгук улыбается, а Тэхён и вовсе смеётся с их маленькой победы.       — Юнги, как Чимин?       — Он у дерева. Я не мог переместиться в кругу, поэтому оставил его пока там. Он в порядке и просто спит. Думаю, что утром очнётся, — спокойно говорит демон и опускает взгляд к Хосоку. Его этот падший тревожит сейчас намного сильней. Хотя он уже и приподнялся на траве не без помощи Юнги и даже бодро его поглаживает по плечам, чтобы не тревожился лишний раз.       — Что ж, мы лишились одного Верховного Греха, — подмечает Намджун. — Нам нужно будет срочно искать замену.       Юнги в это время помогает Хосоку уже полноценно подняться на ноги.       — Не думаю, что это нам нужно, — отмечает Чонгук. — На самом деле, за всё это время я осознал, что Всевышний не обходит демонов стороной. Он присматривает за нами не меньше, пускай и как-то иначе, нежели за ангелами.       — О чём ты? — интересуется Юнги и придерживает Хосока.       — Я вдруг понял, что у нас уже есть новый Верховный грех Аварития, — он обернулся к Хосоку. — Порой надежда не так далеко граничит с жадностью людей. Когда они питают несбыточные надежды, излишне пренебрегая тем, чтобы хоть что-то сделать для осуществления этих мечт и что они будут сулить другим людям. Каждое его действие не просто так, и я окончательно убедился в этом, ведь ты, Хосок, тоже ощутил это? Ваши силы были равны… ты мог то же, что могла и она, — подытожил свои рассуждения парень и протянул руку вперёд. — Ты уже давно был избран им, чтобы всё встало на свои места.       — Но я, — Хосок явно не обрадовался такому заявлению. Он метнул потерянный взгляд в ту сторону, где совсем недавно девушка пыталась из последних сил достичь собственных целей. — Я не уверен, что хочу быть таким же. Всё же Алчность — это не самый мирный грех, — ему претит само осознание, что однажды он может стать таким же, во что превратилась Аи. Что он станет настолько жадным, что попросит Юнги умереть, например. Только подумав об этом, он подхватывает руку демона и сжимает в своей, а тот, не понимая до конца, что происходит, накрывает их ладони своей второй, пытаясь успокоить любовника хоть немного.       — Не обязательно быть таким же.       — Я совсем не алчный, ах-ах!       — Ты хочешь сказать, что я ленивый? — резко недопонял возмущений Юнги.       Тут как бы и аргумент не слишком сработал, потому что даже взгляды всех присутствующих явно давали понять, что очень даже ленив.       — Во-первых, не думаю, что у тебя есть выбор, — достаточно легко проговорил Чонгук. — А во-вторых, ты можешь обманывать кого угодно, даже Юнги, но я всё ещё вижу в твоих глазах правду. Ты жаден… но тебе не нужна власть, тебе не нужна слава, у тебя просто другая цель.       — Другая? — Хосок всё ещё не может понять, к чему тот клонит. Неужели этот семнадцатилетний парень понимает его лучше, чем он сам?       Но Чонгук молчит. Он только переводит взгляд на Юнги, и этого достаточно, чтобы падший осознал. Его жадность — это желание быть с демоном. Настолько отчаянное, чтобы нарушить запреты Рая и пренебречь своими убеждениями. Он ступил на путь Верховного Греха в тот момент, когда не смог отдать Юнги на растерзание других демонов; когда укрыл его собой, используя сделку с Дьяволом; когда спустился с небес и радовался потере своего чина. Как он не понял этого раньше? Он стал однажды столь жадным, что не постеснялся влюбить в себя демона и захотел забрать его свободу. Он не мог быть его возлюбленным, но всё больше желал обладать им всегда, пока это не случилось. А когда он спустился с небес, захотел заполучить его всего, возжелав.       — Наверное, я и правда стал слишком жадным.       — О чём ты? — интересуется Юнги, но вместо ответа его совсем нежно целуют в висок. Он на это лишь морщится и проговаривает. — Ну нет, не при всех же. Отвянь, блять, Хосок!       — Заберите Чимина, — бросает им Чонгук. — Встретимся все дома, — обернувшись к Джину с лёгкой улыбкой, он говорит. — Если захочешь, то наши двери всегда тебе открыты.       После этого Чонгук исчезает с этого поля, и постепенно оно пустеет, когда демоны исчезают один за другим.       .       Чимина положили в комнате, которую ещё когда-то давно предназначали Ким Тэхёну, а теперь скорее использовали как место для периодического складирования тел. Все остальные уже собрались в общей комнате на первом этаже. В центре внимания был Хосок. Намджун, правда, отсутствовал. Так как Чонгук был ещё молодым Дьяволом, он не успел изучить многие детали своей будущей работы. Одна из таких частей — повышение в определённые чины. Даже если падшего Всевышний и избрал, для всех остальных он остаётся только падшим, и не может причисляться даже к демонам. Но сегодня настало время этому измениться.       Юнги при этом стоял от него в нескольких метрах и слишком даже счастливо улыбался, осознавая, что теперь все их проблемы и какие-то недопонимания будут решены. Пускай это не брачная сделка, до чего додумался Чон Чонгук, однако всё равно избавит их от множества проблем, связанных с тем, что Хосок до этого момента исчисляется как просто падший ангел, не приверженный роду демонов.       — Еле нашёл её. У нас слишком огромная библиотека, учитывая, что демоны даже не любят читать, — первое, что объявляет Намджун, появляясь в комнате, а после протягивает учебник своему младшему. — Найди там про нужный грех, внутри всё будет описано. К сожалению, писал это Люцио, поэтому никто, кроме тебя, понять, что нужно делать, не сможет.       Чонгук с пониманием кивает и берёт старинную книгу. Тэхён не может сдерживать любопытства и, подойдя к возлюбленному со спины, опускается подбородком на его плечо, смотря на эти попорченные временем страницы. Выглядела та размером не больше обычной книги, но только в ней пожелтевшие страницы, росписи, сделанные перьевой ручкой, какие-то кляксы и мятые листы. По всей видимости ей не одну сотню лет. И учитывая, что Намджун сказал, что писал сам Люцио, то время можно исчислить скорее веками. Удивительно, но в ней нет пыли, только странные закорючки, неотличимые от множества рисунков среди них. Он даже не верит, что Чонгук, видя подобное впервые, может в этом легко разобраться. Однако вопреки чужим мыслям, тот открывает книгу где-то в центре и объявляет:       — Нашёл. Алчность. Что ж… — изучает открытые страницы некоторое время, впитывая информацию, которая и без того есть в его голове. Он, скорее, попросту вспоминает давно забытую и ненужную ему информацию. — Так, мне всё понятно, — буквально после пятиминутной паузы он звонко захлопывает книгу и откладывает в сторону. — Хосок, мне нужно будет, чтобы ты разделся… ну, только верх. Я немного порисую на тебе.       Звучит настолько странно, что все присутствующие переглядываются с лёгким сомнением. Только ангелок, затаившийся в самом углу комнаты, сжимает свой рот, тихо подхихикивая над тем, какие у демонов странные обряды. Однако спорить с хоть и маленьким ещё, но всё же Дьяволом, никому дела нет, и он выглядел при изучении так, словно ему можно верить. Да и на деле никто, в принципе, не может сказать, правильно ли тот поступает. Хосок поднимается с дивана и снимает с себя верхнюю одежду, немного стеснительно озираясь по сторонам, пока не натыкается на тёплый взгляд Юнги, всё ещё спокойно наблюдающего за ним. Тот словно пытается донести ему долю своего природного спокойствия, и это даже помогает расслабиться.       Чонгук отдаёт книгу в руки Тэхёна, а сам идёт ближе, и ровно как обычно надкусывает чужие пальцы для заключения сделки, и так же надкусывает свой указательный. Клык впивается в мягкую подушечку, и уже спустя пару секунд оттуда появляются первые капли алой крови. С явным знанием дела и с загоревшимися алым цветом глазами, Чонгук слегка опускается до уровня чужого торса и начинает вырисовывать различные элементы. Всё это отдалённо напоминает классическую пиктограмму, которую, видимо, какой-то человек когда-то подсмотрел и трактовал не верно, отчего она в человеческих руках никого не призывает, да и вообще ни на что не влияет (наверное, к счастью). Один за другим, узоры очерчивают чужую фигуру, пока собой не заполоняют всю грудную клетку. Потом они спускаются даже к животу, переходят на плечи, шею и завершается всё это разукрашиванием лица, пока Хосок не становится похожим скорее на объект какого-то боди-арта с использованием краски только одного цвета.       Когда всё творчество завершено, Чонгук спокойно выдавливает кровь из своего пальца уже на большой палец левой руки, а после слегка добавляет и на большой правой. В итоге, получив достаточно большое обилие крови на двух больших пальцах, он опускает ладони на чужие щёки так, чтобы пальцами коснуться прикрытых век, по которым ведёт, размазывая последние штрихи из собственной крови. Тэхён почти уверен, что на секунду увидел, как чужие рисунки засветились, а после тело начало быстро впитывать каждую каплю в себя, чем изрядно заставило переживать встрепенувшуюся Лень. Тот даже порывался шагнуть навстречу, но был любезно остановлен Намджуном. Всё же Чонгук не тот, кто может сделать плохо собственным подопечным в такой ситуации.       — С этой минуты ты, Чон Хосок, демон. Теперь ты Верховный Грех Аварития — грех жадности, алчности и корыстолюбия, — спокойно говорит Чонгук и снова отходит назад, позволяя Хосоку открыть глаза и посмотреть на мир уже в новом своём амплуа.       Единственные изменения, которые подметили все сразу, это то, что его некогда каштановые глаза теперь были алым отливом. Кровь Дьявола пропитала это тело, и теперь он смотрел на мир таким же алым взглядом, как и любой другой демон. Это демонстрировало его новый статус в этом мире.       В комнате воцарилась небольшая неловкость, ибо никто теперь не знал, что говорить или как вести себя. Первым спохватился Юнги, всё же дёрнув руку с чужой хватки и подходя ближе к Хосоку, заглядывая в эти самые глаза и убеждаясь, что они теперь равны.       — Отлично, — заявляет парень, — теперь ты тоже демон. Я счастлив.       — Хах, — изрекает Хосок, и резко полное умиротворение его лица сменяется необычайной радостью. — А я-то как рад! — взвывает очень громко, отчего близстоящие к нему личности слегка щурятся. А ему всё равно, он подхватывает Юнги и приподнимает, едва ли не закружив в этом тесном пространстве. Что ему теперь? Не нужно переживать о своём положении, работе, чине и статусе. Теперь он демон и, самое важное, теперь у него нет никаких преград, чтобы быть возле Юнги.       — Что ж, теперь мы все можем отдохнуть, — гордо проговаривает Намджун. — Последние дни были очень тяжёлыми.       — А что с Чимином? — тревожно вклинивается Тэхён.       — Чимин проснётся только утром, — со знанием дела говорит Юнги.       — Тогда мы можем расходиться и отдыхать, — с улыбкой говорит Чонгук и оборачивается к Тэхёну. — Идём, я ещё не всё завершил по нашей сделке.       — Не всё? Мы заключили её уже так давно, что может быть не всё?       Тэхён немного теряется, но когда его руку подхватывает чужая, доверчиво идёт следом и даже не думает сопротивляться. Тем более, что Джин с ребятами уже попрощался, получив при этом в очередной раз пожизненное приглашение в гости, не смотря на их классовые различия.       Оказавшись в комнате, Тэхёну скорее хотелось принять душ и смыть все проблемы этого дня. Хотелось даже погрузиться в сладкий сон, ведь часы показывали уже давно за полночь. Его слегка вело от усталости, но тёплая рука удерживала и не давала даже отойти подальше.       — Чон, я хочу принять душ, — спокойно говорит Тэхён и снова дёргает руку, однако её не отпускают.       — Но… я хотел бы… — от его робости становится как-то тепло и хочется скорее стиснуть в руках этого ребёнка. Но вместо этого он лишь легко приобнимает под талию, притягивает к себе этого маленького демона и целует сладко в уголок губ.       — Я так устал и перенервничал от всего, что хочу освежиться. Давай после сразу всё завершим.       — Тогда я схожу в общий душ? Чтобы ты потом не заснул, пока будешь ждать меня.       — Даже не будешь напрашиваться со мной?       — Ты же говоришь, что очень устал. Не думаю, что у тебя хватит сил на мои игры в душевой.       Тэхён с этим согласен и безмерно благодарен за то, что ему дают немного освежиться в полном одиночестве. Теперь у него есть время обдумать всё, что случилось за последние дни. Это действительно много и очень выматывает, но он, вроде как, уже привык. Наверное, это даже не сравнится с трудовой усталостью после пятидневной рабочей недели. Да когда Тэхён вообще последний раз работал? Теперь у него в кармане лежит чонгукова карта с безграничным счётом, и всё, что он пожелает, может тут же приобрести, стоит выудить её. Вот только ему, увы, сколько бы не думал, ничего не нужно. В этой квартире всего с предостатком. Порой иногда хочется зайти в кафе или перекусить в интересном месте, может прикупить некоторую одежду. Может быть, думается Тэхёну, он даже купит себе что-то из дорогого, класса элитного, одежда брендов которых ему была под запретом и только приветливо махала с экранов. Но понимая, во что превратило Жадность принцессу Аи, становится не по себе, и не хочется повторять этой участи. Он не готов быть тем, из-за кого его Чонгук будет страдать, а он успел понять, какая власть сейчас держится в его руках, и теперь, после заключения контракта, она и вовсе становится безграничной.       Так что теперь единственная работа Тэхёна — работа над собой, чтобы не сойти с ума от власти и возможностей, потому что на нём ответственности не меньше, чем на самом Дьяволе. А может и больше, потому что он может сдерживать дурные порывы того. И главное, он может быть им любим. Глупая девчушка, она бы могла быть так счастлива. Парень уверен, что Джейсон любил её не меньше.       Он заканчивает процедуры, обтирается сухим полотенцем и переодевается в рубашку и брюки своей пижамы, выходя в комнату. Чонгука всё ещё нет, зато есть его вещи, которые тот, видимо, переместил в комнату без особого труда, как только снял. Тэхён их складывает, убирает в ящик и после ложится в кровать. Видимо разговор у них ещё какой-то остался, потому что слишком Чонгук переживал, что его придётся отложить по каким-то причинам.       Поэтому когда Дьявол вернулся, Тэ лежал в постели, обнимая вторую подушку и просто дожидаясь появления своего соседа. Он сидел, прислонившись к изголовью спиной, и устало смотрел перед собой, но стоило Чонгуку объявиться, как взгляд уже метнулся на него, а подушка полетела в сторону за ненадобностью.       — Ну что ты хотел? — сразу спрашивает Ким.       Чонгук поправляет ворот своего халата и уверенно шагает к самой постели, только забирается не на свою половину, а нагло на чужие ноги, усаживаясь на них и даже чуть сжав подставленные бёдра.       — Что ты задумал? Ты же сказал, что я слишком уставший сегодня.       — Но ты принял душ, поэтому тебе должно было стать легче.       — Так скрепление контракта — это переспать со мной? — интересуется человек, но ему только качают головой на такое предположение. — Тогда что?       — Пока я должен был быть достаточно далеко от тебя, подумал, что это не справедливо, — и он с обиженным видом приподнимает руку, где выжжено колечко на одном из пальцев. — Почему только я помечен таким образом?       — Ты принёс паяльник, чтобы исправить это?       — Я мог бы и без него справиться, — Чонгук смеётся, и Тэхён поддерживает веселье, потому что страхов конкретно перед ним и за его действия уже давно нет. — Но нет, я о другом.       Он копошится в кармане своего халата и достаёт оттуда небольшую синюю коробочку, открывая и выуживая изнутри тонкое золотое колечко.       — Я не мог быть в Корее, чтобы она не ощутила мою ауру, поэтому я метнулся в Италию и прикупил тебе вот это, — он демонстративно берёт чужую руку и достаточно легко натягивает кольцо. Даже если сначала оно шло немного туго, потому что Чонгук даже размера чужих пальцев не узнавал, то лишь от небольшого вмешательства нечистой силы соскользнуло и село, как влитое.       Теперь, кажется, даже если Тэхёну захочется бежать, он просто не сможет это сделать.